– Эти принадлежат моей сестре. – Она чуть-чуть приподняла подол платья, чтобы показать туфли, и он увидел тонкие щиколотки. – И в самом деле нелепые, – объявила девушка с лучезарной улыбкой.
Алессандро не стал развивать тему, а вот продолжить беседу с очаровательной незнакомкой очень хотелось. Однако ему предстояло исполнять нужную и неприятную обязанность хозяина приема: встречать и приветствовать гостей, позировать для фотографий.
– Зато привлекают внимание, – отозвался он чуть холоднее, чем раньше.
И вдруг увидел, как незнакомка сникла. Почему-то его охватило необъяснимое чувство сожаления.
– Спасибо вам, – сказала она, позволяя платью скрыть туфли. – Я отняла у вас слишком много времени. Приношу свои извинения.
Прежде чем Алессандро успел ответить, незнакомка быстро растворилась в толпе.
«Странная женщина, – подумал он, глядя ей вслед. – И очень привлекательная. Хотя нет, – тут же возразил он самому себе. – Просто странная. И невзрачная какая-то, с этими светлыми волосами и бледной кожей. Бесцветная, хотя глаза у нее удивительные, как аметисты…»
Он мысленно приказал себе встряхнуться и прошел в бальный зал. Надо перестать думать о женщине, с которой он никогда больше не встретится. Он здесь только для продвижения их семейного дела, и ради этого он должен отбросить все лишнее.
В прошлом году, когда Алессандро сменил своего отца на посту генерального директора разросшейся семейной империи, он не представлял, насколько сильно пошатнулось гостиничное дело. Последние десять лет он жил в Риме, куда Леонардо Росси откомандировал его для управления европейскими активами и инвестициями, главными источниками богатства Росси. Пока сын укреплял семейный бизнес, отец, увлекшись амурными делами, не замечал, как рушится гостиничная сеть Росси в Америке. По словам консультанта, нанятого Алессандро, именно такие мероприятия, как сегодняшний прием, должны были спасти ее.
«Сеть Росси ассоциируется с ветхой аристократичностью Старого Света, – сказала консультант, девушка, которой на вид не было и двадцати. Алессандро встретился с ней, когда прилетел в Нью-Йорк и обнаружил, что в самый горячий сезон года головной отель загружен только наполовину. – Во всяком случае, в Америке. Людям нравится останавливаться в чем-то новом, молодом и интересном».
«Сети Росси более ста лет, – сухо заметил Алессандро. – Нам никогда не стать новыми и молодыми».
«Вот поэтому-то и настало время для обновления».
Вначале он был категорически против этой идеи. Отели Росси лучшие в мире, они олицетворяют элегантность и роскошь. Они не нуждаются в обновлении, им нет надобности гоняться за новыми трендами. Имя Росси всегда зиждилось на стабильности и надежности. Пусть мир вокруг меняется, но элегантность и роскошь семейных отелей остаются вне времени.
Однако, объехав основные гостиницы Нью-Йорка, он понял, что обновление необходимо. Номера-то пустуют. А постояльцы – люди очень преклонного возраста. В словах консультанта, с неохотой был вынужден признать Алессандро, есть доля истины.
Однако он понял и еще кое-что: у него нет желания что-либо менять в отелях – стильные и роскошные, они должны и дальше оставаться вне времени, превратиться в своего рода оазис в центре бурлящего города. Поэтому следует подойти к проблеме с другой стороны: нужно попытаться изменить отношение к гостиничной сети. Сегодняшний прием и был нацелен именно на это, как и череда других, которые в ближайшую неделю должны были состояться в разных отелях Росси.
Алессандро не считал подобные приемы развлечением. Развлечение – это для бездельников, для тех, кто плывет по жизни, пользуясь тяжелым трудом других людей, кто подчиняется своим эмоциям, причиняя боль и страдания на своем пути. Для людей вроде его отца. А для него, Алессандро, прием – это работа.
