Мишка всхлипнул сопливо, так что стало его жаль. Приснился сон плохой человеку, а он спьяну и понять не может, что это сон.
– Да вон же они, домики-то! – Илья махнул рукой на полку над столом. – И кастрюли на месте, и телевизор стоит. Приснилось тебе.
Было у Ильи увлечение – клеил он дома из спичек. Все дома, которые рубил, в спичках воспроизводил, и другие, которые понравились. Фотографировал со всех сторон понравившийся дом, а потом собирал и на полку ставил. Модели своих срубов всегда в двух экземплярах делал – дарил хозяевам, это очень людям нравилось. Оба огромных терема из Долины он тоже склеил дважды. Так они пока и стояли на полке, вместе с сотней других спичечных моделей.
– Нет, Илюха, что-то случилось. Гусеницы, гусеницы… Железные, грязные…
Чует ведь, алкоголик несчастный… И откуда только? Ведь Илья еще слова ему не сказал.
– Может, не будешь пить сегодня больше, а? Я ребенка вечером привезу.
– Не буду, не буду. Вот похмелюсь только, и больше не буду.
Илья снова махнул рукой – бесполезно. Вот похмелится, проспится, еще раз похмелится, и так до бесконечности. Глядя на Мишку с Володькой, он дал зарок: по утрам ничем здоровье не поправлять, не пить даже пива – слишком хорошо рассмотрел, чем это заканчивается. Институтские друзья, с которыми он выпивал время от времени, удивлялись, иногда и обижались, что он отказывается пить два дня подряд, но потом привыкли, смирились, как и со всеми остальными его чудачествами. Правда, обычно они Илью с утра и не видели. Как-то само собой получалось, что под конец пьянки обязательно находилась какая-нибудь симпатичная (в ту минуту) особа, которой он был небезразличен.
Трезвым женщин Илья слегка побаивался, они живо напоминали ему семейную жизнь, Лару, мучительный, затянувшийся и все же свершившийся разрыв. Но, на его счастье, большинство из них не стремились к долгим отношениям. Рекордный срок общения с одной и той же дамой за последние пять лет составлял всего один месяц. Да и кому нужен плотник без жилья, обремененный алиментами и пожилыми родителями? Одного обаяния для серьезных отношений маловато, а сам Илья не очень-то хотел связывать себя чем-нибудь бо?льшим, чем случайные короткие романы.
Мишка нетвердой рукой потянулся к «Столичной», с трудом отвинтил пробку и вылил в кружку все, что оставалось в бутылке.
– Тебе не многовато для опохмела? – с сомнением спросил его Илья.
Мишка покачал головой, не столько отвечая на вопрос, сколько содрогаясь от предстоящего возлияния, и выпил водку шумными крупными глотками.
– Ну-ну, – проворчал Илья.
Мишка кашлянул, прикрывая рукой рот, – лекарство просилось наружу. И как раз в этот трудный для него миг в избушку вошел Кольцов, огласив кухню длинной матерной тирадой.
– Нет, ну бывает же западло! – закончил он ее вполне мирно. – Вот скажи мне, Илюха, пока нас хозяева не слышат, как тебе удалось так быстро Залесского вокруг пальца обвести? Он ведь даже заплатить согласился за твою работу. Половину, правда, но все же! Я ж ни на что не рассчитывал.
– Да не обводил я его вокруг пальца, это по твоей части! – удивился Илья. – Я все как есть ему сказал.
– Ладно, – Кольцов качнул головой, – запишем в загадки. А ты чего, из-за избушки расстроился?
Илья пожал плечами.
– Да не бери в голову! Я с них вагончик стрясу, не хуже, чем у водопроводчиков. Со стеклопакетами! И не бойся, это он только так сказал, что не сегодня-завтра. У них там проблемы возникли. Избушка-то Залесскому не принадлежит, там шесть соток в чью-то собственность оформлены были еще лет тридцать назад. Так что пока они хозяина найдут да пока выкупят – до конца лета продержимся.
Илья поднял брови. Вот так номер! Это он два года жил в чьем-то доме? Может, поговорить с хозяином? В конце концов, у него есть кое-какие деньги… Впрочем, это бесполезно. Хозяева Долины все равно предложат больше. Да и смешно рассчитывать, что в таком месте, где до газа и водопровода десять метров, можно за пять штук зеленых участок с домом купить. Тут одна сотка в три раза дороже стоит.
