К тому времени, как я заколол одного стражника и чуть оттеснил второго, в соборе началась паника. Носитель Меча, судя по всему, этого и добивался, так как всячески старался усилить неразбериху, играя с тремя оставшимися стражниками, словно кот со стайкой мышей. Он загонял их в середину толпы, с дикими криками бегал вокруг, делая вид, будто ужасно боится; конечная цель этих маневров мне не была ясна, однако закончилось все тем, что два стражника столкнулись головами (звук был почти как от удара обухом топора по стволу дуба) и без сознания рухнули на пол, а третий (сержант) неким таинственным образом ухитрился выбраться наружу.
– Он наверняка поднимет тревогу, – сказал я.
– Естественно, – согласился Странник, вытирая меч и пряча его обратно под плащ. – Этого я и ждал.
– Хорошо. А что дальше?
– Дальше – в особняк наместника. Аль-Камар должен осознать ошибочность своего поведения, и мы ему в этом поможем.
Я покачал головой. Нет, планы этого Странника явно были слишком сложны для моего понимания…
– Учитель!
Коготь Тигра открыл глаза.
– Дакан, сейчас время отдыха.
– Я заслуживаю наказания, – склонился младший из трех братьев, – но должен передать вам это. Квай-Чан нарушил Кодекс Гильдии.
Последовала секундная пауза.
– Продолжай, – вздохнул мастер.
– Он явился в миробанское отделение, разнес там половину здания и вытряс информацию из клерка. Узнал имя убийцы Невидимки, который вступил в Гильдию простым наемником, и пошел по его следу.
– И кто же он такой?
Дакан нахмурился.
– Но это…
– Отвечай.
– Йохан, – с запинкой произнес Странник готландское имя. – Юноша-красноголовый. С недавних пор – Мастер Меча.
– И куда же след привел твоего брата?
– В Тайр. Там этого красноголового нанял посланник Джафара для некой секретной миссии; вот тут Квай-Чан и нарушил Кодекс, пробравшись в архивы, чтобы выяснить суть указанной миссии.
– А ты прибыл, чтобы доложить об этом, – закончил Коготь Тигра. – Тебе нужно приказание? Или будешь действовать самостоятельно?
– Мне нужен совет, учитель. Должен ли я рассказать обо всем Совету Гильдии? Или мне вообще ничего не следует предпринимать, оставив все на произвол судьбы? Или же…
Учитель мысленно улыбнулся:
– Совет Гильдии можешь пока в известность не ставить. Проследи за своим братом. Если ты отыщешь этого Йохана раньше него, притащи его ко мне – живым. Если же Квай-Чан успеет раньше, постарайся предотвратить поединок.
Дакан невесело усмехнулся:
– Боюсь, моих возможностей тут будет недостаточно.
– Я рассчитываю на тебя.
Мастер закрыл глаза, тем самым давая понять, что разговор окончен.
Ночь опустилась быстро. Только что, казалось бы, солнце стояло в зените, а теперь Тарсус оказался под покровом темноты. Огоньки горели лишь в немногих окнах, так что на улицах было темнее, чем в преисподней.
Однако для Алерона, похоже, ночь не была помехой. Странник словно знал в этом городе каждый камень и каждый куст. Я старался не отставать от него и идти потише, как в те давние дни, когда я выходил «на дело» по крышам готландских городов.
– Там, – шепнул он, указывая вперед.
Я окинул оценивающим взглядом высокое здание в пять этажей. Окружавшая его стена была всего-то в два человеческих роста, но за ней наверняка прохаживаются стражники. После паники, которая поднялась в городе, они будут начеку.
– У тебя нет в запасе потайного хода? – спросил я.
– Увы, – покачал головой Носитель Меча. – Надо идти напрямик.
– Да? Вдвоем против нескольких дюжин? А если там вдобавок сидят какие-нибудь особо симпатичные зверюшки?
– «Напрямик» – не значит «напролом». Умеешь ходить беззвучно?
– Ну, более-менее. Но я же не невидимка, а стражники не слепые.
Алерон презрительно скривил губы:
– Стражники и слепы и глухи, ибо не умеют думать. В противном случае они не были бы стражниками, а подыскали себе работенку попроще и поинтереснее.
Я был согласен с таким утверждением, но лишь частично. Стражнику не надо думать; он должен лишь смотреть в оба и орать при первом же подозрительном звуке.
– Итак, каждый пробирается самостоятельно, – сказал Странник. – Встречаемся внутри. Насколько мне известно, покои наместника находятся на третьем этаже.