Он люто ненавидел приемы с трех лет, когда родители, будто обезьянку на ярмарке, выставили его на обозрение гостям, дабы продемонстрировать крепость своего брака. Воспоминания о том случае каждый раз заставляли его покрываться гусиной кожей. Усилия родителей ни к чему не привели, однако они не оставляли своих попыток. И эти попытки выработали в Алессандро стойкое отвращение не только к шумным сборищам любого рода… но и к браку.
Он шел через толпу, улыбаясь гостям, останавливаясь, чтобы поприветствовать знакомых. Заметив вспышки фотоаппаратов, Алессандро позаботился о том, чтобы на его лице сияла беззаботная улыбка.
Отпив из бокала шампанского, он бросил взгляд на часы. Сколько еще тут торчать и демонстрировать всем очевидное – что отели Росси лучшие в мире?
«Что вам действительно нужно, – сказала ему на встрече консультант с озорной улыбкой, – так это лицо вашей сети. Этот человек должен быть молодым, и общительным, и привлекательным. Он-то и будет ходить на все приемы».
Может, она намекала на себя? Алессандро не был настроен на то, чтобы брать на эту должность чуть ли не подростка.
«Мне трудно представить, кто может подойти для этого, – ответил он ей тогда. – А пока я ограничусь серией рекламных снимков».
Сколько фотографий было сделано? Восемь, девять? Достаточно ли этого? Алессандро снова посмотрел на часы. Невероятно: он пробыл здесь всего пятнадцать минут, а уже чувствует себя вымотанным. Бессмысленная болтовня, воспоминания – все это утомило его донельзя.
«А вот наш дорогой мальчуган. Иди сюда, Алессандро, покажи всем, как сильно ты нас любишь».
Сколько бы он ни обнимал родителей, этого всегда было мало. Мать напивалась в стельку, отец менял любовниц как перчатки. Родители постоянно ссорились, осыпая друг друга оскорблениями и окатывая яростью, а он находился в центре этих ссор.
С тех пор он дал себе слово, что никогда не допустит, чтобы его использовали.
Алессандро отогнал от себя воспоминания и оглядел зал, не сразу сообразив, что ищет ту самую забавную маленькую незнакомку с аметистовыми глазами и мимолетной улыбкой. Неожиданно его взгляд наткнулся на красавицу с длинными светлыми волосами и изумительной фигурой. Окутанная сверкающим газом, она напоминала русалку. Он непроизвольно шагнул к ней. Вот оно, лицо отелей Росси.
Ее окружала восхищенная толпа, мужчины тайком любовались ее фигурой, а женщины надеялись напитаться исходившим от нее сиянием. Откинув за спину волосы, незнакомка на мгновение встретилась с Алессандро взглядом, ее глаза расширились, а губы тронула кокетливая улыбка.
Идя к ней, Алессандро краем глаза заметил, как вдоль стены промелькнула маленькая фигурка в фиолетовом. Он почти повернулся к ней, движимый подсознательным желанием узнать, кто она, и снова увидеть ее улыбку. Почти, потому что приказал себе не поддаваться эмоциям.
Глава 2
Лиан наблюдала, как Алессандро Росси идет к ее сестре. В ней вспыхнула слабая искорка зависти, но она погасила ее. Отсюда, из-за пальмы, Лиан могла беспрепятственно изучать его. Рядом с ним, таким высоким, ростом более шести футов, она почувствовала себя крохотной и хрупкой. Когда он сверху вниз посмотрел на нее, по ее телу разлилось тепло, словно от лучей солнца.
Хотя, что за мысли крутятся у нее в голове! Элле он подходит гораздо больше, чем ей. Он так красив: темные волосы, стального цвета глаза, лицо будто высечено из мрамора. Его классическая внешность отлично бы сочеталась с нежной, как у богини, красотой Эллы.
