ГЛАВА 3 Странный случай в селе Городёнка, рассказанный её управляющим Михеем Бутрымом
Село Городёнка было не велико – всего десять дворов из деревянных построек. Однако хозяйский дом был сложен из белого камня; изготавливали его методом обжига белой липкой глины, которой под Опаковым, было в избытке. Опаков тоже принадлежал Воротынским, и из той глины князья выстроили почти все свои крепости и замки по Верховьям Оки. Несмотря на небольшие размеры, имение выглядело ухоженным: дома добротные, чистый широкий двор, рядом с хозяйским домом виднелась аккуратная часовенка. Неожиданный шум сверху заставил Андрея задрать голову; вспорхнувшая с крыши стая белых голубей взмыла ввысь и, будто в красивом танце, плавно закружила над куполом башенки. Гурко остановился полюбоваться. Видимо, в поместье Воротынских кто-то держит голубятню.
Управляющий тем временем пригласил его в дом, в просторную залу с окном, усадил за стол:
– Предлагаю пригубить медовухи, за знакомство! – Бутрым разлил напиток по кубкам, поставил на стол перед гостем. Сам уселся напротив. – Ну, рассказывай, сосед! Что за дело у Великого князя Ивана Васильевича до нашей Городёнки?
– Великого князя московского беспокоит положение в верховских княжествах, – неспешно начал Гурко. – До него, равно, как и до короля Казимира стали доходить жалобы на потасовки между соседями.
Бутрым с интересом слушал гостя, положив руки на столешницу:
– Великому князю московскому войны не надо, – убедительно продолжал Андрей. – И, дабы уладить эти распри, я от его лица, спрашиваю, не испытываете ли вы в Городёнке каких неприятностей от московитов? Не посягает ли кто из литовцев на ваше право в исповедании веры православной? Не притесняет ли вас кто из соседей? Может, угрожают или чинят расправы?
Михей Бутрым в ответ громко хмыкнул:
– Пф! Ну, всякие у нас тут случаются оказии! Нет-нет, да какой-нибудь удельный князёк с московской стороны со своей ватагой мимо промчится! Не без ущерба, конечно! То овин нам спалят, то пшеницу вытопчут.
– И часто наведываются?
– Время от времени. Но про такие безобразия всё ясно – просто забавляются князья! – махнул рукой Бутрым. – А вот нынче ночью…
– Что?
– Ограбили нас!! – в сердцах выпалил тот. – А кто? Литовцы или московиты? Даже не ведаю!!
– Ограбили? – удивился Гурко.
– Именно! Кто бы мог подумать? Двадцать вооружённых человек в имении, и я с ними, а обвели нас вокруг пальца, будто слепых котят! – и он досадливо покачал головой. – Не знаю, как я княжне Ольге Фёдоровне скажу. Да и хозяину нашему князю Семёну. Он, я слышал, норовом-то крут! Три шкуры с меня спустит!!
– А как это случилось? – участливо поинтересовался Андрей.
– Случилось-то? Сейчас расскажу – сам удивишься! – Бутрым уселся удобнее, начиная рассказ. – Вчера к вечеру в Городёнку приехала барышня. Верхом. Одна. Уставшая, напуганная, измождённая. Едва моя ребята отворили ворота, как она без сил упала в обморок. Мы отнесли её в дом, там привели в чувство. Она очнулась, спрашивает: «Где я?» Я отвечаю ей: «В Городёнке». «Слава Богу» – вздыхает, – «Уж думала, не доберусь. Позовите княжну Ольгу». Я отвечаю: «Нет княжны Ольги. В отъезде она». «Надолго уехала?» – спрашивает. Я говорю: «Затрудняюсь сказать. Уехала в Путогино». «В Путогино?» – удивляется она. – «Зачем?» «К подруге своей» – отвечаю я, – «К княжне Мосальской». Она мне: «Как?? Да ведь это я – княжна Екатерина Мосальская, приехала в гости к Ольге. Письмо ей отправила о том, что приеду, дней пять как… Что ж, она письма не получала?» Я только руками развёл: «Наверное, не получала…» «И давно Ольга уехать изволила?» – спрашивает она. Отвечаю: «Вчера на рассвете отбыть изволила». «И как же мы с ней разминулись-то…» – расстроилась она. Вот ведь оказия какая!
