Тощий замедлил ход. Его затуманенный грибочками разум выдал жуткую картину.
Что видел Миша Худогубкин: он бежит по лесной тропинке за прекрасной девушкой – эльфом (Юля), которая светится, как ангел. Но вдруг золотая листва на деревьях начинает темнеть, поднимается ветер, солнце прячется за тучи и лес погружается во мрак. Девушка – эльф внезапно начинает очень быстро стариться, рассыпается в песок, который тут же развеял ветер. Страшно… Тощий почувствовал, что за ним кто-то следит, кто-то очень недобрый. Справа он разглядел тёмный силуэт, остановился, судорожно повернулся в ту сторону. Перед ним появилась постаревшая эльфийская девушка, вся серая, с ужасными морщинами и мерзкой бородавкой на носу. Лоб и глаза ее закрывал капюшон. В правой руке она держала метлу.
В этот момент Кира, пытаясь привести в чувства Юлю, несколько раз ударила ее по щеке.
Мишка увидел, как у дерева, где недавно эльфийку развеяло по ветру, появился огромный чёрный пёс. Он рыл яму, чтобы закопать туда череп Йорика. Весь этот триллер вызвал в душе Худогубкина ужаснейшую панику… Он не понимал, что находится под действием грибочков и потому все, что видел, казалось ему реальным.
– Значит, она твоя самка, да, милый? Вот ты как со мной! – плакала и кричала Лея, затем она крепко сжала палку и сделала пару шагов навстречу Мишке.
Тощий же видел такую картину:
– Я сожру твою печень и запью ее кьянти! – прокряхтела бабка в плаще, после чего её метла вдруг загорелась. Рядом с чёрным псом из земли вылез скелет, видимо, Йорика. Он сделал пару вращений головой вокруг своей оси и произнес: «Иди сюда, поцелую!»
Тут, после очередной пощечины, начала приходить в сознание Юля.
– Бабуля, – улыбнулась Юля и погладила Киру по щеке.
– Ой, мать, лихо ж тебя накрыло, – мотнула та головой, а Юля вновь потеряла сознание.
– Её нужно к Могильникову отвести, рядом с ним даже мертвецы просыпаются… – предложила Кира, затем присмотрелась к Юле: – А я тебя помню, ты ведь та дурочка в дорогом пальто…
Тощий, между тем, видел, как черный пёс откусил голову скелету. Огонь с метлы перекинулся на бабульку, она запылала, у Худогубкина началась истерика.
– Уйди от меня, горящая старушка, Хоспаде Исуси, помоги! – заорал он и, «буксуя» ногами по земле, раскидывая листву и грязь во все стороны, рванул куда-то вглубь леса.
Лея выронила дубинку из рук.
– Старушка? – недоуменно спросила она у Киры. – Он меня старушкой назвал?
– Оклемается – вернется, – махнула рукой Кира.
– И псину свою, что у дерева сидит, забери! – донесся до девушек Мишкин крик.
– Псина?.. – замерла Кира.
Где-то у Куприянова…
Александр Казбекович, будучи человеком очень занятым, живущим по принципу «я не знаю, что такое отдых», приехал на работу в пятницу к 7 часам утра, ответил на важное письмо клиента из Магадана, и отправился в поликлинику в надежде успеть на приём к терапевту до прихода пенсионеров. В спешке он оставил телефон на столике, за которым иногда сидела уже известная вам, дорогие читатели, уборщица Петровна. На этом месте она следила за тем, чтобы все посетители надевали бахилы.
Спешка спешкой, но Александр Казбекович так и не успел занять очередь к терапевту в первых рядах. Он прибыл в больницу за полтора часа до начала приёма, однако там уже сидели двадцать два пенсионера. Казбекович тяжело вздохнул… Вышел он из поликлиники во втором часу дня, так и не успев попасть на прием.
К счастью для Романа Александровича, телефон пролежал в фирме почти половину рабочего дня, ведь после разговора с бабой Соней капитан Дубанько сразу же позвонил Куприянову. На звонок ответила Оленька Петроградская.
– Алло, – холодно произнесла она.
– Казбекович, ты заболел что ли? – со смехом произнесли в трубке.
Тишина в ответ заставила капитана перестать смеяться.
– Петроградская у телефона, – произнесла Ольга ледяным тоном.
