«Наконец-то я дома» – первая мысль, что пришла в голову Джеймсу Хоупу, когда в иллюминаторе он увидел характерную гребёнку пилонов терминала аэропорта имени Даллеса. Выйдя ранним утром из зала прилёта, он глубоко вдохнул слегка морозный воздух и улыбка непроизвольно появилась на его лице. Почти два года Хоуп не был в Штатах и вот, за шестнадцать часов до наступления 2022 года, ему наконец посчастливилось приехать в родной Вашингтон. Большая часть посольства США в Украине уже две недели как покинуло страну. Оставшиеся несколько дипломатов и временный поверенный в стране перебрались во Львов, подальше от российско – украинской границы. В Киеве остался лишь резидент посольской резидентуры ЦРУ, пара сотрудников под дипломатическим прикрытием и, собственно, сам Хоуп, на плечи которого взвалили тяжесть руководства всей агентурной работой ЦРУ по России с украинской территории и с позиции её органов власти.
Проведённое им 21-го декабря специальное активное мероприятие по вербовке сотрудника ФСБ вызвало неоднозначную реакцию руководства. Цена успеха оказалась крайне высока, два офицера центра специальных мероприятий ЦРУ погибли при выводе объекта на сопредельную территорию. Несмотря на то, что внутренним расследованием причиной гибели указывались обстоятельства непреодолимой силы, Хоуп не снимал с себя ответственности за потерю людей. Поэтому его срочный вызов в штаб-квартиру он увязывал с данными событиями и был готов к любому результату, вплоть до своей отставки. Марч Кэмпбл, резидент ЦРУ в Украине, успокаивал его русскими пословицами, что: «Цыплят по осени считают». Нужно дождаться начала работы завербованного агента, и если источник окажется результативным, то: «Победителей не судят». Но подобные увещевания слабо действовали на Джеймса. Он придерживался старой доброй школы противостояния ЦРУ и советского КГБ. Когда действовало негласное правило, что в мирное время разведка разведкой, но жизнь неприкосновенна. Для него гибель сотрудников – неприемлемая цена, ни для какого результата. Можешь действовать как угодно дерзко, но если смерть человека – это допустимое средство решения задачи, тебе не место в разведке.
Накануне вылета Джеймс ездил во Львов, где имел встречу с временным поверенным, своей однофамилицей Кристиной Хоуп, которая также не прибавила оптимизма от предстоящей командировки. Последняя попросила его выполнить ряд личных поручений в Вашингтоне, в том числе посетить Госдепартамент:
– Джеймс, Вы знаете, у нас теперь новый шеф, Эн Нойбиргер. Она влетела в нашу систему как фурия! Ещё неделю назад была заместителем помощника президента, а сейчас её уже протолкнули через Конгресс на пост госсекретаря. В доме дяди Трумэна[5 - Сленговое название штаб-квартиры Госдепа, располагающейся в доме бывшего Президента США Гарри Трумэна.] все лишь разводят руками. Никто ничего существенного о ней сказать не может, кроме того, что молода, хороша собой и имеет железную хватку. Мы позавчера отправили послужные списки на своих сотрудников. Пришёл запрос, лично по её распоряжению. В том числе и на Вас, как на директора «Миссии агентства по международному развитию США» посольства. Формально, Вы тоже её подчинённый. Я попрошу, Вы человек опытный, потолкайтесь там среди своих и госдеповских, что говорят, что нам ждать? Сами понимаете, мы сейчас все в подвешенном состоянии находимся… не придёмся ко двору и вперёд на пенсию. Администрацию Президента после его отставки ждут серьёзные кадровые перестановки, не хотелось бы остаться за бортом… ну Вы меня понимаете, надеюсь.
– Да, конечно, Миссис Хоуп. Как у нас говорят в «фирме»[6 - Сленговое наименование штаб-квартиры ЦРУ.] – покопаюсь по помойкам, на задних дворах.
Женщина широко улыбнулась.
– Только… это между нами, – её улыбка стала ещё шире.
