Андрей Моисеев "Энтропия"

Мир необратимо меняется и даже ангелы не могут сохранить его в первозданном виде. В надежде уничтожить любые отклонения от привычного порядка они ведут скрытную войну, но баланс сил меняется, когда рождаются люди, способные противостоять им. Правы ли ангелы, считая, что смерть нескольких человек поможеть уберечь целый мир от гибели? Или даже древние существа способны ошибаться?

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 21.07.2023


С того дня отец реже брал сына с собой. И шоколадных коктейлей в жизни стало меньше. А потом отец умер. И зацепил с собой мать. Грустная бандитская смерть. В одно утро они просто уехали; вечером приехали отцовские друзья и без улыбок спрятались в кухне с бабушкой. Это было на них непохоже – сидеть так скучно и бесшумно. И вообще быть здесь. Даже в отцовский день рождения они не появлялись в таком количестве. Юный мозг силился понять, что они могли обсуждать с бабушкой и почему без отца. А во время их ухода дядя Валера даже ни разу не пошутил.

Бабушка попыталась поговорить с внуком. Поначалу она лишь охала и плакала. Ал, как и все дети, всё ещё не до конца понимал концепцию смерти, особенно из-за странных слов бабушки. Она то и дело приплетала рай, ад и прочие миры. Ему стоило помнить только, что больше ни отец, ни мать не вернутся.

На похороны его не взяли. От детей там толку мало, только отвлекаться на них постоянно. Хотя могла быть и причина серьёзнее. На похоронах бандита, очевидно, собирались бандиты, и могло произойти что-то опасное. Это бабушке казалось, что её жизнь закончена; жизнь Ала только начиналась.

Некоторое время Ал скучал. Мать он видел часто, а отец редко бывал дома. Однако грусть по обоим остыла одинаково быстро. Бабушка продолжала заниматься воспитанием, в некоторые дни он даже не замечал разницы – жизнь выглядела прежней. Денег если и стало меньше, то Ал и этого не заметил. Ему и бабушке помогали друзья отца. Иногда приезжал дядя Валера, брал его в парк, где стояли ларьки с мороженным. Ему и паре других ребят везло выбирать, что захочется.

К моменту поступления в институт дядя Валера появлялся в жизни Ала редко. Внук и бабушка привыкли жить скромно. Ко многому ведь можно привыкнуть. И только к смерти бабушки Ал был совсем не готов. Ни эмоционально, ни финансово. В тот день воспоминание, где дядя Валера обещал помочь в случае проблем, само выбилось на поверхность. И Ал позвонил ему. Голос показался слабым и чересчур хриплым. Точно ли это был он? Или в памяти Ала так много притупилось, что даже не узнал дядьку?

– Привет, Лёшка, – это точно был он, только спустя время. – Давно не виделись.

Ал ощутил некоторое тепло. Как раз в тот день, когда его так не хватало. После смерти бабушки статус самого близкого человека перешёл к дяде Валере, который успел пропасть на очередном повороте жизни, обзавестись новым голосом и прийти на помощь в важный момент.

В силу малолетства Ал не знал, за что хвататься. Оказалось, что деньги не единственная проблема, связанная со смертью. Но кто, если не бандиты, часто организовывали такое и могли организовать вновь?

Когда дядя Валера приехал, Ал почувствовал, как медленно возвращается в детство. Не в те времена, когда шоколадные коктейли лились рекой, но в те, где он мог выбрать любое мороженное. И ещё теплее стало, когда старый бандит признался, что знает о поступлении и учёбе.

Раньше Ал и не задумывался: дядя Валера был старше отца, чуть младше бабушки. И в этот раз морщины на его лице резали глаза Алу сильнее шрамов. Мальчишка и сам изменился, но взросление и старость казались чем-то разным.

В день похорон было холодно. И не потому, что вокруг бушевала осень. Просто Ал не мог поверить – бабушку уложили в деревянную тюрьму и собирались спрятать в земле. Вроде, христиане стремились в небо, но тело прятали в земле, туда же, где расположили ад. Так странно, так пусто под рёбрами. Когда подул ветер, Ала затрясло. Он пытался сдержаться, но не мог. Тогда дядя Валера положил ему руку на плечо. Только она была больше похожа на кувалду, весила столько же. Но необходимость сопротивляться её весу определённо помогла согреться.