– Прошу прощения, Оленька, капитан Дубанько у телефона. Не могли бы вы передать трубочку начальнику? – прокашлялся Дубанько.
– Нет, – ответила девушка и дала отбой.
Дубанько опешил. В это время в его кабинет вошла ненормальная Петровна в сопровождении лейтенанта Пьянковски.
– Опять ты, – буркнул ещё не отошедший от разговора с Ольгой, Дубанько. – Скажи, у твоего начальника, Куприянова, все сотрудники малость «того»? – он покрутил пальцем у виска. – Вы, психованная Петроградская с голосом мужика, руководитель группы, который голышом по полю бегает?
Петровна не ответила, презрительно хмыкнула и уставилась в окно.
– Капитан, что на этот раз с ней делать будем? Она поколотила шваброй терапевта за то, что та приём на пять минут раньше положенного закончила и двух человек не приняла, – сказал лейтенант.
– Надо… – не договорил капитан, ему перезвонила Оленька: – Секунду, на звонок отвечу. А ты уведи её пока, – Дубанько указал рукой на дверь архива.
– В архив? – удивился Пьянковски.
– Да какой, архив, лейтенант! В камеру уведи, и не капай мне на мозги! Выйди и бабушку эту забери.
Дубанько прислонил трубку к уху, Пьянковски вывел Петровну из кабинета.
– Ольга, ты знала, что на звонки полицейских лучше отвечать? – недовольно спросил Дубанько.
– Капитан, вы зачем звонили? Что-то важное? – напористо перебила его девушка.
В этот момент в кабинет к Дубанько вломился человек маргинальной наружности.
– Ой, начальник, – мужчина осмотрел кабинет, будто искал, чем можно поживиться, – не туда попал, убегаю. Мужик пропал из кабинета так же внезапно, как и появился.
– Алло, капитан? – переспросила Ольга.
– Да Оленька, я здесь, на работе бардак, – хмуро ответил капитан.
В этот момент во дворе сработала сигнализация.
– Оленька, через минутку тебе перезвоню, информация есть по поводу группы бомжа, ой, то есть Валенова Романа, – буркнул капитан, дал отбой и выглянул в окно. Дед Леи Карабейниковой снова написал на колесо машины начальника полиции.
Дубанько бросил трубку сразу после того, как произнес имя брата Оленьки, а, учитывая то, что девушка уже больше суток не смыкала глаз, переживая за брата, то самое меньшее, что ей хотелось услышать о нем – информацию из полиции или из морга. Руки у бедняжки затряслись, телефон упал на пол. В глазах потемнело, девушка оперлась на столик. Промелькнула в воображении картина, как она хоронит Романа…
Наконец, Дубанько перезвонил. Оленька, впопыхах, трясущимися руками подняла телефон и снова уронила его на пол. На экране образовалась трещина, сенсор почти перестал реагировать на прикосновение пальца. Девушка несколько раз провела рукой по экрану, чтобы принять вызов, однако все попытки оказались тщетны. Сработала лишь последняя – девушка случайно отклонила вызов.
– Да, что ты, е-мое! – наконец, ей удалось набрать номер телефона капитана, но тот не взял трубку. Ольга набрала ещё раз – гудки идут, идут и…ничего.
Оленька разнервничалась ещё больше.
А капитан в это время выбежал на улицу, чтобы отогнать деда Карабейникова от машины начальника полиции, и не закрыл кабинет. Через пару минут в помещение забежал прежний маргинал, видимо, чтобы спрятаться от преследовавших его полицейских, увидел на столе телефон и сунул его в карман, предварительно отключив. Разумеется, в тот же самый момент капитану стала звонить Оленька… Но не переживайте за капитана, дорогие читатели, телефон в недалеком будущем он все-таки найдёт. Сейчас намного важнее тот факт, что бедная Оленька, оглушенная недополученной от Дубанько информацией о своем брате, не могла найти себе места. Девушка металась по кабинету из стороны в сторону, ждала звонка, и, в конце – концов, принялась названивать дежурному, надеясь, что тот соединит её с капитаном. Увы, трубку взяла устроившая глобальный переворот в отделении полиции уборщица Куприянова, которая каким-то чудным образом сбежала от лейтенанта Пьянковски.