– Безусловно!
Вернувшись в Киев, Джеймс заглянул к резиденту ЦРУ в Украине, он же второй секретарь посольства – Марчу Кэмпблу.
– Марч, подскажи, у тебя есть что про нового госсекретаря? Она не служила в «фирме»? Я как-то не обратил внимания сразу, но у меня ощущение, что раньше её уже встречал где-то.
– Не, она не из наших. Закончила Колумбийский университет, Школу прикладных и инженерных наук. Потом бизнес в сфере информационных технологий. Затем в различных департаментах Минфина, ещё где-то, ну и администрация Президента. Красивая просто, вот тебе и причудилось, – Марч, как всегда, был оптимистичен. «Сейчас должен какую-то пошлятину обязательно добавить» – не успел подумать Хоуп, как коллега продолжил:
– Дружище, как думаешь, у кого надо было так (мужчина показал характерный жест), чтобы с должности зам помощника Президента взлететь в кресло третьего человека в вашингтонской иерархии? – Кэмпбл громко засмеялся, – будешь виски?
– Не сомневался в тебе, Марч, как всегда в своём амплуа. Нет, спасибо, сегодня откажусь. Завтра вылетаю, будь, пожалуйста, на связи и не пей много. Что твои люди говорят по «Жирафу»?
– Он вчера вернулся в Валуйки. Завтра планируем ему передать сигнал связи. Не переживай. Агент ГУР[7 - Главное управление разведки ВСУ.], что будет работать, ничего о нём не знает. Подкинет просто рекламку лицу, опознанному по фото, и всё. После акции они сразу выведут агента на свою территорию, так что здесь утечки не будет точно. Мы не можем обойтись без их услуг, ты же понимаешь. Время мало, а ГУР уже располагает необходимыми нам возможностями в приграничье. Они предоставили моему человеку надёжные документы и машину. Если возникнет необходимость, он выйдет с «Жирафом» и на личный контакт. Ты его знаешь, он профи, всё сделает грамотно. Единственное, что вносит определенный сумбур в операцию, это то, что ГУРовцы параллельно ещё какие-то свои задачи там решают. Как бы не диверсионного характера. Они нас не касаются, и помешать вроде не должны, но русские значительно усилили контрразведывательный и контртеррористический режим. Поэтому не исключено возникновение непредвиденных обстоятельств. Когда на таком клочке земли толкаются несколько спецслужб разных стран, бардак может быть неимоверный.
– Я тебя понял. Немедленно сообщи, как «Жираф» получит сигнал. Нам принципиально важно знать его реакцию. И твой парень должен кровь из носа быть рядом с ним в этот момент.
– Мы загоняем «Жирафа» в жёсткие временные рамки и обеспечиваем контроль за ним на этот период. – И увидев хмурое выражение лица коллеги, добавил, – Да не будь таким смурным, глотни виски! В Лэнгли на нас сейчас молятся и никто не посмеет даже пальцем тронуть. Тем более, директор ЦРУ нам благоволит. Осенью Уильям Бернс тебя лично назначил ответственным в резидентуре по координации розыска этого русско-украинского хакера Яна. Ему известны твои источники, он их высоко оценил, – а потом, помолчав, уже без тени улыбки добавил. – И, если честно, то, что произошло в ходе твоей акции, по-моему, оценено не меньше, чем вербовка «Жирафа»… хоть никто и не ожидал этого.
– Почему?
– Конфликт на Донбассе перешёл в активную фазу, и русские влезли в него с головой… Сдаётся, этого многие желали на Капитолийском холме и в Белом доме. Это я так, просто мысли вслух, если что…
Служебная машина везла Хоупа сразу в Лэнгли. Мужчина рассматривал на смартфоне фотографию со своего выпуска из Колумбийского университета: «Больше двадцати лет минуло. Эн, тебя сейчас не узнать!». Джеймс выключил смартфон и уставился в окно. «Как она изменилась. Несомненно, в лучшую сторону. Ну, как говорят, если женщина с возрастом не смогла стать красивой, то она или дура… или ещё что-то, не помню уже что». Воспоминание прервал звонок от Марча:
– Джеймс, уже на месте? «Жираф» получил сигнал. Реакция однозначна, поэтому вариант второй. Зацепили ещё один его номер телефона. У него будет три часа на ответ. Ещё раз повторяю, несмотря ни на что – вариант два.
