А создать такую интересную вещь возможно, обладая жизненным багажом впечатлений и знаний о мире и понимая, как работает именно изобразительный язык.
Если взрослый нигде не учился, то он вполне сможет продолжить рисовать, как в детстве. Не зная изобразительной грамоты, продолжит делать детские рисунки. С той разницей, что у него багаж знаний теперь уже богатый, больше тем может затронуть. Скорее всего, он не сможет внятно передать задуманное и вызвать желаемую реакцию у зрителя. А от трогательной непосредственности детского рисунка его отделяет серьезное аккуратное исполнение этого рисчунка руками взрослого, старающегося сделать все «прилично».
Но такой взрослый сможет сделать действительно интереснейшую вещь, если освоит основы изобразительного языка – не как изображать визуально похоже, нет, речь идет о других правилах – как заговорить на именно изобразительном языке – с помощью композиции, расстановки пятен этой композиции, выбора размера, формы, цвета этих пятен так, чтобы они визуально сразу «рассказали» своими этими качествами о действии картины.
Д. Веласкес «Сдача Бреды», П. Пикассо «Девочка на шаре», И. Попкова «Мальчик на заборе» – примеры острых выразительных композиций, как ритмы, формы и цвета отражают смысл работ
Осваивайте изобразительный язык!
О тонкой трогательности и юморе в искусстве
Эти неуловимые ощущения – юмор и трогательность
«Чувство юмора связано с умением субъекта обнаруживать противоречия в окружающем мире» словарь психологии
То есть смешное – это то, в чем есть противоречие.
Если идеал не содержит в себе противоречий и поэтому в нем нет и смешного, то живой организм некоторую толику его должен иметь, так как противоречит идеалу своим отходом от него – чтобы добиться большего разнообразия свойств особей для выживания рода, если условия жизни изменятся.
Искусство – отражение жизни, поэтому оно не может не содержать толику юмора Эта толика в каждом случае будет иметь свое количество – от тонкой лиричной трогательности до мощного оружия сатиры. Мое личное ощущение, что как раз юмор и делает искусство таким действенным, «мягкой силой», могущественно воздействующей на умы и сердца человечества.
Юмор собственной персоной
– Об Иване Сотникове: «Белочка у него – зверь свирепый и веселый»
Если знать жизнь Ивана Сотникова, то никак нельзя ее назвать простой и легкой, но жизнерадостность и веселость он всегда сохранял и дарил ее ближним, воспоминания современников:
«Ваня был как витамин в жизни, он все время придавал силы; он приходил и всегда вроде бы у него было все хорошо…»
«Непотопляемый Сотников»
«Ваня был соткан из противоречий и столкновений, которые трудно было умом объединить, однако это был такой громадный человек, в котором это все соединялось»
«Всегда ассоциировался с жизненным напором, с жизнью, – я не ощущаю, что Вани нет, – он постоянно с нами»
– Херлуф Бидструп
Легендарный Херлуф Бидструп всемирно известен благодаря своим злободневным карикатурам и многочисленным юмористическим рисункам на разные темы, которые можно рассматривать бесконечно, находя все новые и новые метко схваченные выразительные детали и бесконечно восхищаясь умением передавать эмоции героев в тончайших нюансах. «Его рисунки остаются актуальными до сих пор, не смотря на то, что прошло уже больше полвека со времени создания многих из них.»
О своем творческом пути он говорил: «Над разящей силой карикатуры я задумывался ещё в школьные годы. Бывало, я изображал на классной доске кого-нибудь из учеников или преподавателей. Я старался подметить и подчеркнуть в рисунке характерную особенность данного человека, его излюбленную позу, мимику, а это не только вызывало смех у других, но и задевало того, кого я рисовал. Карикатура уже тогда была моим оружием. Но настоящим политическим сатириком я стал лишь во время гражданской войны в Испании. Фашисты творили там чудовищные злодеяния. Я старался их заклеймить, пытался вскрыть существо происходящих событий.» («Бидструп Херлуф. Жизнь и творчество» М.Б.Косова)
Неуловимая трогательность и тонкость
– Индира Балдано
Тонкая трогательность в творчестве Индиры Балдано передана едва уловимыми движениями форм и линий, создающими лирическое настроение, и подчеркивается такими деталями, как трогательный размер синей книги на фоне красного монолита фигуры – контрастом размеров и цвета; а также певучестью, текучестью фигур в семейном портрете, усиленными созвучными им формами дальнего плана.
– Константин Сутягин
Творчество Константина Сутягина все пронизано задушевной трогательностью, особенно ярко она проявляется в сюжетах с падающим снегом и стаффажами. Но и без хара?ктерных деталей, в самом письме, в его где-то неровностях и шероховатостях, живых, где-то вибрирующих очертаниях – уже тоже ощущается эта тонкая, певучая трогательность. Здесь есть некоторая недосказанность, – нечто неуловимо задушевное, которое вместе с тем и очень красиво чарует своими волшебными переливами перламутра.
Любоваться равно творить
Когда любуешься, видишь все целиком сразу то, чем любуешься – и если это как раз изобразить – то и ухватишь главное, на что нравится смотреть. Это и о пейзаже, и о портрете. В пейзаже видишь красивые цветовые сочетания и ритмы – вот их и переносишь на холст, а все остальное этому подчиняешь. В портрете – отмечаешь взаимное расположение пятен и линий, их пластику, изгибы – их и переносишь на бумагу.