В секунду, когда все чувства смешались, Ал устал. И заплакал. Он молчал, слёзы текли по щекам. Осенний ветер мерзко бил мокрую кожу. Он даже не знал, можно ли плакать при бандитах, но не мог ничего с собой поделать. Благо не так много людей пришли проститься с Аглаей. И смотрели они на деревянный ящик, а не на мальчишку.

Внутри произошёл взрыв. Тот самый, которого существовать не должно. Ал научился ощущать его, но так и не научился контролировать. В голове пронёсся крик: “Нет!” Его дёрнуло, рука дяди Валеры соскочила. Когда они встретились взглядами, Ал был преисполнен ужаса, ведь полагал, что зло уже дало всход.

Он только раскрыл рот, как в ящике раздался стук. Возможно, работники кладбища когда-нибудь сталкивались с подобным или бандиты устраивали подставные похороны, однако лица большинства по силе ужаса превзошли даже лицо Ала.

– Может, крыса пролезла? – попытался успокоить всех и себя дядя Валера.

Предположение звучало разумно, и только Ал отрицательно качал головой. Истина была куда страшнее. Второй стук. Третий. И недовольный уставший крик, как стонали старые больные люди.

– Да она жива! Открывайте гроб! Поднимайте! – кто бы это ни крикнул, он ещё не знал, как сильно ошибался.

Ал попятился назад. И шагал, пока не споткнулся.

Верёвки, на которых спускали гроб, не успели выдернуть. Бандиты помогли вытянуть гробовщикам передумавшую умирать Аглаю. Ал сидел на земле, не чувствуя холода, и пытался сказать, что они совершают ошибку. В памяти всплыл бык, оживление которого бабушка пыталась скрыть даже от самого Ала. Никакого красноречия и авторитета не хватит, чтобы убедить всех пришедших, что они лишь выдумали это.

Слова так и не вылетели изо рта. Возможно, рядом с ужасом от происходившего теплилась и надежда. Вдруг бабушка вернётся? Бык так и остался быком, не стал говорить, не решился лаять. Просто остался большим злым силачом, которым мог быть и при жизни.

Ал увидел гроб. Людей и так было немного, а после пробуждения осталось ещё меньше. Несколько тётушек свалились без сознания. Бандиты и гробовщики, очевидно, обладали любопытством большим, чем страхом. Сейчас то были мальчишки, что тыкали быка палками.

Когда крышку оторвали, Ал увидел руку бабушки. Та махала ей, точно утопающий просил помощи у проплывавшего мимо корабля. А дальше он не видел. Он встал и побежал прочь. За ним гнался бык, не живой, о котором говорила бабушка, а безглазый, лишённый права мирно гнить в лесу. Паника множилась. Алу было так жарко. Мышцы всё не уставали. Он бежал и бежал. На машине кладбище казалось небольшим, но на ногах оно удлинилось, чтобы мальчишка мог бежать от ужаса вечно.

Шлейф пробуждения или новая его волна зацепил ещё одного. Ал пробегал мимо людей, вот-вот готовых опустить в землю молодого мужчину. Ал чувствовал, что творит зло, но никак не мог помешать. С первым же стуком изнутри упала без чувств вдова. Кто-то не побоялся открыть гроб; люди паниковали, но не разбегались. Неужели, они верили в чудо? Если бабушка умерла тихо в своей постели, то это человек умер при аварии. И части его лежали рядом с туловищем.

– Нет! – успел крикнуть Ал, остановившись. А увидев высунувшуюся из гроба руку без кисти, рванул снова. – Простите!

Вряд ли они услышали его извинения. И ещё менее вероятно, что смогут хоть когда-то принять их. Но Ал мог сказать только это. Бежал и бежал. Вероятно, встреча с быком и стала отправной точкой для бега, для спорта. Точно он уже тогда знал, что лучше бежать, а если нет возможности – драться. Сейчас была возможность только бежать.

В глубине леса пряталась спортивная площадка. Здесь уже разминались взрослые спортсмены. Даже лишённый сна Ал не оказался первым. Он усмехнулся. Вероятной причиной были ускорившие их велосипеды. Но так даже интереснее – Алу казалось, что он тренировался в команде. Пока высушенные мужчины подтягивались, Ал начал махать ногами на уровне головы, а потом замер, забыв ногу в высшей точке. Красивые позы кумира детства так и манили повторять и повторять. Разворот, сальто. Спортсмены отвлеклись, чтобы понаблюдать за гимнастом.