– Понял тебя дружище. Два, так два. Твой человек в Валуйках знает, что делать?
– Да, конечно. По второму варианту, первую встречу он отработает самостоятельно. Задача ему известна, легенда тоже.
Машина въехала на служебную парковку. Хоуп прошёл все формальности проверки, и уполномоченный сотрудник проводил его в приёмную заместителя начальника Национальной секретной службы ЦРУ[8 - Подразделение ЦРУ, на которое замыкаются посольские и нелегальные резидентуры за границей. Ранее называлось Оперативным директоратом.]. Там он в конце концов узнал и основную цель своего вызова. Сегодня Джеймса ждет личная аудиенция у директора, а затем в Госдепе новый госсекретарь проводит расширенное совещание с руководством зарубежных миссий, курируемых департаментом.
Хоуп и заместитель начальника НСС шли по длинному коридору в восточное крыло штаб – квартиры, где располагался аппарат директора. «Ну, сечь меня вроде не будут, это уже хорошо» – подумал Джеймс, когда они вышли в центральный вестибюль. Солнце через широкие витражи заливало просторный холл и ярко высвечивало на полу эмблему ЦРУ с грозным белогривым орлом. Спустившись по ступенькам, пара поравнялась с пожилым мужчиной, работавшим у стены зубилом и молотком. Сверху виднелась надпись: «В честь сотрудников Центрального разведывательного управления, которые отдали жизни на службе своей стране».
– Добрый день, – поприветствовал его сопровождающий Хоупа.
– Здравствуйте, мистер, – буднично ответил рабочий, и, добавив. – Сто четырнадцатая. Прям под Новый год, – продолжил аккуратно вырезать очередную звезду в белом мраморе.
Хоуп молча открыл большую «Книгу Почёта» в чёрном кожаном переплете, которая стальным каркасом была прикреплена под мемориальными звездами. Последняя запись гласила: «2021», напротив две золотых звезды. Графа для имен, пуста.
– 21 декабря. Пойдемте, нас ждут, – зам. начальника Службы дал Хоупу несколько секунд осознать увиденное и пошёл в сторону примыкающего коридора.
Рабочий взглянул в глаза оставшемуся у мемориала Джеймсу. Тот ещё постоял мгновение и направился за коллегой. Пожилой мастер продолжал смотреть ему в след, пока сотрудники не скрылась за поворотом коридора.
***
Накануне, только на другой стороне земного шара, трое соотечественников Хоупа мечтали о возвращении на Родину и завидовали своим товарищам, которые уже несколько дней были дома. До этого группа сил специальных операций ВМС США случайно оказалась на российском побережье, в глухом таёжном углу Приморского края. Троим спецназовцам удалось выбраться из района их поиска, а трое «неудачников» не успели – им пришлось сдаться. Военных почти сразу выдали американским властям, и сейчас они пили коктейли на северном побережье залива Монтеррей в солнечной Калифорнии. В отличие от своих товарищей, оставшиеся на чужбине «морские котики» тоже пили, правда горячий чай из консервных банок. И погода была одинаково солнечная, с температурой 20 градусов. Только в Калифорнии «плюс», а на окраине приморской деревни Шкотово – «минус». К деревне американцев неделю назад довёз местный житель. Его пришлось ликвидировать, так как в дороге оказалось, что он вроде выдал ФСБ их прежнее место нахождения. В заброшенном доме царил жуткий холод, и дальнейшее пребывание в таких условиях становилось критичным.
– Джонни! А что, так можно было? Просто сдаться и всё? – не успокаивался один из офицеров, услышав при очередном сеансе связи о благополучном прибытии в США своих сослуживцев.
