– Я чувствую, что ты пережила, мам, – говорила дочь, пока наблюдала за утками. – Твои глаза говорят о многом, да и ты мне рассказывала историю дедушки, и бабушки, и моего папы. Но мое сердце говорит, что ты лишь закалилась в этих событиях, а дальше жизнь покажет.
– Эли, ты взрослая не погодам. Удивительно, что твой отец не был так рассудителен, да и бабушка и дедушка не были такими, как я помню. Интересно, в кого ты такая, – я погладила Эли по голове.
Мы решили идти дальше и перейти озеро. А после моста был постамент Джорджу Вашингтону на коне. Вокруг него было достаточно туристов, чтобы едва пройти к постаменту. Похоже, велась экскурсия.
Эли решила послушать, о чем говорит экскурсовод, но язык был незнаком, по крайней мере, не французский. Я немного учу Эли французскому языку, ведь надо знать не только английский, но и некоторые иностранные языки. А арабский для нее оказался сложен, да и я подумала, что в Америке он ей ни к чему.
Мы еще раз перешли дорогу и пошли по Коммонуэлс-авеню. Эта длинная аллея среди четырехэтажных домиков. Народу было немного, и мы тихонько шли вперед.
– Наконец, более тихая улица, – отметила я.
– Интересно, а как было в твоем городе? Какие улицы были там? – спросила Эли.
– О, там, где я жила, была пустынная местность. Да, у нас были плантации, но таких видов, как тут, ты точно бы не увидела. Да и туристов было меньше, хотя у нас тоже есть на что посмотреть. Было на что посмотреть…
Хотя мир освобожден от терроризма, а Ближний Восток стал тихим, Ливан был разрушен, и едва ли его кто-то восстанавливает. Многие беженцы так и остались в Америке, и иногда я встречаюсь с ними. За все эти годы, проведенные тут, они стали похожи на американцев. Мало кто хочет вспоминать свою Родину. А я думаю о ней почти каждый день. Там у меня остались родные люди, которые лежат в той земле.
– Не грусти, мам, – отвлекла от моих мыслей Эли. – Впереди столько всего будет, что лучше думать о том будущем, где мы все будем счастливые и радостные.
После этих слов я обняла свою дочь. Она часто меня подбадривает. И я всегда говорю спасибо ее отцу. Несмотря на то, что я не совсем корректно относилась к нему, он все же был мужественным. А сейчас он уже и герой Ливана, и герой свой родины – Франции.
– Твой отец был мужественным человеком. Будь и ты такой всю жизнь.
– Буду, мама, но и ты подавай пример.
Эли всего девять, а иногда я чувствую, что я младше ее…
Но я рада, что у меня такой ребенок. Она чудо, который сотворил Всевышний, и не важно, что я из Ливана, а ее отец из Франции. Все мы едины, и пришли от Единого, и уйдем туда же.
– Мам, ты у меня лучшая.
– Ты тоже лучшая дочь на свете.
После мы решили идти дальше по аллее, наслаждаясь прогулкой. Но меня не покидает мысль, а в какую церковь хочет идти Эли? Я с ней никогда не ходила ни в какую из церквей. Всегда думала, что она сама решит, в кого ей верить и каким путем идти. Также я никогда не спрашивала ее про веру.
– Не беспокойся, мам. Я уже верю.
– Эли, ты всегда угадываешь мои мысли, – с улыбкой отметила я.
Так мы шли несколько кварталов. Деревья укрывали от солнца, и мы не спеша шли до конца улицы.
Так мы дошли до памятника Сармьенто Доминго Фаустино, который был президентом Аргентины с 1868 по 1874 года, его признают как борца за модернизацию Аргентины и наставником Латинской Америки.
Рядом с ним никого не было. Едва ли этого человека тут знают, подумала я.
Мы с Эли немного посидели рядом с памятником перед тем, как отправиться дальше.
– Хороший день сегодня, – констатировала я.
– Да, мы хорошо погуляли, но я хочу домой, – ответила дочь.
– Ты устала?