«Ты должна научиться красиво подавать себя, Лиан, – часто говорила мать. – Ты такая бледная и невзрачная, что тебя едва заметно».
Однажды Лиан попробовала последовать совету матери – сделала макияж, надела более красивое платье, собрала волосы в высокую прическу, дополнила наряд серьгами и ожерельем. Новый облик вызывал у нее робость и одновременно надежду, когда она шла на работу в школу.
Результат, по мнению Лиан, оказался катастрофическим – во всяком случае, унизительным. Секретарь директора изогнула брови и хмыкнула:
«Ну, и на кого ты собралась произвести впечатление?»
Девочки в ее классе хихикали у нее за спиной.
«У вас свидание, мисс?» – спрашивали они, переглядываясь.
Но последней каплей стало, когда она услышала, как коллеги в учительской обсуждают ее, не зная, что она рядом.
«Что, ради всего святого, нашло на Лиан? Кого она хочет поразить? Выглядит абсолютно нелепо».
«Она перестаралась. – Послышался смех. – Бедняжка. Думаю, она захотела, чтобы ее хоть раз заметили».
Лиан вся съежилась, поспешила в туалет и смыла всю косметику. На следующий день она пришла в школу в том же виде, что и всегда: в практичной блузке и юбке, с аккуратным хвостом и без какой-либо косметики. Когда она проходила мимо секретарши, та окинула ее жалостливым взглядом. С тех пор Лиан дала себе слово, что больше никогда не предпримет попыток привлечь внимание. Одним людям природой дано искриться и сиять, другим – нет. А если идти против природы, то есть опасность испытать боль, как тогда, у учительской. В тени гораздо безопаснее, чем на ярком свете.
Лиан вновь обратила взгляд на сестру и Алессандро Росси. Они напоминают Венеру и Аполлона, подумала она, или Венеру и Ареса – уж больно воинственный у Алессандро вид. За ними наблюдает весь зал, щелкают фотоаппараты.
Заиграла новая мелодия, и Алессандро закружил Эллу в танце.
Нет, она не будет ревновать, твердо сказала себе Лиан, ведь это полный абсурд – ревновать к сестре. Она свое уже получила: несколько минут беседовала с этим мужчиной. О туфлях. Об этих нелепых туфлях. И то, что от его внимания у нее чаще забилось сердце, а щеки разрумянились, ничего не значит.
– Элла, как всегда, в центре внимания, – кисло заметила Манон, подходя к сестре. – Как это у нее получается?
– Она красива, весела и общительна. – Лиан улыбнулась, а старшая сестра продолжала с мрачным видом наблюдать за Эллой и Алессандро. – Не завидуй.
– Я не завидую, – фыркнула Манон. – Мне просто скучно. Я с самого начала не хотела идти на этот дурацкий бал. Мама пихает меня ко всем мужикам младше шестидесяти. Это унизительно. Почему она так жаждет выдать нас замуж? Как будто сейчас древние восьмидесятые.
– Она хочет обеспечить нас, а замужество – это единственный известный ей способ.
Несмотря на суровость матери и ее постоянный шквал критики, Лиан не могла не сочувствовать ей – та дважды побывала замужем, оба мужа умерли и практически ничего не оставили ей в наследство. Однако она каким-то образом ухитрялась сохранять остатки аристократизма благодаря скудным вложениям и собственной репутации. То, что дом унаследовала Элла, стало для нее горькой пилюлей. Естественно, ей хотелось обеспечить своих дочерей, и она постоянно твердила им, что на учительской и секретарской должностях много на жизнь не заработаешь.
– Что вы тут торчите в углу?
Лиан напряглась, услышав голос матери. Та, как всегда, была в черном вдовьем наряде.
– Фиолетовый точно тебе не идет, – заявила она, оглядев Лиан. – В голубом было бы лучше.
Манон закатила глаза:
– Тот голубой просто ужасный, мама.
Эмили хмыкнула.
