Они залезли в домик, растопили печь (интересно, откуда у них в таком возрасте были навыки?) и позвали нас. Я не могу передать словами, как же это было здорово сидеть там, в тепле, понимать, что это наш дом, наша печь, наши друзья. Уютно и радостно. Мы закрыли шторки, придумывая что уже вечер. И вдруг… (ну вы сами догадались), резко открывается дверь и там мужик! Вот честно, достал он, не сиделось ему дома, пришел в такую даль и зачем? В наш ДОМ?!
В этот раз он нашел нас по дыму из трубы. Он так орал! Он вышвырнул нас, а мальчишек придержал и сказал «как везли сюда, так же и верните на место!» Помните картину «Бурлаки на Волге»? Их угрюмые глаза, опустившиеся плечи, вот только на картине нет вокруг плачущих жен и детей, а в этот день картина была именно такой Пашка и Сашка с лямками на плечах тащат домик, мы с Ленкой и Юлькой рыдаем и плетемся за ними, замыкающим мужик. Как же страшно было ощущать его шаги за нами, все тело, да и нутро ожидало пинков или ударов, дорога назад оказалась длинной. Но окончание было очень неожиданно прекрасным для нас – мужик пинков и подзатыльников не надавал, напоследок не наорал, домой с нами не пошел, только грозно потряс кулаком и сказал: «Только посмейте еще раз!» и все, представляете, как мы бежали оттуда? Мы месяца два, уж я точно, не появлялись в районе этих сараек в ужасе расстрела или мужиком, или все-таки проинформированными родителями.
P.S. Надо отдать должное этому мужику, что он терпеливо 3 раза!!! Выгонял нас, причем в третий раз еле нашел нас и ни разу никому (ни в школе, ни родителям) просто НИКОМУ не рассказал про наше приключение.
P.S.1 Гораздо позже я узнала, что же это за домик такой – маленький, с печкой и на лыжах. Оказывается, такие домики рыбаки или охотники прицепляли к снегоходам, везли в них все снасти, съестные запасы, спальные мешки и грелись в нем, ели и даже ночевали в лесу, когда ездили за добычей или на отдых.
*Сарайки – название сараев на снежногорском сленге. Сарайку имела каждая семья, в них хранились все хозяйственные вещи от санок, до моторных лодок. Также там хранились съестные запасы в заморозке. В нашей сарайке, например, помимо всяких папиных вещей для рыбалки и охоты, хранились лыжи, а также банки с ягодой и квашенной капустой. Мы с папой ходили каждое воскресенье в сарай. Это было событие, яркое, особенно в марте-апреле, тогда ярко светит солнце, достаточно морозно, сверкает снег слепящим бесконечным покровом. За сарайками заканчивался поселок, начиналось водохранилище и там вдалеке, на горизонте, небо сходилось с бесконечным снегом, сверкало все, слепило глаза. А еще в апреле с горизонта в сторону поселка и именно сараек, всегда мигрировали огромные стада оленей. Эти дикие полярные олени всегда шли одной и той же тропой, с заходом в поселок, они даже подходили к людям, которые их подкармливали хлебом. Немного передохнув и передав все приветы от шаманов, тундры, снега, солнца и своих Богов, они уходили дальше за другую черту горизонта.
**Общественный – это административное здание в Снежногорске, которые называлось «общественный центр», где находились отделение почты, поселковая столовая, кинотеатр, дом культуры (клуб), поселковый спортзал, поселковая администрация (глава поселка и его работники), кулинария, отделение банка, отделение связи, промтоварный магазин «Новинка». Здание имело один большой неотапливаемый тамбур с полностью стеклянными стенами, далее маленький тамбур с калорифером (кстати, если намочить слюной пальцы обеих рук и прикоснуться к калориферу и металлической дверной ручке, то можно ощутить на себе электрический ток, мы так делали часто, там начиналось у всех познание физики, раздел «Электричество») и далее большой холл со стеклянными перегородками. Из этого холла было два входа: справа – на почту, банк и отделение связи, слева в магазин «Новинка». Магазин «Новинка» представлял из себя промтоварный магазин, мы с девочками людили туда заходить как в музей и рассматривать духи, кольца, платья, туфли и даже разные ткани, представляя себя в этом всем богатстве. Далее, прямо была стеклянная стена со стеклянными дверьми. Пройдя через стеклянные двери, мы попадали в теплый холл, где справа был гардероб и касса кинотеатра, слева информационные стенды, прямо несколько ступенек вели к бюсту Ленина В.И. Повернув налево от Ленина и поднявшись по двум пролетам ступенек, попадали на второй этаж, где справа была огромная столовая, прямо в коридор, где были туалеты, спортзал и администрация поселка. Налево стойка кулинарии, в кулинарии продавались вкуснейшие пирожные и тортики, которые пекла мама моего одноклассника Витальки Санофонтова. Дальше был вход в клуб, кинозал, огромный холл, где проходили общепоселковые вечера и дискотеки. Общественный был центром поселка, центром всех сборищ и встреч, тусовок и праздников, спортивных соревнований и концертов, застолий и свадеб.
