Тут что, вообще нет таких, как я? Только цветочки, птички, камешки? Боже ж ты мой, куда я попала… И ведь выглядят все нормально, все в человеческом обличье… Какие-то оборотни все… А как у них так получается? Может, и у меня получится, если я постараюсь?
Может, тут воздух такой, что все в кого-то превращаются?
Что за бред?
О чём я думаю?
– А вот и баня, – радостно сказал Гасспар и поймал за локоть другую девушку – симпатичную брюнетку, одетую в смешной восточный костюм с шароварами, с газовым покрывалком на волосах – и велел ей: – Амина, займись новенькой, её нужно помыть и одеть. Это подарок правителю на День дракона!
Судя по реакции Амины, подарочек я была тот ещё. Девушка охнула, оглядев меня с ног до головы, и замахала руками:
– Почему я? Почему всегда это выпадает мне?! Гасспар, ты несправедлив! Ведь полным-полно других ликки, а ты всегда поручаешь мне самые трудные задания!
– Ты самая трудолюбивая ликки, вот и займись подарком! – возразил Гасспар и подтолкнул меня к Амине. Та пробурчала:
– Вот так и работай прилежно… А потом на тебя скинут всю работу в этом гареме!
– Не болтай! – рявкнул Гасспар и ткнул меня в бок: – А ты помни о том, что я тебе сказал! Давайте, давайте! Некогда! Много работы! Нужно присмотреть на кухне, нужно украсить дворец! А, вы меня задерживаете!
И он ушёл быстрым шагом куда-то по коридору вглубь лабиринта. Я посмотрела сквозь покрывало на Амину. Она снова вздохнула и кивнула мне:
– Пойдём, баня готова.
Баня так баня. Помыться не мешает. А разговаривать с Аминой необязательно, она явно простая служанка. Как там сказал Гасспар? Ликки.
Шагая за девушкой и стараясь не наступить на подол длинного платья, в которое меня одели после похищения, я готовилась к турецкому хаммаму. Ну, в фильмах видела ж, как оно там всё в гареме происходит. Но ещё не поняла, что тут ничего не будет так, как я жду.
В комнате, отделанной красивыми расписными изразцами, меня раздели – почти насильно, потому что мыться в обществе других людей, даже если они были девушками и женщинами, я не привыкла. Обернув вокруг тела крохотное полотенечко из жесткой холщовой ткани, послушно проследовала за Аминой, одетой точно так же, в другую комнату.
А там…
Я не поверила своим глазам. Обернулась на ликки, та подняла брови: мол, что не так? Да всё не так! Всё!
Где вода? Где бассейн, где раковины, где пар? Это хаммам или что? Пол комнаты был покрыт неровным слоем чёрного, тёмно-серого песка. Очень мелкого и очень… странно пахнущего. Как будто я оказалась на пепелище! Что это за фигня такая?
На мой молчаливый вопрос ликки ответила просто:
– Это баня, тут моются. Заходи.
И подтолкнула меня.
Я подавила нарастающую панику. В конце концов, что может со мной случиться страшнее, чем уже случилось? Перекрестилась, выдохнула и ступила на чёрный песок. Нога погрузилась в него до щиколотки, и я ойкнула, отдёрнув стопу. Амина фыркнула и нетерпеливо заторопила:
– Быстрее! У нас не так много времени!
– Э! Я никогда не мылась в песочке!
– Это не песочек, это очищающая грязь. Да поспеши же уже!
Сухая грязь была тёплой, приятной на ощупь. Я погрузилась в неё по щиколотки, потом по колени, а потом Амина надавила мне на плечи и заставила сесть. Полотенечко было жалко – оно сразу же стало серо-бурым, но это не печалило ликки, поэтому и я забыла о нём. Тем более, что вторжение в моё личное пространство продолжалось. Амина принялась натирать мою кожу этой грязью, и песок оказался на удивление мягким, не царапающим. Мне было неловко, но, чтобы справиться с этим чувством, я представила, что Амина – массажист. Пусть массирует, а я закрою глаза и перенесусь в салон красоты, что на главной улице моего маленького городка, и буду думать, что горят ароматические свечи, играет лёгкая этническая музыка, и руки Вики, моей бывшей одноклассницы, скользят по моей коже, расслабляют, мнут, успокаивают…
И мысли потекли тонким ленивым ручейком.
Почему я?
Я же всего лишь села в маршрутку, опаздывая на кастинг… На моём месте могла оказаться любая другая девушка. Но кроме меня в маршрутке были только мужчины, бабушки и тётки под пятьдесят. Да, выбор невелик, если заказ поступил на симпатичную… да ладно, что там скрывать, ха-ха-ха, красивую и молодую!
Гарем…
Почему гарем? Почему не другой мир, в котором я сразу же стала бы принцессой или, на худой конец, хозяйкой какого-нибудь поместья? Почему меня приготовили в подарок правителю? А если он старый и страшный? Не всем же быть Сулейманами Великолепными! С моим еврейским счастьем мне достанется дряхлый дед со струйкой слюны изо рта…
Озноб пробежал по коже, несмотря на тепло грязи.
Нет, нет, нет! Я не хочу! Я хочу домой! Я не хочу быть запертой тут со столетним дедом!
Но что я могу сделать?
Сбежать? Орать и биться в истерике? Изобразить смертельную болезнь? Или хотя бы жестокий понос?
Амина потянула меня вверх:
– Всё, пойдём.
– Я уже чистая? – не удержалась от сарказма, оглядывая своё тело, покрытое тонким слоем чёрного песка. Ликки вздохнула, едва сдерживая раздражение, и ответила:
– Будешь чистая, когда я тебя отскребу и намажу маслами.
А вот я смех не сдержала:
– Скребочком? Как лошадку?
– Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь себя не очень уверенно и поэтому хорохоришься, – сказала Амина. – Однако тебе придётся смириться. Мать-драконица захочет посмотреть на тебя перед тем, как ты попадёшь к правителю, и, если продолжишь болтать без умолку и нарушать правила, она не даст тебе шанс.
– Шанс? Ты считаешь, что попасть к вашему правителю – это шанс, которого мне не хватало в жизни?!
Она посмотрела на меня своими красиво подведёнными карими глазами и ответила серьёзно:
– Да, я считаю, что это шанс, и ты должна воспользоваться им. Те, кто попал в гарем, не выходят отсюда. Никогда. Только мёртвыми. Ты хочешь прожить жизнь, купаясь в подарках и хорошо питаясь, или прислуживать, а то и выполнять самую чёрную работу до самой смерти?
Я молчала, колупая грязь на руке, и Амина прищурилась:
– Подумай об этом, пока я скребу. Если решишь воспользоваться шансом, я помогу тебе, обещаю.
Пока я раздумывала, что ответить, меня провели в следующую комнату, которая была похожа уже на настоящий массажный салон. С одним различием: никаких столов, никаких удобств, надо было сесть на твёрдую каменную лавку у стены и подставить сначала лицо, а потом все остальные части тела.
Амина вооружилась длинным скребком в виде загогулины и принялась снимать с меня корку прилипшего чёрного песочка. Я следила за её руками и ужасалась своей коже, которая покраснела от такого с ней обращения. Но молчала. Даже не терпела, потому что в принципе процедура была вполне приятной. Но краснота! Сойдёт ли она и как скоро? Впрочем, песочек очень качественно удалил все волоски и даже те, которые обычно надо было отдирать садистским шугарингом.
Когда я была уже вполне чистой, очень гладкой и равномерно розовой, как мультяшная свинка, Амина принесла большой глиняный горшок с рисунком стилизованного дракона и велела:
– Теперь ложись на спину.
Я легла. Она зачерпнула полную горсть белой густой субстанции и начала намазывать меня по всему телу – от кончиков пальцев на ногах до бровей. Эта жижа консистенции доброй деревенской сметаны оказалась ко всему прочему ещё и приятно-горячей, поэтому вскоре я забалдела и почти задремала.
Проснулась, когда ликки подтолкнула меня:
– Эй, повернись на живот!
Со стоном разбуженной белоснежки я перевернулась, подставив ей филей, и снова задремала… Как давно я не чувствовала себя так кайфово? Наверное, с класса девятого. Дома… Когда ничего особо не надо было делать, не колотиться по поводу денег и что я буду есть в ближайшие тридцать дней… Интересно, это и есть их сытая жизнь? Если да, то я подписываюсь! И даже готова привыкнуть к деду…
Нет, к деду не готова!
Я даже вскинулась, но Амина аккуратно придержала меня:
– Ты чего? Лежи спокойно!
– Я боюсь!
– Чего ты боишься, глупышка? – рассмеялась она, но мне показалось, что смех этот был слегка натянутым. Я обиделась:
– Правителя вашего. У тебя есть его фотка? Картина? Изображение какое-нибудь?
