Призрак из хрустального шара
Алёна Романова
Когда-то между миром людей и миром нечисти возвели грань, разделившую их навсегда. Но вот граница истончилась и потребовала обновления. Да только в самый уязвимый момент, когда она была особенно тонка, из тюрьмы сбежали пять заключенных призраков. Опасных надо сказать и непредсказуемых. Пришлось отправить на их поиски бывшую возлюбленную Кощеева внука и дочь Великого змея. Ну и что, что внук категорически против и неясно, то ли помогать будет, то ли палки в колеса вставлять. Главное, вернуть беглецов обратно и защитить мир нечисти и людей.
Алёна Романова
Призрак из хрустального шара
Пролог
Меревик, освещённый луной, сидел на полу тюремной камеры. Его длинные маслянистые волосы скрывали заостренные черты лица и алчный блеск глаз. Он дернулся, меняя положение тела, но железные кандалы, скрипнув о камень, больно обожгли кожу и не дали сдвинуться с места. За долгие годы он привык терпеть боль, поэтому всё равно повертел шеей и встряхнул руками, ногами. И вдруг замер, растянув губы в кривую ухмылку, прошептал:
– Кап… кап… кап…
– Ты замолчишь или в тебя цепью швырнуть? – раздался недовольный голос из левого тёмного угла.
– Кап…
– Ты издеваешься?!
– Алексий, успокойся, – последовал приказ из правого угла, и в камере стало тихо. Джонатан Коллинз редко говорил, но если слышали его шелестящий голос, то заключенные замирали в ожидании и не решали продолжить разговоры.
Кроме любителя лунного света:
– Кап…
– Кельт, да сколько можно? Ты другие слова не помнишь? – из тьмы правого угла камеры вынырнул Алексий и потянулся к цепи Меревика, с силой схватил, затем сгреб несколько звеньев и дернул на себя.
– Алексий, – вновь подал голос Джонатан, – сейчас не время. Держите себя в руках и не привлекайте внимание стражников.
Луна скрылась за промелькнувшем в окне силуэте. Смазанная, обезличенная тень сползла по внутренней стене камеры на пол и на четвереньках прошмыгнула в угол, где обитал Джонатан.
– Хорошая работа, Сьюзи, – он погладил племянницу по кудрявой голове.
Она в ответ глухо рассмеялась и вытащила из–за пазухи тонкий цилиндрический предмет.
Джонатан жадным движением схватил отмычку, размером не больше указательного пальца, ласково провел другой рукой по гладкой и холодной поверхности и торжественно проговорил:
– Господа, этот день наступил. Скоро мы окажемся дома.
Он с гордо поднятой головой остановился в центре камеры, впервые за столетия свободный от железных оков. Затем потянулся к Меревику, – и ещё одна цепь упала на пол, освобождая пленника. А затем торжественно проговорил, низко кланяясь:
– Господин мой, Меревик, пришло твоё время. Освободи нас.
Тут же от стены, рядом с маленьким решетчатым окном, отделился ещё узник, с ног до головы замотанный полосками ветхой ткани, а на плече у него сидела кисть руки и барабанила пальцами по ключице. Он протянул руки, закованные в кандалы, Кельту. Его оттолкнул Алексий и жарко прошептал:
– Да, Меревик, сделай своё дело, ты обещал, так освободи нас.
Кельт проворно отодвинулся от сокамерников, прислонился спиной к стене и полубезумным шепотом забормотал:
– Кап, кап, кап, шар, кап, хрусталь, да, он поможет, кап…
Сьюзи подползла к Меревеку и показала ему язык. Он захлопал в ладоши и потянулся за забиякой.
За каменными стенами раздался глухой удар и молния осветила всю камеру.
– Час свободы близок! – возбужденно проговорил Алексий.
– Меревик, нам пора, – Джонатан взял его ладонь и сжал её, привлекая к себе внимание. – Проделай свой любимый фокус.
Кельт перевел алчный взгляд на прутья и, при следующем ударе грома, запел.