Когда то на втором этаже установили автомат газводы, причем он был бесплатным и там всегда была очередь, но недолго, видимо от работы круглые сутки он быстро сломался.
*** Водокачка – это водонасосная станция на берегу водохранилища. Пройти к ней было довольно сложно летом – по гребню огромных валунов-камней с поросшими на их боках кустами и небольшими озерками во впадинах. Берег водохранилища поворачивал почти на 90 градусов вправо, далее располагалась водокачка, поэтому ее не было видно даже из окон пятого этажа первого кирпичного дома. Удобное место для тайных собраний, во избежание взрослых наблюдателей и свидетелей.
Анализы 3б класса
Вы помните то время, когда в школах мы проходили обязательные медосмотры, где у нас проверяли осанку, зубы, волосы, ногти, вес, рост и вообще все?
Конечно наша школа была не исключением, но опять же имелось отличие, наш поселок был на краю света и именно поселок, а не город. Естественно из врачей была наша незаменимая, в последствии вырастившая еще и наших детей, педиатр Галина Петровна, которой мы боялись, как огня, с самого раннего детства лично у меня она ассоциировалась с запахом больницы и обязательными неприятными процедурами ковыряния в носу, прививками и даже сдачей меня в больницу, ведь это именно она направила меня в больницу Норильска. Еще в поселке была стоматолог Зина Романовна и хирург.
Для медосмотра советских школьников такого состава было недостаточно и поэтому раз в год специально для наших экзекуций прилетали особенные люди в белых халатах.
Но для того, чтобы медосмотр прошел безупречно сначала нас проверяла Галина Петровна лично каждого и самым главным результатом проверки было отсутствие яйцеглистов и вшей и прекрасные анализы крови и мочи.
Вот тут наступал самый ужасный момент, когда в школе нам всем лично в руки вручали позорные желтые бумажки направлений на анализы. На бумажках была написана твоя фамилия и самые стыдные слова «Анализ кала», «Анализ крови», «Анализ мочи». Вот как по – вашему звучит и смотрится на официальной бумаге со штампом «Терехова Т. Анализ кала»? Конечно, как паспорт, где Терехова – это мое имя, а Анализ кала – фамилия. Медсестра приходила на перемене и раздавала каждому в руки эти паспорта, начинались соревнования на показуху – кто первый взял, тот проиграл (лох иными словами), кто убежал и заперся в туалете, спрятался в раздевалке или под партой и не взял до последнего – победитель. Конечно, в результате бумажки были вручены всем. По мере вручения документов на руки, мальчишки присваивали владельцам «паспортов» соответствующие титулы и фамилии – кто был «Анализ мочи», кто просто «Кал» ну и самые худшие из вариантов это «Какашка» и «Ссака».
Сами понимаете, что далее следовала процедура сбора этих анализов дома. Выдавались майонезные баночки, спичечные коробки. Проводился подробнейший инструктаж и репетиция сдачи всего в поликлинике: как зайти, куда повернуть, какой кулек с чего снять и куда поставить. Далее следовал домашний экзамен по сдаче анализов. Когда гос. экзамен был сдан, следовала практика в поликлинике.
Это был самый ужасный этап. В нашей поликлинике естественно была одна лаборатория, где в маленьком предбанничке стоял стол, застеленный клеенкой, куда надо было поставить баночки и коробочки, положив «паспорта» под них.
Я шла в поликлинику украдкой, зашла, озираясь по сторонам, в надежде, что я пришла первая, быстро сделаю все позорные манипуляции и убегу в школу незамеченной.
Но, в коридоре, возле лаборатории уже стоял Пашка, и несколько одноклассников толпились радом.
Я вжала голову в плечи предчувствуя, как Пашка скажет «пришла Моча Терехова», все начнут ржать, кто-нибудь случайно-не случайно толкнет и позорное содержимое баночки разольется, и хорошо если на меня, а если на Пашку – то все…Опять будет исполнен в школе спектакль типа «Мы с Полканом на границе».