Бред, который Петровна несла в трубку, не поддается никакому описанию, поэтому автор комедии не видит смысла его пересказывать, иначе не только вы, уважаемые читатели, но и сам автор запутается в сюжете. К счастью, Оленька Петроградская за несколько лет работы в турфирме Куприянова очень хорошо изучила голос и манеру разговора ненормальной Петровны, поэтому она поняла, что даму опять забрали в полицейский участок. Поняла, что, скорее всего, Дубанько занят тем, что в очередной раз разгребает последствия её ненормальных приключений. Однако, тот факт, что трубку вместо дежурного полицейского взяла уборщица, девушку все же насторожил. Через какое-то время она позвонила на телефон помощника капитана – лейтенанта Пьянковски. Телефон-то лейтенант слышал, но дотянуться до него не мог – был заперт в камере, куда вёл Петровну. Как так получилось? Кто ж знает этих ненормальных…
Тогда Оленька решилась позвонить Лешему. Вдруг двадцать пятая попытка окажется удачной, и он ответит на звонок. Как говорится, и незаряженное ружье со сломанным спусковым механизмом, висящее на ремне в запертом на ключ шкафу, однажды выстрелит. Вот оно и выстрелило – Леший ответил сразу. Но Оленьке это событие нисколько не помогло
– Алло, добрый день, – произнес в трубку Леший.
– Ну, наконец-то! – воскликнула Оленька. – Это Ольга Петроградская звонит, я к вам направила группу на маршрут.
Леший, услышав имя Ольги Петроградской, сразу изобразил автоответчик.
– Оставьте сообщение после сигнала: пилик-пилик – и положил трубку.
У Оленьки не выдержали нервы, она швырнула аппарат в сторону, пнула стол Петровны, сильно ударив палец, после чего исполнила сольный танец стонущего от боли человека. Выплеснув эмоции, выдав окружающему пространству множество нехороших слов, девушка упала на колени и заплакала.
– Рома, во что же ты снова вляпался, боже, ещё и людей в свою авантюру втянул. Только бы живы все были, боже, Рома! – рыдала она, а затем закричала во весь голос: – Дубанько, зараза, да что же ты рассказать-то хотел?
Зазвонил телефон Куприянова. Оленька дёрнулась от испуга, бросилась к столу, схватила трубку – номер неизвестен, ответила – на проводе Дубанько.
– Ольга, прошу прощения, сами понимаете, бардак… Да ещё дед одной из туристок ваших опять начудил… – кашлянул капитан. – Впрочем, неважно.
– Да говорите уже! – рявкнула девушка.
– Чего вы кричите-то?..– растерялся Дубанько.
Оленька стиснула зубы так, что скрежет услышал даже капитан.
– Господин полицейский! – вспылила девушка. – Я и так на взводе из-за брата, от него нет никаких вестей! – выделила она последнее слово интонацией.
– Хорошо, хорошо, начальнику тогда сами расскажите все, – немедленно согласился на разговор капитан.
Оленька села на стул, ожидая услышать от Дубанько новости о гибели брата и всей группы.
– Ваш брат сорвал свадьбу у главы посёлка, украл у него невесту, а утром бегал голый по полю и кричал, что знает лично товарища Сталина… В данном случае, думаю, он имел ввиду моего непосредственного руководителя – начальника полиции, – на одном дыхании произнес капитан.
Оленька два раза моргнула, что-то невнятно промычала и… решила молчать, не перебивать.
– На момент моего разговора с их местным стражем порядка, жителями поселка были найдены только двое туристов, – добавил капитан.
Оля положила голову на руку, скорчила гримасу и о чем-то задумалась. Дубанько продолжил что-то говорить в трубку, но девушка сбросила вызов.
– Ох, Валенов, не знаю, стоит ли удивляться, – проворчала она, медленно встала из-за стола, собрала вещи и отправилась домой, чтобы лишний раз не пересекаться с Куприяновым, ведь именно ей удалось убедить директора в том, что Рома сможет благополучно, без происшествий сводить группу в поход. Что он, несмотря на свою, порой, катастрофическую рассеянность, человек ответственный…
Где-то в лагере. Группа ответственного руководителя Романа Александровича Валенова…
Юля сидит у костра, укутавшись в светло-коричневый клетчатый плед бабушки Элины, держит в руке чью-то железную кружку. Как выяснилось вскоре, кружка была та самая, простреленная, с которой Тощий на скале проснулся. Юля налила в неё чай – чай вылился. Девушка не заметила, поднесла кружку ко рту – в кружке пусто. Глаза вниз она не опустила, подумала, что уже все выпила. Налила из котелка ещё кружечку, через некоторое время поднесла ее ко рту – пусто. Кира сидела сбоку, наблюдала за её действиями и злорадствовала. Подошла Элина, потрясла девушку за плечо.