Поначалу тихое мычание мало напоминало мелодию, но с каждым новым раскатом бури воздух наполняли переливы необычного мотива. От тела Кельта отлетали золотистые искорки. Они кружились вокруг пленников, обматывая их тонкой паутиной. Та проникала внутрь, сжимала их тела, а после, в такт нового витка мелодии, закручивала в спираль. Бабах! – Громыхнуло за окном, и пленники превратились в капельки дождя. Они спокойно вылетели между прутьями решётки навстречу свободе.
При очередном раскате в тюрьме Потустороннего мира завыла сирена, оглушая охрану криками:
– Заключенные сбежали из камеры!
Глава 1
Вечер в потустороннем мире
Площадь забвения
– На связи специальная корреспондентка «Потусторонних хроник» Кикимора Абрамовна. Сегодня все собрались на площади забвения, чтобы собственными глазами увидеть историческое событие. Если вы, по каким-то причинам, не успели лично сюда прибыть, то не переключайтесь!
Ведущая провела рукой по горлу покрытому зелёной кожей, показывая оператору, что съемка окончена. Кикимора заметно нервничала. Она постоянно поправляла строгий брючный костюм цвета фуксии, переминалась с ноги на ногу, цокая высокими каблуками белых лакированных туфель. Если правда появится великий змей Полоз, то вечерняя трансляция станет сенсацией – не меньше, а то и главной новостью на ближайшие двести лет. Царь нечисти редко выходил на поверхность.
Площадь забвения накрыло непроглядной тьмой. Она пару раз всколыхнулась над головами пришедших, затем свернулась трубочкой, завязалась узлом, превращаясь в шар, и упала оземь, открывая пред нечестью первую гостью.
– Петя, включай! – взвизгнула Кикимора толстенькому оператору и, схватившись за микрофон, лучезарно улыбнулась, показывая кривые и острые зубы. – А вот и первая высокопоставленная гостья занимает место на златом крыльце.
Петя старательно перевёл объектив камеры на высокий деревянный терем на куриных ногах. По золотым ступеням на широкое парадное крыльцо степенно поднималась сгорбленная старуха. Она заняла деревянный трон, стоящий между железным и каменным.
– Баба Яга появилась одной из первых, и в честь знаменательного события в своём исконном облике, – тихо затараторила Кикимора, стараясь не нарушать тишину, царившую на площади.
Старуха плотнее запахнула изъеденную молью серую шаль, да закинула ногу на ногу, показывая всем, что подол её коричневого платья мало того штопанный-перештопанный, так ещё и порван в нескольких местах. Она наконец-то удобно села и оглядела площадь.
Цепкий взгляд черных глаз не упустил ни одной детали. Он небрежно пробежался по собравшейся на площади нечисти. Немного задержался на едва уловимой дымке на горизонте. Когда достиг чёрного провала пещеры на зелёном холме – остановился. Ноздри на крючковатом носу затрепетали, принюхиваясь, узкий белёсый язык облизал тонкие морщинистые губы.
Баба Яга заерзала на месте, понимая, что времени оставалось всё меньше и меньше, а вот остальные, как обычно, опаздывали. Тут же раздался хлопок, и рядом с крыльцом открылась металлическая дверь. Из неё вышел одетый в черную рубаху и шаровары скелетоподобный старик. Седые редкие волосы рваными прядями свисали ниже плеч. В руках он держал посох, украшенный белым камнем, похожим на куриное яйцо. Он, так же тяжело ступая и опираясь на палку, поднялся к Бабе Яге и занял железный трон. Кощей мягко улыбнулся старухе. Затем уставился черными провалами глазниц на проход пещеры и неподвижно застыл.