– Немного, тут столько народу, что мне нехорошо.
Да, у нее бывает такое, что она устает от народа. К сожалению, мы едва можем выехать за Бостон, чтобы провести время на природе. Но я бы очень хотела этого для дочери.
– Когда-нибудь мы будем жить в тихом месте посреди Америки, – утешила я ее.
– Да, будем. Но будет ли нам там легко?
– Не думаю, что мы сейчас сможем прожить в небольшом городке. Зато для тебя спокойная обстановка пойдет на пользу.
– Я знаю, но и тебе хочется спокойствия.
– Я всегда спокойна рядом с тобой, – сказав это, я обняла дочь.
Так мы пошли домой, но я не знала, что принесет последующие дни нам…
Глава вторая
На следующий день, как только мы хотели выйти из дома, я заметила суматоху на улице. Хотя я не смотрела новости, но понимала, что надо быть в курсе дел хотя бы города, в котором ты живешь. В такое время выпадать из информационного пространства достаточно опасно.
– Что там на улице? – спросила дочь.
– Я не знаю, схожу, проверю, а ты оставайся дома, – сказала я дочери.
Когда я спустилась и вышла на улицу, то моему взору показался КПП. В этот момент я вспомнила Ливан и подумала, не сплю ли я? Но это был не сон. Действительно, на этом КПП была пара БТР. Я не понимала, что происходит. Хотела идти домой, чтобы посмотреть новости, как тут позвонил Иван.
– Здравствуй, Кия, – поздоровался он. – Наверно, Михаил не рассказал тебе, но Общество взяло город под свой контроль. Не страшись военных, они сторонники Ламбра. Если ты покажешь свой билет Общества, то они ничего не спросят больше. Но будь осторожна на улицах.
– Что происходит? – с большим удивлением спросила я.
– То, что Ламбр приказал. Я больше ничего не смогу сказать, но надеюсь, что с тобой свяжется Михаил, – после этого связь стала недоступна.
Я не стала долго ждать и поднялась к нам в квартиру.
– Ты разговаривала с Иваном? – прямолинейно спросила Эли.
– Да, он рассказал о ситуации, теперь понятно, почему Михаил был нервный.
– Но разве дядя не всегда таким был?
– Может быть, – единственное, о чем я сейчас думала, это что делать дальше?
В эту минуту связь снова стала доступной, и позвонил Михаил.
– Ты так и не уехала из города? – сразу спросил он.
– Куда мне ехать, если у нас нет денег и негде жить? – с возмущением ответила я. – К счастью, Иван прояснил обстановку.
– Иван часто говорит, чего не следует, я постараюсь сделать так, чтобы тебя перевезли подальше отсюда.
– Ты заботишься обо мне так?
После небольшого молчания, он ответил:
– Я бы этого хотел, – а после положил трубку.
– Дядя снова за свое, – печально ответила дочь.
– Не беспокойся, если он найдет безопасное место, то так и быть, поедем. Это значит, что он заботится о нас обеих, – в этот момент я бы хотела в это верить, а не думать, что это лишь его формальные обязанности: заботиться обо мне, как хотел этого Ламбр.
Единственное, что я могла – это поехать в Гарвард и узнать всю обстановку там. Я не могла оставить Эли тут.
– Нам надо идти в университет, – сообщила я ей.
– Не бойся, мама, мы дойдем, если нужно.
Я обняла дочь, и мы направились в сторону Гарварда. К счастью, мы жили на Кембридж-стрит рядом со станцией метро «Чарльз».
Пара мгновений, и мы были уже перед университетом. Но вокруг было полно военных, а также военная техника. Я начала чувствовать, что я больше нахожусь в Ливане, чем в Бостоне.
Рядом с Гарвардом один из военных попросил показать документы, и я показала еще членский билет Общества, после чего меня с дочерью пропустили к университету.
В самом Гарварде была неразбериха. Похоже, не все понимали, что сейчас происходит. Многие, как я слышала из разговоров, хотели попасть на собрание Общества или лично к Ламбру. Но военные их не пропускали. Впервые за много лет я увидела испуганные лица гражданских…
– Как же все повторяется… – невольно сказала я.
– Как в Ливане? – спросила Эли.
– Да, когда Ливан стали осаждать, и мы решили эвакуировать всех в Бейрут, я видела множества таких же лиц, как тут. Когда люди не понимали, что происходит и что будет дальше. Да, это пройдет со временем, люди привыкнут к обстановке, но я никогда не думала, что увижу повторения этого.
– Сейчас все хорошо, – так успокаивала меня дочь.
Вдруг в толпе я увидела Ивана. Он объяснял, что сейчас все хорошо и что военные тут лишь для безопасности общества.
Я хотела пройти к нему, но народ не давал втиснуться, и я решила не рисковать с дочерью, а просто дождаться, пока люди сами не уйдут.
Хотя Иван объяснил ситуацию, но люди не спешили расходиться, а когда Иван ушел, то военные просто оттеснили всех нас на улицу.
– Похоже, нам надо немного подождать на улице, – сказала я дочери.
Так мы решили прогуляться вокруг университета.
Но вокруг университета было оцепление. Некоторые студенты, не зная новостей, хотели пройти, но солдаты их останавливали. Интересно, а руководство Гарварда знает об этом? Ведь Общество – это лишь политический кружок в стенах университета. Или они заодно с Ламбром?
– Похоже, тут не пройти, – оставалось лишь констатировать мне.
– Мама, пойдем гулять, – смотря мне в глаза, сказала Эли.
– Нам нужно выяснить, что происходит.
– Может, Иван нас видел и еще раз позвонит.
Я задумалась. Иван видел меня и даже на секунду остановил взгляд.
– Хорошо, но давай гулять рядом с домом.
Через некоторое время мы снова были в своем районе.
– Давай прогуляемся по нашим улицам, – предложила я.
Так мы гуляли посреди небольших уличек и среди четырехэтажных кирпичных домов. Было тихо, и едва ли кого-то можно было заметить тут. Машины стояли у домов, как и всегда. В эту минуту я старалась успокоиться и быть достойным человеком перед дочерью. Да, я прошла войну у себя на Родине, но после всех событий и мирной жизни с дочерью я уже перестала ощущать то самое напряжение. Я так расслабилась, что мой отец, а точнее человек, который взял к себе после смерти родителей, отругал бы меня, ведь это он меня воспитывал военным человеком…
Сколько уже прошло времени с тех пор. Интересно, как мы бы жили с папой Эли? Как бы он поступил сейчас?
– Не беспокойся, мам, – сказала Эли. – Мы выдержим все это. Я знаю, что мой папа сейчас рядом с нами, хотя я его никогда не видела.
– О, Эли. Ты умеешь сказать неожиданное слово.
Как всегда, моя дочь, удивляет меня.
– Но, мам, я ведь забочусь о тебе, вижу, что тебе сейчас неспокойно.
– Да, ты всегда видишь меня, какая я есть, – я снова обняла дочь.
В этот момент мне позвонил Иван.
– Я ждала, когда ты позвонишь, – не успев нажать на принятие вызова, сказала я.
– Да, я видел тебя, но зачем ты пришла? Сейчас лучше оставаться дома или быть рядом с жилищем. Я объясню тебе, когда придет время. Но я не знаю, сколько времени нужно для этого. Ты можешь смотреть новости, может быть, там меня опередят, – объяснил Иван.
– Мне Михаил сказал, чтобы я уезжала отсюда подальше.
– Знаю, но пока оставайся дома. Я скажу тебе, если что-то будет.
– Поняла.
После разговора я сказала Эли, что мы пока будем дома, либо будем гулять лишь по этим улочкам. Дочь ничего не ответила, словно она знала, что скажет Иван.
Через несколько минут мы вернулись домой на обед.
Так прошла целая неделя. По телевизору показывали тот же сюжет, как в городе стоят блокпосты, и никто не понимает, зачем. Других новостей по-прежнему нет. В интернете строят разные теории. А мы с Эли гуляем лишь по нашим улочкам.