Мишка смачно рыгнул, и Кольцов наконец обратил на него внимание:
– А ты что, опять водку жрешь? Дом надо добивать, через неделю кровельщики приезжают. Илюха, что ли, бревна будет строгать?
– Я – все, – Мишка гордо поднял голову, – с завтрашнего дня – на работу. Честное слово!
– А то я не знаю твоего честного слова, – пробормотал Кольцов. – Завтра тебе «шаман» потребуется. Я платить не буду!
– Не, я сам, – Мишка испуганно замотал головой, – я теперь без детокса, сам выхожу.
Кольцов вопросительно глянул на Илью.
– Не-а, – Илья покачал головой, – это он только храбрится, дней пять попьет и доктора запросит. Ну, на шестой день он меня разжалобит, и я заплачу?. Тогда он с чистой совестью дальше пить будет.
– А ты не жалобись, – фыркнул Кольцов, – нечего на него деньги тратить.
3
Сережка был совершенно счастлив и, разумеется, возбужден. В электричке он ни секунды не сидел на месте, хотя и изображал взрослого парня, серьезно смотрящего на мир. Даже делал вид, что читает книжку, которую Илья прихватил ему в дорогу.
Они сошли на станции, когда начинало темнеть. Чтобы поубавить его пыл, Илья предложил прогуляться. Единственным местом, прельстившим Сережку в качестве альтернативы избушке с неприлично храпящим Мишкой, оказалось кладбище. От электрички до кладбища было около полутора часов пешком, а оттуда до избушки – еще минут сорок пять. Илья надеялся, что большая прогулка по свежему воздуху для ребенка закончится крепким здоровым сном.
Но он просчитался. Рассказав не менее двадцати длинных страшных историй про покойников, Илья на подходе к избушке падал с ног от усталости, Сережка же готов был пройти еще столько же. Рассказы про покойников сына только будоражили. Ворвавшись в избушку, мальчишка отказался ужинать, прилип носом к окну в спальне и долго высматривал там мертвецов, со всех сторон окруживших домик.
– Щас, так они и придут! – ухмыльнулся Илья. – Жди дольше!
– Это почему это?
– Потому что покойники не появляются там, где свет горит. Вот ляжешь под одеяло, свет погасим, я усну – тут-то они тобой и займутся.
– Да я все равно не боюсь! – усмехался в ответ Сережка.
– Ага. Вот и не смей меня будить.
– И не подумаю даже.
– Вот и отлично.
Илья насильно затолкал в ребенка вермишель с сосисками, надеясь, что от этого он будет лучше спать. Но, засыпая, слышал, как Сережка ворочается в постели – ужин не помог. Да и сам он уснул не сразу, счастливо замирая от близкого присутствия сына, предвкушая завтрашнюю рыбалку и придумывая, какие истории расскажет мальчишке на следующий день. А потом вспомнил о том, что хозяева Долины собираются сносить избушку, и от его хорошего настроения не осталось и следа. Неужели? Он на секунду представил себе день, когда ему придется собрать вещи и уйти отсюда навсегда. В вагончик со стеклопакетами. Не объяснять же кому-то, что он так привык к ней, что начал считать своим домом…
Среди ночи его разбудил тихий Сережкин шепот:
– Папа! Папа, ты спишь?
Сперва Илья вскочил – по привычке, появившейся во времена Сережкиного младенчества. Но, проснувшись окончательно, опомнился и откинулся на подушку:
– Ну?
– Папа, там волк… – тихо, извиняясь, сообщил Сережка.
– Серый, ты чего? – Илья чуть не рассмеялся. – У нас на сегодня покойники запланированы, какой волк? По-моему, волки должны были закончиться во времена Красной Шапочки.
– Пап, я серьезно. Там волк, на улице.
– Волков не бывает, – Илья демонстративно повернулся к стенке.
– Это покойников не бывает. А волк есть, самый настоящий. Я отлить пошел, на улицу, а он там стоит и рычит. И глаза у него светятся.
Из столовой раздавался смачный Мишкин храп.
– Это дядя Миша храпит, а не волк рычит. Говорю тебе, волков не бывает.
– Пошли посмотришь сам, если мне не веришь! – Сережка оскорбился.
Илья недовольно поднялся. Наверное, со страшными историями он перебрал. Но все равно, для волков и Красных Шапочек поздновато. Не четыре года, одиннадцать – Сережка совсем взрослый парень.
Ночь стояла холодная, несмотря на теплый по-летнему апрель, но одеваться было лень. Илья вслед за Сережкой вышел на крыльцо, в чем был – в трусах, майке и босиком. Сережка тоже не утруждал себя поиском кроссовок в темноте, но Илья не стал занудствовать, пять минут босиком ребенку не повредят.
– Ну? – мрачно спросил он. Никакого волка поблизости не наблюдалось.
– Он был, он вот там стоял, – мальчишка показал рукой на ближайшее дерево.
– Ладно, согласен. Был волк. Он меня испугался и ушел. По-быстрому иди писать, и ложимся спать, холодина же.
Присутствие отца прибавило Сережке смелости. Он спустился с крыльца без страха, даже по сторонам не осмотрелся. Ступать босиком по щебенке, рассыпанной перед входом, ему было трудно, но он мужественно отошел на несколько шагов. Илья зевнул, и тут взгляд его уперся в два горящих в темноте глаза. Глаза смотрели на Сережку сбоку, мальчик видеть их не мог, продолжая осторожно ступать по дорожке все дальше от крыльца. Вокруг блеснувших глаз Илья то ли разглядел, то ли угадал темный силуэт огромного зверя.
Он слетел с крыльца и в два прыжка нагнал ребенка – как раз в ту секунду, когда зверь, издав жуткий рык, кинулся в атаку. Илья, прикрыв Сережку, наугад ударил прыгнувшего зверя и почти не промахнулся – кулак врезался в оскаленные зубы и отшвырнул того в сторону.
– Двигаем назад, к крыльцу, – успел он крикнуть ребенку, – от меня не отходи.
Сопротивление только разозлило зверя: он бросился снова, на этот раз ухватив Илью за левое запястье. Это дало возможность вмазать со всей дури ему в глаз: хищная тварь завизжала и разжала зубы. А с противоположной стороны уже слышался рык второго зверя – Илья растерялся, не зная, с какой стороны прикрывать Сережку. Их что, целая стая?
Второй зверь оказался мельче первого, но куда проворней. Илья не попал кулаком в морду, зато животное исхитрилось и рвануло зубами правый локоть. И тут же кинулось снова. Тем временем большой зверь оклемался, ощерился и издал рык, похожий на львиный.
Илья мельком огляделся: толстая сосна стояла в двух шагах от Сережкиной спины, до нее было гораздо ближе, чем до крыльца. По крайней мере, прикрывать мальчишку надо будет только с одной стороны. Оба зверя кидались и кидались, Илья молотил кулаками, и не было времени обращать внимание на разящие клыки.
И они отступили! Тяжелый зверь, получивший в нос, пришел в себя, встряхнулся, но напасть снова не осмелился: остановился в двух шагах и низко, зычно залаял. Илья едва не расхохотался: он ведь и вправду чуть не поверил в то, что это волки. Мысль о том, что это собаки, всего лишь собаки, придала силы и уверенности в себе.
Глаза попривыкли к темноте, и Илья разглядел нападавших получше: псы были здоровые, один очень массивный, с толстыми лапами, второй – мельче и тоньше в кости. По-видимому, здоровый – это кобель, а ловкая – сука.
Он выдохнул, не очень-то расслабляясь. Звери рычали, лаяли и щерили морды – зрелище было жуткое. Илья попробовал сделать шаг им навстречу, но то ли шаг оказался не слишком уверенным, то ли собаки были столь отважны, только они не отступили, а подались вперед, еще сильней захлебываясь злостью.
Илья присмотрелся повнимательней: вроде как на собаках были ошейники. Может, и хозяева рядом?
– Эй, – крикнул он не очень уверенно, – чьи песики?
Никто, понятно, не отозвался. Зато собакам крик его не понравился, они приблизились на полшага, демонстрируя серьезные намерения. Илья разглядел, что уши у них круглые, как у медведей, скорей всего купированные. Неужели кавказцы? Не похожи, да и мелковаты. Против двух кавказцев даже тренированный человек бессилен, а Илья без труда отбился от обоих. Может, выродки какие? Смесь пекинеса с волкодавом?
– Сына, ты не замерз? – спросил Илья, перекрикивая собачий лай, и потрогал Сережку рукой.
– Не пока, – выдавил парень.
– А я начинаю замерзать… Что делать-то будем?
– Не знаю…
Нет, ну не кричать же? Если хозяин у этих тварей есть, то он их услышит и без криков – лают они на всю Долину. Конечно, встречаются сумасшедшие, которые таким образом собак на человека притравливают, обучают, так сказать, в боевой обстановке. Но скорей всего кто-то неосторожно выпустил зверей на волю, побегать, порезвиться. Вот они и резвятся. И где их дом, неизвестно. И хозяин их может преспокойно спать в теплой постели.
– Надо к крыльцу двигаться, – крикнул он Сережке. – Осторожно только, медленно. Не испугаешься?
– Нет, – Сережка гордо хлюпнул носом.
– От меня ни на полшага не отходи.
– Хорошо.
– И спиной к ним не поворачивайся, в случае чего руками прикрывайся.
– Ага, – в голосе сына особой готовности прикрываться руками не чувствовалось.
Илья чуть сдвинулся в сторону. Совсем немного. Сережка прижался к нему сзади, цепляясь за майку, – собаки прошляпили это движение. Илья постоял и слегка подвинулся еще. На этот раз от собак движение не ускользнуло, но в атаку пойти они не решились.
Позади остались еще несколько шагов. Тело онемело от холода, ноги ломило, Илья не чувствовал даже острых камней под босыми пятками. Ребенок запросто простудится от таких испытаний. Собаки не унимались – им нравилась эта веселая игра.
– Сережка, замерз? – крикнул Илья.
– Есть немного, – отозвался сын.
– Еще чуть-чуть.
И когда Илья хотел снова сдвинуться в сторону, ему в лицо ударил свет мощного фонарика.
– Азат! Айша! – услышал Илья спокойный женский голос.
Ну наконец-то! Он прикрыл рукой лицо, прячась от света, но так и не разглядел хозяйки собак.
– Ко мне! – скомандовала женщина.
Илья расслабился и хотел повернуться к Сережке, но собаки и не подумали повиноваться. Скорей наоборот, присутствие хозяйки их еще больше раззадорило.
– Я кому сказала! – прикрикнула невидимая женщина. Но и это на собак впечатления не произвело. Свет фонарика начал приближаться – хозяйка подошла поближе, видимо собираясь взять зверей за ошейники. Фонарик она опустила ниже, теперь он не светил Илье в лицо, но свет ослепил его, и ничего, кроме того, что фонарик высвечивал из темноты, он увидеть не мог. Обе псины были черные с белыми пятнами, не только с купированными ушами, но и с куцыми хвостами.
Стоило хозяйке приблизиться, кобель, вместо того чтобы послушаться, перестал лаять, повернулся к ней и обнажил клыки с серьезным, угрожающим рыком. Сука тоже замолчала и подозрительно покосилась на кобеля.
– Это что такое? – женщина от негодования отступила на шаг. Кобель, обрадованный неожиданным успехом, шагнул в ее сторону, и рык его стал еще более уверенным. Вслед за ним к хозяйке повернулась и сука, и вовсе не для того, чтобы демонстрировать любовь и радость.
Илья слегка растерялся. Ничего себе собачки… Но, учитывая, что обе твари не смотрят в его сторону, обернулся, подхватил Сережку под мышки и в один прыжок оказался на ступеньках крыльца. Сука повернулась было к нему, но передумала: ее больше занимало противостояние кобеля и ее хозяйки.
– Быстро за дверь, – Илья подтолкнул Сережку вперед и вверх и повернулся обратно к собакам.
– Азат, это как называется? – в голосе женщины уже не было прежней уверенности. Фонарик в ее руке дрогнул. Кобель ответил на ее слова новым рыком.
– Вам помочь? – вежливо поинтересовался Илья, не сходя со ступенек крыльца.
Женщина направила фонарик ему в лицо, отчего Илье снова пришлось прикрыться рукой.
