Эн Варко "Черные крылья"

– Не-а, – беззаботно отозвался он и достал из кармана наушники. – Напишем, что на основе полученных данных прогноз сделать нельзя, и дело с концом.

– Так нельзя. Матеш на лекции говорил, что решение есть.

– Значит, получим по «трояку», – пожал плечами Ант. – Часть работы мы всё равно сделали, пока не вышли на парадокс.

– Но мне нельзя «трояк», – занервничала я. – У меня стипендия накроется.

– Так сильно любишь деньги? – остро взглянул на меня парень.

Осознав, что имел в виду Ант, я растерялась. Действительно, кто в здравом уме сунется позориться в «ЧК» бесплатно? Только такая дура, как я. Конечно, стоило бы спросить Эльвиру, куда делся причитающийся ей за выступление гонорар. Но всё это слишком мерзко. Да и брать эти деньги – только ещё сильнее запачкаешься. Эльвира может воспринять это как сигнал, что прощена, и что своим поступком она даже облагодетельствовала меня.

Лицо парня смягчилось от моего смятения. Он тактично дотронулся до руки:

– Ладно, не переживай ты так. Я же говорил, у меня дома стоит профессорская программа. Зайдём ко мне, там и подумаешь над решением без спешки.

С сомнением посмотрела на него и задумалась. Я – неконтактный человек. Не из-за высокомерия, как многие думают, а из-за застенчивости. Невзрачная, непонятная, замкнутая – кому я могу быть интересна просто так? Поэтому и в столовой, когда Ант толкнул меня, сразу заподозрила подвох. Но теперь я понимала, что зря тогда накинулась на парня. Не похож он на тех, кто хочет заполучить «ручную шпаргалку».

Был ещё один момент, который склонял меня принять предложение. Страх провести свой день рождения в полном одиночестве. Ведь известно, как этот день проведёшь, таким и год будет. В прошлые годы мы с Эльвирой посещали какой-нибудь из караоке-баров, где от души пели и даже имели успех. А теперь что мне делать? Забиться в свою норку и грустить под композиции любимого «Опала»? Нет. Любому человеку нужно общение, даже мне – пусть и в усечённом варианте. Схожу в гости, развеюсь. Интересно же посмотреть, как живёт новичок, тем более квартира многое говорит о человеке. Утолю своё любопытство, сделаю практикум и спокойненько отправлюсь домой. По дороге куплю хороший кофе, а потом торжественно закрою этот день под песни любимой группы и танцующее пламя свечей.

– Спасибо, – решилась я.

Ант ободряюще подмигнул.

Квартиру он снимал в многоэтажном доме премиум-класса в паре кварталов от универа, но с другой стороны от моего дома. Как говорится, в наличие все удобства: подземная стоянка, фитнес-зал, спа-салон, супермаркет. Перед входом – тенистый сквер, внутри предупредительный консьерж. Сама квартира находилась на пятнадцатом этаже. Она состояла из двух комнат, каждая из которых была раза в два просторней моей маленькой, но уютной норки. Первая совмещала в себе кухню и гостиную. В зоне готовки стояла куча навороченной техники, в том числе суперсовременная кофемашина. В зоне отдыха – диван и кресла перед овальным столиком, а напротив них – огромный телевизор со стереоэффектом. Вторая комната была одновременно спальней и кабинетом.

Я уважительно хмыкнула при виде цифрового пианино от очень известной среди профессионалов фирмы.

Подошла к инструменту и пробежалась пальцами по клавишам, вслушиваясь в глубокие чистые звуки.

– Увлекаешься? – поинтересовалась я.

– Прежнего владельца, – сдержано отозвался Ант и кивнул: – Комп там…

Как будто я сама не видела: на столе возле широкого окна на балкон, рядом с небрежно заправленной кроватью и брошенной на неё гитарой. Аккуратно закрыв крышку, я последовала за парнем. Тоже не люблю, когда чужие люди трогают без разрешения мои вещи.

Ант любезно отодвинул для меня стул и включил нужную программу. Возле монитора стоял череп с вырезанным по кости узором в стиле древнего рунического письма. Рассмотреть получше не удалось. Парень извиняюще улыбнулся и унёс его в другую комнату.

Я пожала плечами и почти сразу выпала из реальности, провалившись в расчёты. Ещё пока мы шли сюда, в голове промелькнула пара интересных идей, которые мне не терпелось проверить. Иногда ко мне подходил Ант. Слышала, как он что-то заказывал по телефону, потом раздался звонок в дверь.

– Пиццу будешь? – донеслось до меня в самый ответственный момент.

