Олег Cоколов "В тоске по идеалу. Избранные пародии"

И давай штормить девятым валом,
ковырять в извилинах штыком,
потрясая своды небывалым,
образным, матросским языком.

Что искали злые недоумки?
Золото талантов, перлов склад?
Их давно увез в дорожной сумке
подлый барин, трус и ренегат.

И с тех пор я не блистаю в верстке,
нету злата в сером веществе.
Я, как жид, раздет по продразверстке,
и без царя страдаю в голове…

Лесная жуть

(Максим Жегалин)

Какие сосны, прадед вырос дубом,

А дед – орешником, я этот лес

Целую в листья, корешки и губы.

Здесь можно много: я могу летать.

Но как ужасно ожиданье мертвых:

Они скучают в темной древесине

И тянут ветки к тем, кто ходит

В лесу живых, качается, потеет.

Я в лес влетел и сразу впился в листья,
Как будто в губы. Сосны хороши!
Я дуб люблю, как прадеда родного,
Орешник – словно деда своего.

Я жук-типограф, вязью графомана
Покрыл стволы, вершки и корешки.
Теперь повсюду сухостой, валежник
И лишь лесник от ужаса потеет.

Евреи

(Евгений Минин)

Цветные порхают гурами —

наложницы в пёстром гареме.

Порхают порочно гурами,

неведомым чувством горимы,

в стеклянном искусственном храме,

где нет необычного, кроме

печально скользящих гурами,

в качающей их полудрёме.

(автор живет в г. Иерусалиме)

По миру порхают евреи —
поэтами в пёстрой богеме.
Лишь в Северной нет их Корее,
но верю – придет это время!
Из Рима и Гипербореи
обратно в Иерусалимы
порхают порочно евреи,
неведомым чувством горимы
к стене в главный храм Иудеи,
где нет необычного, кроме
печально смотрящих евреев,
качающихся в полудрёме.

Литературные встречи

(Александр Кушнер)

О «Бродячей собаке» читать не хочу.

Артистических я не люблю кабаков.

Ну, Кузмин потрепал бы меня по плечу,

Мандельштам бы мне пару сказал пустяков.

Я люблю их, но в книгах, а в жизни смотреть

Не хочу, как поэты едят или пьют.

Мир поэзии – нежный и сказочный мир.
Там царит дух фантазий и музы парят…
Я так думал пока не увидел трактир
Где гуляли поэты, не чуя преград.

Побледнел бы от ужаса Литинститут,
Ведь открылся их истинный менталитет!
Оказалось – поэты едят или пьют,
Матерятся и ходят порой в туалет!

Книжный рай превратился в кабацкий притон,
Где ярился кумиров доподлинный мир.
Каждый третий из них был отпетый филон,
Горький пьяница, бабник, драчун иль сатир.

Я не мог находится решительно там
И претензии горьким стихом рубанул…
Тут какой-то товарищ, лицом – Мандельштам,
пробурчал: «Пустяки!», а Кузмин – …потрепал.

Самооценка

(Ольга Аникина)

Стихотворение может

управлять человеком.

Вот почему

люди не очень-то любят стихи:

они видят в стихах

акт насилия.

Чем мощнее воздействуют слова,

тем сильнее поэт

И голос разума затих.
Я горько плачу от бессилья,
когда читаю чей-то стих
и ощущаю акт насилья.

Когда ж свои прочту, друзья,