– Ещё одна такая шутка – и покатишься в деревню. Ясно? – с весьма забавной наигранной строгостью пригрозил Нестор.
– Конечно, ясно. Медовый месяц, страсти кипят. Ладно, я пойду, – бубня себе под нос, побрёл к двери Ананий.
– Постой. Позови Пантелея! – приказал мой муж.
– Эй, Пантелейка, дуй сюда живо! Барин зовёт! – донёсся из-за незакрытой двери звонкий голос Анания, и я, не удержавшись, рассмеялась.
– Этот добрый молодец никогда не стучится в двери, – грустно улыбнулся Нестор и отхлебнул из чашки шоколад.
– Этот добрый молодец однажды спас меня от твоего отца, точно так же, без стука вбежав в его спальню. Боже, как я счастлива, что принадлежу не Чёрному князю, не Юсупову, а именно тебе! Что я теперь твоя жена…. Нестор, если бы ты только знал! – слетело с моих губ искреннее признание.
Появление слуги заставило нас вновь прервать разговор.
– Вы звали, барин? Что вам угодно будет-с? – спросил Пантелей.
– Ты уже приготовил мне ванну?
– Да, ваше сиятельство, – доложил он.
– Превосходно. Я отлучусь, а вы пока попейте шоколада и полистайте сие занятное издание, сударыня, – протягивая мне модный журнал, сказал мой любимый. – Рождество не за горами. В вашем гардеробе должны появиться новые платья. Да и новые туфли, по моему разумению, вам не повредят.
Князь Вяземский ушёл. Лакомясь десертом, я с удовольствием разглядывала модные фасоны платьев, однако Нестор не выходил у меня из головы.
Замечтавшись, я и не заметила, как пролетело время, и мой муж возвратился. Наступила моя очередь принять перед сном тёплую ванну.
Спустя четверть часа в тускло освещённую одним напольным канделябром ванную со стуком вошла Татьяна. Она хотела помочь мне вытереться и переодеться после купания. Следом за нею появился Нестор.
– Я помешал тебе? – не приближаясь, спросил он, и обворожительная кокетливая улыбка вспыхнула на его устах.
– Нет, я как раз собиралась выходить, – сбивчиво забормотала я и запнулась от волнения.
Мой любимый забрал у Тани полотенце и отпустил её коротким «Ступай».
Подойдя, он протянул мне руку.
– Ну что же вы, княгиня?! – заметив моё замешательство, улыбнулся он. – Я думал, после той ночи в избушке вы стали немного смелее.
Сделав над собою некоторое усилие, я подала ему руку и встала.
– Русалка, рождённая пеной морскою, – пылко прошептал он и помог мне укутаться в большое полотенце. – Нет, не ищите ваши туфли, миледи. Где же это видано, чтобы русалки ходили пешком?
Я не успела опомниться, как оказалась у него на руках. Стремительно преодолев верхнюю гостиную, мой любимый принёс меня в спальню и опустил на усыпанную розовыми лепестками белоснежную постель.
– Будь моею, ангел мой! – томно шептали его горячие, как уголь, уста, покрывая мою шею и плечи поцелуями. – Ты так прекрасна….
Я не препятствовала ни расслабляющим ласкам, ни умопомрачительным поцелуям любимого, лишь попросила погасить в комнате свечи.
– Ты спрашивала, как благодарить меня…. Подари мне наследника, Юля, – полушёпотом произнёс он, глядя мне в глаза. – Роди мне сына! Это стало бы лучшим подарком для меня!
– Но ведь ребёнок – это очень серьёзно. Это огромная ответственность, – в смешанных чувствах пробормотала я, ошеломлённая его неожиданным откровением. – Это же маленький живой человек! Нужно воспитывать его, учить всему на свете, заботиться о нём. Ты уверен, что хочешь этого, Нестор?
– Это моё самое заветное желание…. Скажи: ты согласна?
– Да, – задыхаясь от волнения, прошептала я.
Один огненный поцелуй – и земля уплыла из-под наших ног.