Нетерпеливо мотнула головой в ответ. Мне оставалось сделать пару операций, чтобы определить – права я или нет, и тогда…

– Нет! – горестно взвыла я.

Некоторое время сидела, обхватив голову руками. В чём ошибка? Да нет, я всё правильно делала… Значит, первая гипотеза провалилась. Осталась ещё одна, только придётся заново перетасовывать данные наблюдений…

Вздохнула и снова принялась за работу.

Когда закончила, за окном уже заметно стемнело. Цифры сложились так, как нужно, и на экране вспыхнули индикаторы оптимальных сценариев. Осталось их перебросить в презентационную программу. Графики, диаграммы, прогнозы и выводы – умничка-программа всю рутинную работу сделала сама, явив мне идеальный отчёт.

– У тебя полное имя – Ант Лазурин?

– М-м? Да.

Парень полулежал на кровати с гитарой и экспериментировал с весьма милым мотивчиком. Выходило у него недурственно. Подписав файл нашими фамилиями, я отправила его по почте и с облегчением вздохнула.

И тут Ант запел:

«Девочка-зубрилка, серые глаза,

Смотрит с поволокой, но не на меня.

Я ей: “Хочешь пиццы? В доме есть крюшон”»,

“Хочу поработать с парадоксом Ля-Брийон”».

У него оказался приятный бархатистый тембр голоса. Ант насмешливо взглянул на меня и после бодрого проигрыша запел припев:

«Девочка-зубрилка, серые глаза,

Любит мат. статистику больше, чем меня.

Больше, чем меня, ах-ах,

Больше, чем меня…»

Мне стало смешно, и ответ возник сразу:

«Мальчик-кучерявый, синие глаза,

Смотрит с поволокой, но не на меня.

Мальчик хочет пиццу и ледяной крюшон,

Но одному парнишке гурманить не резон.

Мальчик-кучерявый, синие глаза,

Любит он покушать больше, чем меня,

Больше, чем меня, ах-ах,

Больше, чем меня…»

Некоторое время мы дурачились, придумывая всё новые куплеты-дразнилки в том же стиле, а потом Ант отложил гитару и сладко потянулся:

– Так что, будешь пиццу?

– Осталась? – обрадовалась я, почувствовав, как проголодалась.

Оказывается, он без меня не стал есть. Пицца лежала на кухонном столе даже не распечатанная. А вот крюшона не было. Был свежевыжатый апельсиновый сок. Я поморщилась, вспомнив ужасный вечер в «ЧК». Кувшин замер в руке парня, уже собирающегося наполнить мой бокал.

– Не любишь? – догадался он.

– Уже нет, – вздохнула я. – Лучше воды или кофе.

– Слушай, Инга, – серьёзно посмотрел на меня Ант. – Не бери ты в голову эти «Чёрные Крылья». Там ведь качество выступления не зависит от таланта певца. Это комическое шоу, их цель рассмешить зрителей, а Шут – мастак раскрутить человека сделать глупость и вселить призрачную надежду. Народу это нравится. Все любят смеяться над чужими недостатками. Те из певцов, кто посообразительней, предварительно суют парням из техподдержки на лапу и получают выступление-конфетку, как бы фальшиво ни пели на самом деле. Другие же имеют на выходе то, ради чего клуб и существует.

– Откуда ты знаешь?

– Да здесь нет особого секрета, – пожал плечами Ант, встал и направился к кофе-машине.

Если честно, не знала, что на это ответить. Захотелось вдруг рассказать ему, что я не по своей воле оказалась в том клубе и не собиралась там выступать. Но тогда это выглядело бы так, будто оправдываюсь перед парнем, которого почти не знаю. Причём оправдываюсь самым пошлым образом, пытаясь переложить вину на более красивую подругу, хоть и бывшую.

Неловкую паузу прервал звонок-напоминалка на моём телефоне:

«Милая, поздравляю тебя с Днём рождения! Ты у меня добрая, умная, красивая, честная. Вот такой и оставайся. А главное, верь: у тебя всё будет хорошо».

Глаза защипало. На моё пятнадцатилетие меня увезли в больницу с аппендицитом. И мама прислала мне поздравление на автоответчик, когда я лежала на операционном столе. Позднее, когда мамы не стало, я перенесла это её поздравление на телефон, и каждый год оно включается в пять часов и три минуты – время захода солнца и моего рождения. Пять плюс три равно восемь – моё самое несчастное число.

– У тебя что, днюха? – удивился Ант.

Кивнув в ответ, отвернулась, чтобы скрыть глупо выступившие слёзы. Вот же гадство! В этот день мне никак нельзя ни плакать, ни расстраиваться, чтобы следующий год прошёл нормально. Я быстро заморгала, чтобы слёзы высохли, не успев скатиться.