Нечисть, отводя взгляды от гостей на крыльце и с опаской поглядывая на зёв пещеры, взволновано зашепталась: отчего Кощей появился на публике с посохом силы? О чём Кикимора Абрамовна известила зрителей, глядя в объектив камеры:
– Кощеев посох силы используется только во время войны. Неужели от нас что-то скрывают? И сие знаменательное событие будет омрачено…
Ведущую опять перебил громкий звук. На площади отчетливо запахло соленой водой и водорослями. Нечисть, толпившуюся ближе всего к крыльцу, обдало брызгами. Из-под земли поднялся столб кристально чистой воды, изогнулся и пролился ровно на сидение третьего каменного трона. Пористая поверхность мигом впитала воду, и окрасилась бордовым цветом, а затем ручейки вытекли обратно, и на троне появился Водяной, в расшитой ракушками и жемчугом рубахе, и в штанах, смахивающих на рыбий хвост. Он улыбнулся и помахал перепончатой лапой толпе нечисти. Его водянистые глаза светились в предвкушении веселья.
– Позёр, – прошипела Баба Яга и сплюнула под ноги.
– Так праздник же вроде? – стушевался Водяной, вжимаясь в спинку.
– Ты, дружище, не чуешь, что торжество вот-вот сорвётся? – прошелестел Кощей, указывая тонким пальцем на вход в пещеру.
Водяной чуть привстал, вытянул шею, чтобы лучше разглядеть то место, из-за которого они тут все собрались. Небольшой насыпной холм, покрытый густым бурьяном, скрывал у подножия вход в пещеру. Его украшали три толстых бревна из дуба.
Вход в пещеру обычно был чернее самой черной ночи, но вот сегодня, когда внимание всех было устремлено туда, нечисть заметила неладное. По брёвнам пробегали красные искры, а черный провал то и дело пропадал, а на его месте появлялся вид на сосновый бор, явно из мира людей.
Нечисть с дружным «ах» отпрянула подальше от холма. А Водяной сел на своё место и нахмурил брови.
– Ровно двести лет прошло с тех пор, – справившись с волнением, проговорила Кикимора, – как, по воле Великой хтонической змеи, нечисть и люди были разделены гранью.
Кикимора махнула рукой в сторону холма, где с двух сторон в него входила та самая грань, прозванная границей между мирами.
– Вот эта, едва уловимая лёгкая дымка на горизонте, не пускает живых людей в потусторонний мир, обеспечивая нашу безопасность.
Кикимора подала знак оператору выключить камеру, но Петя ойкнул и присел закрывая голову. Абрамовна оглянулась и увидела, как в центре площади появились два домовых. Они установили на каменную кладку три черных треугольных прибора, проекторы для голограммы. Нажали на кнопки и отбежали подальше. Пучки светло-голубых лучей выстрелили вверх, соединяясь в одну точку, а затем зигзагом спустились к земле, вырисовывая статную фигуру Полоза в человеческом обличие.
Нечисть ахнула и отступила к краям площади. Царь очень редко покидал дворец между Навью и Явью. После восхождения на трон, хтоническое божество обречено на вечное одиночество под землёй, ибо вживую не могло ни с кем встречаться, иначе начинался конец света, умирало всё живое и неживое. Но хвала умельцам из департамента мастеров. Они придумали голографический передатчик, позволивший Полозу иногда, – ибо это очень затратно для всех, – общаться с нечистью, не устраивая при этом локальные апокалипсисы.
– Ой, – опять пискнул Петя, – и почему мне всегда кажется, что он смотрит только на меня?
– Успокойся, – ведущая взяла за руку оператора, подняла и всучила камеру. – Он смотрит так на всех. В самую суть тебя и всё такое, даже через призму-обманку высоких технологий. Радуйся, что мы при этом не умираем в страшных муках. Лучше следи за камерой, и чтобы свет падал с правой стороны. Ты же знаешь, что тень от моих бородавок делает лицо на экране перекошенным.
Полоз подошёл к золотой лестнице и повернулся к толпе нечисти.
– Дорогие мои, – его голос камнепадом рассыпался по площади, и некоторые из трусливых прикрыли уши, боясь оглохнуть, но змей сделал вид, что не обратил на это внимания и продолжил. – Пришло время, когда грань между мирами истончилась. И сегодня мы впервые совершим перезарядку кристалла, используя подробные инструкции создательницы защиты, обитающей сейчас в Нави.
