– В твоё творчество, – смутившись, ударила его тетрадью по руке.
Он взял меня за руку и притянул к себе.
– А я, кажется, в тебя, – вдруг неожиданно произнёс он и обрушил на меня шквал неизведанных ранее чувств.
Его губы коснулись моих и заключили меня в поцелуе. И, кажется, я влюбилась тоже. Окончательно и бесповоротно.
Я открываю глаза, когда лифт останавливается. Вновь вижу перед собой мужской силуэт. Хочу подойти сзади, обнять и положить голову на крепкую спину. Но не могу позволить себе такой роскоши.
Голос в кабине сообщает, что мы приехали на сороковой этаж, и двери открываются. Я иду к выходу, Ираклий продолжает стоять на месте.
Сровнявшись с ним, я теряю контроль над телом. Пальцы невольно тянутся к нему и касаются его ладони, скользят по ней. Весь мир вокруг замирает. В груди всё каменеет от боли. Хочу обнять, хочу поцеловать, хочу навсегда застрять в этом лифте с ним одним.
Он вздрагивает от моего прикосновения. Оборачивается и смотрит на меня, словно не веря в происходящее. Я же смотрю вперёд, будто бы ничего и не происходит. Через силу отрываю пальцы от него и делаю ещё несколько шагов вперёд. Выхожу из лифта, а сердце в груди отбивает слова: «я все ещё люблю тебя», в надежде, что он когда-нибудь их услышит.
Глава 4
Мы сидим с бабушкой в ресторане, завтракаем после больницы. Я ковыряю еду в тарелке, пытаюсь заставить себя поесть. Кусок в горло не лезет после встречи с Ираклием. За всю ночь я не сомкнула глаз. Поток воспоминаний о нём взрывал мой мозг. До сих пор слышу аромат его парфюма; слышу его голос; вижу перед собой любимый силуэт и взгляд. Все мысли только о нём. О моём прикосновении и электрическом разряде от его кожи, который попал в самое сердце. Хочу вернуться в то мгновение и проживать его вновь и вновь.
– Как вчера прошла встреча с Алексеем? – спрашивает бабушка и вырывает из омута. – О чём он хотел поговорить?
– Они с Линой открыли благотворительную творческую школу для детей из неблагополучных семей. Музыка, танцы, рисование, фотография и многое другое. Он пригласил меня провести пару уроков по танцам для учеников.
– Какие они молодцы. Ты ведь приняла их приглашение?
– Ты сомневаешься? – удивлённо спрашиваю у неё.
– Мало ли, – пожимает плечами. – Ты ведь хочешь поскорее отсюда улететь.
– Но пока я здесь, почему бы не заняться полезным делом? Тем более, это Алексей и Лина. Я бы не отказала им ни при каких обстоятельствах.
– Я рада, что тебе будет, чем заняться.
Я улыбаюсь краем губ, и вновь опускаю взгляд на тарелку. Нет сил даже притворяться, что всё хорошо.
– Что тебя беспокоит? – бабушка прикасается к моей руке, которая играет вилкой с едой.
– Да так, – задумываюсь, стоит ли с ней делиться своими переживаниями.
– Ты ругаешь меня, что я постоянно что-то скрываю от тебя, чтобы не расстраивать, а сама поступаешь так же.
Я поднимаю взгляд на неё, улыбаюсь уже искреннее. Люблю её чуткое сердце.
– Я вчера столкнулась с Ираклием, – говорю тише.
Она ахает и закрывает руками рот.
– Бабуль, – мне становится смешно от её реакции.
– Вы поздоровались? Поговорили? Он тебя сразу узнал? – взволновано тараторит она.
– Узнал сразу. Не поздоровались. Он без прелюдий приступил к оскорблениям, – спокойно отвечаю ей.
– Негодник такой! – возмущённо цедит бабушка. – Ты столько натерпелась из-за него, а он ещё оскорбляет! Дать бы ему один хороший подзатыльник, чтобы пришёл в себя.
