Эльвина Нуруллина "Я помню всё"

Два мира, существующие параллельно друг другу. В обычном мире живёт студентка Саша Фролова. Она совсем не подозревает, что одиннадцать лет назад её воспоминания стёрли люди из параллельного мира. Страшная авария приоткрывает завесу тайны: Саша начинает видеть картинки из жизни, которую не помнила. Ей придётся пройти длинный путь, чтобы вернуть настоящую себя.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 08.07.2023


Такая же молодая девушка, на вид которой я бы не дала больше шестнадцати, хоть целый день и смотрела не мигающим взглядом в потолок, всё равно меня стесняла. Почему-то казалось, что я находилась под прицелом сотни камер. После того сюжета по телевизору, меня несколько раз останавливали в коридоре больницы и спрашивали, я ли «та сама девушка, бросившаяся прямиком под машину в центре города». Это пугало и раздражало, становиться героем очередной истории, разлетевшейся по всей стране, я не желала, поэтому даже с соседкой старалась не пересекаться. Так, на всякий случай.

В целом восстановление шло быстрее, чем предполагали врачи. Адриан Иванович и его коллеги не переставали удивляться и перепроверять результаты анализов по несколько раз на дню. Они не верили, что с переломом, черепно-мозговой травмой и всевозможными ушибами я смогла выжить, а через месяц самостоятельно двигалась, питалась и разговаривала, словно никакой аварии в помине не было. Не особо сказалась на мне и недельная кома. Что-то точно сгладило последствия, а что именно – пока оставалось загадкой. Но, конечно, отголоски аварии я всё же ощущала: вечером сильно уставала, болела голова, подташнивало, порой я забывала названия элементарных вещей. Мама переживала, что теперь мне будет тяжело вернуться в привычную колею и продолжить учёбу в университете, а я же старалась раньше времени панике не поддаваться.

Если проблемы со здоровьем ещё можно было логично объяснить, то кое-что другое – вряд ли. С того момента, как я пришла в себя после комы, каждую ночь видела необычно яркие сны, от которых чувствовала больше усталость, чем наслаждение. Они были настолько реалистичными и эмоционально наполненными, что, проснувшись утром или посреди ночи, я не осознавала, где нахожусь. Эмоции, голоса, запахи – всё это ощущалось так остро, отчего к концу третьей недели пребывания в больнице я не воспринимала эти сны как плод разыгравшейся фантазии. Стало казаться, что это видения либо из-за последствий аварии, либо недостаточного восстановления организма. Я слышала, что люди после травмы головы начинали видеть нечто сверхъестественное, недоступное обычному человеку: прошлое или, наоборот, будущее. Однако свои сновидения под такие стандарты я вписывала с трудом.

Всё потому, что в них я была главной героиней, но мне не двадцать один или больше. Я чётко понимала, что мне намного меньше: сегодня три, а завтра шесть. Локация практически не менялась: огромное здание из кирпича, где так много места, что вдоволь можно набегаться. Повсюду фотографии незнакомых людей, облачённых в изящные наряды из какого-нибудь XVIII века. Либо современный город с бурлящей жизнью: магазинами, лавками, проводящими весело время прохожими. Во всём этом разнообразном и разноцветном водовороте меня узнавали и приветствовали, мне кланялись, а я кланялась в ответ и радовалась чему-то на первый взгляд незначительному. Из-за этого я, просыпаясь, терялась, ломала голову, что бы это могло значить. А самое главное – почему я была маленькой?

Ещё одна необъяснимая странность крылась в моих руках. Как только организм более-менее пришёл в себя после комы, я заметила за собой, что могу лишь силой мысли заставить сдвинуться нужный предмет или выключить лампу в палате. Впервые такой произошло за пару дней до того, как ко мне подселили молчаливую соседку. Я, не прикладывая дополнительных умственных усилий, захлопнула дверь палаты. Тогда это показалось проделкой сквозняка, изредка гуляющего в коридоре, но через какое-то время всё повторилось. Это происходит так обыденно и не требует особых энергозатрат, что я не сразу замечаю, как в руке оказывается стакан с водой, о котором я только-только подумаю. Пока я никому о своих способностях не рассказала, опасаясь, что меня сочтут умалишённой. Лучше я разберусь с этим самостоятельно.