– Скажи мне: ты хотела бы увидеть рай на земле? – тихим проникновенным голосом спросил Нестор.
– Настоящий рай? Разве это возможно?
– Просто закрой глаза, – интригующе прошептал он.
Смущённо улыбнувшись, я исполнила просьбу и позабыла обо всём на свете в его крепких объятьях. Да, это был рай, где мы стали единым телом и единою душою. В этом раю не существовало ни тревог, ни печалей. Лишь бесконечная и безудержная радость, самая естественная и сильная из всех, что только могут подарить друг другу мужчина и женщина, благословлённые быть вместе Господом Богом.
Однако, к сожалению, ничто на Земле не может длиться вечно. Любовное наваждение рассеялось, огненная буря утихла, и на смену пришли умиротворение и приятная усталость. Глубокая ночь давно уже вступила в свою власть. Огромная полная луна одиноким диском сияла в безоблачных звёздных небесах, и бледный свет её мягко струился из незашторенного дальнего окна. Поблагодарив меня долгим поцелуем, мой любимый оставил меня, но согревающее до самого сердца живое пламя его страсти ещё долго горело и трепетало у меня внутри.
****
Весь следующий день мы посвятили позированию одному из самых известных и талантливых портретистов Петербурга. Художник приступил к работе в девять часов утра и окончил её только в девять часов вечера. Перерыв мы сделали всего на полчаса, чтобы немного размять ноги и пообедать. Наградой за наше терпение стал большой, написанный с необыкновенной точностью парадный портрет, который мы, благодаря графине Завьяловой, получили даром.
– Нет-нет, всё оплачено, ваше сиятельство, – сказал живописец. – Коли вам будет угодно приобрести ещё один портрет, я всегда к вашим услугам.
Мой муж настаивать не стал. Попрощавшись с живописцем, он отдал деньги мне, дабы я купила к новой шубке тёплые зимние сапожки, и удалился в кабинет. Я же, догнав художника в холле, обратилась к нему с просьбой:
– Не могли бы вы написать ещё один мой портрет, только маленький? Такой, чтобы он поместился в этот медальон? У мужа скоро день рождения, и мне хотелось бы сделать ему приятный подарок.
– Хорошо, мадам. Мне уже доводилось работать над похожими заказами. Медальон с портретом вы получите через пару дней.
– Будьте так любезны: подпишите конверт моим именем. Я бы не хотела, чтобы мой муж обо всём узнал, – попросила я и, обернувшись, неожиданно увидела Нестора.
Живописец удалился, и мой любимый потребовал объяснений.
– Так о чём же я не должен узнать, сударыня? – строго спросил он. – Быть может, у вас появился тайный поклонник?
– Даже если таковые и появятся, я не отвечу на их чувства, – пообещала я. – Теперь у меня есть муж. И больше никого не может быть.
– Что ж, тогда пойдёмте ужинать, – улыбнулся Нестор, и мы отправились в столовую, где уже ожидала нас холодная закуска из овощей и сельди и горячая, под сырным соусом индейка на виноградных листьях.
– Юля, я узнал, что хотел подарить Ананий, – пожелав мне приятного аппетита и поблагодарив меня за ответное пожелание, сказал Нестор.
– Что же? – положив вилку, спросила я.
– Нательный крест для нашего первенца. Особенный крест…. Обладающий силой, которая превосходила даже твой оберег!
– Я так и думала. Маргарита затевает что-то не только против меня, но и против наших будущих детей! Нужно что-то делать. Честное слово, я не могу так больше. Может быть, сходим на службу в собор? – предложила я, надеясь, что пение церковного хора, мудрые лики святых и кроткая молитва помогут мне и моему любимому вновь обрести в душе своей божью благодать и покой.
– Да, безусловно, – согласился Нестор.
Глава 2. Затишье перед бурей
Холодное ноябрьское солнце ещё не взошло, когда мой любимый отправился на службу в Академию наук. Сквозь сон я слышала, как Нестор поспешно умывается, бреется и одевается. Он старался не шуметь, но всё же выдавал себя плеском воды, шелестом ткани и звуками осторожных шагов. Через полчаса после его ухода меня разбудила Татьяна. Я вскочила с постели, дабы успеть позавтракать и привести себя в порядок к началу учебных занятий.
