– Наш гость принёс вам угощения, – улыбнулся тренер, бросив на меня неоднозначный взгляд.
Нахмурив брови, я посмотрела ему за спину, чтобы увидеть гостя. И готова была провалиться сквозь землю, когда увидела перед собой Ираклия. Я смутилась его появлению. Чувствовала себя обнажённой перед ним. Несмотря на то, что я делилась с ним всеми своими переживаниями, танец оставался для меня сокровенным. В нём я раскрывала другую часть себя. Ту, которую не хотела, чтобы он видел.
Алексей представил нам своего друга, хотя, очевидно, уже тогда понял, что мы с ним знакомы. Я взяла себя в руки, подошла к ним и поздоровалась с Ираклием, посмотрев на него неодобрительно. А он, сделав вид, будто ничего и не заметил, протянул мне бутылку воды и картонный ланч-бокс с салатом.
– Спасибо, – сухо поблагодарила я, приняв с его рук еду и воду.
Гоша представился Ираклию, пожал ему руку и искренне поблагодарил за то, что нашёл время привезти нам еду.
На самом деле, мы были очень голодны, но в то время не было сервисов для доставки еды, поэтому мы могли поесть только после занятий.
Я молчала, пока ребята разговаривали. Старалась успокоить себя и перестать нагнетать ситуацию. И как только, мне удалось остаться наедине с Ираклием, я заговорила.
– Что ты тут делаешь вообще? – спросила я бесцеремонно.
– Приехал накормить тебя и посмотреть, как ты танцуешь, – как ни в чём не бывало ответил он и улыбнулся.
– Пришёл бы завтра на выступление.
– Не столько интересен результат, сколько дорога к нему.
Я фыркнула и отвернулась от него. Взяла в руки ланч-бокс и принялась есть салат.
– Не хочу, чтобы тренер думал, что между нами что-то есть, – сказала я тише, чтобы услышал только он.
– Не переживай об этом.
Я хотела поговорить с ним ещё, но вернулся Алексей и сказал нам с Гошей возвращаться на паркет. Я отложила в сторону салат, бросила мимолётный взгляд на Ираклия и вышла в середину зала. Меня трясло от волнения. Все мысли были о том, что подумает Дадиани, когда увидит меня в танце. Но как только заиграла музыка, всё снова перестало иметь значение, и я погрузилась в другое измерение вместе с партнером.
С каждым разом наш танец становился всё лучше, а замечаний от тренеров – всё меньше. И, наконец, ещё через полтора часа мы завершили наши тренировки.
Уставшая и вымотанная, я подошла к Ираклию, который расслабленно сидел на полу рядом с моими вещами.
– Что ты на меня так смотришь? – спросила я у него, смутившись его пронзительному взгляду и легкой ухмылке на губах.
– Да так, – ответил загадочно и протянул мне бутылку воды.
Приняв её, я поблагодарила его и сделала несколько жадных глотков, стараясь утолить жажду и сухость во рту. Он встал, подошёл ближе ко мне и, убедившись, что рядом никого нет тихо спросил:
– Тебе есть где переночевать?
– Попрошу Алексея остаться здесь, какие у меня ещё могут варианты? – пожала плечами, чувствуя, как боль от обиды на маму снова растекается по венам.
– Могу предложить аж три варианта.
– Я внимательно слушаю.
– Поедем ко мне домой. Заодно, познакомишься с моей семьей, – расплылся в улыбке он.
– Не при каких обстоятельствах, Ираклий, – я посмотрела на него, как на безумного.
– И ещё два варианта – отель или заднее сиденье моей машины. Но я бы выбрал отель.
Я бы тоже выбрала его. Но у меня в кармане денег было только на обратную дорогу к бабушке, поэтому данный вариант я тут же отсекла.
– А я выберу твою машину, – сказала я с лёгкой улыбкой на губах.
– Всё же лучше отель. Перед концертом тебе лучше отдохнуть и расслабиться в горячей ванной, – он коснулся моего плеча и что-то с него аккуратно стряхнул. – Я всё оплачу.
– Это лишнее. Но спасибо за заботу.
Я смотрела ему в глаза и единственное, чего хотела в тот миг – это обнять и крепко прижать к груди. Я была безгранично благодарна ему за заботу.
– Всё же, это не подлежит обсуждению. Собирайся и поедем. Я пока попрощаюсь с Алексеем.
Он нашёл взглядом тренера, сделал шаг вперёд, чтобы уйти. Но как только поравнялся со мной, я коснулась его руки и остановила. Я удивилась собственному поступку не меньше Ираклия. Он смотрел на меня в ожидании объяснений.