А он представлял своих врагов. Странно было иметь врагов в двадцать первом веке. Оттого и Ал чувствовал себя странно. Если у тебя есть враги, значит, ты силён, думал когда-то он. Только если ты не беглец. С каким бы удовольствием он раскрошил черепа тех, кто гнался за ним. Представляя их, он злился, сильнее бил воздух, однако не мог одолеть. И вдвойне бесился, что они были на подхвате у отца когда-то. Просто пацаны, которым давали самые простые задачи. Потом отец умер, дядя Валера умер, прошло время; и вот уже они стали верхушкой банды. И даже смогли адаптироваться к новому миру, который так отличался от девяностых.

Если бы получалось контролировать тех, кого он пробуждал, первой и единственной командой было бы убить этих мерзавцев. Хотя не единственной, существовали в мире ещё люди, заслуживающие смерти. Только ожидать от остывших мозгов подчинения казалось глупым. Но иногда Ал мечтал об этом. Даже просил свою особенность, точно она была разумным паразитом, подсказать, возможно ли оно? Ответа ни разу он не услышал. Неудивительно. А пробовать снова и снова оживлять кого-нибудь, надеясь на успех, Ал боялся. Армия зомби или стая зомби казалась проблемой определённо большей, чем поехавшие бандиты.

Потому оживитель даже думал о самоубийстве. Это бы решило проблему. Но страх смерти останавливал ещё до этапа планирования; сама мысль перестать мыслить ужасала его. И не существовало гарантии, что на этом всё закончится. Вдруг кровь или мозги Ала способны воскрешать даже после смерти? Капни немного крови на тело, и готово. Так и его смогли бы оживить, а потом пытать, отрывая по кусочку, пока не останется ничего.

Прежние попытки убедить бандитов в бессмысленности затеи провалились. Ал и так знал об их тупости. Но проблема: кто-то явно помнил, что Аглая осталась человеком даже после смерти. Когда Ал убежал, а её вытащили из гроба, она не могла стоять, никого не узнавала от слабости рассудка или настигшей слепоты и кричала. Но говорили, что кричала человеком, не животным и не монстром. А потом даже смогла сказать: "Алёша".

В такое поверить Ал не мог. Если бы слова их были правдой, бабушка бы уже объявилась. Однако никаких признаков её возвращения он в квартире не находил и нигде не находил. Она просто исчезла; а если поверить словам, кто-то куда-то увёз её, но Алу так и не удалось выяснить, куда.

Очень не вовремя умер дядя Валера. Смерть, в принципе, редко бывает "вовремя", но для Ала то стало роковым событием. И даже не потому, что он был последним близким человеком, а потому, что дядя Валера хранил общак. И спрятал его так хорошо и надёжно, что остальные не могли отыскать.

Заболей он или постарей, успел бы передать тайну кому-нибудь, да бандитская жизнь закончилась такой же бурной смертью. Когда гадать ребятам надоело, они вспомнили про Аглаю и второго воскрешённого. Судьба последнего так и осталась загадкой для Ала: в интернете висело много слухов, и ни один из них не встречался чаще прочих, чтобы казаться более правдивым. Бандиты, как минимум, знали о нём не меньше Ала. И если в летаргический сон или врачебную ошибку Аглаи ещё можно было поверить, то вторая жертва Ала могла только воскреснуть.

В этой точке Ал и оказался по другую сторону бандитской романтики, когда вместо неограниченных шоколадных коктейлей жизнь наполнилась изнуряющей погоней.

Всем известный факт: когда сильный не может получить желаемое без драки, он прибегает к драке. Ала не оберегало, что он был сыном Вавы, которому они не посмели бы перечить. Может, судьба сложилась бы иначе, согласись он пойти по стопам отца. Когда-то и дядя Валера спрашивал, что интересно Алу, предлагая вступить в банду. Но институт показался более безопасным делом; риск быть застреленным в машине до сих пор вызывал чувство тошноты.

Так бы он, несомненно, обезопасил себя от ребят с идиотским прозвищами Зубило и Сверло и мог бы держать их под собой. Да и тайну нахождения общака дядя Валера доверил бы ему. Однако всё не случилось так.

Возвращаясь с тренировки, Ал уловил знакомые рожи в машине у своего подъезда. Какая-то мелочь. С ними он встречался лишь раз, но лица запали в память. Тень леса и тень козырька неплохо укрыли его лицо. Не раздумывая, он повернул налево. Пробыв здесь пару дней, успел построить несколько маршрутов побега. Ноги понесли его прочь раньше, чем он повернул голову. Деревянная стена в форме Зубила встала на пути у Ала. Он врезался и отпрыгнул. Узнать недруга было легко по большому вбитому носу, который провалился так глубоко, что многие сифилитики позавидовали бы.