Старший группы задумчиво почесал всклоченную бороду:
– Ну да. Ещё неделя и начнём кормить вшей, или замёрзнем здесь к чёрту. Радует, что теперь появилась хоть какая-то определённость. Для спутникового телефона осталась последняя батарея. Это значит, у нас не более двух дней добраться как-то до этой гостиницы в районе Владивостокского аэропорта.
Он поставил банку на край кирпича у импровизированной печки. Подышал в озябшие ладони, взял в руки листок с именами, на которые были изготовлены паспорта для офицеров. Передал его товарищу.
– Парни, запоминайте свои данные и легенды. Паспорта уже в консульстве, два на реальных граждан Финляндии, один на гражданина Казахстана, проживающих в Москве, – Джонни обвел взглядом пару бомжеватых на вид мужчин. – Наш финский, и особенно казахский языки, просто великолепны. Поэтому, надеюсь, понимаете, что в купе с такими физиономиями, – старший остановил свой взор на Маке, в котором можно было узнать филиппинца или тайца, но явно не казаха, – мы тут же засыпемся, только открыв рот. Я уже не говорю о более-менее скрупулёзной проверке.
– Так, я, получается, буду казахом? – недоумённо произнёс Мак. – Я даже не знаю, где эта страна находится! Это же бывшие Советы вроде?
– Да, Мак. С американскими паспортами нам и шагу ступить не дадут, лучше сразу идти в ФСБ. Только домой русские нас уже точно не вернут. Мы переданы в распоряжение ЦРУ, и теперь Лэнгли занимается нашими проблемами. А там решили, что ты вполне прокатишь за казаха, так же как я за финна, – Джонни саркастически улыбнулся и снял шапку, оголив чёрные завитушки, доставшиеся ему от африканских предков. – Ты хоть немного знаешь русский. Свой жуткий акцент, в случае чего, объясняешь проживанием с самого детства в Штатах. А вот как мы обоснуем свой финский…
– Финны много пьют, – заметил зачем-то третий спецназовец.
– Ага. И забывают при этом родной язык, – засмеялся Джонни. – Ладно. Об этом подумаем завтра. Дальше. Паспорта, по сути, являются дубликатами действительно существующих документов, только с нашими фотографиями. Они вполне сойдут для покупки билетов. Можно даже, в крайнем случае, заселиться в гостиницу. Но! Пересечь по ним границу не получится. Там подлог гарантированно вскроется, так как пальчики настоящих хозяев откатаны при въезде в Россию. Соответственно, наши контакты с кем-либо должны быть сведены к минимуму. В любом общественном месте: в самолёте, в залах ожидания и т.д. – сидим ровно, никуда не ходим, а лучше вообще изображаем сон, – старший внимательно посмотрел на товарищей. Взял банку с подогревшимся чаем, отхлебнул и продолжил:
– Как только мы найдём безопасный способ преодолеть оставшиеся сорок километров до гостиницы, туда из владивостокского консульства доставят документы. Сегодня режим КТО[9 - Контртеррористическая операция.] и наш поиск вроде свернули, значит пора валить отсюда побыстрее. Единственное, выходить днём в таком виде из убежища нельзя, сразу привлечём внимание. Необходимо привести себя в порядок. Особенно тебе, Мак, – старший группы кивнул на одного из «котиков».
Тот был одет в замызганный старый военный бушлат, который вкупе с грязной рыжей бородой хозяина придавал ему вид ушкуйника. Или кладбищенского бича. Мак единственный немного говорящий по-русски, поэтому ему особенно важно было выглядеть более-менее презентабельно.