– Да, уж. Есть, отчего расстроиться, – согласился Андрей. – Только странно как-то. Отчего же юная княжна ездит верхом одна?
– Так она мне в слезах рассказала о том, что напали на неё тати!! – охотно пояснил Бутрым. – Ехала-то она, говорит, в карете в сопровождении слуг, но по дороге встретилась с нашими кистенёвцами. И те, душегубы, забрали у неё всё: деньги, вещи, карету, а слуг поубивали. Ей же самой чудом удалось сбежать от них верхом! В общем, натерпелась, бедняжка, еле жива осталась.
– Понятно.
Управляющий плеснул ещё в кубки живительного напитка. Они с Андреем сделали по глотку, и Бутрым продолжил рассказ:
– Напоил я несчастную гостьюшку отваром с мятой и мёдом, накормил, и велел горничной постелить ей постель в одной из гостевых комнат. Но она со слезами на глазах, стала умолять меня позволить ей переночевать в комнате моей драгоценной хозяйки Марии Корбутовны, упокой господь её добрую душу.
– Почему? – не понял Гурко.
– Видишь ли, в прежние времена Мария Корбутовна с её тёткой очень дружны были, в гости часто наведывались, гостили у нас подолгу. Вот она мне и говорит, что, мол, после пережитых несчастий в дороге, ей так бы хотелось провести ночь в комнате, где так живы её счастливые воспоминания о детстве, чтоб успокоиться…
– И ты?
– И я поддался.
– Что дальше? – Гурко был заинтригован предстоящей развязкой.
– Дальше? Посреди ночи меня разбудил Силка, он был в карауле. Сообщил, что ворота в конюшне на заднем дворе открыты! И лошадь нашей гостьи пропала!!
– Так, так…
– Я сперва было подумал, не забрались ли к нам конокрады? Но потом решил проверить нашу гостью, спит ли она? И тут выяснилось, что девица тоже пропала!! А вместе с ней из спальни Марии Корбутовны пропали два золотых канделябра и гобелен!!
– Вот как?? Это что же, выходит?
– Выходит, что никакая она не княжна Мосальская! А прохиндейка!! – воскликнул в сердцах Бутрым.
– Постой… А ты разве княжну Катерину в лицо не знаешь? – уточнил Гурко.
– Да, как тебе сказать. Видел. Лет пять, а то и семь назад это было… Говорю же, бывала она тут прежде с тёткой в гостях у Марии Корбутовны. Да только она тогда ещё девчонкой была!! Как её мне было сейчас узнать??
– Ну и ну…, – озадачился Андрей.
– Теперь-то вот я тебе рассказываю это, и понимаю, что попался, как последний дурак!! – досадуя, покачал головой Бутрым. – Но вчера слушал её, разинув рот! Уж больно девица была хороша собой, просто глаз не отвести!! А голос какой! Так бы слушал её и слушал… К тому же было в ней что-то похожее на мою покойную милую хозяйку Марию Корбутовну, в которой я всю жизнь души не чаял. Эх…
Гурко уже понял, что речь идёт о том самой девице, что встретилась ему ночью, и в глубине души не мог не согласиться. Действительно, хороша!! И было в ней что-то притягательное.
– А как правдиво она рассказывала про то, как девочкой, бывала с тётушкой здесь в Городёнке! Как с детства была дружна с княжной Ольгой!! И как радушно всегда принимала их Мария Корбутовна в своей комнате, где белые занавески и красивый гобелен на стене между двух золотых канделябров в виде ангелочков… Ну, как тут было не поверить?! И я растрогался вместе с ней!!… А, когда она попросила разрешить ей переночевать в этой комнате, я уже не мог ей отказать. Так она, не поверишь, едва вошла туда, плакала хрустальными слезами, якобы предаваясь детским воспоминаниям!! Вот притворщица-то!!
– А что она, говоришь, украла?
– Два золотых подсвечника и гобелен со стены!
– Гобелен? – переспросил Андрей.
– Да!!
– А-а… Что, этот гобелен был самым ценным в комнате?
– Для меня в этом доме всё ценно!! – строго заявил Бутрым.
– Понимаю. Но чаще воруют деньги, столовое серебро, украшения… – признался Андрей. – Украсть гобелен и два подсвечника – это как-то странно, ты не находишь?