Прыжок. Ал ударил ногой в развороте. Кумир Джеки мог бы гордиться, стопа влетела точно в голову. Если ни кроссовок, удар оставил бы больший след. Но и так вышло неплохо. Зубило пошатнулся. Даже подготовленный пистолет оказался бессилен из-за скорости удара. Крепкая голова зазвенела. Два удара по внутренним частям ног. Зубило стал на полметра ниже. И главное блюдо утра – удар ногой в челюсть. Будь ублюдок менее крепким, может, и сдох бы от перелома шеи. Ал дёрнулся за пистолетом. Оружие сейчас бы очень пригодилось ему.

– Остановись, – этот голос был знаком Алу. И этого человека он не любил также сильно, как Зубило.

Победитель не получил трофей. Ал развернулся, Сверло стоял неудачно далеко от него: ни рукой, ни ногой не достать.

– Всё за тем же? Не заебало? Оба же знаем, не буду я его поднимать.

– Ещё как будешь. Сдохнуть явно не хочешь, раз постоянно убегаешь.

– Даже если бы захотел, не могу. Не знаю, как это работает.

– Шмальну тебе в ногу, если что. Сразу всё получится.

– Хоть вы его и заморозили, вряд ли он будет похож на человека. Возможно, его мозги уже развалились, и он будет просто тупым зомби.

Ал вспомнил историю о мужчине, который заморозил супругу с неизлечимой болезнью в надежде, что в будущем появится лечение. Интересы Зубила и Сверла уступали благородством, но веры в них было не меньше.

А может, задумался Ал, уставившись в дуло пистолета, оживить? Не только страх совершаемого зла, но и тёплые чувства к дяде Валере останавливали его все эти дни. Но что, если пришло другое время? Из ада, каким бы далёким он ни был, дядя Валера мог увидеть, что Ал пытался сопротивляться, дрался, даже рисковал словить пулю, стараясь уберечь его от незавидного пробуждения.

Двое ребят, кого Ал заметил сразу, подбежали и попытались схватить его. При первом же касании он перехватил и выгнул руку, и ударил в глаз ублюдку. И получил огромное удовольствие, наблюдая, как тот падает и плотно прижимает ладони к лицу. Наверняка, скоро глаз превратится в красное наливное яблоко. За мышцами не спрячешь, оскалился внутри Ал. Оставив руки перед собой, он показал Сверлу, что более не планирует драться. В голове ещё металась мысль об исполнении желания жадных бандитов.

Второй из подошедших отступил и потянулся за кастетом. Он не мог оставить Ала безнаказанным.

– Остынь. Он нужен нам с ясной головой.

И тот замер.

– Не ты ли мне в ногу стрелять хотел, благодетель? Или дыра в ноге ясной голове не помеха? Или это строго твоя привилегия? Или ты даже не знаешь значение слова "привилегия"?

Оставив время на ответ, Ал попытался вспомнить человеческое имя Сверла. Но знал его совсем слабо, толком и не помнил из предыдущих лет. Он ведь был мелочью; зато теперь выставлялся серьёзным человеком. Хотя для серьёзности ему не хватало лет пяти. Просто парниша – высокий, чуть пузатый, чуть плечистый, слишком симпатичный для бандита. Но это сейчас, раньше о красоте речи не шло.

– Миша. Вот как тебя зовут! – поймал озарение и выпучил губы Ал, точно размазывал по ним гигиеническую помаду. – А, Миша? Какова твоя "привилегия"?

Не лучшая ситуация для сарказма, но Ал не попытался сдержаться. Руки до сих пор висели впереди, а он продолжал думать – сдаться и воскресить? Человек с большим красным глазом поднялся, заслонив второго с кастетом. Движением из парных танцев Ал притянул его к себе, ударил по другому глазу, развернул и ударил по колену. Теперь между ним и Сверлом был щит, кричавший от боли и недовольства, но кричавший сдавленно из-за предплечья Ала на шее. Захват удачно лёг; Ал так легко мог бы задушить его, прямо чувствовал возможность распорядиться жизнью.

– А! А! А! – пригрозил он, когда второй с кастетом дёрнулся, и сдавил шею. – Замри, пёс. Думаешь, его шея и твои глаза в безопасности? Знаешь, Миша, ты ведь можешь оказаться неплохим стрелком. Сможешь попасть мне в руку? Шучу. Я сдаюсь. Поехали к Смуте.

