Пятилетняя я переминаюсь с ноги на ногу в просторном отцовском кабинете, мне он тогда казался очень большим. Я была на седьмом небе от счастья и гордости: ни у кого из отцов не было такого кабинета, это я почему-то знала наверняка, а у моего был. Ко мне склонилась тётка с неестественно выпученными глазами и улыбаясь стала мне говорить о том, какая я прехорошенькая. Потом отец пошёл выполнять свои суперважные задачи, ведь ни один отец не может выполнять такие задачи, какие под силу моему, это я тоже знала наверняка, а меня оставил с пучеглазкой. Она провела со мной весь рабочий день, я печатала на машинке и чувствовала себя тоже суперважной: я вся в отца.
По дороге домой отец расспрашивал о впечатлениях от тёти Нади, а я рассказывала о впечатлениях от печатания на машинке, потому что они перекрывали все другие чувства.
А потом была поездка в лесничество. Там, оказывается, находилась дача тёти Нади, и там мне должно быть очень хорошо, по словам отца, а маме это рассказывать необязательно. Потом было много этой тёти, которая уже лезла обниматься при встрече со мной.
– Это мой друг и коллега, – говорил мне отец. – Она очень хорошая и уже тебя полюбила.
Мои родители прожили долгую совместную жизнь. Я не буду, да и не в праве разбираться в том, кто сломил их союз. Не буду освящать нашу жизнь в тот период, период распада, разложения их брака. Понятно одно, что из-за неспособности справиться с надвинувшимся на них кризисом и охлаждением в отношениях, они потеряли возможность и силы для проявления заботы и любви по отношению к нам – своим детям. Каждый из них пытался найти свою опору – отец на стороне, а мама в нём. А мы должны были справляться сами, и мы справлялись. Каждый как умел. Больше всех досталось моей сестре. Вспоминая тот период сейчас, я поражаюсь её стойкости духа и воли. Она уже была достаточно взрослой, чтобы понимать весь ужас происходящего, но, конечно, она была еще ребёнок, который нуждался в родителях, их любви и помощи. Она мой герой, мой самый родной человек и моя любовь.
Я вышла из детства травмированным человеком, со стойким убеждением и нежеланием повторить судьбу мамы. И мне это удалось! Даже несмотря на похожесть моей жизненной ситуации с её, я нашла в себе силы опереться на себя. И через эту опору строю отношения со своими детьми и близкими людьми. Я точно знаю, что для моих детей этот период не лёгок, но у меня есть силы, чтобы не уйти в детскость и не подменять наши роли. Я сейчас именно мама для них, мама, которая выводит и себя и их из сложившейся ситуации максимально сохранно. В моих отношениях с дочками нет токсичности и манипуляции. Поэтому нет, конечно, нет, я не повторила судьбу своей мамы, я строю свою.
В моём очень далёком детстве, до появления в нашей жизни коллеги тёти Нади, было счастье. Живя в коммунальной квартире, мама смогла выстроить настолько добрые и лёгкие отношения с соседями, что мы собирались большой, дружной компанией и устраивали творческие вечера. Было весело и тепло. Сейчас, меня всё больше посещают именно эти воспоминания. Перефразируя знаменитую цитату, ошибочно приписываемую Оскару Уайльду, а на самом деле принадлежащую Маргарет Волф Хангерфорд – счастье в глазах смотрящего. И пусть так и будет, даже нейроны моего головного мозга пусть подбрасывают только розовую ретроспекцию, хотя бы из моего детства.
Но всё же, прошлое не могло не привести к определённым выводам, даже к жизненным аксиомам я всё же пришла. Пусть они болезненны и вынесенные из травмированного разума ребёнка, а потом и подростка, но всё же они сформировали некоторые жизненные ориентиры, принципы и мою нравственность:
Никакой дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Кто-то из них или же они оба хотят более близких отношений.
Фигня на постном масле, что крепкую семью невозможно разбить. Где вы видели идеальные семьи? Их нет. В каждой семье есть периоды отдаления, кризиса, переосмысления крепости и важности союза. И именно в эти моменты очень легко посмотреть на сторону, ведь на стороне вроде лучше, теплее, заботливее и вся остальная розовая хрень.
Нет никаких добрых тёть с папиной работы, есть заинтересованные. Дорогие мужчины, не будет взрослая тётка нянчиться с вашим ребёнком просто так. Ей надо повысить свою значимость перед вами. Это обычная манипуляция, причём очень низкая. Целью может быть повышение зарплаты, если вы начальник, или же получение вас целиком.
– Вы забудете. Так устроена жизнь. Со временем всё стирается.
Воспоминания бледнеют, боль стихает.
…
– Я сказал «стихают», «бледнеют», – но не исчезают.
Толстая тетрадь. Агофа Кристоф
Глава 3. Мой первый флешбэк
Я сидела на чужой кухне в новогоднюю ночь и плохо понимала слова, которые донеслись до моих ушей. Этого просто не может быть. Что значит фраза: «Полюбил другую»? Её смысл не был доступен мне тогда.