– Тебе понравился танец? – спросила я, смутившись собственным словам и поступку.
Не знаю, что на меня нашло, и откуда я набралась такой смелости, но я понимала, что не смогу сдвинуться с места, пока не узнаю ответ на свой вопрос.
Он улыбнулся. Его взгляд изменился и вновь пронзал меня насквозь.
– Танец потрясающий, – он смотрел мне в глаза, не сводя загадочного взгляда, и я забыла обо всём, что происходило вокруг.
Он опустился к моему уху и прошептал:
– Впрочем, как и ты.
Сказал и ушёл. А я стояла ещё с полминуты на месте и чувствовала, как всё тело покрывалось мурашками. Внутри меня творился хаос эмоций. Они в истерии бились о стены моего сердца и хотели вырваться наружу.
Я постаралась поскорее скрыться в душевой, чтобы ополоснуться и прийти в себя. Струи прохладной воды охладили меня и помогли взять себя в руки. Выйдя из кабинки, я столкнулась с Линой.
– Всё хорошо? – спросила она с мягкой улыбкой на лице.
Как только заканчивались тренировки, вся их с Алексеем строгость сходила на нет. И за пределами занятий, где не требовалась их строгость и наша дисциплина, у нас сохранялись тёплые и трепетные отношения.
– Всё отлично, – улыбнулась ей в ответ, надевая платье.
– Ты помнишь, чему я тебя учила? – спросила она, подойдя ближе.
Я сразу поняла, о чем она говорит, поэтому ответила, не задумываясь:
– Перед выходом из дома не забывать голову на плечах, а сердце отдавать под контроль разуму, – процитировала её.
– Твоя голова на плечах?
– Да.
– А сердце под контролем разума? – она посмотрела на меня с толикой материнской строгости, но я знала, что этот разговор происходит только из любви и заботы ко мне.
– Пока что да, – ответила честно.
Я уважала их с Алексеем, поэтому никогда не врала. Я всегда была откровенна с ними, озвучивала своё мнение, если мне не нравились те или иные связки. Могла спокойно признаться, что мне лень заниматься или я устала, поэтому непродуктивна. И потом с особым усердием отрабатывала свою слабость. И считала это справедливым. Поэтому, даже несмотря на большую разницу в возрасте, они общались со мной на равных и относились ко мне с большим уважением.
– Пока что, потому что он ещё не поцеловал тебя? – спросила тренер, ухмыльнувшись.
– Лина, – засмущалась я.
– У тебя впереди ответственный год, и я не хочу, чтобы ты сдулась из-за какой-то мимолётной влюблённости к мимолётному парню.
– Не стоит подвергать сомнению мой профессионализм! – я вздёрнула подбородок, оскорбившись её словам.
– Этот юноша горячей крови. Как ты думаешь, велика вероятность того, что он позволит, чтобы его девушка танцевала бальные танцы с другим мужчиной?
– Ты заходишь так далеко. Мы с ним просто друзья.
– Ох, девочка моя, – рассмеялась она, посмотрев на меня, как на дуру. – Смотрели вы друг на друга совсем не как друзья.
– Как близкие друзья? – решила отшутиться я.
– Как очень близкие друзья. Настолько близкие, что уже размылась грань этой дружбы, и всё переросло в нечто романтическое.
– Ничего подобного, правда. Мы просто дружим, – сказала я, но румянец на моих щеках выдавал мои истинные чувства.
– Возможно, до поры до времени. Я прекрасно понимаю тебя. Красивый парень ухаживает и заботится о тебе – это всегда подкупает. Но прежде, чем дать волю чувствам, подумай сто раз, достоин ли человек этого.
– Я точно уверена, что не перестану танцевать, даже если мне запретят это делать под дулом пистолета. Танец – часть меня. И если человек откажется принимать эту часть, то у нас с ним нет будущего. Вот в этом я уверена, поэтому, не переживайте.
Она искренне улыбнулась. Подошла ко мне, обняла и поцеловала в висок.
– Будь всегда умницей. Мы в тебя верим и гордимся тобой.
Эти слова навсегда отпечатались в моём сердце. И даже в минуты полного уныния, когда казалось, что я больше не смогу танцевать, эти слова заставляли меня двигаться вперёд.
Следующим утром, благодаря Ираклию, я проснулась в мягкой кровати и в красивом номере отеля. Приняла душ, вкусно позавтракала и к полудню поехала на концертную площадку, где мы должны были выступить на дне города. Людей всегда собиралось много.