Ал не захотел называть дядю Валеру по имени. Ногой он оттолкнул ослеплённого. Тот крикнул и выругался, ударившись руками об асфальт. Второй с кастетом не выдержал и замахнулся на Ала. Но удар провалился, когда Ал увернулся, а потом выбил локоть неприятелю. Ещё немного в копилку криков.

– А ты предпочитаешь не глупить? – прищурился Ал на Мишу. – Расстояние отличное. Наверное, тебе очень нужны деньги.

Миша убрал пистолет. Возможно, хоть у одного из всех есть память, задумался Ал. Мысль, что вся банда или большая её сила держались на этом человеке пробежала по аксонам. Но он точно помнил, что не было среди молодых хоть кого-то умного.

– Так ты поедешь? Или снова сбежишь?

– Пока это не очень хорошо мне удаётся, – Ал сделал пару шагов навстречу, говоря, но и Миша отшагнул назад. Хитрый ублюдок. – Поехали. Ты так уверен в успехе, но я покажу, как сильно ты ошибаешься.

Ал и Миша сели в машину. Из соседней вышли двое, чтобы помочь побитым и забрать Зубило, который и не думал просыпаться. Ала позабавило видеть недовольные лица – всех взбесило, что пацан так легко отделал троих, ещё и под дулом пистолета.

– Ты не всё знаешь, – начал Миша, когда завёл машину и тронулся, – с нашей последней встречи, с последнего разговора произошло кое-что важное. Я нашёл доктора. Бля, она такая же дерзкая, как и ты. Только она доктор, умный человек с прогрессивными взглядами.

Звучало неоднозначно; Ал напрягся. Что мог сделать доктор? Разве медицина могла объяснить ту бесовщину, что всю жизнь преследовала оживителя? Или она сможет выкачать силу? Вопросы в долю секунды забурлили в голове Ала, точно закипевшая кастрюля с куриным бульоном.

– Что твоя бабушка, – Миша вернул Ала из мира раздумий, – что тот раздолбанный парень. Ребята помнят, что они были не совсем людьми. Хули удивляться, ты же их с того света вернул! Парень так вообще был похож на конструктор. Но этот доктор охренительно разбирается в мозгах! Она захотела изучить всю эту херню, а взамен поможет узнать то, что нам нужно.

Сердце стучало, но иногда бешеный стук отступал. И тогда Алу казалось, что он снова ребёнок, которого улыбчивые бандиты взяли с собой. Как много воды утекло. И сколько ошибок осталось в памяти. Сердце забилось усиленно вновь.

Повторяющаяся дорога. Ал сменил много мест, последнее было не так далеко от бандитов. Как в старом выражении – прятаться у всех на виду. Жаль, что ничего не успел забрать из комнаты, но есть кому предъявить если потребуется. Ал посмотрел на Мишу. В этот момент их обогнала одна из бандитских машин. Сзади осталась ещё одна. Для поимки пацана им требовалось много сил и ещё больше времени. А ведь Ал даже не был вооружён. Разве что его руки были холодным оружием, как у Брюса Ли.

– Если Смута убьёт всех, – Ал выдохнул, закрыв глаза, – это будет и на твоей совести. Не только на моей. И твоего врача тоже; она же клялась помогать, а не колдовать.

– Не похуй ли? Постоянно кто-то умирает, особенно бандиты. И даже за меньшее. Там всем хватит, в том числе и тебе. Всё-таки ты сын Вавы.

Их глаза встретились. Ал даже растерялся.

– А совесть врача пусть только его проблемой остаётся. Может, благодаря этому она какое-нибудь лекарство придумает.

– Всё равно я не могу обещать, что получится это контролировать. Раньше вырывалось само, когда что-нибудь хреновое случалось.

– Ну, так подумаешь о плохом. Вспомнится. У тебя родители умерли, бабушка. Столько дерьма в жизни произошло, ты ж не сын актёра.

Ал лишь медленно закивал головой. Внутри всё ещё фонили два голоса, которые, если верить фильмам, должны были сидеть на плечах. Не было у них общего мнения. Но правильного и неправильного не существовало вообще; в заметках философов, ходивших в простынях и шлёпанцах, не говорилось ничего вроде “не отбирай покой усопшего ради прихоти третьего, ведь свой покой потеряешь”. И всё вино Греции не смогло бы дать им таких кошмаров, которые создавал Ал. Они только и умели, что заходить в реку. Поменяться бы с ними местами. Да и надежда на некоторое открытие в медицине казалась ему призрачной из-за толстого налёта магии. Хоть одну подсказку найти бы.