Я хотел было задать вопрос, но Алерон уже слился с ночными тенями и проскользнул за стену. Мысленно выругавшись, я обернулся «кошкой, проходящей сквозь стены» (традиционная техника Гильдии Воров) и через минуту оказался в саду перед зданием. Конечно же, здесь было полно охранников, расхаживавших взад-вперед с ослиной тупостью и размеренностью маятников. Минуту спустя я убедился, что Алерон совершенно точно охарактеризовал уровень их мышления (точнее, отсутствие такового), после чего мое внимание оставалось сосредоточенным лишь на том, дабы не сбить с ритма никого из этих ходячих манекенов, посвященных строевой подготовке.
В здании было тихо и безлюдно, словно на кладбище в полнолуние. И примерно так же уютно. Я машинально достал из-за пояса топор.
– Спрячь, – прошипел выступивший из сумерек Алерон. – Если придется убивать, этим займусь я – так будет тише.
– В этом чертовом склепе – безоружным? – проворчал я. – Я чувствую себя так, будто тут за каждой занавеской сидит демон.
– Заткнись! – Никогда не думал, что кричать можно шепотом, но у Странника это отлично получилось. – Будь крайне осторожен с тем, что называешь по имени!
Я нервно сглотнул. Так вот, значит, что тут за катавасия!
Носитель Меча махнул рукой и двинулся к ведущей наверх лестнице, ступая бесшумнее охотящегося кота. Я скрепя сердце последовал за ним. Топор пришлось спрятать, однако моя левая рука сжимала рукоять меча. Испуг схлынул, осталась лишь холодная готовность к схватке. Пусть демоны вылезают из углов – я отправлю их туда, где они родились, клянусь Древом Жизни!
Шлеп. Шлеп. Хлюп. Хлюп. Шлеп. Шлеп. Шлеп…
Меч Алерона выскочил из ножен. На блестящей стали клинка четко выделялась черная гравировка, Знак Цапли. Я также обнажил оружие, хотя в пределах видимости ничего не было.
Звуки приближались, а я почувствовал некоторое сомнение: издавал их никак не человек…
Цепляясь за мельчайшие выступы в гладкой на вид стене, Квай-Чан по прозвищу Бич Божий взобрался на крышу темного особняка. Черный комбинезон сливался с темнотой ночи, а отсутствие света для него не было помехой – скорее напротив.
Ноздри Квай-Чана расширились. Запахи крови, пыток, смертей… и кое-чего похуже. Ничего себе покои наместника! Даже в застенках Дамаска такого не найдешь. Да что там Дамаск, в самом Гольканаре – болотном оплоте Р'джака – пахнет более приятно!
Еще мгновение Квай-Чан пребывал в нерешительности, потом одним движением перемахнул через подоконник, не задевая полуоткрытых занавесок, сжался в комок, покатился по полу и встал на одно колено. В правой руке Квай-Чана был зажат свернутый кольцом кнут, давший ему прозвище; однако противника видно не было. В зловещей комнате вообще не оказалось никого живого…
Вот именно – никого ЖИВОГО!
Странник успел полоснуть своим бичом по поднявшейся из сундука-гроба бледной фигуре, но затем нечеловечески мощные объятья, в которых сухо хрустнули ребра, заставили его выпустить из легких весь воздух…
Вампир с обычной для такого момента ухмылочкой отпустил обмякшее тело, устроился поудобнее и нацелился вспороть клыками сонную артерию жертвы. Однако «жертва» внезапно открыла глаза и зарычала совершенно по-звериному. Несколько озадаченный, вампир нанес удар, но его отточенные клыки лишь немного поцарапали кожу увернувшегося Квай-Чана. Глаза Странника из черных стали зелеными, зрачки сузились в вертикальные щели, а пальцы рук обратились в сверкающие серебром когти.
Взмах – и тело вампира, распоротое от шеи до паха, отлетело к дальней стене. Рык тигра-победителя заглушил жуткий стон, раздавшийся за дверью.
Носитель Меча вытер перемазанный слизью клинок о ближайший гобелен и хмуро посмотрел в мою сторону.
– Я же говорил: убийство – моя задача.
– Ты и убил эту тварь, – согласно кивнул я, очищая собственный меч. – Я только слегка ранил ее.
– Это он называет «слегка ранил»! Да чтоб тебя самого…
Он не договорил – наверху раздался рык, явно принадлежавший тигру. Затем послышались звуки схватки и еще чей-то рев.
– Какого дьявола? – выдохнул я.
– И я о том же, – бросил Алерон, устремившись в ту сторону. Взлетев по лестнице на следующий этаж, мы тут же наткнулись на катающийся по коридору клубок. Тела переплелись так плотно, что я смог различить только кожистые крылья, как у гигантской летучей мыши. Тигриный рык распознавался четко, но что со второй тварью?
