– Да что говорить-то? Построил дом, сына один воспитывал. Сын вырос, женился. У него мальчик родился, который мой папа. Пока на мне род и остановился. Я его единственная кровная родственница. Сына и внука, то есть, моего деда и отца в живых уже нет. Вот и остались у него две бабы, я, да мама моя. Сдал дедушка после смерти сына и внука, немощный стал, вот и забрали его в город. Как-то так…
– Мда… – грустно произнес Димка. – И ни одной подсказки; почему на участке жуть творится, и, причем тут белый кот…
– Не белый, а палевый, – поправила жена.
– Да какая разница, – отмахнулся муж. – Отгадки все равно нет.
– Палевый, палевый, – неторопливо повторяла Тоня. – Что за цвет такой?
– Ну, такой светло-бежевый, песочный, или как припыленный немного… – с удовольствием начала перечислять Инна.
Уж что-то, а цветовые гаммы это был ее конек.
– Припыленный? – подскочив, гостья опрокинула вазочку с конфетами. – Ой, извините! – и, бухнувшись на колени, принялась собирать сладости, внимательно разглядывая разноцветные обертки.
– Типа такого? – сунув под нос хозяйке желейную конфету с нарисованными абрикосами на фантике, спросила она.
– Почти, но посветлее, – кивнула Инна.
– Блин, этого не может быть! – резво встав, Тоня чуть не ударилась о край стола. – Это не кот, а кошка!
– Ты ее знаешь, что ли? Тоже видела? Вы что, изверги, кошку здесь одну бросили?
– Да нет же! Дед рассказывал, что перед смертью его сына, а потом моего папы к нему кошка из далекого прошлого приходила. Пылинка ее звать!
– Вот же блин, – охнул Димка. – Да она неживая, что ли?
– Конечно, неживая. Кошки уж по сто лет точно не живут.
– Жесть какая, – теперь вскочил хозяин дома и в нервном возбуждении взялся домывать посуду.
– Ну, мы же ее видели? Видели же, Инн? – обернулся он к жене.
– Видели, видели, – растерянно кивнула та. – Меня теперь больше заботит, зачем она к нам явилась? Теперь кто-то умереть должен? Пылинка, таким образом, предупреждает? Слушай, а деда твоего она к пригорку приводила? Видел он то же самое, что и мы?
– Нет, такого бреда он не рассказывал. Да и вообще я думаю, что вы излишне впечатлительны! – оторвалась от созерцания фантиков Тоня.
– То есть, иными словами, мы все насочиняли? – возмутились хозяева дома. – Не могли же мы оба увидеть одно и то же?!
– Ну, во-первых, совсем разное видели, и во-вторых, вон вопросы одинаковые задаете. Прямо слово в слово! – отозвалась гостья.
– Но кошку-то мы одну и ту же видели! – снова в унисон воскликнули супруги и, переглянувшись, рассмеялись.
– Вот вы отжигаете! – расхохоталась и Тоня. – Просто кошка, просто с соседней дачи прибежала, а остальное додумали.
– Нет, я такое додумать уж точно не мог! У меня воображение на нуле, – с грохотом раскладывая посуду на сушилку, заметил Димка.
– А знаешь, что? – усевшись напротив гостьи, загадочно произнес он. – Оставайся у нас пока кошку эту не увидишь, а? Вот тогда и поговорим. Может, тебе больше ужасов покажут, чем нам с Инной? Нас, как соседей наверняка пожалели. Эх, не надо было крапиву с вашего участка таскать.
А так приметил участок, да за своих принял, вот и явилась к нам Пылинка. Ведь явно, что-то донести хочет! Как понять, что?
– А я согласна! – неожиданно согласилась Тоня. – Докажу вам романтикам и творческим личностям, что увиденное, это ваши неуемные фантазии.
– Ой, слышали уже! – одинаково отмахнулись супруги. – Пойдем лучше на речку, искупаемся!
Глава 7. Песня калины.
Пылинка появилась на третий день. Сначала белое пятнышко на еле проглядывающей крыше дома заметил Димка и опрометью бросился со второго этажа во двор.
– Девчонки, она пришла! Пришла! – орал он при этом как ненормальный. – Кошка появилась! На крыше сидит!
– Да ты что? – приложив ладошки к груди, Инна сочувственно посмотрела на подругу.
– Ну, что, соседка? – хлопнув Тоню по плечу, радостно спросил Димка. – Твоя очередь? Пойдем?
Подойдя к участку, троица остановилась.
– Вон она мелькает, видишь? – прошептал Димка.