– Не из-за, а ради него. И он ничего не знает, поэтому имеет право злиться, ругаться, ненавидеть.
– Пора ему узнать правду!
– Чтобы что? У него всё хорошо. А значит, оно того стоило.
– Опозорила себя, лишилась друзей, ушла из профессионального спорта – и это всё стоило того?
– Его мечты сбылись. Он там, где должен быть. Значит, оно того стоило, – произнеся это вслух, мне становится легче.
Я вспоминаю, ради чего всё было, почему так поступила, и успокаиваюсь.
– А твои мечты? Кто о твоих мечтах позаботится?
– Мои мечты тоже сбылись, разве нет? Я вырвалась из этого города. Танцую и путешествую.
Ба что-то говорит мне, но я перестаю её слышать. В ресторан входит семейная пара. Всё такая же яркая, живая и невероятная женщина и мужчина под стать ей, чья рука аккуратно лежит на её талии. Я замираю.
Люди, которые хотели и делали всё возможное, чтобы заменить мне родителей. Люди, которые, несмотря на весь хаос вокруг, не посмели осквернить меня грязным словом. Люди, которые не растоптали, а подали руку помощи, даже несмотря на то, что их сын меня возненавидел.
Я хочу окликнуть их, хочу подойти к ним. Хочу обнять и прижать к груди. Но отворачиваюсь, боясь быть ими отвергнутой. Прошло так много лет, и они, возможно, уже давно обо мне забыли.
Но я их помню.
Утыкаюсь взглядом в тарелку и мыслями возвращаюсь в прошлое. В дни, когда ещё не было известно, что вырастет из девочки Илианы, которая впервые испытала чувство влюблённости.
После нашего первого поцелуя я около недели не могла прийти в себя и не выходила с Ираклием на связь. Я не знала, что ему говорить, и как себя вести. А он не сильно давил, словно чувствовал.
И вот одним ранним утром выходного, я вышла из дома, чтобы прогуляться в одиночестве и насладиться рассветом. Подойдя к полю, я заметила подъезжающую ко мне знакомую машину. Она остановилась неподалеку, из неё вышел Ираклий и направился в мою сторону.
Внутри всё сотрясалось при виде него, но я старалась держать себя в руках.
– Привет, – улыбнулась я, смотря ему в глаза.
Боялась, что он заметит, как я волнуюсь в его присутствии.
– Рад тебя видеть, – сдержанно произнёс он, будто опасаясь, что спугнёт. – Вышла на утреннюю прогулку?
– Да. А ты что тут делаешь в такую рань?
– Тамара попросила помочь с кое-какими делами. Сейчас поеду к ней.
– Не хочешь присоединиться ко мне? – не удержавшись, предложила ему.
Даже не знала, зачем это сделала. Наверное, скучала. Он, не раздумывая, принял моё предложение. Мы прошли к полю, расстелили плед и легли на него.
Минут десять мы молча лежали и смотрели в небо. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо молчать. Тишина между нами была самой завораживающей. Казалось, что в этот миг говорили наши души и переплетались в едином танце.
– Будем делать вид, будто между нами ничего не было? – неожиданно прервал он наше молчание и повернул голову в мою сторону.
– А что ещё делать? Я думаю, то, что случилось, было лёгким помутнением в наших головах, – говорила уверено, пытаясь убедить в этом саму себя.
– Моё помутнение длиться до сих пор, – как ни в чём не бывало ответил он.
Я залилась краской от его слов. Тот поцелуй до сих пор отбивал танец на моём сердце, и я так боялась вновь испытать его на себе. Я понимала, что это было бы необратимой трагедией. История моих родителей доказала – нет ничего вечного, тем более, когда это касалось любви. Я не хотела, как мама, ломать себя и свою жизнь из-за мужчины.
Да и сложно было поверить, что такой парень, как Ираклий, мог влюбиться в простушку, вроде меня. Я видела, какие девушки его окружают, и считала себя не их уровня. А значит, недостойной внимания Дадиани.
Из мыслей меня вывело прикосновение мужской руки. Я вздрогнула и посмотрела на парня.
– Всё хорошо? – спросил он еле слышно.
Я кивнула в ответ и отвернулась.
– Давай поговорим откровенно, – Ираклий сел на плед и выжидающе посмотрел на меня.
– О чём? – бросила на него короткий взгляд.
– О том, почему ты боишься меня.
– Я не боюсь тебя. Глупо так думать, – не сводя глаз с неба, отвечала я.
Он взял меня за подбородок и развернул лицом к себе.
– Ты даже посмотреть на меня не можешь.
– Я ведь пришла, чтобы любоваться рассветом, – улыбнулась натянуто.
– Не прикидывайся дурой, Илиана.
– Ты тоже, Ираклий. Не делай вид, что между нами ничего не произошло.
– Это я делаю вид, что ничего не произошло? – посмотрел шокировано. – Я, кажется, чётко дал понять, то, что произошло в студии – это не секундное помутнение рассудка.
– Я не хочу.
– Чего ты не хочешь?
– Вот этого всего не хочу, – я сдалась и решила поговорить откровенно. – Не хочу портить нашу дружбу этим, – сказала брезгливо и запнулась, не найдя подходящего слова.
– Я тебе не нравлюсь?
– Как ты можешь мне не нравиться, если я с тобой дружу? – искренне не поняла его вопроса.
– Я имею ввиду другую симпатию, – уточнил он.
Я смутилась и не смогла ответить ему. Не хотела врать, но и признаваться в симпатии было для меня неприемлемо. Это как признать своё поражение. Я тогда ещё не умела это делать.
– Тогда, о какой дружбе идёт речь? – будто прочитав мои мысли, продолжил он. – Ты не была против того, что было между нами тем вечером. Что стало сейчас?
– Я включила голову, Ираклий. Я бы не хотела терять нашу дружбу из-за нескольких месяцев отношений.
– Почему ты ставишь срок отношениям, в которых ещё не была? – раздраженно спросил он.
– Потому что у всего есть срок. И самый быстро портящийся товар – это чувства и взаимоотношения.
– Получается, у дружбы тоже есть конец?
– Да, – с некой досадой ответила я.
– Мне жаль, что жизненные обстоятельства научили тебя этому.
– Жизнь всех учит именно этому. Просто кто-то не хочет учиться, – сказала я голосом победителя в этом споре.
Глупая девочка ещё не знала, что у подлинных чувств срок годности – вечность. И у любви, и у дружбы, и у страсти; да у всего. Если это то, что оказалось в сердце – это навсегда.
Ираклий встал с места.
– Поеду к Тамаре, – сказал, отряхнувшись. – Оставлю тебя наедине с собой.
И не дав возможности что-либо ответить, развернулся и ушёл.
На душе у меня скребли кошки. От чего-то сильно хотелось плакать. Не было радости от победы в этом разговоре.
Я пролежала в поле ещё около часа. Пыталась насладиться рассветом и новой книгой, взятой в библиотеке. Но волнение в груди не давало мне расслабиться и успокоиться. Я хотела пойти к Ираклию и убедиться, что всё между нами хорошо, несмотря на наш разговор.
Вернулась домой и застала его во дворе за столом. Он изучал какие-то документы.
– Ты вернулась, дорогая? – радостно произнесла бабушка, выйдя на крыльцо с тарелкой пирожных. – Сейчас заварю тебе чай.
Ираклий посмотрел на меня исподлобья, но быстро вернул взгляд на бумаги. Внутри всё сжалось сильнее.
– А что тут делает твой внук? – отшутилась я.
– Помогает разобраться со счетами. Раньше всем этим занимался твой дедушка.
– Спасибо тебе, – обратилась к парню и села рядом с ним. – Не хочешь выпить чай?
– Мы уже выпили, – бросил мне в ответ.