Посовещавшись, запросили разрешение связаться напрямую с кем-нибудь из американского консульства. Там должны знать местные особенности и подсказать, как бедолагам лучше поступить. Первый секретарь консульства в разговоре сразу прояснил многие вопросы. Забрать их дипломатической машиной нереально, так как учреждение под контролем контрразведки и ФСБ неминуемо всех накроет. Он может обеспечить такси, которое довезёт группу как раз до гостиницы у аэропорта. Там есть сауна, которую тоже для них закажут. Но офицерам, в любом случае, необходимо заранее побриться и хоть немного восстановить свой человеческий вид. Если такси остановит полиция, то им с такими рожами уже будет не спастись. Договорились, что завтра после обеда приедет микроавтобус. Водителю передадут сумку, там будет одежда. Паспорта и мобильный телефон найдут в сейфе в сауне. Дипломат накидал легенду для таксиста на русском языке, сообщил код от сейфа, записал размеры формы и обуви офицеров. Сразу связались с Центром. Там одобрили план и сообщили, что на утро первого января приобретают для них билеты до Симферополя. Все инструкции о дальнейших действиях получат по прилёту в Москву.
Компания оживилась, хотя выбранный маршрут для эвакуации вызвал некоторое недоумение. До вечера брили бороды и вычесывали волосы. Самый лучший прикид обеспечили Маку, который с листком в руках зазубривал новые русские слова для легенды: Кневичи, сауна, здоро?ва и т.д.
Утром Джонни провёл своеобразный строевой смотр. Невесело окинул взглядом товарищей. Удручённый результатом, махнул рукой и приказал вывернуть карманы. По очереди друг у друга обыскали все складки одежды, чтобы ничего не осталось от их военно-морской сущности. Выписал нужные номера из телефонной книжки спутниковой трубки. Распорядился всем выучить цифры наизусть, после чего очистил память аппарата. Телефон и небольшая сумма в долларах, всё, что решили взять с собой из имеющихся запасов. Остальное или сожгли, или ещё ночью закопали в стороне от дома.
В условленное время вышли к автобусной остановке. Вылили остатки медицинского спирта из аптечки на одежду. Микроавтобус подъехал точно в срок. Мак открыл дверь:
– Здоро?во Шеф! До Еэвич…
– Аэропорт Кневичи? – поправил водитель.
– Да. Он, – улыбнулся парень.
– Садитесь. Там тебе отец сумку передал. На кресле лежит.
Компания залезла в салон, наполнив его стойкой вонью немытых тел и дешёвого алкоголя.
«Деревня совсем вымирает. Родителей жалко. Сын, вроде молодой, а уже спился совсем» – подумал таксист, выруливая на трассу.
Глава 4
После встречи с друзьями-танкистами в кафе «Жара», Валера навеселе? поспешил домой, надеясь задобрить супругу купленными накануне духами и новостью, что завтра – 31 декабря, он в резерве, и они, в конце концов, поедут выбирать давно обещанный кухонный гарнитур. В кармане лежал рекламный буклет о турпоездке в Таиланд. Его находка во время застолья чуть было не испортила парню настроение, вернув гадкие ощущения от передряги, в которую он влип. Однако замахнув сверху пару рюмок, Охлестин твёрдо решил, что о полученном сигнале сообщит как его и проинструктировали – из кабинета по оперативной связи, но лишь завтра и после того, как с женой съездят в мебельный магазин. Иначе личные планы вновь рухнут, и к служебным неприятностям неминуемо добавятся ещё и семейные. Никакого отпуска после событий 21 декабря ему, конечно, не дали: законный очередной – отменили, впрочем, как и у всех, а по здоровью – ВВК[10 - Военно-врачебная комиссия] признала его стопроцентно годным и не нуждающимся в реабилитации. Единственно, освободили на месяц от службы на границе, повесив в отделе на старлея всю бумажную работу. В действительности, Охлестина намеренно не отпустили отдыхать, создавая условия для скорейшего выхода на него возможного связного. А запрет на службу в нарядах хоть и обосновывался идущим разбирательством и заботой о здоровье офицера, давал возможность обеспечить за ним конспиративный контроль и наблюдение.
– Никольская 34, – Валера плюхнулся на заднее сиденье такси, которое, как нельзя лучше, уже давно стояло прям у кафе. И, вспомнив о вежливости, добавил: – Вечер добрый.
Бородатый водитель приветливо ответил с лёгким южным акцентом, и сделав потише радио отъехал от тротуара. В машине было тепло, мягкая подвеска убаюкивала, а огни ночного города и мелькание праздничной иллюминации отвлекали от тревожных мыслей о своей судьбе. После его добровольной сдаче в ФСБ, Охлестина почти ежедневно опрашивали о событиях той злополучной ночи. Каждый раз это делали разные сотрудники, которых представлял ему Андрей Бадрам. То контрразведчики, то из собственной безопасности, то следователь. Вопросы были вроде тоже разные, однако часто ответы с его стороны повторялись, и он обратил внимание, что эта разница была, как правило, лишь в формулировках. Поначалу он посчитал, что подобная повторяемость вызвана несогласованностью в работе разных структур, дублирующих друг друга. Однако после рассказа Павла Полетаева о сегодняшнем участии в осмотре места боестолкновения, понял – ему не доверяют. В лучшем случае, контрразведка пока проверяет рассказ пограничника, в худшем – его подозревают в госизмене. Бадрам, оказывается, уже сутки в Валуйках, но Валере он об этом не сообщил. Алкоголь начал действовать как катализатор нехороших мыслей: «Блин, что делать-то?». В Москве Бадрам его проинструктировал о линии поведения и порядке действий, если с ним попытаются связаться с «той стороны». Офицер достал телефон, переданный контрразведчиком на крайне московской встрече: «Не, с листовкой лучше не тянуть до утра», и набрал номер.
– Андрей привет, есть новость про лист…
– Всё хорошо? – собеседник быстро перебил звонящего. – Ты в городе?
И после утвердительного ответа, коротко продолжил:
– Завтра подъеду, я тоже здесь. До встречи! – в трубке раздались короткие гудки.
«Хм, а теперь сообщил… может не всё так плохо?» – неприятные ощущения чуть отступили.
На следующее утро Валера под руку с супругой вышел из подъезда, и, запрыгнув вдвоём на заднее сиденье служебного УАЗика, поехал в отдел. Там его ждал начальник. Утренний вызов шефом на службу, естественно, не обрадовал, а присланная машина вовсе ввела в уныние – что-то значит серьёзное. Делиться этой новостью с женой было чревато. Хрупкая женская психика могла не выдержать очередного срыва семейной операции «кухонный гарнитур», и тогда угроза получить на Новый год первый в их совместной жизни скандал становилась неминуемой. Поэтому для жены, они, конечно, направлялись в мебельный салон, а визит в отдел всего лишь формальность – он же в резерве, нужно якобы просто появиться, отметиться.
– Лер, – так супруга называла Валерия. – А куда мы едем?
– Да на секунду заскочу в отдел, отмечусь, что жив здоров, буду в городе. Если что – на телефоне.
Жена подозрительно посмотрела в глаза мужа. «Кирдык, короче. Чую, скандала не избежать». – Ну не на секунду…, на минуту… на десять, а ты пока, кстати, в парфюмерный сходи, погуляй там. У нас же рядом открылся этот, как его, «Куча», «Кучи»…
– «Гучи», – холодно поправила жена. – Я была там уже, вчера. И духи ты мне подарил вечером оттуда же, не те, кстати, что я выбрала. Не угадал.
– Так чего не сказала, какие тебе нравятся? Мне же всё, что приятней конского пота и мокрой псины – божественные ароматы, – Валера потихонечку начинал закипать. Водитель чуть хохотнул, вероятно понимая особенности обоняния пограничников.
– А когда мне тебе сказать об этом? Ты месяц как приехал, а разницы никакой, видимся мы не чаще, чем когда ты в Приморье служил.
Повисла тягостная пауза.
– Десять минут, – девушка с металлом в голосе, первой нарушила молчание, – у тебя десять минут, потом ищи меня в «Гучи». Я покажу, какие мне нравятся духи. А задержишься ещё на десять, покажу какая мне нравится пудра… ещё там тушь и лак для ногтей, но они уже по пять минут будут стоить.