Не оставляла в покое и история с Ливой. За месяц, пока я находилась в больнице, подруга ни разу меня не навестила. Поначалу это расстраивало и обижало, ведь нас связывали долгие годы дружбы, и я до аварии была уверена, что эта дружба крепкая и настоящая. Вот только ссора, видимо, всё перечеркнула.

Мы с Ливой подружились в пятом классе. Тогда, по рассказам мамы, мы переехали в столицу, где возможностей представлялось куда больше, чем в захолустном городишке, откуда мама стремилась сбежать ещё в раннем детстве. Лива сразу стала для меня той, чья энергия наполняет каждый уголок комнаты. Она только входит, а уже всё пропитывается её настроением. Это привлекало не только меня, но и ещё полшколы, как минимум. Будучи закрытым ребёнком, я не стремилась подходить к Ливе и даже боялась с ней заговорить, но среди её многочисленных поклонников именно я удостоилась чести стать её подругой.

Случилось это во время межшкольных соревнований по футболу. Наш директор распорядилась, чтобы все ученики нашей школы обязательно присутствовали на официальной части соревнований, то есть стояли и слушали скучнейшие обращения министров по спорту, именитых спортсменов и администрации учреждения. Вот тогда Лива, которая никогда не любила сидеть на месте и просто слушать, подговорила некоторых сбежать с линейки и пойти в скейт-парк недалеко от школы. Я испугалась, что нас могут поймать и отважилась признаться в этом Ливе. Она надо мной посмеялась, однако же почему-то послушала и осталась. А на следующий день позвала за свой столик во время обеденного перерыва. Так мы и подружились, а когда стали чуть старше, она призналась, что тогда остановило её от побега с мероприятия. До этого ей никто не возражал, все, стремясь понравиться, соглашались со всем, что она говорила. Это жутко раздражало, а я стала первой, кто всё-таки пошёл против и не побоялся сказать об этом Ливе в лицо. Признание подруги тронуло меня до глубины души.

А сейчас это казалось отблеском придуманного, словно того момента вовсе не существовало. В книгах я не раз встречалась с мыслью, что некоторые люди приходят в наши жизни всего лишь на какой-то этап: школа, университет, работа. Этап заканчивается, а вместе с ним уходят люди. Это всегда напоминало мне момент: ты выходишь из трамвая, но люди в нём продолжают ехать дальше. Вот так происходило и сейчас. Я могу ехать дальше, но конечная остановка для некогда близких людей может уже наступить. Грустно, а что поделаешь?

Шорох справа заставил вздрогнуть и вернуться в действительность, как будто с меня сняли наушники с шумоподавлением. Сотни звуков ударили в уши. Я сидела на лавочке в больничном парке и наслаждалась тёплым летним днём, пребывая в размеренном состоянии. Наверное, поэтому так задумалась, что не заметила перед собой девочку лет четырнадцати. Она была одета в тот же больничный костюм, что и я, значит, мы были подругами по несчастью. Выглядела незнакомка слегка шокировано, но при этом как будто стеснялась чего-то. Я улыбнулась и поприветствовала её. Мне хотелось узнать, требовалась ли ей какая-то помощь, только сказать что-либо девчушка не дала и выпалила как на духу:

– ЭтотытасамаяСашаФролова?

Из её потока слов я разобрала лишь своё имя.

– Что? – тупо переспросила я.

– Ты та самая Саша? – чересчур с расстановкой повторила девочка.

Я неуверенно кивнула, мало понимая, к чему та клонит. А девочка, ещё больше шокированная, расслабилась и воскликнула:

– Обалдеть! Ты правда существуешь!

Во рту появился горький привкус, словно я проглотила тухлое яйцо. Мне уж подумалось, что девочка захотела со мной познакомиться и пообщаться или просто прогуляться по парку, потому что стало скучно и не с кем скоротать время. Но, увы, она была одной из тех, кто видел во мне «ту самую Сашу Фролову, которая выжила в страшной аварии». Я поникла. Разговаривать совсем перехотелось.