Тот в ответ досадливо дёрнул плечами:
– Видишь ли, Мария Корбутовна перед смертью оставила наказ – ничего не трогать в её комнате! Я и княжна Ольга Фёдоровна, мы свято чтим память о ней. За три года после её кончины ничего из комнаты я не убрал и не переставил. И этот случай просто поверг меня в ужас!!
– Большой был гобелен?
– Около двух саженей в длину и в высоту, – вздохнул тот.
Гурко вдруг припомнил холщёвую сумку на ремне, с которой девица не расставалась ни на миг. Теперь понятно, почему.
Бутрым тем временем сделал ему предупредительный жест, вышел из комнаты и тут же воротился, неся женское платье из чёрного бархата с серебряной камкой:
– Вот, полюбуйся! В этом платье она вчера к нам явилась!
– Она оставила платье? Почему?
– Очевидно, для бегства предпочла более удобный костюм!
– Дорогое платье, – заметил Андрей. – Странно, что она его не забрала.
– Думаю, оно ей было нужно с одной лишь целью – чтоб убедительно сыграть свою роль. Коли на девице дорогое платье из бархата, её проще принять за княжну! Согласись??
– Конечно.
– Я, разумеется, как обнаружил пропажу, тут же, отправил в погоню своих ребят! – продолжал Бутрым. – Но, поскольку не знал, в какую сторону бежала воровка, послал одних на калужскую дорогу, а других – на медынскую. Первые проскакали десять вёрст вниз по течению реки Шани, и вернулись под утро ни с чем. А вторые до сих пор не воротились!!
– Вот как…, – озадачился Гурко, досадливо припоминая ночные события.
– С рассветом я отправил на медынскую дорогу ещё трёх человек!! На поиски тех, не вернувшихся!! – сообщил Михей.
В эту минуту в дверях появился караульный, он был чем-то встревожен и нетерпеливыми жестами подзывал управляющего.
Бутрым оглянулся на Андрея:
– Подожди-ка, сосед. Отлучиться мне надо. Кажись, воротились мои посланники…
«Ну и дела!» – размышлял Гурко, оставшись один. «Наверняка, ребята нашли в лесу тела своих приятелей. Ох, и заваруха сейчас начнётся! Как меня угораздило?! Считай, поспособствовал воровке ограбить соседей. Ещё и укокошил двух собственными руками! А теперь приехал выспрашивать, не обижает ли их кто?… Хорошо же я выполняю наказ Великого князя!»
Михей Бутрым вернулся хмурым:
– Андрей… Ты вот что… езжай домой. Не до тебя сейчас!
– Случилось чего?
– Случилось!! Ребятушек моих покромсали на медынской дороге!
– Да ты что?
– Всех четверых насмерть! Слышишь, бабы голосят во дворе?
– Вот беда…
Бутрым со злостью ударил кулаком себе в ладонь:
– Эх! Видать, сообщники у девчонки были!
– Сообщники?!
– Двое, а то и трое. Не иначе!
– Почему так думаешь?
– Одному-то против моих ребят не сдюжить было!
Андрей не стал разубеждать Михея. И, не задерживаясь, попрощался.
ГЛАВА 4 Илва и Нечайка
Девушка отчаянно гнала лошадь по ночной дороге, пока впереди не замаячила фигура всадника, движущаяся ей навстречу. Тогда она замедлила шаг и, поравнявшись с наездником вплотную, вдруг, ни говоря, ни слова, со всей силы хлестнула его плетью! Потом ещё! И ещё!!
Тот, заслоняясь руками, вскричал от боли:
– Ты что? С ума сошла??
– Мы о чём договаривались?? – в ярости отвечала она, продолжая охаживать его плетью. – Где ты должен быть?!!
– Ехать тебе навстречу!
– Вот именно!!
– Так я еду!! – он изловчился и, ухватив, выдернул плётку у неё из рук.
Тогда она жёстко пнула его сапогом в бедро:
– Едешь?? Отъехал на одну версту от Медыни?!! И это называется, «едешь»?!
– Илва! Прекрати! – взмолился тот.
– Меня чуть не убили!!
– Кто?
– Люди Воротынского!
– Да ты что?!
– Едва я выехала из имения, они бросились в погоню! Догнали у самой реки!! Их было четверо здоровых мужиков!
– Четверо??
– Я еле отбилась! – она показала перевязанную руку. – Вот, смотри! Меня ранили!!