Контрактник – водитель не выдержал и захохотал:
– Наталья Леонидовна, Вы меня извините, но я свою жену с Вами знакомить уже опасаюсь!
– Не переживайте, Андрей, я научу её как с вами семейное счастье строить.
Охлестин удивлённо, но уже с озорной улыбкой посмотрел на жену, гротескно округлив глаза:
– А не до хрена ли по пятёре за 10 минут?! Там же дешевле пяти тысяч вообще нет ничего, по-моему!
– Будешь трендеть – повышу стоимость тарифа до трёх минут, – Наталья с улыбкой повернулась к мужу. Валера влюбленно глядел на жену, продолжая мимикой выражать деланный гнев и удивление:
«Ну ты и сучка!» – одними губами, без звука, игриво произнёс он.
Женщина взглянула в зеркало – водитель улыбался, смотря на дорогу, и, наклонившись к уху мужа, сексуально прошептала:
– Ну так, ещё какая! – чмокнула его в щёку, оставив яркий поцелуй красной помадой. После чего откинувшись на спинку, уже громко добавила:
– И да, начальнику своему советую сообщить, сколько для тебя сегодняшнее общение с ним может обойтись. Пусть тоже о подчинённых заботится, а то взяли привычку, обещать женам и не выполнять. Слово офицера – слово офицера… Смотри мне! Там в магазине кафешка есть, никуда не уеду, пока за свои слова не ответишь по озвученному прейскуранту.
Валерий светился от любви, страстно сжал коленку девушки, она положила сверху свою ладошку: «Ну, ну, ну Валерон, не место, держи себя в руках!».
Подъехали к отделу. Охлестин со словами: «Десять минут, не больше!», выскочил из машины.
– Лера! – окрикнула его из открытой двери жена.
Он обернулся. Наталья пальцем показала на щеку, а потом ткнув себя в грудь, на вывеску «Гучи» через дорогу.
– Хорошо, хорошо! – поняв вторую часть как продолжение игры, на щеку он внимания не обратил.
Входя в кабинет начальника он уже твердо решил поставить ему ультиматум: или дать два часа на покупку злосчастного гарнитура, или выписать премию для компенсации намечающихся убытков. Однако увидев у шефа подполковника Бадрама с облегчением понял, что с Андреем договориться ему будет проще. В крайнем случае, одними духами, возможно, всё обойдется. Тем более купить их всё равно придётся, и это неминуемо… как же… они же ей понравились! Значит лучше купить сразу, дабы уберечь свой мозг от медленного выноса, а психику от лишнего стресса.
– Валерий, знакомься, следователь с ФСБ, – шеф кивнул в сторону Бадрама, глядя не в глаза, а на красный поцелуй на щеке, – по твою душу.
Офицеры представились, пожали руки, изображая, что видят друг друга впервые.
– Как самочувствие, купил гарнитур-то вчера? Судя по не смытым поцелуям – купил, – иронично, сам себе ответил начальник.
– Оооо! Товарищ подполковник, эпопея моя с гарнитуром продолжается. Вчера не успел. Сегодня с утра намеревался предпринять уже четвёртую попытку. Жена за яйца взяла, сказала, что на этот раз мне не простит, если не купим. Сидит сейчас внизу, в машине… на счётчик поставила, представляете?
– В смысле? – у шефа было своеобразное чувство юмора, хотя мужик он был хороший. Строгий, но справедливый.
– В прямом. Каждые 10 минут на службе сейчас – флакон духов или другой парфюмерно-косметической херни из «Гучи» напротив. Пока гарнитур не куплю.
На этот раз начальник искренне рассмеялся, Бадрам тоже.
– Поэтому прошу дать мне пару часов исполнить своё проклятое обещание, и потом погрузиться опять в службу хоть на месяц.
В дверь тихо постучали:
– Здравствуйте. Можно войти? – Валера покраснел, узнав голос жены.
– Конечно, заходите Наталья Леонидовна, – начальник с улыбкой вышел навстречу.