– Это всё, что ты хотела узнать? – я начала подниматься. Надо поскорее вернуться в палату. Светившее надо мной солнце вдруг начало обжигать кожу.

– Как так вышло? Я слышала, что ты серьёзно пострадала, но по тебе и не скажешь, – она совсем не обращала внимание на моё нежелание продолжать этот бессмысленный разговор. От такого отношения становилось отвратительно, и я ускорила шаг, пытаясь скрыться от новоявленной фанатки. Внутри росло раздражение.

Подобные вопросы мне задавали не в первый раз. Если сначала я не придавала этому особое значение и даже считала забавным: людям просто любопытно, то теперь это было больше про отсутствие банальной тактичности. Особенно остро я почувствовала это, когда смогла выходить на улицу. Ко мне иногда целыми группами подходили. И ведь никто из прохожих на самом-то деле и не интересовался моим самочувствием, все лишь хотели поглазеть на чудо. И как они все узнали, что я Саша Фролова – та самая выжившая в аварии? В новостях обо мне упоминали мало, сама же я в соцсети не заходила: резало глаза от экранного света, из-за чего потом болела голова.

Возможно, эмоции отразились на лице, потому что девочка извиняющимся тоном поспешила объясниться:

– Я только хотела узнать. Прости, не думала, что тебя это обидит.

Ха, конечно, не думала. Вслух я это не сказала, только ответила:

– Извинения приняты.

И развернулась, чтобы поскорее вернуться в палату. Спиной ощущала, как несостоявшаяся собеседница продолжает глядеть мне вслед, но убеждаться в этом не стала. Зато почти сразу услышала позади мужской голос с хрипотцой. Обращался он явно к этой девочке.

– В следующий раз несколько раз подумай, прежде чем задавать бестактные вопросы.

Я остановилась и с любопытством повернулась в их сторону. Сразу же бросилось в глаза испуганное выражение лица девочки: не ожидала она, что её начнут отчитывать за такой промах. Ну и поделом, может, действительно будет уроком. Я перевела взгляд на молодого человека. Высокий, стройный, с острыми скулами, каштановыми волосами и глубокими карими глазами. Прямая осанка придавала ему величественность. Слишком прекрасный в белой рубашке и узких коричневых штанах, слишком нереальный, чтобы быть из этого мира. У меня чуть челюсть не отвисла от такой красоты. Показалось даже, что на улице резко повысилась температура. Я успела испугаться, что схлопотаю солнечный удар в придачу к другим травмам.

Руки прекрасный незнакомец держал за спиной и смотрел на девочку сверху вниз. Она, заметив его неземную красоту, тоже глазела с приоткрытым ртом. Сейчас мы обе были на одной волне.

Секунда – и красавчик обратил внимание на меня.

– Здравствуй, – левую руку он завёл за спину, а правую приложил к груди, туда, где сердце, и опустил подбородок.

Приветствие, подсказала интуиция. Необъяснимым было совершенно не это, а моя реакция: сердце замедлило ритм, я задержала дыхание и выдохнула только через мгновение. Лихорадочно заработал мозг, словно что-то его завело. Я упускала нечто важно, только мысль, похохатывая, удирала, когда я вот-вот могла её поймать. Этот жест был мне знаком, но откуда я его знала?

Незнакомец, видимо, заметил моё оцепенение и пощёлкал пальцами перед носом. Я вздрогнула и подняла на него глаза. Оказывается, между нами было не больше полутора метров. Девочка исчезла.

– Ты о чём-то задумалась или тебе плохо?

– Нет-нет, всё в порядке, я просто потерялась в мыслях. Такое бывает, – выдала я первый пришедший на ум ответ. Надеюсь, звучало не так глупо.

– Я заметил, тебя часто надоедают вопросами про необычное исцеление. Решил сегодня вмешаться. Надеюсь, ты не сочтешь это за грубость, – и поспешил добавить: – Не волнуйся, я не следил за тобой специально, просто я тут бывают иногда.

– Всё хорошо, – я замотала головой, – спасибо тебе. Я правда устала от бесконечных «а как ты смогла выжить после такой аварии?». Это утомляет даже больше, чем вечерние головные боли.