А он продолжал говорить:
– Ты понимаешь, что как мы живём, так жить нельзя. Ты меня душишь. Ты постоянно всем недовольна. Ты меня выгнала из собственной квартиры…
– Кто она?
– Это не важно. Она очень порядочная и благородная. Она совсем не пользовалась ситуацией. Она очень хорошая.
– Это Таня?
Я вспомнила, как моя младшая дочка, съездив пару месяцев назад на работу к папе, потом весь вечер рассказывала о великолепной Тане, которая играла с ней весь день.
– Нет, не она.
Было ещё много слов и слёз, я не могла уместить в голове, как человек, который пару недель назад говорил мне о своих чувствах, сейчас так просто говорит о чувствах к другой. Сняв обручальное кольцо, я положила его на стол и ушла.
– Счастья тебе, – услышала я в спину.
На этом моя прошлая жизнь закончилась.
Стадии принятия неизбежного закружили свой хоровод. Они сменяли одна другую, не переставая. За десять минут я могла испытать и гнев, и торг, а отрицание с депрессией фонили постоянно. Вот самой стадии принятия было совсем не видать.
– Я взяла тебе вкусный кофе и пирожное, – сказала Яна, садясь в машину.
Она была со мной с самого утра. Очень сильно поддерживала и повезла меня к какому-то монастырю.
Потом наступила долгая и липкая пустота. Я пыталась узнать хоть что-то про своего мужа. Готовила ему торт, предлагала свою помощь. Да, слово «гордость» тогда совсем выпало из моего лексикона.
Телефон назойливо присылал уведомления, кто-то звонил, писал, но это были не те сообщения, которые я хотела видеть. Я перестала есть и спать.
– Я сказала, что из-за стола ты не выйдешь, если не съешь хоть пару ложек, – по-матерински строго говорила мне сестра.
Она забрала меня на дачу, где варила мне куриный бульон и жидкую манную кашу.
Конечно, есть я начала, и спать тоже. Жизнь потихоньку стала складываться хоть в какое-то подобие нормальной. И тут мой телефон предательски возвестил о новом сообщении: «Штраф ГИБДД».
Открыв сообщение, я увидела фото нарушения. За рулём – мой муж, рядом – его коллега Таня, которая очень старательно играла с моим ребёнком пару месяцев назад…
Судьба – очень интересная дама, с сарказмом, подчас достаточно жестокая. Меня окунуло в прошлое и потом резко вернуло в настоящее. Да, всё до пошлости банально, но не перестаёт от этого быть менее болезненным. Я ощущала боль каждой клеточкой своего тела.
Многие психологи приколотят меня справедливым термином «созависимость». Что ж, возможно это так. С того дня я начала путь выхода из неё.
Выходить замуж всегда трепетно,
и какая разница, в который раз!
Белоснежка: Месть гномов
реж. Тарсем Сингх
Глава 4. А платье будет белое!
Мы продавали двухкомнатную квартиру в Подольске, а вместе с ней оставляли прекрасные моменты своей жизни. Там было легко и созвучно жить. Мы – молодые, яркие и любящие друг друга. Ценящие нашу семью. Вокруг было много друзей и знакомых. Мы собирались в огромные компании и умели дружить. Там не было тяжести проблем, хотя проблемы были, тяжести не было. Они проживались, как будто, на одном вдохе, совместном вдохе. Именно там по-настоящему началось наше партнёрство. Мы, держась за руки прощупывали взрослую жизнь, учились быть в ней. Мы там умели любить, любить безусловно: друг друга, детей, друзей, родных. Оттуда мы увезли одни из самых ярких и добрых воспоминаний.
Но, мы два весьма амбициозных человека, которые всегда хотели идти вперёд. Нашей целью было улучшение уровня жизни, нашей совместной жизни. Там еще не было его и меня, там были мы. Мы стремились перебраться поближе к Москве, в квартиру большей площади. И плюсом еще выступал тот довод, что Никушке уже нужно было подбирать школу для поступления в первый класс. А школа в Подольске нас не устраивала. И вот, мы перебрались в заветную Москву. Сначала жили в съёмной квартире, а потом и выбрали квартиру свой мечты. Для нас она была шикарная: большая, с двумя балконами, мебелью и ремонтом. Предел наших мечтаний, у которых никогда нет денег. Мне одобрили неплохие условия по ипотеке, хотя у меня тогда уже были кредиты на развитие перспективного бизнеса супруга. И вот накануне Нового года мы переехали. Это было счастье. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что именно тогда мы были по-настоящему счастливы.
Я с удовольствием раскладывала вещи из коробок. Мы вместе решали, как переделаем балконы и какие полки купим на кухню. В этой квартире я почувствовала себя дома.
Накануне Восьмого марта на работе у мужа организовался корпоратив. Я весьма ревнива, и все эти пьяные рабочие сборы мне не по душе, но ему это было очень важно.
Время шло, а мужа всё не было. Ночью я стала звонить, но трубку не брали. После долгих дозвонов я услышала весёлое: «Алло!».
– Ты когда будешь дома?
– Не знаю, прекрати мне названивать, как приду, так приду.
Он пришёл под утро, сразу завалился спать, а на его телефон стали приходить сообщения от коллеги, как ей было с ним хорошо.
Жгучая ревность подкатила к горлу. Но я решительно её проглотила и постаралась заснуть. На следующий день, придя с работы, я увидела дома идеальный порядок, моего счастливого супруга, который извинялся, что вчера перебрал. Но я не смогла сдержать всё в себе. Я стала расспрашивать, кричать, выяснять…
– Зая, да ты что, вообще никого, какая коллега? Я ничего не знаю. Мы вообще только с мужиками были.
Потом он сделал ход конём и кардинально поменял тему: «Давай обвенчаемся»?
Это было для меня настолько поразительно, что я даже засомневалась в своём слуховом восприятии.
– Что ты сказал?
– Давай обвенчаемся? Я знаю, что для тебя это важно. И точно знаю, что с тобой до конца жизни. Я люблю тебя и свою семью, поэтому не вижу преград.
Вот так выглядело его предложение. Конечно, я согласилась.
Наша свадьба состоялась на четвёртый год совместной жизни. У нас уже была Ника, и мы жили в любимом Подольске. Свадьбу отмечали на реке Пахре. Не было ни пышного белого платья, ни криков «Горько!». Зато были шашлыки. В этом были тогда все мы. Нас не расстраивала такая свадьба, она нас веселила. Тогда мы умели выделять главную ценность жизни, которую в дальнейшем потеряли в погоне за призрачным материальным. Мы ценили наш союз. Мы наполнялись друг другом. Мы видели и любили души, берегли их. Шутя, мы говорили о необязательности белого платья на нашей свадьбе, ведь была уже одна свадьба, на которой присутствовали, и он и я, причём я была невестой, а он не был женихом. Это и было наше знакомство. Да, мы познакомились на моей свадьбе.
Тогда он только вернулся из армии, был молод, весел и смел. А я собиралась выходить замуж.
И вот молодому, весёлому и смелому армейский товарищ предлагает погулять на свадьбе у своего друга:
– Будет весело, да ещё поедим и выпьем на халяву.
Такие аргументы двадцатилетним парням казались неоспоримыми.
Я его имя-то не сразу запомнила. Да мне было и не до него. После свадьбы мы поехали гулять в местный парк. Мой муж получал поздравления и продолжал активно отмечать яркое событие своей жизни. А я стояла одна и думала о том, что будет дальше.
– Красивые звёзды, верно? – ко мне подошёл парень, имя которого я запомнила не сразу.
Мы стали болтать о звёздах, прекрасном вечере и ещё о какой-то сентиментальной фигне.
Мы встретились снова на моей даче, где собирались наши знакомые. Там мы проболтали целую ночь. А через две недели я подала на развод.
Так началась наша история длиной в семнадцать лет.
На венчание платье выбрала строгое и, конечно, белое. Нам очень понравилась церковь. В ней чувствовались умиротворённость и спокойствие. Батюшка, светлый мудрый старец, расположил к себе с первых фраз. Мне казалось, что муж разделяет со мной эти чувства и для него это действительно осознанный и значимый шаг.
– Да мне это венчание на хрен не нужно было! Ты хотела, а мне плевать было. Ну обвенчались, лишь бы ты не зудела. Вообще, наша жизнь текла по стандартам. Встретились, стали жить, родились дети, поженились. Может, не надо было начинать? Может, неправильно было мне жить ради удобства. Ты была удобна тогда, мне негде было жить, – такой фразой мой муж подвёл итог наших отношений, когда он второй раз собирался уходить из семьи к своей благородной и очень доброй коллеге Тане.
И я тогда подумала, а что есть слова? Слова – это лишь эмоция, которая сейчас побуждает тебя к сказанному. Но, получается, и действия тоже ничего не значат? А что вообще в мире непоколебимо? За что можно ухватиться и почувствовать опору?
Сейчас я могу ответить на эти вопросы. Нельзя судить о мире по словам и поступкам одного человека. Один человек – не твой мир. Мир гораздо шире. А то, что ты в одного человека поселила все свои ориентиры, – это твой неверный поступок. Человек может оказаться слаб и неспособен с ответственностью подойти к сказанному и сделанному, а твой мир рухнет. Так нельзя. Инфантильные люди встречаются гораздо чаще, чем готовые нести ответственность за свои действия, но это лишь их выбор. Так они закрываются от своих сложностей. А твой выбор – идти дальше и стараться отвести от себя незрелых людей.
Мой муж неспособен ответить ни за какой свой поступок и фразу. Он живёт одним днём. Именно в этом и заключалась наша проблема. Мне было необходимо понимание будущего, опора на прошлое, а у него была любимая фраза: «Так получилось». Кстати, в телефонной записной книжке теперь он так и записан: «Так получилось».
Мы не можем ничего изменить, пока не примем это.
Осуждение не освобождает, оно угнетает.
Карл Юнг