А бывает, идешь по улице – и хоп! Что-то зацепило, какой-то фрагмент, какой-то сюжет или кусок интересный – либо по цвету, либо по ритмам, – а, может быть, и либо по занятному сочетанию предметов, будящему сонм ассоциаций.
А бывает, любуешься нежностью цветка или величием заката, а передать-то эти чувства и не можешь: не все поддается передаче, «как есть», приходится искать «иносказательные» «фразы», следуя примерам великих из истории искусств.
И, конечно же, никто не застрахован от отчаяния невозможности передать эту красоту, – раз уж сам И. Левитан плакал от него, глядя на очередной пейзаж, которым так восторгался.
Секрет создания шедевров прост: просто надо любоваться и свои чувства пробовать передать на холст. При этом зритель также будет любоваться, как и Вы, природой, или точно также остановится перед неожиданным сюжетом, как и Вы останавливались, или точно также полюбуется узорами линий и ритмов, как и Вы любовались – и все это через Ваш холсты-передатчики.
Логика умозрительная и логика восприятия
Как надо рассуждать, принимая решение, что как изобразить?..
Если исходить из стилистики – то более менее все ясно: характер изображения подчиняется канве выбранной стилистики.
Стилистика – это правила, определяющие характер формы предметов картины, чтобы сохранить цельность картинной плоскости. Эти правила художник задает сам. Или подсматривает в истории искусств, немного перерабатывая под себя.
Но есть еще импрессионизм, когда стараешься точно воспроизвести картинку, как ты ее воспринял. То есть тут включается логика восприятия. Или: есть логика умозрительная, когда пишешь предметы согласно их характерам, а есть логика восприятия – это когда пишешь те же предметы, но уже согласно восприятию их всех вместе целиком. И от этого часть этих предметов может поерять свои очертания, если это только окажется «на руку» большей выразительности того впечатления, которое произвела натура.
«Московский май» – сюжет, подсмотренный мной в жизни, мог бы быть стилизован в плоскостном декоративном решении, но захотелось передать ослепительность света на тюльпанах – пойти дорогой импрессионизма. По этой логике пробка из машин, будучи в контражуре, не должна иметь четких очертаний – по логике восприятия всего целиком. Возможно, выбор импрессионизма с элементами стилизации может вызвать вопросы. Но искусство – это не математика, и некоторая толика отступления от привычных решений всегда может иметь место, если это эстетически приемлемо.
В искусстве можно все, только если это будет хорошо смотреться. А как это понять, насколько что хорошо смотрится?.. Тут уже в ход идет опыт мастера или коллекционера. Такой опыт – не в уровне владения техникой, а в умении «проектировать макет» этой вещи – в представлении, как она выглядела бы в том или ином исполнении – еще до ее материализации в холсте и красках.
Какой метод изображения выбрать, какой логикой пользоваться – решать автору. Только он несет всю ответственность за принятое такое решение и должен тогда уже «довести» это решение до конца, быть в нем убедительным.
Любителям ярких цветов о живописи
Обычно, когда начинающие радостно красят свои первые шедевры открытыми чистыми цветами, а потом показывают профи с бородами, последние обычно в ответ неодобрительно цокают, мотая головой, дескать, это никуда не годится, это не живопись! И приводят в пример настоящую живопись – обычно, на взгляд начинающего художника – «серую и безрадостную», и отчего они втайне дают себе зарок так не делать никогда.
«Больше грязи – больше связи!» – разгуливает по всей художественной земле «закон живописи». Почему в кавычках?.. Потому что педагоги ученикам так говорят с долей иронии. С одной стороны – если общий цвет, даже неопределенный грязный, присутствует везде на картинной плоскости, то он ее объединяет, и картина смотрится цельно, с другой стороны – грязь – это не цвет и к живописи никак не относится, – а скорее наоборот, – а само понятие живописи состоит в другом.
Живопись – это о сочетании теплого и холодного, то есть когда можно сказать о двух цветах, положенных рядом, что один из них – теплый, другой – холодный – относительно друг друга. А грязь – это термин у живописцев, обозначающий неопределенность по теплохолодности. Еще такие места называют «дырками».
То, что имеется в виду в поговорке про грязь – это не совсем грязь, а просто очень сложные оттенки серых и коричневых – на первый неподготовленный взгляд может показаться просто серостью и грязью. Но если присмотреться – это живой цвет, сотканный из теплых и холодных всевозможных оттенков серого:: красноватого серого, зеленоватого серого, желтоватого или синеватого – то есть везде в «грязи» есть частичка определяемого цвета «из радуги».
Но любители открытых, «понятных» цветов жаждут яркой радостной и – что немало важно – определенной картинки.
К счастью для них, есть и такая живопись, «цветная», – есть и такие примеры в истории искусств. И первое, что приходит на ум – это, конечно же, А. Матисс.
Не живопись, а праздник цвета у А. Матисса! У великого маэстро все цвета, хотя и интенсивные, но все равно не «простые», а имеют очень определенные специально подобранные оттенки, которые и дают такие красивые сочетания, которыми мы и любуемся.
Понять принцип теплохолодности – закона живописи – очень просто на примере света и тени.
Обратите внимание, что то, что ярко освещено солнцем, «горит» ярко теплым оттенком, а рядом в тени мы наблюдаем уже холодный оттенок этого же цвета.