Тоня только кивнула в ответ и сделала шаг к непролазной стене из бурьяна. Еще шаг и перед тем как сорняк затянул ее, она успела оглянуться на друзей. Такой страх плескался в ее глазах, такой ужас перед неизведанным… Инна собралась было крикнуть, мол, не ходи туда! Нафиг все эти видения и кошку! Не ходи-и-и-и! Но не успела… Трава мягко так расступилась и, укрыв Тоню, сомкнулась. Все…
– Ого! – восхитился Димка. – Меня так же красиво затаскивало?
– Да о чем ты? – усмехнулась жена. – Тебя как бревно заволокли.
– Обидно. А здесь прямо со спецэффектами прямиком из Голливуда! – продолжал восторгаться он. – Словно море разошлось по разные стороны… Помнишь в каком-то фильме так было? Жаль, что меня не так живописно затянуло…
– Зато вытянуло живописно… – нервно хихикнула Инна и вдруг подскочила на месте. – Чего мы разболтались-то? Звать же надо!
– Ох, ты ж, – всполошился Димка. – Антонина, мы здесь! Соседка, мимо не проскочи!
– Что-то долго ее держат. А вдруг вообще не отпустят? – в ожидании появления подруги, жена не на шутку разнервничалась.
– Близко не подходи, а то и тебя затянет, – вспомнив армию, муж ползал по-пластунски вдоль зеленого заслона и все пытался разглядеть, что же там происходит.
– Тоня! Антонина! – не забывал кричать он.
Тут бурьян опять расступился и выпустил пленницу. Та шла и просто светилась счастьем. В русых волосах белые мелкие цветы запутались. И так их было много; казалось, голова снегом припорошена…
Шла Тоня, улыбалась, руками так плавно-плавно водила, будто деревце веточками, да напевала:
– Воет, свищет ветер в поле,
Хлещет серый дождь.
Под землей теперь в неволе,
Сыщешь-не найдешь…
Проросту калиной красной,
Скину белый цвет.
«Слез не лей по мне напрасно…»
Прошепчу вослед…
– Вот так явление Христа народу, – настороженно глядя на соседку, произнес Димка. – Она в себе, или как? Сама не своя…
А Тоня вдруг охнула, покачнулась, да оседать стала. Медленно, медленно так…
Или друзьям так показалось? Но подхватить подругу успели, и теперь пришла ее очередь полеживать на диване.
Хорошо на крыльце; тенисто и прохладно. Девичий виноград оплел со всех сторон, да загородил острыми листьями от солнца. Супруги вливали в себя уже по третьей чашке чая, а гостья все в астрале пребывала.
– Сколько она еще так будет? – не выдержал Димка. – Я тоже так долго отходил?
– Не помню. Слушай, может картошки пожарить, да салатику нарубать? Ты как?
– А это идея! – обрадовался муж. – Запах жареной картошки с того света способен вернуть, а особенно ее, – кивнул он на бесчувственную Тоню и побежал в огород за огурцами, да помидорами.
Глава 8. Кулон.
Вскоре в беседке витали сводящие с ума запахи.
– Ой, я сейчас слюной захлебнусь, – нарезая хлеб, супруг то и дело облизывался.
– Все, готово! – водрузив сковородку на стол, Инна в предвкушении потерла ладони. – Давай тарелку!
– И мне положите, – донеся с дивана слабый голос.
– А что я говорил! – загоготал Димка. – Как речь о жратве, она тут, как тут!
Засуетились хозяева; и подушку под спинку подоткнули, и стол к дивану ближе придвинули, и еды в самую красивую тарелку, из-за которой сами часто спорили, навалили до краев. Сидят, в рот смотрят, не шелохнутся.
– Можете тоже есть, – милостиво кивнула гостья.
Ни дать ни взять барыня!
Но странно, Тоня ела медленно и будто бы неохотно.
– Не вкусно, что ли? – нахмурилась Инна.
– Левой рукой неудобно…
– Так ешь правой! В чем дело-то?
– Разжать не могу, – призналась подруга, и вытянула вперед зажатую в кулак ладонь.
Меж пальцев свисала витая цепочка.
– Вот те номер! Откуда же ты ее взяла? – Димка осторожно взял подругу за руку и стал разминать запястье. – Расслабь, расслабь руку! Вот, хорошо…
Тихо шурша, цепочка змейкой упала на стол. Склонившись над ней, друзья пытались рассмотреть украшение.
– Так откуда взяла? – повторил Димка.
– Оттуда вынесла, – кивнула в сторону своего участка Тоня.
– Ничего себе. Почистить бы его…
– Возьми и почисть, – прошептала жена.
– Что-то боязно брать, вдруг тоже судорогой сведет.
Цокнув, Инна бесстрашно схватила украшение и приподняла над столом.
– Вроде как кулон, – крутя вещицу и так и эдак, произнесла она. – Но реально грязная, не разобрать.