Полоз развернул пергаментный свиток и торжественно проговорил:
– И тьма кристалла исчезнет, и на место её придут картины из нездешнего мира. И грань истончится, и порвать её сможет лёгкий порыв ветра. И мары придут на помощь, и явят они свою силу. И придёт спасение из Нави, и напитает кристалл вечной тьмой.
Мары?! Мары! Шепот пролетел над площадью. Трое на крыльце удивленно переглянулись, явно не ожидая, что в подпитке кристалла будут участвовать тёмные жрицы.
– Петя, Петенька, – Кикимора опять схватила многострадальную руку оператора и затрясла ею, – смотри во все глаза и только попробуй пропустить их появления. Мары! Это ж надо! Они покинут свой храм? Ох, это же сенсация!
Нечисть то и дело оглядывалась по сторонам. Казалось, возбуждение толпы усилилось и наэлектризовало воздух, ещё чуть-чуть, – и всё вокруг взорвалось бы от нетерпения!
И вот из леса, по истоптанной полянке, со стороны неведомых далей, появились они – мары. Семь жриц, все как одна высокие, стройные, в черных простых платьях, подпоясанные красными нитями. Черные волосы, заплетенные в тугие косы, едва не касались земли. Лица белые, брови черные в разлёт, алые губы, голубые глаза, мерцавшие потусторонним блеском бескрайней Нави.
– Верховные жрицы, – пропищала Кикимора в микрофон, и зелёный оттенок кожи стал на несколько тонов светлее. – Поговаривают, что некоторые из них жили ещё до рождения Бабы Яги и Кощея, – не сдерживая дрожь в голосе продолжила она.
Мары приблизились к голограмме Полоза, учтиво поклонились ему в ноги и выпрямились, ожидая его распоряжений.
Атмосфера на площади стала ощутимо прохладнее и тревожнее. Мары умели превращать собственное тело в двери, ведущие прямиком в Навь – мир мертвых, где жили страшные и голодные твари. И было понятно, отчего нечисть отодвинулась от жриц на почтительное расстояние, ещё дальше, чем от Полоза. Кому захочется стоять рядом с потенциальным порталом в мир мертвых, осознавая, что никто не полезет вслед за тобой, чтобы выручить твоё бренное тело из пасти чудовища. И зачем они нужны для подпитки кристаллов? Сидели бы в своём убежище до скончания времён… все это явно читалось в лицах испуганной нечисти.
Кикимора Абрамовна, напротив, подталкивая изрядно вспотевшего от страха оператора, продвигалась ближе к жрицам. Главное, не упустить ничего из происходящего. Рейтинги зашкаливали, значит, премия уже в кармане.
Тем временем мары шли к пещере. За ними, таща тяжелые черные чемоданчики, семенили домовые. Голограмма Полоза парила в некотором отдалении. Трое на крыльце смотрели на происходящее, не мигая и не шевелясь.
Жрицы замерли у входа. Домовые остановились, установили полукругом чемоданчики, открыли и вынули прозрачные кристаллы разной формы. Они соединили осколки меду собой, – получилась стеклянная фигура змеи готовой к прыжку. Статуэтку приложили к бревну, и она тут же в него впиталась. По дереву пробежали зелёные всполохи. Из темноты потянулись тонкие черные нити. Домовые руками, одетыми в защитные резиновые перчатки, схватили их, подтянули к чемоданчикам и подсоединили к прямоугольным разъёмам. Над поверхностью крышек вспыхнули прозрачные зеленые мониторы, с пробегающими на них знаками и индикатором заряда, который показывал двенадцать процентов.
Небо расчертили всполохи красных молний, и раздался громоподобный грохот. Воздух завибрировал и наполнился влагой. Волосы и одежда нечисти намокли.
Мары встали вокруг чемоданчиков. Они взялись за руки и, раскачиваясь из стороны в сторону, запели. С каждой новой нотой грохотало всё громче, а в воздухе летали крупные капли воды, не падая на землю. Неожиданно над площадью пролетел резкий порыв ветра. Он на месте, где только что исчезли жрицы, вспорол, словно острым ножом, ткань мира, открыл портал в Навь, переливающийся голубым светом.