Сначала я занималась арифметикой с мсье Грановским, затем – естествознанием с мсье Лыковым. Последним уроком был французский, которому меня по-прежнему учил высокообразованный, однако слишком вспыльчивый и придирчивый Жан-Батист Делор.
– Что ж, на этом на сегодня закончим, мадемуазель, – взглянув на часы, наконец, сказал мой наставник.
– Мадам, – негромко поправила я, и улыбка заиграла на моих устах.
Не только окружающие, но и я сама до сих пор не могла привыкнуть к почётной, но непростой и ответственной роли взрослой замужней женщины.
– Да-да, мадам Вяземская, – вспомнил учитель.
В дверь постучали, и на пороге появился мой супруг.
– Ну что, как дела у вашей ученицы? – поздоровавшись с учителем, поинтересовался Нестор. – Поддаётся ей гранит науки?
– Жюли овладевает основными грамматическими правилами, – скептически заметил Делор. – Однако выдающимися способностями к изучению языков она не обладает.
– Тем не менее, она готова усердно заниматься для того, чтобы освоить разговорный французский. Примите. Это ваше жалование, – сказал Нестор, и учитель откланялся.
Оставшись вдвоём, мы не скрывали взаимную радость от долгожданной встречи и заключили друг друга в нежные объятия. Нестор почувствовал, что слова француза оставили у меня внутри неприятный горький осадок.
– Полно, не печалься, – утешил меня он. – Во-первых, это его субъективное мнение. Во-вторых, твоему горю нетрудно помочь. Каждую среду и каждую субботу мы будем общаться на французском языке. Как тебе такая мысль?
– Она гениальна. Впрочем, как и все ваши прочие мысли, князь, – с улыбкой ответила я и склонила голову на его плечо.
– Скучала без меня? Ждала меня?
– Конечно! Я считала минутки до твоего возвращения!
– Я тоже постоянно думал о тебе, – признался Нестор.
Мой любимый распорядился о том, чтобы накрывали на стол, ибо давно уже наступило время обеда. Также он приказал не скупиться на хорошие дрова, которые дают больше тепла.
– Душа моя, да ты совсем озябла! – чутко заметил Нестор.
Он укутал меня тёплым пледом и распорядился, чтобы обед перенесли на кофейный столик у камина. Именно здесь несколько дней назад, уставшие с дороги, замёрзшие в экипаже, но безумно счастливые, мы впервые согревались чаем в новом доме, а рядом возвышалась целая пирамида свадебных подарков.
– Так-то лучше, сударыня, – улыбнулся Нестор и занял место напротив. – Я не прощу себе, если вы простудитесь и захвораете.
– Расскажи, как у тебя всё прошло, как тебя встретили, как приняли, – попросила я, наблюдая, как Ефросинья проворно раскладывает столовые приборы.
– Картофельный суп, ваше сиятельство, – закончив сервировку стола, отчиталась она. – Когда второе подавать прикажете-с?
– Через четверть часа, любезная, – ответил Нестор, и мы, приступив к обеду, продолжили наш разговор. – Всё прошло превосходно. Со многими коллегами я уже был знаком. Два года назад я поступил учиться на врача, однако уже через неделю один из преподавателей сказал, что моё место не на студенческой скамье, а за преподавательской кафедрой и что российский университет не даст мне новых знаний. Я успешно сдал все экзамены, даже толком не готовясь к ним. Вот, собственно, и вся история. Кстати сегодня же я должен обустроить новую лабораторию. В кабинете страшный беспорядок. Надо разобрать там всё, разложить так, как мне будет удобно. Вот только я не хочу оставлять тебя одну.
– Не беспокойся, я найду себе занятие, – поспешила утешить его я.
После обеда я принялась за вышивание, однако бросила это дело. Ноги сами понесли меня на первый этаж, в кабинет любимого. Постучавшись, я отворила дверь и увидела настоящий склад из нагромождённых коробок, свёртков, корзин и перевязанных кип бумаги. Нестор одну за другой извлекал из ящика закупоренные колбы с реактивами. Услышав мои шаги и шелест платья, он обернулся.
– Я пришла помочь тебе. Можно? – приблизившись к нему, негромко спросила я.
– Не стоит, Юля, лучше отдохни, – отказался он. – Наверняка занятия утомили тебя.
– Пожалуйста, Нестор, позволь мне остаться! – взмолилась я, приобняв его за плечи и пытливо заглянув в его глаза.
– Хорошо. Только будь осторожна.
Несколько часов мы с Нестором разбирали толстые книги, расставляли по полкам склянки с реактивами и раскладывали по ящикам увесистые папки, набитые желтоватой бумагой. Я внимательно слушала мужа и исполняла всё, о чём он просил, стараясь ничего не испортить и не перепутать.
К семи часам вечера кабинет преобразился до неузнаваемости. Завалы вещей были разобраны и рассортированы, мусор выброшен, а коробки отправлены в чулан и на кухню. Уставшие, но довольные и гордые собой, мы присели отдохнуть на диван.
– Спасибо, Юля, – поблагодарил Нестор. – Без тебя я провозился бы здесь до утра.
– Право, не за что! Я буду помогать тебе во всём, на что хватит моего ума и моих сил, – пообещала я. – Мне тоже не безразличны судьбы раненых. Мой отец погиб на войне. Он наверняка бы выжил, если бы рядом оказался хороший врач.
– Ты права, родная, – согласился Нестор. – Невозможно спасти человека с простреленным сердцем или отрубленной головой. Но ранения в конечности и живот не должны становиться причиной смерти! Меня волнуют судьбы не только раненых солдат, но и женщин. Роды – великое испытание, однако они не должны заканчиваться смертью матери. У меня есть кое-какие мысли насчёт того, как предотвратить угрожающие жизни кровотечения и хотя бы вдвое уменьшить возникающую при родах боль.
– Однажды я испытаю на себе твои изобретения, – улыбнулась я, тронутая его неравнодушием к нелёгкой женской доле.
– Я благословлю тот день, когда стану отцом. Не могу вообразить большего счастья, чем сын, – признался он.
– А если родится девочка?
– Хм…. Что ж, буду рад ей не меньше, чем мальчику, – ненадолго задумавшись, ответил Нестор. – Но сына вы мне непременно родите, княгиня. Нам нужен наследник.
– Как скажете, князь, – тихо засмеялась я.
Закончив с последней стопкой книг, мы покинули лабораторию. Нестор запер её на два оборота.
– В этой комнате не должны бывать посторонние, Юля, – прочитав в моих глазах вопрос, пояснил он. – Ключ я всегда буду носить с собой, а дубликат надёжно спрячу.
После недолгой вечерней прогулки и вкусного ужина мы составили список гостей. Мой любимый не стал устраивать большое торжество. Он пригласил на день рождения только близких друзей, мою маму, Варфоломея и Варю Гавриловых. Засим мы с Нестором поднялись наверх и начали готовиться ко сну.
– Ты, наверное, очень устал сегодня, – предположила я, глядя на него из-за ширмы, за которой Татьяна ловко расшнуровывала мой корсет. – Всё-таки первый день на службе. Это очень волнительно.
– Небольшое волнение было, не спорю, – расстёгивая на ходу ворот рубашки, согласился мой любимый. – Но вся усталость исчезла, стоило мне вновь увидеть вас, сударыня. Вы пробудили во мне совсем иные чувства!
– Нестор! – застеснявшись служанки, остановила его я, и он задёрнул шторы на окне.
Татьяна ушла. Мой муж закрыл за нею на щеколду дверь, а после погасил в комнате все свечи, кроме тех трёх, что горели на моей прикроватной тумбочке. Сидя на краю постели в одной сорочке, я расчёсывала перед сном волосы.
– Князь, отчего вы так глядите на меня? – спросила я, смутившись от его лукавого взгляда.