Помогло.

– Это твоя мама звонила?

– Всего лишь запись. Дань традиции. Мама умерла.

Мне понравилось, как ровно и равнодушно прозвучал мой голос, но Ант не купился.

– Знаешь, предлагаю отметить твой День рождения маленьким путешествием.

– Уже поздно, – принялась отнекиваться я. – Завтра на учёбу…

Но если честно, домой идти не хотелось. Боялась рухнуть в тоску. И Ант, словно почувствовав мою слабину, поднажал:

– Обещаю, тебе понравится! Я знаю чудесное место недалеко отсюда, но быстро добраться можно лишь на мотоцикле. Готов спорить, что там ты никогда не была!

– И где это?

– Гробница Ану! – торжественно провозгласил Ант.

Я невольно фыркнула, чуть не расплескав кофе.

– Гробница на День рождения? Да ты шутишь?! К тому же науке неизвестно, где похоронен сын Небесных Богов. Каждая страна считает, что у них, но никаких достойных доказательств никто так и не привёл.

– Слушай, не будь занудой, – взмолился Ант. – Мы просто прокатимся туда, где можно без помех развести костёр и выпить по баночке пива за твоё здоровье.

Хотела было напомнить, что нетрезвому садиться за руль запрещено, но заткнулась от насмешливого прищура парня.

– Ладно, – согласилась я, втайне порадовавшись, что сегодня на занятия решила надеть джинсы.

– Вот и славно, – с облегчением вздохнул Ант. – Тогда захвачу пару пледов, и двинемся.

Мы достаточно быстро выбрались за город. Такой способ передвижения мне понравился. Ощущение скорости усиливалось от бьющего в лицо ветра и заставляло смеяться. У выезда из города мы притормозили рядом с небольшим магазином и закупили там всё, что нужно для спонтанного пикника на природе, загрузив это в мото-торбу.

Проехав некоторое время по шоссе, Ант свернул на просёлочную дорогу, ведущую на сосновый холм, и скоро мы попали на лесную поляну. Весёлая компания уже успела застолбить здесь место и теперь дружно распевала песни у костра.

Дорога тут заканчивалась, но парня это не смутило. Он смело направил мотоцикл в лесную мглу, и чуть заметная тропинка вскоре уткнулась в одинокую башню. Хотя башня – это громко сказано. Скорее – полуразрушенная часовня, чудом уцелевшая с античных времён, или заброшенная водонапорная конструкция. Ко второму варианту я склонялась сильнее, но не могла не признать, что выглядела она в обрамлении спутанного кустарника мрачновато-романтично.

Закинув торбу за плечи, Ант повёл меня сквозь поросль ко входу башни. Дверей здесь не было, лишь проём с выступающими по бокам сколотыми камнями. Потом мы поднимались по узкой лестнице-коридору, накручивающей спирали вокруг башни. Внутренняя её стена оказалась вся в прорехах, выходивших в колодец. Тот довольно неплохо проглядывался из-за тусклого света, льющегося сверху. Нам же с Антом приходилось подсвечивать дорогу телефонными фонариками, чтобы не переломать себе ноги.

– В колодце должна быть чудесная акустика, – заглянула я в одну из таких прорех.

Вообще-то я слукавила и остановилась, чтобы отдышаться. Но признаваться в своей слабой физической подготовке почему-то не хотелось. Кинув в дыру мелкие камушки, послушала сухую дробь эха, а потом крикнула:

– Эй, есть здесь кто?

– Ану-Ану-Ану, – загремело мне в ответ потусторонним голосом.

Я отшатнулась и наверняка полетела бы вниз по лестнице, не успей меня схватить за плечи Ант.

– Я же говорил, – захихикал он, – что здесь гробница Ану. Понимаешь, акустика здесь такая странная. Если неживое что-то уронить, то раздастся обычное эхо, а как живой голос, так башня начинает верещать – «Ану-Ану-Ану». Сам, когда первый раз услышал, перепугался. Башня – любимое место розыгрышей для приезжих. Хотя о ней даже не все местные знают. Ты вот, к примеру, не знаешь, девочка-зубрилка.

– А почему башня так кричит? – Сердце уже успокоилось и стучало, как обычно, а не суматошно от ужаса.

– Один местный пиарщик-шарлатан соорудил внизу звуковую ловушку, а потом начал впаривать туристам экскурсии в гробницу Ану. Аферу быстро пресекли, экскурсии прикрыли, но ловушку извлекать не стали – лезть вниз никому не захотелось. Вот и зовётся теперь водонапорная башня Гробницей Ану.