– Как я понимаю, это платье тебе дала Элла?
– На один вечер. Голубое я надену в следующий раз. – Хотя следующий раз вряд ли будет: не станет же она ходить по балам каждую неделю.
Эмили вдруг заметила Эллу и Алессандро и прищурилась.
– Опять выставляет себя на посмешище. – Она пальцем ткнула Лиан в спину между лопатками: – Подошла бы к нему и поговорила бы с ним. Я видела, как вы с ним беседовали, так что можешь считать, что вы знакомы.
– Все случилось потому, что он наступил мне на ногу!
– Ну, тогда просто еще раз поздоровайся с ним. – Эмили ткнула ее еще раз, причем настолько сильно, что Лиан вынуждена была сделать несколько шагов вперед.
– Мама… – прошептала она в ужасе.
Манон с трудом сдерживала смех.
– Да, Лиан, иди туда, – сказала она. – Уверена, они оба обрадуются тебе.
Эмили опять толкнула дочь вперед, и Лиан оказалась на танцполе. Все взгляды обратились на нее: люди заметили, что что-то происходит, и ждали продолжения.
– Давай, Лиан! – рявкнула Эмили так громко, что было слышно окружающим.
Лиан закрыла глаза. Почему мама такая настойчивая? И почему она, Лиан, позволяет помыкать собой?
– Ты хочешь присоединиться?
Она открыла глаза и обнаружила перед собой Эллу и Алессандро. О нет…
– Я… – с трудом выдавила она из себя.
Вид у Алессандро был озадаченный, а у Эллы – полный сочувствия.
– Да, Лиан, потанцуй. А я немного отдохну.
Элла, как всегда, с легкостью вышла из сложной ситуации, просто вложив руку сестры в руку Алессандро. Лиан не успела опомниться, как тот закружил ее по залу. Какой ужас, подумала она, он танцует со мной из жалости.
– Вы знакомы с Эллой? – спросил Алессандро.
– Да, она моя сестра.
– Вот удивительно. Вы совсем разные.
Лиан услышала в его словах неодобрение и покраснела. Она и так знает, что не имеет ничего общего с красавицей Эллой.
– Мы с ней сводные сестры.
– А, понятно.
Его тон задел ее. Ну почему никто не видит в ней самостоятельную личность? Как же она устала от этого!
– Между прочим, вы с ней отлично смотритесь, – сказала Лиан. – Прямо-таки король и королева бала.
– Вы так думаете? – Алессандро был искренне удивлен. – Тогда зачем вы вмешались?
Лиан почувствовала, как у нее запылали щеки.
– Я не вмешивалась!
– А мне показалось, что вы собрались нам помешать.
Лиан не могла признаться в том, что мать просто выпихнула ее на танцпол.
– Я пыталась привлечь внимание Эллы, – выкрутилась она. – Мама хотела поговорить с ней.
– Ну, тогда понятно. Что же вы сразу не сказали?
– Не успела, – отрезала она. Какой же он… самодовольный!
– Вы сейчас прожжете меня взглядом, – спокойно заметил Алессандро. – Не надо. Я всего лишь шучу.
Лиан промолчала, не зная, как на это реагировать. Покачивая головой, она отвела взгляд в сторону.
– Вы действительно нечто, – сказал Алессандро, кружа Лиан в последней фигуре танца и замирая вместе со звуками музыки. – Не могу понять, кто вы – серая мышка или роковая женщина?
– О, наверняка мышка, – произнесла Лиан, пораженная его словами. Из двух вариантов она выбрала тот, что показался ей лучше. – Смотрите, вон там Элла, ждет вас.
Она поспешила отвернуться, чтобы он не увидел выражения на ее лице, и пошла прочь.
– Лиан… – заговорила Элла.
– Прошу тебя, иди танцевать, – бросила ей Лиан, не останавливаясь. Ей не хотелось видеть, как сестра последует ее наказу.