Миша отвлёкся от дороги на телефон, набирая сообщение.

– Поедим? – он чуть вскинул бровь, посмотрев на Ала, отчего показался актёром в кадре короткометражного фильма.

Странно, подумал Ал. Сейчас происходило что-то сверх обычной жизни – преследование, драка, переговоры; в такое время повседневные привычки уходили куда-то в “потом”. Но не для Миши. Даже приблизившись к цели, а шёл он к ней время, он не терялся. И хотел есть.

На заправке как раз было кафе. Две другие машины припарковались рядом. Со стороны они выглядели друзьями, часть из которых влипла куда-то, а остальные вовремя впряглись. И только они сами знали, что все получившие получили от Ала. Их история вообще показалась бы интересной со стороны.

Остановившись перед самооткрывающейся дверью, Ал уставился на пса у границы лесополосы. Смешанный из разных пород он был правильным вариантом животного, свободного от инцестных болезней. И был похож на лису немного. Пёс смотрел на человека. Здоровался ли? Хотя что за интерес ему здороваться с незнакомцем? Только если еды выклянчить.

Зубило остановился рядом и попытался уловить направление. За мусором были только лес и пёс.

– Ты чё? Нахуя на пса пялишься?

– Да сам не знаю. Забавный он. Приглянулся.

Ал отвлёкся на Зубило. Разбитое лицо его немного отекло, хотя на фоне всех старых травм заметить что-либо новое было не так просто. В глаза всегда бросался нос. Но Ал точно помнил последний удар – другая челюсть попрощалась бы, только не эта. С удовольствием он бы снова подрался с Зубилом.

Вдвоём они зашли в кафе. Официантка ждала только их. Даже чуть дёргала ногой от недовольства, точно торопилась. Хотя был полдень, и смена явно только началась.

– Тыквенный суп и большой шоколадный коктейль, пожалуйста, – Ал опередил вопрос, но не поздоровался, наказав так торопливую официантку. Однако остаться совсем невежливым не смог.

Никто невежества не заметил. Всех смутил набор. Официантка переспросила, Ал согласился. Миша, сидевший спиной к подошедшему Алу, поднял и повернул голову:

– У тебя всё нормально?

– У меня рак желудка, поэтому смешиваю всё подряд, как беременные люди.

Мужики напряглись, официантка убежала. Миша открыл рот, но Ал опередил его:

– Шучу. Расслабьтесь. Ну и рожи.

Он уселся напротив Миши, Зубило – за соседний столик. Алу показалось это неправильным, если они до сих пор вдвоём держали дело. Стоило ли копать?

– Зубило, садись к нам. Переиграй место, будь добр, – Ал обратился к парню, лишённому имени в его памяти. Тот глянул на Мишу. Миша молчаливо согласился и встал, чтобы выпустить.

Нет оружия сильнее, чем вежливость, подумал Ал, или они решили, что я издеваюсь над ними, но подыгрывают. Все уселись в угодном беглецу порядке. Принесли шоколадный коктейль. Ал чуть отпил из трубочки. Это определённо казалось бандитам странным, но Ал привык разделять инфантильность и простоту. И это он считал простотой.

– Что за доктор? Можно ей доверять?

– Не больше, чем тебе, – начал Зубило. В голосе пролилось немного обиды.

– Ну да. Только я сразу и много раз предупредил, что это опасно, и я не могу это контролировать и вообще ни хера не понимаю, – он развёл руки в стороны и округлил глаза. – Или она соска, и вы её чисто на стояк взяли? Она сказала, что приручит зомби, а вы в это время представляли, как она вам минет делает, потому молча кивали?

Миша улыбнулся и увереннее развалился на диванчике:

– Кто кому сделает. Познакомишься с ней, сам поймёшь. Таких дерзких врачей или женщин, думаю, ты ещё не встречал. Коктейль из ума, безумия и красоты. А губы, ммм, – Миша протянул, – но за ними зубки острые.

– Ты же наверняка подумал, что она может нагнуть всех. Красивая и умная. Да она же сразу натравит на вас Смуту, а потом приберёт все деньги! – Ал старался говорить желчно, точно обиженный ребёнок, которого не хотел никто брать в команду. Но на деле все возможные сомнения могли сыграть ему на пользу, когда дела обернутся не лучшим образом. – Если, конечно, он не завалит всех и её тоже.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом