Родионов закурил. Дым показался мне неприятным, к горлу подкатила тошнота, глаза начали слезиться. Почему-то, когда бросаешь курить, дым становится нестерпимо вонючим, хотя всё же иногда я всё ещё испытываю огромное желание затянуться, да так, чтобы одной затяжкой пол сигареты уничтожить. Я отхлебнул кофе. Горький терпкий вкус, всё, как я люблю. Мы сидели в «Леприконе» в самом дальнем углу зала, стол у окна. Крупные капли дождя стекали ручьями по стеклу, искажая картину за окном. Изломанные линии, размытые люди, машины в ореоле света фар.
Костя был одним из тех сослуживцев, с которыми я встречаюсь чаще, чем с остальными, может раз в пару-тройку месяцев он приезжает из Новосибирска к нам, обмениваемся новостями, я впитываю подробности его службы. Транспортная прокуратура – это сила, особенно когда ты работаешь в транспортной безопасности и логистике.
– Слышь, новость есть. Помнишь чувака, с которым в Москве закусился год-полтора назад.
Волкова я помнил отлично, при упоминании мужика моей Ковалевской я напрягся.
– Ну, – киваю головой и жду продолжения.
– Неприятности у него, слышал.
– Откуда знаешь?
– Случайно, как всегда. Что-то там то ли на границе, то ли на таможне приключилось.
– Точно он?
– Не уверен, так, информация прилетела, думал, порадуешься за него.
– Да мне плевать, старая тема, не интересно, – легкое чувство беспокойства обволокло грудину, и меня опять стало подташнивать.
– А что у тебя нового? Нашел специалистов, кого выучить можно и аттестовать потом?
Мы продолжили беседу. А на следующий день я уже не мог сказать, что мне это не интересно, и меня это не касается.
Спокойный поставленный женский голос с отличной дикцией, передача «Новости», а мы с Мироном у него на кухне пьем контрабандное японское пиво под сушеный дальневосточный зубарь. «… Очередной скандал. Управлением собственной безопасности были задержаны сотрудники Пограничного управления ФСБ России по Ленинградской области, которых подозревают в получении взятки. По информации Главного военно-следственного управления, пограничникам инкриминируют…». Я не смотрел телевизор, не имел такой привычки, но при разговоре с Мироном выхватил отдельные фразы ведущей новостей и почему-то вспомнил Родионова. Волков. Марта. В грудине противно заныло.
– Твою татара мать, – руганулся я сквозь зубы.
– Башкир я, – Мирон удивленно уставился на меня, – Серый. Ты чё?
А я подорвался, ничего не объясняя, и начал набирать номер. После череды длинных гудков трубку наконец взяли.
– Серый. Здесь, – голос у Матвея был какой-то сонный.
– Брат, можешь инфу узнать? Очень надо.
– Вещай.
– Волков. Погранслужба. Где-то в Ленобласти. Что там за неприятности, узнать.
– Понял. Зовут твоего Волкова как? – лениво поинтересовался Матвей.
– Руслан.
– Всё?
– Ну да. Руслан Какойтович, отчество не знаю.
– Принято.
***
Времени было в обрез, на счету каждая минута. Чем быстрее я узнаю подробности, тем живее могу вмешаться, если потребуется.
Через четыре часа я был в кофейне, напротив меня сидел небритый Матвей, который заметно нервничал. Сослуживец заказал себе черный американо и задымил. Да они издеваются надо мной?
– Я, чёрт его знает, Серый, откуда у тебя такие знакомые. Вот даже знать не хочу, – он выдохнул струю табачного дыма.
– Ну, что там? Ну, взятка, и что? – я начал нервничать, по виду Матвея понял, что дело дрянь.
– Нее, ни хрена. Наркота там. Кокс. В особо крупном, – собеседник постукивает пальцами по столешнице.
– Не понял. Какой, к чёрту, кокс, Матвей?
Матвиенко задёргался. Видно, что информацию пришлось собирать тяжело. Он опять сделал затяжку, пауза затянулась.
– Они за взятку пропустили через границу на нашу территорию машину, в которой потом сотрудники ОСБ обнаружили 50 кг кокаина.
– Твою мать.
Я потянулся за сигаретой на автомате. И не нашел их, потому что забыл, что полгода не курю. Всё правда. Ленобласть. Тот самый Волков. Руслан. Погранцов повязали. Ну, Волков, он же не мог, это же Волков. Если б он был такой, то Марта на него бы даже не глянула. Какая, в жопу, наркота?! И тогда я пошел ва-банк – попросил Матвея устроить встречу с Херр Майором нашим. Есть один такой – на контакт идёт, не ломается, за помощью к нам обращается регулярно.
Встретились на следующий день с Херр Майором. Никак не могу привыкнуть, что руки при встрече не жмём, простой кивок, и пошли гулять проспекту. О деле он говорил неохотно, обрисовал ситуацию погано, и вообще всё свинтить намеревался. Понял одно, Волков с товарищами кому-то сильно на хвост наступили. Кому-то очень серьёзному. Значит, само не рассосётся. Хреново. То есть, деньги они не брали, конечно, их просто слили. Если всё обстоит именно так, как я думаю, до суда погранцы не доживут. Хреново.
– Там ещё осложнения. Следком сейчас разбирается. Погранцы твои – мелкая рыба. Кто-то крупный за всем этим стоит, – он замолчал, а потом продолжил: – У одного из подозреваемых дочку машина сбила. 10 лет. Девочка со школы возвращалась. По показаниям очевидцев, её ждали. Машина простояла не меньше полутора часов. В общем, ждали. Подозреваемый пограничник вину признал через день – у него ещё сын пяти лет. У второго подозреваемого у жены на работе ЧС какая-то приключилась. В общем, уехали они, очень быстро, найти до сих пор не могут.
– Когда?
– Всё на этой неделе, с разницей плюс минус день.
Марта. Снегурка моя. А если эти упыри на Волкова через неё давить начнут? Её же защитить некому! Не, ни черта. Так не пойдет. Распрощался с Херр Майором и через пару часов я был в аэропорту, параллельно терзая Матвея по телефону и пробивая точный адрес.
Марта
«Твою мать! Он что здесь делает?!» – мои мысли стучали в голове как птицы, бившиеся в стекло. Я открыла дверь по привычке, в глазок не глянула. У нас здесь очень спокойно, хорошие соседи, приличный район. Анцифиров. Увидела его и стала тут же дверь закрывать, а он руку просунул и уже обутым по квартире топчется. Как он меня нашёл? Я закрыла рот руками, чтобы не закричать. Ноги подкосились, и я прислонилась к стене.
– Отомри, Снегурочка, – и он прошёл в комнату, а проходя мимо буркнул мне: – Вещи собирай.
Остановился, обернулся, посмотрел на меня и как заорёт:
– Ну чё стоим? Давай живее, вещи собираем. Сумка где?
Его прямолинейность ввела меня в ступор, и на меня накатило какое-то оцепенение.
А потом подошёл ко мне, тряхнул меня за плечи:
– У тебя полчаса, Ковалевская. Поэтому выдыхай и возьми самое необходимое.
Разворачивается и идёт на кухню.
– Я с тобой не поеду! – ору я. – Да какого… Что ты вообще здесь делаешь?
Впервые в жизни я подошла к нему вплотную и заорала прямо в лицо:
– Я с тобой никуда не поеду! Слышал? И пошёл к чёрту отсюда! Выметайся!
Схватила его за футболку и начала тянуть к двери.
– Марта, не тупи, а! Надо ехать, – он сжал мою руку и попытался отцепить меня от футболки.
– Что тебе надо? – крикнула я.
Ему, наконец, удалось убрать мою руку, он развернулся и прошёл на кухню.
Серый не стал дожидаться сумки, а взял пакеты на кухне и начал сгребать все женские вещи без разбора. Он без какого-либо стеснения открыл комод и засовывал в пакет моё нижнее бельё.
– У меня Руслан в СИЗО, дебил! Я никуда не поеду, ты меня понял?
Он подошел ко мне вплотную, схватил рукой за затылок и приблизил свое лицо к моему:
– Дура ты, Руслан твой считай уже покойник, до суда не доживёт, а тебе уматывать надо, чтобы тебя отдачей не размотало. Паспорт твой где?
Его «до суда не доживёт» тонким сверлом просверлило черепную коробку и проникло в мой мозг, разрывая его на части.
Я начала кричать и выть в голос, Анцифиров стиснул меня в жестких грубых объятиях и молчал.
– Всегда знал, что ты чокнутая, но жить-то ты хочешь? Грохнут или покалечат, чтоб на Волкова надавить. Не скули, собирайся.
Я ударила его. А потом как с цепи сорвалась и начала колотить по нему без разбора, он перехватил меня в талии и закрывался, а я лупила его и ругала последними словами. Потом со всей силы прыгнула ему на ступню. Он поморщился. Зашипел, но не выпустил меня.
А когда я успокоилась, то как во сне достала дорожную сумку, вытряхнула туда содержимое пакетов, которые успел набить Серый. Я в ситцевом цветастом платье, растрепанная, с хвостиком, одноклассник, мой школьный мучитель, и дорожная сумка. В голове не укладывалось, что моя вполне счастливая жизнь с моим мужчиной – это день вчерашний. Это конец.
Глава 5
В машине с наклейками «Яндекс Такси» Анцифиров вёз меня прочь от государственной границы, ФСБ и прочего дерьма. Я сидела притихшая.
– Замужем? – спросил он.
– Нет.
Удивленно вскинутая бровь.
– Хорошо.
– Зачем приехал за мной?
– Затем.
– А нормально ответить нельзя? – я опять начала на него орать.
Он включил поворотник и съехал на обочину с «аварийками».
– Слышь, ты на меня не ори, Ковалевская, – сказал он спокойно, – да, я мудак, признаю, и ни черта хорошего ты от меня не видела. Но, твою мать, кроме меня, помочь тебе теперь некому. А я мудак, да. Можешь злиться, можешь стукнуть, да можешь вообще меня отпинать. Но позже. Сейчас мы спокойно, без нервов, доедем до места назначения. А потом со всем разберемся. И да, на ногу больше прыгнуть не дам.
– Куда мы едем? – спросила я, уставившись прямо перед собой в одну точку.
– Домой, – ответил он, а потом добавил: – Ко мне. Машину поменяем и двинем дальше.
– Надо Русе передать, что я уехала, что в безопасности. Разворачивайся.
– Забудь.
– Ты дебил! Он должен знать, что мне ничто не угрожает.
– Марта, я не буду возвращаться.
– Тварь ты бездушная.
– Телефон адвоката давай, – потребовал он, а потом зло посмотрел на меня: – Не говори, что у него нет адвоката.
Я достала телефон, нашла в списке контактов номер адвоката Смирнова и протянула ему.
Он выхватил у меня телефон и нажал вызов.
– Информация для подозреваемого Волкова. Обвиняемого? Понятно. Это очень важно. Передайте дословно – Снегурочка со мной.
Он сбросил вызов, а затем резко рванул вперёд и выехал на дорогу.
– Эй! Ты чё там нёс? Ты не сказал, кто ты! Не сказал, что ты меня увёз! Да что ты куришь вообще, а?
Едва мы набрали скорость, он открыл окно и с силой швырнул туда мой телефон.
– Эээээ! – у меня пропал дар речи, даже слов возмущения не было.
– Я тебе новый куплю, когда приедем на место.
– Твою мать, – выдохнула я и отвернулась к окну.
