Олег Cоколов "В тоске по идеалу. Избранные пародии"

Сладка, наверно, как пирожное.

Сидишь и думаешь с тоской:

какая пошлость невозможная

была б жениться на такой.

Поэт – совсем не деревенщина,
имеет вкус и важный вид.
Не всякая, поверьте, женщина
его собою соблазнит.

Под новый год вхожу беспечно я
в метро и вижу пред собой —
сидит, помадой изувечная
фемина с челкой голубой.

Румяны щечки, как пирожное,
тулуп украшен мастерски…
Ее общупал осторожно я
глазами полными тоски.

И грёзы понеслись стоп-кадрами:
алтарь, застолье, простыня,
запой, свиданье с психиатрами…
Тут кто-то дергает меня.

Пришел в себя и вижу, – дурочка
мне эта нежно говорит:
«Не бойтесь, милый, я снегурочка,
а не какой-то инвалид!

Смахните с глаз тоску тревожную
и скройте, Боже, поскорей
во взгляде пошлость невозможную
в мой адрес. Будьте подобрей!»

Восточное осенение

(Алексей Машевский)

Утренней листвы невнятный шорох,

Осени дыханье из окна.

Я с самим собою в разговорах

С четырех часов лежу без сна.

Мне теперь как будто только снится

Все, что происходит в эти дни.

А у нас работают узбеки,

Строят так же нехотя сарай.

Слышен гул трудящихся узбеков,
Азии дыханье из окна,
В ожиданье творческих успехов
Я лежу на склонах топчана.

Сам с собой, как в караван-сарае
Навои, Хафиз иль Рудаки,
Я рублю, не торопясь, рубаи,
Как Бабур, вбиваю ритм строки.

Стройки заоконной слышу ритмы,
Трудоночь сменяет трудодни.
Я во сне сколачиваю рифмы,
Я такой же пахарь как они!

Так и спал бы… Но походкой шефской
Подошел и, гадя в реноме,
Гаркнул бригадир: «Акын Машевский!
Ваши тексты – не Бабур-намэ!»

Муть

(Алексей Черников)

В мясе большой воды не утаить прожилки,

Кто это тонет – ты ли, немой Господь?

Рыбы идут на дно – розовые опилки,

В черных кругах превозмогая плоть.

Топотом черных волн вдоль новгородских сказок,

Хвойных проказ, вылинявших лампад,

Господи! – разреши музыку или муку,

Милый мой! – разреши сбыться такому звуку,

Чтобы и Китеж твой помнил мои следы.

В мареве хвойных проказ шепчет «Аминь!» осина,
Кто это стонет там? Его ли немой Господь
глушит галоп перед долом? Так глина
кроет собою цветы, превозмогая их плоть.

Господи! – разреши китежскою франшизой
френии молодой ставить свои следы.
Манит, на букву «П», пастырь с белесой ризой,
Линькой своих лампад, горечью лебеды.

В мутности водяной не заострожить рыбку,
Щерится лик сома на лягушачный квак.
Нежно, как комара, давит Перун улыбку,
Глядя на чудский сказ, смачный, как бешбармак.

Библейский мемуар

(Инна Лиснянская)

Помню я сны Авраама и Сары,

Вопли Ионы в кипящей волне.

…Нет, не желаю писать мемуары,

Это занятие не по мне.

Мой светлый путь заслугами усеян.
Вот первая приходит мне на ум —
Как я вела народы Моисея
Пустынями, без карты, наобум…

Я не теряла даром время Оно:
Пророк Иона мною был спасен,
Я вдохновила к песням Соломона
И пел мне песни умный Соломон.

Я предрекла расплату за грехи
И божий гнев в Содоме и Гоморре,
Но были все к пророчеству глухи
И города исчезли в Мертвом море.

Да, иногда я поступала скверно,
Из прошлого не выбросить главы:
Я голову вскружила Олоферну