– Давай топор! – крикнул Странник, бросаясь к ближайшей двери.
Тихая и незаметная работа, прах его побери…
Я метнул свой топор так, что он застрял в двери совсем рядом с Носителем Меча. Тот вырвал топор из дерева и, распахнув дверь настежь, отколол от нее плоскую щепку длиной примерно в фут. Коротким ударом заострив ее, он с размаху всадил получившийся деревянный клин в самый центр клубка.
Раздался такой вопль, что я едва не скатился по лестнице вниз, но все же удержался на ногах, вцепившись в застонавшие перила. И увидел, как клубок распался на два тела – исцарапанного тигра и тощего вампира. Последний не шевелился, пронзенный заточенной деревяшкой почти насквозь.
Я изумленно выругался: белое лицо вампира расплылось и медленно приобретало черты аль-Камара, мятежного наместника Тарсуса. Вот тебе и наследник Древних Богов…
Тигр издал короткое, удовлетворенное рычание, затем свернулся… и превратился в человека, облаченного в черный комбинезон. Узкие глаза метнулись к Алерону, затем обратились на меня – и вспыхнули.
– Йохан Красноголовый, – прошипел человек.
Я с содроганием осознал, что его кожа имела тот же желтоватый оттенок, что и у убитого мною Невидимки. Один из братьев-мстителей отыскал меня…
Нащупывая рукоять меча, я двинулся влево, чтобы иметь место для маневра. Сдаваться без боя было не в моих правилах.
– Спокойно, Квай-Чан!
Голос доносился из-за угла – там находилось другое крыло особняка. Я позволил себе бросить взгляд в том направлении и обнаружил возникшего в коридоре еще одного желтолицего в черном костюме. Только этот держал в руках короткий лук, и стрела была нацелена в грудь моему противнику.
Удача?
Не задаваясь вопросом, что же тут происходит, я стремглав ринулся вниз по лестнице. Плевать мне на всех стражников, демонов и вампиров, но я не собирался встревать в разборки Странников!
К сожалению, до выхода мне добраться так и не удалось. Что-то свистнуло в воздухе и впилось мне… пониже спины. Не знаю, возможно ли вообще такое – потерять сознание на бегу; однако со мной произошло именно это. В голове вспыхнул яркий свет, потом он померк. Исчезло и все вокруг…
4. Усыпить Тигра
Ты вспомнишь мои слова, когда проснешься… А проснешься ли ты?
(Ба'алзамон, Великий Повелитель Тьмы)
Два Странника опустились на колени. Третий – Алерон – лишь наклонил голову ровно на дюйм, не опуская при этом глаз. Мастер ответил таким же кивком.
– Я слушаю, – проговорил Коготь Тигра.
Квай-Чан слегка толкнул лежащее перед мастером бессознательное тело рыжеволосого юноши.
– Вот он, Йохан Красноголовый, – сказал он. – А вот доказательство, – указал он на меч пленника.
– Согласен, это меч Рэйона, – кивнул мастер, – но не вижу доказательства того, как происходил их поединок.
– Свидетелей той схватки не было, – пожал плечами Дакан. – Если только спросить самого участника…
– Так он тебе и рассказал всю правду! – бросил Квай-Чан.
– Ты, быть может, и не отличишь правду от лжи. Я на это вполне способен. – В голосе мастера не было похвальбы, лишь простая констатация факта. – Разбудите его.
Дакан достал из поясного кармана небольшую склянку, откупорил и поднес ее к самому носу пленника. Красноголовый сделал непроизвольный вдох и оглушительно чихнул. Мгновенно перевернувшись на живот, он попытался было вскочить и броситься бежать, но сразу же с тихим стоном сжал голову руками.
– Лежи спокойно, – посоветовал Алерон, – тогда ты избежишь массы неприятных и никому не нужных ощущений.
Я попытался хотя бы частично отключить головную боль и оценить происходящее. То, что я увидел, мне не понравилось. Два Странника в черных комбинезонах стояли на коленях, а Алерон с деланной небрежностью опирался спиной о дверной косяк. Однако тот, кто находился прямо передо мной (перед ним-то Странники и преклонили колени) – неопределенного возраста смуглый человек, облаченный лишь в короткие темные штаны, – заставил меня содрогнуться. Мощь его торса и сложенных на коленях рук поражала: даже у молотобойцев, изо дня в день размахивающих двадцатифунтовыми кувалдами, не бывает таких мышц. Взгляд его был спокоен – но то было спокойствие зверя, поджидающего в засаде заранее выслеженную дичь.