Надо же, и почему я разоткровенничалась с человеком, которого только что встретила? Но нужно признать, его учтивость и обаяние располагали к себе.

– Значит, всё не зря, – он победно вскинул руки, что вызвало у меня улыбку. Да он ещё и забавный.

– А ты что тут делаешь? На того, кому нужна помощь врачей, ты не похож, – я сощурилась.

Собеседник поправил воротник рубашки и снова завёл руки за спину.

– Навещаю дедушку.

– Как он?

– Уже лучше. Врачи говорят, что ещё недельку здесь полежит, а потом я смогу забрать его домой. Он уже и сам туда рвётся, но я всеми силами отговаривают, поэтому приходится часто сюда наведываться.

– Что ж, наверно, ты и сейчас идёшь к нему?

– Нет, уже ухожу, – молодой человек улыбнулся.

– А, – только и произнесла я. Стало почему-то грустно. – Тогда, пожалуй, я пойду в палату. Усталость навалилась, да ещё и солнце такое нещадное, что хочется поскорее спрятаться в тень.

– Понимаю, – он кивнул, подставив на секунду своё прекрасное лицо жёлтому шару, а затем снова посмотрел на меня. – Ты каждый день здесь гуляешь?

Создалось впечатление, в его голосе я услышала надежду, отчего необъяснимо полегчало. И почему вдруг я начала так реагировать на малознакомого парня? Ведь я его имени даже не знаю!

– Э-э, – что-то в голове замкнуло, – да, стараюсь каждый день. Если что, можем встретиться.

Широкая улыбка. Идеальные белые зубы. Едва заметная ямочка с левой стороны. Хоть стой, хоть падай. Моё бедное сердце пропустило удар. Да что же такое! На щеках явно проступил румянец, потому что лицо горело огнём.

– Тогда пока – он сделал шаг назад.

– Тогда пока, – кивнула я, но спохватилась: – А как тебя зовут-то?

– Кир.

Вау, вот это имечко! Парень точно не из этого мира.

– А я…

– Саша. Да, я знаю.

Он подарил ещё одну лучезарную улыбку и зашагал прочь, направляясь к выходу. Я осталась в лёгком недоумении и облегчении глядеть ему вслед, словно гипнотизировала спину, надеясь, что он развернётся. Но нет, Кир шагал уверенно и целенаправленно. И тут я почувствовала, как внутри зарождалось кое-что ещё: такое липкое, приставучее и необъяснимое. Отмахнулась от этого странного чувства и тоже зашагала прочь.

На подходе к крыльцу больницы я заметила столпотворение. Мужчины и женщины крутились вокруг входа, кого-то высматривая и переговариваясь между собой. Я нахмурилась. Некоторые держали камеры на плече, а в нескольких метрах напротив них стояли девушки, держа в руках микрофон и что-то произнося. Во горле образовался ком, подступил страх, ведь догадаться, кто были все эти люди, труда не составляло – журналисты, репортёры, слетевшиеся как коршуны на добычу. Они все наверняка пришли по мою душу.

Паника. В душе разрасталась паника с каждым сделанным мной шагом. Конечно, всё могло оказаться не так, как я представляла: в больнице лежит какая-нибудь знаменитость, пожелавшая анонимности, но более глазастый персонал смолчать не смог. И вот сейчас жаждущие акулы пера и телевидения стояли здесь в надежде заполучить эксклюзив.

– Абсурд какой-то, – вырвалось у меня.

Мысль на короткое время подарила спокойствие, и я смогла нормально дышать. Сердце ещё колотилось, но ком в горле растворился. Что ж, как бы то ни было, я должна прошмыгнуть внутрь незамеченной.

Журналисты продолжали покорно ждать. Посетители и пациенты с интересом разглядывали гостей, будто к ним снизошла звезда мирового масштаба. Две девочки-подростка даже сфотографировались на фоне телевизионной машины. Если бы не нервное напряжение, я бы улыбнулась, но пока только осторожно наблюдала со стороны.