Главная роль в таких спектаклях конечно отводилась Пашке. Он был героем, а я его преданным псом Полканом. Пашка зажимал мою голову у себя подмышкой моим лицом (головой) вперед, а мое тело, руки и ноги находились сзади Пашки. Так он таскал меня по школе, заводил в классы и ласково гладя по головке, говорил: «Мы с Полканом на границе! Полкан, голос!». Дальше он дергал меня рукой, и я конечно начинала вырываться, хотя это было бесполезно, я орала или пищала и пинала Пашку, тем самым и подавала «голос», на это был расчет. Дальше ржач (это равно аплодисментам), лавры Пашке (Оскар), занавес и мои слезы безысходности (удел второстепенной роли). Вспоминая сейчас эти истории, я кроме слез от смеха, не испытываю ничего. Это было мило, Пашка скорее всего это делал от любви ко мне. Ну и конечно потому, что он был самым большим, а я самая маленькая, ему удобно и легко было меня таскать, я для него была пушинкой и сопротивляться я не могла и не умела.
На мое удивление, Пашка не назвал меня новым именем, только поманил пальцем, чтоб шла быстрее к нему. Шепотом он сказал: «Заходишь и выливаешь свое в общее, банку свою кидаешь в мусорку, иди, там все понятно». Остальные тихо сидели или стояли переглядываясь. Я, озираясь по сторонам, тихонько зашла в предбанник. А там! Стояла трехлитровая банка, частично наполненная тем самым анализом и на ней наклеена бумажка с надписью «Моча 3Б класса». Вот это номер!
Здесь пошел развал всех сложенных в моей голове пазлов из инструкций родителей, домашней репетиции подачи анализов, моей ответственности, перфекционизма отличницы и пионерской правдивости. Началось внутреннее сопротивление внучки Ленина и преданного Полкана.
За несколько секунд, под зорким наблюдением моего хозяина Пашки, Полкан победил.
Я быстро распечатала, согласно родительской инструкции, баночку с анализом и вылила в общую банку содержимое. Еще быстрее я выкинула свою баночку в мусорку, поставила спичечный коробок на стол и еще быстрее вылетела из предбанника. Вслед я услышала одобрительное Пашкино: «давай быстрее, следующий!».
Когда мы прибежали партиями в школу и отдышались, успокоиться не могли, нас прям распирало, был восторг интриги, которую мы сделали. Пашка занял олипм сценариста и режиссера, он был реально достоин уважения, преклонения как идолу! От сделанного и безнаказанного мы не могли сосредоточиться на уроках, такое приключение, такой трепет в сердечках, радость сделанного чего-то невообразимого!
В результате, со слов медсестер, классного руководителя и директора школы, общий анализ мочи 3Б класса составил половину трехлитровой банки, со слов мамы Ленки Угловой – ведро, странно конечно мы думали, ведро собрать мы не могли, нас то всего двадцать человек и мы понимали сколько каждый внес в этот общий литраж, но тетя Люба была настолько убедительна, когда рассказывала это моим родителям. А по взгляду моего папы можно было понять, что там была цистерна, причем только моего анализа.
Дальше целую неделю нам пришлось не сладко: собрания в классе, выговоры по домам, пытки классного руководителя и родителей дома, допросы кто был зачинщиком и выдумщиком этой затеи. Пытали нас и по одному, и группами, и всем классом. Не забывайте, что все мы были пионерами, воспитанными на страшных уроках истории о пионерах героях Великой Отечественной войны, никто не сдавался, я тем более, я ж и пионер и Полкан.
Далее следовала казнь в кабинете директора. Казнь всех производителей анализа, всего 3Б класса. Мы, как участники Молодой гвардии на казни, стояли рядом, опустив глаза в пол, молча. Онемевшие и ослепшие, рукаминешевелящие, чтоб даже случайный жест не выдал нашего Олега Кошевого. Приговор был следующий – еще раз что-то подобное, будете все исключены из пионеров. Да, конечно это жестоко, но не в наших амплуа повторяться, будьте уверены, господа офицеры белогвардейцы или гитлеровские фашисты, мы не повторимся! Нас на первый раз простили, причем под приговором звучала даже награда: «Зато никто никого не выдал, нам стоит догадываться, кто это придумал, но вы молодцы, настоящие пионеры».
Это была победа!
Мой творческий путь к музыкальной школе.
Петь я начала тогда, как только научилась говорить, себя даже не помню, со слов родителей и сестры – лет эдак с 1,5. Пела везде, пела перед всеми, пела все, что слышала. В моем раннем репертуаре были «В Паизи танга» (В Париже танго), «Листя жотые над городом кружатся», «Шагай впереди, разденься и жди», «Это день пабеда, порохом прапа», «Тко тебе сказа, ну тко тебе сказа», «Ны нады пецалики» (Не надо печалиться). В более позднем «До свиданья, мой маленький Мишка, развращайся в свой сказочный лес».
Мы каждый родительский отпуск бывали проездом (пролетом) в Москве и каждый раз посещали Красную площадь. Обязательным ритуалом являлось наблюдение за сменой почетного караула у Мавзолея. Меня всегда распирало от этого зрелища! Я была настолько горда за страну (с четырех лет!!), настолько зачарована вышагиванием солдат почетного караула, заворожена тишиной вокруг! Мне хотелось аплодировать по окончании сего действия, или скакать, или ржать и плакать одновременно, но я была очень хорошо воспитанной девочкой, рядом был авторитетный папа, красавица мама, поэтому я себя сдерживала из последних сил. Но однажды, мы, посмотрев смену почетного караула, повернули направо к выходу из Красной площади, и тут меня прорвало! Я стала орать во весь свой певучий голос «Это день победа, порохом прапа!!!!!!», я маршировала как солдаты почетного караула, высоко поднимая ровные ноги, при этом я держала за руки обоих родителей, они дергали меня с обеих сторон, пытаясь видимо выключить микрофон, а по сторонам обезоруживающе улыбались моим зрителям. Я была неумолима, мой голос лился на всю площадь, меня распирало от гордости увиденного, я не могла остановиться, при этом тишина после стука сапог караула еще не была нарушена, то есть все присутствующие слышали только меня. Это был мой первый сольный концерт, а улыбки слушателей стали моим первым Оскаром!
Была такая акция у нашей музыкалки, когда в детские сады, а их было 2 у нас в поселке, учитель сольфеджио и хора лично приходила и прослушивала детей. Со мной это произошло так – был обычный день в детском саду: меня привели в сад, у меня как обычно подкатил к горлу рвотный рефлекс при запахе еды, накатил ужас, что опять будут заставлять есть, пить молоко с пенками, что не будет возможности незаметно вывалить эту еду в бидон для отходов. Завтрак был как обычно, с высиживанием времени и наступлением момента голоса воспитателя: «Все, закончили, встали и идем на зарядку!». На зарядке выполнены были круговые хождения с руками на поясе, наклонами и приседаниями, пинками Славки всех окружающих его детей до которых доставали его ноги. Дальше шли занятия, это было самое интересное: аппликации, линейки, цветные карандаши и даже оценки сделанного. Потом мы играли с игрушками, Костя как всегда собирал тараканов в игрушечный бидончик, типа обед готовил, мы с куклами играли, или в парикмахерскую, или в медсестер. Наступало время обеда, опять тошнота, опять выжидание времени счастливых для меня слов воспитателя об окончании экзекуции. За этим следовал сон час. Классное время: мы надевали пижамки, снимали покрывала с кроваток и ложились спать. Кто-то упорно болтал под одеялом и получал за это люлей, а кто-то, как я, мирно спал. После дневного сна было свободное время для игр. Вот в это то время и увидела я постороннюю тетеньку рядом с воспитателем. Они поговорили и тетенька села за пианино. К ней подозвали девочку, тетенька ей играла, девочка что-то пела. Дальше позвали меня. Мне сказали спеть любимую песню, я исполнила «Надежда, мой компасемной». Дальше мне сказали отвернуться спиной к пианино, тетенька наигрывала мелодию, я должна была пропеть, дальше тетенька что-то играла, потом я должна была повернуться и попытаться повторить, играя сама на пианино. Получилось все безукоризненно, превосходно, ведь дома у меня уже давно был деревянный игрушечный рояль, правда без черных клавиш и с одной октавой, но я на нем умудрялась играть и еще и что-то подбирать на слух. Я не понимала зачем все это делается и не предала бы этому значения, если бы не услышала слова тетеньки: «Я дождусь ее родителей, надо срочно поговорить». Тут то у меня все замерло, еще хуже стало, когда я увидела тетеньку рядом с папой и услышала фразу «Танечку надо обязательно вести к нам, не затягивайте, мы вас очень ждем». Для меня это означало одно – меня опять забирают в больницу, надолго, и никто с этим спорить не будет, ведь папа ответил «Обязательно, всенепременно!». Я начала тихонько плакать и говорить: «Папочка, я тебя умоляю, не отдавай, не надо!». Дальше неожиданно ошеломляющий поворот событий после папиных слов: «Ну что ты, ребенок, это же просят тебя в музыкальную школу отдать». Все!!! Исхода этого дня, да что там говорить, всей моей пятилетней жизни! не могло быть лучше, мечта осуществилась! Я стала ученицей музыкальной школы в 5 лет! Да, все мои одногоршочники-одногруппники остались детьми, а я школьницей, ученицей музыкальной школы!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69432061&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