Перед выступлением, я всегда закрывала глаза и представляла, что среди зрителей стоят мои счастливые папа с мамой и с гордостью смотрят на меня. Раньше они именно так и делали – приезжали меня поддержать на выступлениях, а после – водили гулять в парк, покупали мороженное и говорили, как сильно меня любят. Только после этих воспоминаний, я выходила на сцену и отдавала всю себя без остатка. А после танца с грустью возвращалась за кулисы, где меня ждало разочарование – очередная пустота и боль. Пока всех девочек и парней встречали довольные родители, целовали и хвалили их, я собиралась в полном одиночестве, продолжая вторить себе под нос, что я тоже молодец, и я тоже достойна любви.
Но в тот день всё изменилось.
– Здравствуй, – услышала я голос Ираклия за кулисами после концерта и тут же обернулась, расплывшись в улыбке.
– Это было очень красиво, – продолжил он и протянул мне букет.
Я не сразу поняла, что он предназначался мне. Это было необычно и очень непривычно. Никто и никогда не дарил мне цветов.
– Я смотрел на ваш танец с замиранием сердца. Ты большая умница, – добавил он.
Удивление, радость, смущение смешались во мне единым комом и встали поперёк горла. Я не могла говорить, меня трясло от счастья. Он не понимал, как много для меня значил его поступок. И дело было не в цветах и даже не в его словах. А в том, что за девять лет, после ухода папы, никто не посещал моих выступлений. За редким исключением – бабушка. И вот он стоял рядом и делал всё, чтобы я почувствовала себя важным человеком.
Ещё недавно он был мне никем, а сейчас стал значимой частью моей жизни.
Это был последний раз, когда я закрывала глаза перед выступлением, чтобы представить родных людей в зрительском зале, а после уезжала в одиночестве домой. Теперь на всех моих концертах и соревнованиях рядом всегда был человек моего сердца. И сколько бы ошибок в жизни я не совершила, сколько бы глупых решений не принимало моё сердце, но влюбиться в Дадиани было самым правильным и замечательным решением.
Выйдя из здания, я села к нему в машину и была уверена, что мы едем к бабушке. Но ошиблась.
– Куда мы? – спросила я, когда поняла, что он едет не в том направлении.
– Я увидел, чем живешь ты, теперь хочу показать, чем живу я.
Я не стала расспрашивать его. С нетерпением ждала, когда мы окажемся на месте. И мне казалось, что я была готова ко всему, но, когда мы доехали до места и вошли в небольшую студию звукозаписи, я опешила.
– Что это? – удивилась я, разглядывая все вокруг.
– Моя студия. Здесь я провожу всё своё свободное время. Пишу музыку и тексты.
– Что прости? – рассмеялась я. – Серьезно, чьё это?
– Без шуток. Это всё моё.
– Ты умеешь петь?
Он ничего не ответил, просто дал послушать его песни и музыку, дал прочитать тексты и стихи. Это так не сочеталось с его брутальными внешними данными, от чего он стал казаться ещё более привлекательным. Его творчество было точным попаданием в моё сердце.
– Почему ты не показываешь это миру? Ты совершаешь грех, пряча это в этих стенах! – возмутилась я, сидя рядом с ним и перебирая в руках тексты его песен.
– Сомневаюсь, что из этого может выйти что-то серьёзное.
– Ты сошёл с ума. Это восхитительно.
Без преувеличения, голос Ираклия был невероятен. Его музыка касалась самых глубинных точек души, тексты цепляли, заставляя проживать целую жизнь за несколько минут.
Какая ирония судьбы. Тогда я была единственной, кому он открылся, и кто смог прикоснуться к сокровенному. Теперь он на пьедестале – Дадиани стал востребованным артистом, и его песни и клипы крутят радиостанции и музыкальные каналы. Его мечты сбылись, но ради этого я пожертвовала своим сердцем. И больше не могла позволить себе роскошь наслаждаться его творчеством. Я оградила себя от него. Запретила слушать любимые песни, смотреть интервью и клипы, чтобы однажды не сойти с ума от тоски по нему.
Но в тот миг всё только зарождалось между нами, и я чувствовала трепет на душе.
– Ты такой… – сказала я после прослушивания одной из песен и встала с дивана, чтобы пройтись и успокоиться.
– Какой?
– Не могу подобрать подходящего слова, – призналась честно. – Ты для меня открытие. Я нахожусь в диком восторге.
– Я испытал такие же эмоции, когда увидел, как ты танцуешь, – признался он, встав рядом со мной.
– Эти все песни должны увидеть свет, – произнесла я. – Я влюблена.
– В меня? – широко улыбнулся он.