– Изображение правителя? – она сделала оскорблённое лицо. – Ты что! Это запрещено! Нельзя!
– Запрещено только правителя или…
– Нельзя изображать на картинах лица!
– Понимаю… Расскажи тогда, какой он!
– Я не могу, – призналась Амина. – Я никогда не видела правителя.
– Почему? – удивилась я. – Он никогда не приходит в гарем?
– Приходит, конечно. Но его видели только его сёстры и некоторые из жён. Потому что на него нельзя смотреть, когда он проходит по коридору!
– Да ты что…
Амина подняла брови и сказала твёрдо:
– Да. И ты должна уяснить эти правила. На правителя нельзя смотреть, если он тебе не велел поднять глаза.
– Хорошо, – покладисто ответила я, вспомнив сказку о Роксолане. – Что ещё?
– Нельзя заговаривать с правителем. Нельзя попадаться ему на пути. Нельзя шептаться или издавать любые звуки, пока правитель не удалился. А, ещё нужно обязательно склониться в глубоком файшет.
– Что такое файшет?
– Я тебе покажу. Сначала смою жир, намажу тебя маслами, расчешу волосы…
– Ещё долго?
– Потом нужно будет одеть тебя. Мать-драконица наверняка приготовила платье для первой встречи с правителем.
– Логично, в моём я гожусь только, чтобы мной полы подтирать, – снова съязвила я. Амина посмотрела на меня с неудовольствием, но ничего не ответила.
Масло пахло какими-то незнакомыми мне цветами и на удивление быстро убрало красноту. Я приятно блестела, хорошо пахла и была воодушевлена. Не то чтобы прямо горела желанием попасть к правителю в постель, но, наверное, лучше так, чем работать, как Амина, и скрести других наложниц. Ведь у правителя должно быть много наложниц, не правда ли?
Кстати, а где они все? Где остальные служанки? В гареме всегда полно народу и все ходят туда-сюда. Почему же я никого не вижу?
Задала этот вопрос Амине. Она закатила глаза, ответила:
– Ты ещё не принадлежишь гарему. Как только Мать-драконица осмотрит тебя и удостоверится, что ты подходишь правителю, ты получишь своё место в гареме и познакомишься с остальными жёнами.
– Сколько же у правителя жён?
– Триста двадцать семь.
– СКОЛЬКО-О-О-О?
– Три сотни и ещё двадцать семь жён, – вежливо ответила Амина, натягивая на меня смешные панталончики-шаровары и коротенькое розовое болеро. Оно выгодно приподняло мой бюст эффектом пуш-ап, и я подняла брови, любуясь грудью. Потом спросила рассеянно:
– И что же, правитель видит каждую из жён раз в год? И тридцать дней отпуска?
– Прекрати болтать! – рассердилась Амина. – Лучше смотри на меня. Я покажу тебе файшет!
– Ну, давай. Я умею в реверансы, я училась в театральной школе.
Девушка раскинула руки в стороны, согнула их в локтях, опустив кисти вниз, изображая цыплёнка табака. Мне стало смешно. Но файшет оказался гораздо сложнее, чем показалось. Амина присела, слегка расставив ноги, выгнулась и стала похожа на…
– Курица, которая высматривает червячка, – назвала я этот этюд и прыснула от смеха.
Глава 3. Кастинг
– Курица – очень элегантная птица, – сказала Амина с неудовольствием. – Будь осторожна с такими высказываниями, Мать-драконица не любит языкатых! А ну, повтори файшет.
– Я не стану изображать курицу, – отказалась. – Быть может, у вас она и элегантная, но я не собираюсь оттопыривать жопу даже перед Матерью-драконицей.
– Ша-ас-са! – прошипела Амина, будто выругалась. Упёрла руки в боки и выпрямилась, отчеканила: – Я не для того трачу своё время с тобой, чтобы тебя сослали в прачечную! Сейчас ты выдохнешь, быстренько подумаешь головой и сделаешь мне красивый глубокий файшет. Потому что ты очень красивая девушка, и жаль будет, если такая красота пропадёт на тяжёлой работе через пару лет.
Бла-бла, красивая, красота… Я не только красивая, но и талантливая! Я умная! Я сообразительная! Я… Так, стоп, я оттопырю филей, чтобы стать похожей на курицу, которая ищет червяка, чтобы понравиться матушке правителя, который возьмёт меня триста двадцать восьмой женой?
А у меня есть другой выход?
В принципе, думаю, что нет.
