Людмила Новокиевская "Под сводом небесным"

Гармонии дивеевского чуда.
Как много разного стремящегося люда

Спешит погреться в радости участья,
Встать под покров так зримого здесь счастья!
Пройти канавкой Богородицы Пречистой!
Омыться на молитве тёплой, чистой.

Дивеевских святых устам почтить,
Примером праведных нам немощи лечить.
Дивеево – любимое подворье,
Душе – пристанище, духовному – приволье.

Весь мир нуждается в любви

Весь мир нуждается в любви.
И гибнет, Слово[6 -

Слово – имя Иисуса и Его миссия для нас.] отсекая,
Христа забыв. Да, жажда вековая
Сад обустроить, место рая
Возможна лишь, сказав: «Внемли!»

Внемли! Внимай словам Пути,
Набрав от Сущего, свети!
Учитель дан! Он призван Богом!
Ну что в тебе самом, без Бога,
Что сможешь без Него нести?!

И снова – утро и рассвет…
Господь даёт и ждёт в ответ,
Что в сердце состоится вновь.
И смотрит на тебя Любовь!
Скажи себе: «Не прекословь».

Не спорь с Создателем своим.
Он жизнь принёс! Что сотворим?
Простейший для души вопрос.
С утра опять живём вразнос,
А вечер полон тьмы и слёз.

Какой наградою томим?
На что себя уговорим?
Сумев стяжать душевный свет,
С молитвой выверяю след.
Уходит грех, уводит вред.

Всё переплавится в Любовь

Слова, поступки, воздаяния,
И мысли, и обет молчания —
Всё переплавится в любовь.
Мы к ней вернёмся вновь и вновь.
Подняться ей дадим. С истоков!
И отказавшись от пороков,
Завет высокий сохраняя
И никого не обвиняя.
Любовь не в облике мужчины,
Она – не в образе дитя.
Любовь – духовные вершины.
Сама потребность бытия.
Как постулат, как повеленье,
Как высшее предназначенье.
Смолчим. Коли по Слову – молвим.
Но более – смиренно внемлем
На Свет. В прозрение очей.
На мир понятий и вещей.
И невозможное – возможно.
И счастье тихо, непреложно
Поселится в душе твоей.
И в тех, кто близко. Рядом с ней.

Голосистый ручей

Зазвенел, зажурчал голосистый ручей,
Пробуждается мир из соседних ветвей.
Разминаются хор и оркестр
Из пернатых душевных речей.

Летний день на пороге, в истоме.
Люди спят, упиваются в дрёме.
Час рассветных владений настал,
Птички мирно берут пьедестал.

В тихий миг сокровенных мечтаний
Всё свободно от резких метаний,
От бурлений из всплесков и дел.
Назидается тот, кто успел

Напоиться в плесканьях ручья,
Ранних певчих, дрозда и зарянки.
В этом зове важнее ничья,
Запевают щеглы и овсянки.

Ветер силой своей не вращает.
Божью милость хор птичий вещает
В свете дивно растущих лучей,
Забывая про шум скоростей.

Дивеевский слуга Христовый

Тихо увлекает в зимний сон метель,
Белою порошей стелется под дверь.
Призывает в гости добрый Серафим,
Паствою скорбящей много лет любим.

И со всей округи, и с земель соседних
Тянемся на службу в вечер и в обедни.
Кому мил и дорог милостивый Спас,
Преподобный старец помощь тем припас.

И светлее лица и добрее взгляд,
А слуга Христовый так тому и рад.
Этой дивной радостью не один уж век
Тешится и учится всякий человек.

Сторожат нас храмы, веселит звонарь,
И на немощь издавна трудится алтарь.
Матерь Божья ходит, верных согревая,
Ищущий находит, в ласку попадая.

Обитель в Дивеево в праздничной заботе,
В постах и молитвах, а сердца – в работе!
Люди не случайны, встречи промыслительны.
Душа видит тайны, дни тут так спасительны!

Дороги Пушкина

Старо как мир стремленье века
Убить исканья человека.
Тьмы много, света в душах нет.
И сколько б ни минуло лет,
Изящной помощи урок
Нам преподнёс поэт-пророк.
Приходят те, кто «катят солнце»[7 - «Солнце русской поэзии закатилось» – В. Ф. Одоевский из краткого извещения о гибели А. С. Пушкина, напечатанного на следующий день после его смерти в «Литературных прибавлениях к Русскому инвалиду» 30 января (11 февраля) 1837?г.],
А мы на них глядим в оконце.

Как все пророки, оклеветан.
Особым промыслом храним.
За правдолюбие гоним.
Как трудно честь хранить поэтам.

Кого-то напрягает пафос.
Огонь живой не укротить!
Ведомый целью успевает
Себя и общество взбодрить.

Ни поездов, ни самолётов.
В телегах, бричках, на санях —
Дорогой долгою в широтах
Мчит путник смелый! Второпях

Писать, черкнуть, успеть вернуться,
Узнать, обдумать, провернуться…
Как много дум, и чувств, и дел —
Таков был Пушкина удел.

Не про балы, а про исканья
Историй русской старины.
Мечты и поиски в метаньях
И чьи-то образные сны.

Всё принимал и подмечал,
Пути нелёгкие верстал.
И как бы вскользь, непринуждённо
Народ и время узнавал.

Поэмы, сказки, пьесы, шутки
И эпиграммы, прибаутки
То прозой точной, то в стихах!
Картины жизни на устах!

Мы разменяли на уют
Любви дары. Проходит время.
А нас не гонят, не клянут —
Иные мы, иное племя.

Бодры и скоры в осужденьи.
В нас есть момент ограниченья,