Отличным вариантом был чёрный вход. Было бы ещё лучше, если я знала, где он находится, поэтому этот вариант отпал сразу. Забраться на пятый этаж через окно – тоже. Всё-таки я не супермен какой-то, да и здоровье пока не позволяло выполнять сложные физические упражнения. Деваться было некуда: единственный вариант – пройти незамеченной мимо этой толпы, готовой тебя сожрать. Я вздохнула и огляделась. Как назло, в сторону больницы никто не шёл. Некоторые пациенты предпочитали гулять на свежем воздухе, а не сидеть в четырёх стенах.

Я рискнула и медленно двинулась в нужном направлении. С каждым новым шагом сердце колотилось всё быстрее и быстрее, даже ладони вспотели. На работников СМИ я старалась не смотреть, чтобы не привлекать лишнее внимание. Опустила взгляд на тапочки, лицо чуть прикрыли волосы, которые я оставила распущенными.

Разговоры становились громче.

– Ты уверен, что она лежит именно здесь? – послышался недовольный женский голос.

Точно не обо мне. Почти расслабилась.

– После аварии её привезли сюда, – раздался в ответ мужской.

Снова напряглась. Нет, всё-таки обо мне. Да когда же это закончится! Я что, похожа на экспонат в музее или пришельца? Почему ко мне такое пристальное внимание?

Откуда-то стороны долетал другой разговор:

– Знаешь, первым делом нужно было поговорить с её лечащим врачом. Он рассказал бы нам больше. Где он?

– На операции, Лида. Она будет идти ещё часа два.

– Агрх, и чего наш редактор так помешался на этой Саше?

Теперь сомнений не оставалось. Желудок сразу ухнул вниз, к ногам. Всё это время пишущие корреспонденты и телевизионщики стояли здесь, чтобы заполучить эксклюзивное интервью со мной. Мне стало так неприятно, так отвратительно, что я ускорила шаг, наплевав на осторожность. И, кажется, зря.

– Ой, а это разве не она?

– Точно!

– Саша, Саша, постойте, дайте нам пару комментариев!

– Ян, быстрее, снимай её, снимай.

– Саша, скажите, пожалуйста, что вы думаете об аварии?

– Тогда так резко прекратился дождь. Вы знаете об этом?

Меня окружили. Я ускорила шаг и попыталась сбежать, но журналисты налетели как тигры, и я не сдвинулась. Со всех сторон камеры, вспышки, телефоны, микрофоны, вопросы, вопросы, вопросы… Паника уже душила меня. Я не могла контролировать собственное тело, а разум приказывал убегать, уносить ноги. Я не двигалась точно заворожённая. Мне тыкали в лицо микрофонами, а я лишь глядела на это. Страшно, противно, непонятно… Грудь вздымалась и опускалась. В ушах звенело из-за ужасной какофонии. Я хотела убежать! Мне всё это не нравилось! Я не хотела всего этого! За что? Что им всем от меня нужно!? Уйдите! Уйдите! Хватит! Перестаньте!

Дышать становилось всё труднее. Ужас и смятение сковали лёгкие, не пропуская воздух. Нужно больше пространства! Но журналисты только плотнее сжимали круг. Меня начало трясти. Я зажала руками уши, чтобы хоть чуть-чуть сбавить звон. Не помогало. Казалось, в меня въелось происходящее. Уйдите, прошу, уйдите! Закружилась голова, а, может, мир начал вращаться. Солнце превратилось в слепящий до рези в глазах шар. Плохо, душно, жутко. За что?..

Я не помнила, когда всё закончилось. Когда звуки и пространство слились воедино, превратившись в тёмный коридор, но стало хорошо и легко, так что я не сопротивлялась и отдалась безмятежной тьме.

Серия 5. Я схожу с ума

Кир

Она упала на ступеньки, а толпа вокруг даже не расступилась. Лишь спустя какую-то чёртову минуту до всех дошло, что главная звезда последнего месяца лежит без сознания на бетонной поверхности под их ногами. Вскоре круг поредел: журналисты, наконец осознав, что произошло, засуетились, начали звать на помощь врачей, а кто-то сам пытался привести Сашу в чувство и параллельно вспоминал правила оказания первой помощи. Смешно. На щеке девушки виднелась кровь, наверное, поцарапала, когда упала. Камень ошибок не прощает.

Я хмыкнул, глядя на эту картинку. Порывался помочь бедной девушке, её затравленный вид вызывал во мне жалость, совершенно не свойственную. Так и подмывало подойти и объяснить хвалёным работникам телевидения и печати, что они переходят черту. Вот только я быстро сообразил, что ввязываться в передрягу, которая меня не касается, я не должен. Кто я такой, чтобы вмешиваться в чужую жизнь? Как оказалось, остатки былого самопожертвования и спасательства я ещё не выкорчевал.

Самое время было уйти. Повернулся и без сожалений зашагал прямиком к выходу. Ходить сюда каждый день утомляло. Если в начале результатов это не давало никаких, отчего я чуть всё не бросил, то сейчас моя сила подсказывала, что я находился на полпути к разгадке. Магия внутри меня пробуждалась всякий раз, когда нога переступала больничный корпус. Я целыми днями петлял по коридорам больницы в надежде встретить ту, которая не давала успокоиться ни мне, ни отцу. Бредовее идеи было не сыскать: таскаться по городу в поисках девушки из своего прошлого. Боялся, что не справлюсь с задачей, ведь найти кого-то в большом городе, на чужой земле, всё равно, что пытаться победить кобру. Но словно что-то вело меня, подсказывало, куда идти теперь. И я доверился этому чувству.

Вторая городская оставалась позади. Я не оборачивался, напоминал себе, что произошедшее не имеет ко мне никакого отношения. Ниточки магии, до этого находившиеся в напряжении, потихоньку успокаивались. Где же Алекс? Как она теперь выглядит? У меня были кое-какие предположения, однако для полной уверенности не хватало пару деталей. Я ждал момента, когда в глазах девушки блеснёт узнавание, даже если разумной частью она будет понимать абсурдность этой мысли. Во взгляде встретившихся незнакомом я ничего не увидел. Пустота. Спокойно, Кир, у тебя ещё есть время.

Я обязательно найду тебя, Алекс Таллер.

***

Саша

Жар. Повсюду словно раскалённая лава, готовая забрать тебя целиком. Языки пламени обжигали кожу. Больно. От страха я не могла ни пошевелить пальцами, ни другими частями тела, ни позвать на помощь. В горле застряла паника, а я только смотрела, как беспощадный огонь пожирал книги, безделушки, вещи, мои рисунки и игрушки. Гарь щекотала нос и разъедала глаза. Я кашляла и плакала. Кашляла и плакала, осознавая, что никто мне не поможет. Это конец.

Вспышки, вспышки, вспышки… Голова разрывалась от громкого шума и голосов. Я хотела обратно во тьму, но боялась снова оказаться в комнате с огнём. Он почти поглотил меня целиком, разъедал кожу точно кислота, я даже ощущала, как горели мои ноги, как огонь подбирался к рукам и груди. Мучительно, ужасно и нестерпимо. Нет, только не туда! Ещё бы кто-нибудь выключил звук, возможно, стало бы чуточку легче. Эй, оставьте меня в покое! Пожалуйста…

Звуки то затихали, то снова усиливались. Бесконечная симфония голосов, смешиваясь в кашу, продолжалась. На короткий миг я просыпалась и сразу проваливалась в тягучую бездну, где боль раздваивала мой череп. В конце концов организм настолько истощился, что сил держаться и цепляться за действительно больше не осталось, тогда тьма поглотила меня полностью.

Пробуждение оказалось болезненным. Я не сразу сообразила, что вообще проснулась, а самое главное – где. Всё тело ныло, будто меня подвергли жесточайшим пыткам, щёку покалывало, и я с трудом разлепила отяжелевшие веки. Надо мной холодным светом горела флуоресцентная лампа, а за окном уже стемнело. Уже придя в себя, я вспомнила, что находилась в больнице, в своей палате. Осторожно повернула голову вправо и увидела спящую на соседней и единственной пустой койке маму. Она, наверное, почувствовала мой взгляд, слегка дёрнулась и проснулась.

– Саша… – прошептала она, стараясь не разбудить мою молчаливую соседку.

– Мам…

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом