Андрей оторопел:
– Вот чудеса! Так ты – девица??!
Она ничего не ответила, прижимая шапку к намокшему от крови рукаву кафтана.
– Ранена? – догадался Гурко.
– Угу.
– Идём.
Он помог ей подняться и привёл к месту своего привала. Отвязал от седла вещевой мешок и извлёк из него маленький глиняный горшочек, перевязанный тряпицей.
– Это чудесная мазь. Её приготовил мой друг, а он, скажу тебе, отменный лекарь. И знает в этом толк.
И, видя, что девица сомневается, добавил:
– Я сам не раз пользовался ею.
– Хорошо, – она перекинула ремень сумки на другое плечо. – Поможешь мне?
Андрей аккуратно стянул с её руки кафтан, чтоб осмотреть рану.
– Повезло тебе, порез не глубокий. Но нужно обязательно перевязать.
Гурко промыл рану водой из фляжки. Щедро смазал мазью. И перевязал оторванным рукавом от рубашки. Затем помог девице надеть кафтан и предупредил:
– Не снимай повязку до следующего утра.
Она посмотрела на него с благодарностью:
– Спасибо, что вступился.
– Ты хорошо владеешь саблей, – похвалил её Гурко.
– Но без тебя я бы не справилась.
И она нежно улыбнулась – само воплощение скромности и доброты, если бы не знать, что четверть часа назад в отчаянной схватке мастерски порубила саблей двух дюжих парней.
– Скажи, кто ты? – спросила она. – Я хочу знать имя моего спасителя.
– Андрей Гурко, – назвался он и добавил. – Дворянин Великого московского князя.
– Я запомню, – пообещала она.
Андрей заинтересованно ждал, что девица назовёт своё имя. Но она не назвала. Вместо этого, сказала:
– Можешь ли ты мне кое-что пообещать, Андрей Гурко?
– Что пообещать?
Она понизила голос:
– Пообещай, что никому не расскажешь о том, что здесь сейчас произошло!
– Обещаю, – послушно повторил он.
– Спасибо.
Её голос приятно ласкал слух. При этом лунный свет мягко отражался в её лице, отчего весь облик девицы обретал некую таинственность и производил на Андрея магическое действие. Гурко невольно залюбовался её красотой… Так, что на некоторое время перестал замечать всё вокруг.
– Ну, мне пора. Прощай! – произнесла она.
Он опомнился, вынырнув из тумана своих мыслей, и увидел, что девица уходит. Она тем временем поправила тяжёлую холщёвую сумку на плече, ловко вскочила в седло своей лошади и махнула Андрею рукой:
– Может, ещё свидимся!
Гурко растерялся. Немного замешкался, и бросился за ней. Хотел было остановить, уговорить задержаться до рассвета; барышня, видать, не здешняя, раз не знает, что ночью по этим дорогам передвигаться опасно! В конце концов, хотел узнать имя таинственной красавицы, кто она, откуда… Но девицы уже и след простыл.
Андрей расстроенный вернулся назад. Досадливо посмотрел на мёртвые тела, лежащие на дороге, и подумал, что надлежит оттащить их в лес, чтобы скрыть следы побоища. Так и сделал.
И, на всякий случай, поменял место ночлега, перебравшись подальше саженей на двести. Засыпая, Андрей старательно воссоздавал в памяти подробности этой странной встречи: черты лица таинственной девицы, поразившей его фехтовальными умениями и отчего-то пожелавшей остаться неизвестной. Её лукавый взгляд, милую улыбку… И то, как он касался её нежной кожи, бинтуя рану на плече.
Он припомнил так же некоторые приёмы с саблей, что она проделывала. Мысленно попытался их повторить. И ещё раз отметил, что у девицы, явно, был хороший учитель. Самого Андрея с детства обучал его отец, храбрый воин, побывавший во многих боях с татарами. Своим умением владеть мечом Гурко целиком обязан ему. И меч у него тот самый, отцовский, доставшийся в наследство.
Ещё припомнилась одежда девушки, явно литовская. Шапка простая крестьянская, кафтан бархатный, потёртый, а вот рубашка под ним из дорогого батиста, такие носят знатные пани. Сапоги из мягкой кожи, сшитые точно по ноге, стало быть, на заказ. Так кто же она? А ещё вспомнилась сумка… холщёвая, на ремне через голову на одно плечо. С ней девица не расставалась и во время драки. Ни на минуту не выпустила из рук, даже когда Андрей перевязывал ей рану.
И вдруг подумалось, а чем же хотели поживиться бандиты? Как правило, эти романтики с большой дороги охотятся на деньги и драгоценности. У девицы же, кроме лошади, ничего не было. Или всё-таки было? Должно быть, в сумке!! И как разбойники узнали, что там что-то ценное? Не иначе, как выслеживали. А откуда она держала путь? Это сложно предугадать. Если учесть, что умчалась в сторону Медыни, стало быть, ехала с Угры. Или с Оки. Ближе всех отсюда селение Городёнка. Но девица могла ехать и из Калуги… Или из Залидова. Там ещё есть и другие города: Бышковичи, Воротынск… На этих мыслях Андрея сморил сон.
ГЛАВА 2 Всадники князя Воротынского и село Городёнка
Спал он недолго, часа три – ночи летом короткие. Пробудился с рассветом. Умылся холодной водой из реки и двинулся дальше в сторону дома.
Спустя десять вёрст пути навстречу ему показались всадники, мчащиеся галопом. Завидев Гурко, они осадили коней:
– Эй! Парень! Видел кого-нибудь на дороге?
– Нет, – ответил он.
– Что, совсем никого?!
– Совсем никого.
– Вот чёрт! Куда они подевались?? – посетовали те.
И попытался выведать у Гурко ещё хоть что-нибудь:
– Сам откуда путь держишь?
– Из Москвы.
– В Медыни когда был?
– Вчера к вечеру.
– Ночевал где?
– В лесу.
– И что, всадников не видел?
– Нет.
– И ничего не слышал?
– Ничего.
– Ох, сдаётся мне, брешет он!! – рассердился один из них, стиснув в руке кнут.
– Или же спит, как хорёк!!
– Говори!! Кто таков? – наступали они, взяв его в плотное кольцо.
– Андрей Гурко, дворянин Великого князя московского, – без смущения назвал он себя. – А вы кто?
– Мы люди князя Семёна Воротынского!! – важно сообщил один из них.
– Гляди, Андрей Гурко! Узнаем, что обманул нас, из-под земли тебя достанем!! – предупредил другой, грозя ему ногайкой.
– Зачем же, из-под земли? – усмехнулся Андрей. – Я ваш сосед. Живу тут, рядом, в Ледяном ключе. Заходите, если что.
Они загалдели, обескураженные его спокойствием:
– Ишь, ты!!
– Смелый, какой нашёлся!
– Учти, если что не так – наведаемся!!
Пригрозив, всадники потеряли к нему интерес и, пришпорив коней, помчались дальше. Гурко проводил их взглядом и продолжил свой путь.
Вскоре показался частокол, из-за которого виднелась одинокая башенка крыши барского дома. На шпиле её красовался флюгер в виде влага с изображением чёрного орла, держащего в лапах золотой крест. Это было одно из многочисленных имений князей Воротынских под названием Городёнка.
Андрей часто проезжал мимо, но внутри никогда не был. Был наслышан о прежнем владельце имения старом князе Воротынском Фёдоре Львовиче, поданном князя Литовского и короля Польского Казимира, имеющего множество земельных владений и городов по левую и правую сторону Угры. После его смерти все владения поделили между собой два его сына: Дмитрий и Семён.
И, раз уж всадники, попавшиеся ему на дороге, именовали себя людьми Семёна Воротынского, то вероятно, Городёнка отошла по наследству именно ему.
Гурко подумал, что грамота Великого князя Ивана Васильевича послужит ему сейчас отличным поводом наведаться к Воротынскому в гости, дабы выполнить великокняжеское указание, а заодно и выведать, что же такого случилось этой ночью у князя Семёна? И кого разыскивают его люди на дороге? Андрей был уверен, что это позволит ему пролить свет на историю с таинственной незнакомкой и, может даже, узнать, как её зовут.
Ворота отворил вооружённый палашом здоровый детина, и угрожающе спросил:
– Чего надо?!
– Я к князю Семёну. С поручением от Великого князя московского.
– О, как! – хмыкнул тот, и распахнул калитку шире. – Ну, заходи, коли не боишься!
Во дворе к нему подошёл другой человек, лет пятидесяти, крепкого телосложения, одетый по литовской моде:
– Я здесь управляющий. Зовут Михей Бутрым, – представился он. – А ты кто таков?
– Я сосед ваш из Ледяного ключа. Дворянин Андрей Гурко.
– Из Ледяного ключа? Как же, как же – знаю такое село! Давно ты там хозяйничаешь?
– Третий год.
– Ну, что ж, будем знакомы, сосед! – доброжелательно откликнулся Бутрым. – Как, говоришь, звать тебя?
– Андрей Иванович. Можно просто Андрей.
– Ну, а меня зови просто Михеем. Так с чем пожаловал?
– С поручением от Великого князя московского к князю Семёну Воротынскому, – и для пущей важности вынул из-за пазухи грамоту, скреплённую великокняжеской печатью.
– Да, всё верно, Семён Фёдорович вот уж лет пять, как унаследовал Городёнку после смерти отца, – подтвердил Бутрым, разглядывая грамоту. – Только он здесь не живёт.
– Нет?
– А чему тут удивляться? Сам-то Фёдор Львович тоже не удосуживал нас визитами. Хозяйкой тут была всегда его супруга Мария Корбутовна. Но и она вот уж три года, как преставилась, царствие ей небесное, – и Бутрым перекрестился.
– Значит, теперь в Городёнке ты – самый главный?
– Ну, как сказать, – усмехнулся тот в усы. – Здесь теперь проживает их дочь княжна Ольга Фёдоровна, но она нынче в отъезде. А братца её Семёна, хозяина нашего, видали мы лишь раз – в день похорон матушки его, княгини Марии Корбутовны.
– Где же мне его искать?
– Известно, где! В Воротынске!
– Вот как, – задумчиво произнёс Андрей. – В Воротынск я непременно наведаюсь. Но поручение моё касается Городёнки. И, раз уж княжна Ольга Фёдоровна тоже отсутствует, то кто, как не управляющий, лучше всего осведомлён о здешних делах? Поэтому позволь обратиться с великокняжеским поручением именно к тебе, уважаемый Михей, как к первому лицу после хозяина?
Бутрыму явно польстило такое отношение гостя, и он любезным жестом пригласил Гурко в дом.