– Эй, у тебя кружка с дыркой – сказала и сунула Юле в руки злаковый батончик.
Юля посмотрела на кружку, хмыкнула и снова задумалась.
– Ты чего ей не сказала про кружку, видишь же, в шоке человек? – Элина повернулась к Кире.
– Со мной шла…– произнесла Кира, не отвечая на второй вопрос Элины. – Видимо, она успокоиться все не может из-за Худогубкина. Чувствительная девочка! – она пожала плечами. – Воды что ли еще для чая принести.
Кира подошла к котелку, он был наполовину пуст или наполовину полон – кому как удобнее, дорогие читатели. Девушка-боксер осторожно посмотрела на Элину и когда та начала протирать очки, незаметно слила остатки воды, которая стекла под небольшую сумочку Могильникова, стоявшую в метре – двух от костра, ниже по рельефу. В сумке у него хранились сухие шерстяные носки, связанные мамой, подштанники, тонкие рабочие перчатки, шапочка и фотография маленького Дарьяна. Разумеется, все промокло. Кира показала Элине пустой котелок и исчезла из лагеря. Та проводила ее взглядом и налила Юле чаю в другую, целую кружку, поднесла к ее трясущимся рукам.
– Ничего не помню, – произнесла Юля охрипшим голосом, посмотрела на простреленную кружку, которую Элина поставила на плоский камень: – Смотрю я сейчас на эту кружку и вспоминаю одно лицо… Такое придурковатое, тощее, с высунутым, как у собаки, языком.
Элина хихикнула.
– Я что-то смешное сказала, не пойму? – нахмурилась Юля.
– Да так, вспомнилось … В общем, неважно! – ответила Элина.
– Вспомнить бы, что я здесь делаю, в лесу. Вроде бы вчера только-только с Марком в ресторане сидели, – она склонила голову к коленям, поставила кружку на землю, обняла руками ноги и замолчала.
Вернулась Кира. Из палатки вылез Могильников – проснулся, потому что замёрзла правая пятка. Поволок ноги к костру с характерными для властителя загробного мира хрипами.
– Где моя сумка? – послышался могильный звон. Юля развернулась и повалилась назад от испуга. Элина помогла ей подняться.
– Олег Уюкович, вы так любого человека в могилу сведете, появляясь из ниоткуда, – усмехнулась Кира.
– На то я и Могильников, – ответил сурово патологоанатом, и вопросы у всех отпали. – Отойди-ка! – приказал он Кире, та послушно отодвинулась.
Он поднял сумку с земли и недовольно посмотрел на Киру.
– Надо бы огонь раздуть, – между прочим, произнесла та.
Могильников раскрыл сумку, а там – все мокрое.
– Кто налил воды ко мне в сумку? – громыхнул гром, повеяло могильным холодом.
Кира поняла, что виновником ЧП невольно стала она. Но ведь признаваться Могильникову в содеянном – безрассудный поступок! И потому девушка воспользовалась навыком, полученном еще в детском доме – искусно врала. Могильников сам по себе определял ложь точнее полиграфа, но раскусить богиню лжи все же ему не удалось – нервы-то у детдомовца-боксера покрыты тонким слоем железа. Уюкович смотрел ей в глаза, но видел лишь одну фразу: «Я здесь не при чем!»
– Думаю, нужно возобновить поиски плаксы с наркоманом… – сменила тему Кира.
Могильников вытащил носок из сумки, выжал его, зарычал.
– Вперёд! – вскрикнула Кира и куда-то двинулась довольно бодрым шагом.
Юля, провожая взглядом спешащую девушку, грустно промолвила:
– И проснулась я на холодном камне, в купальнике, обнимая искусственный череп…
– Чей череп? – Элина удивлённо посмотрела на нее и напряглась от перспективы услышать нечто страшное.
– Йорик, бедный Йорик! – в этот момент послышались вопли из леса, как раз с той стороны, куда скрылась с места преступления Кира.
– Где он? – истерично орал Тощий, увидев приближающуюся Киру, выскочил из кустов и укусил её за руку.
Спустя некоторое время…
