– Храбрая девочка, – похвалил Бельфеддор. – Можешь поблагодарить ее, – сказал он Галгану. – Это она подсказала, где тебя искать.
– Это моя сестренка, – с важностью сообщил мальчишка.
– То-то, я смотрю, вы так похожи, – усмехнулся Бельфеддор. – Поехали, я отвезу вас домой.
Он поднялся в седло, помог взобраться мальчишке и усадил его себе за спину. Мрак понес троих седоков прочь из Темного города.
– Возьми меня к себе, господин, – вдруг попросил Галган.
– Куда к себе? – не понял Бельфеддор.
– В слуги, – пояснил мальчишка. – У тебя же нет ни слуг, ни рабов.
– Нет, – решительно отказал Бельфеддор. – Ты парень храбрый и смышленый, но мне не нужны слуги.
«Не спеши отказываться, – произнес демон. – Мальчишка шустрый и отлично знает город и весь сброд, что ошивается в трущобах. Он может нам пригодиться. В крайнем случае, будет чистить наше оружие.»
«Я не хочу подвергать его опасности, – ответил Бельфеддор. – Ему и так уже досталось из-за нас. Судя по всему, нас ждет еще немало кровавых стычек, и лучше ему не присоединяться к нашей компании.»
Обескураженный решительным отказом своего нанимателя, мальчишка не решился настаивать. Оставив ребят в одном из кварталов бедноты близ порта, Бельфеддор направился в центр Отоммосо.
* * *
Уже совсем стемнело, когда Бельфеддор выехал на Императорскую площадь.
В бытность свою рабом у Ксеттоса Бельфеддору довелось увидеть большой императорский дворец в Аттоко. Новый дворец превосходил старый во всех отношениях и своим величием уступал, пожалуй, лишь центральному храму. Казалось невероятным, что столь грандиозное сооружение было воздвигнуто человеческими руками всего за три года. Почти двести тысяч рабов днем и ночью трудились на возведении нового дворца, не менее полусотни тысяч умерло от непосильной работы. Каменные блоки и мрамор для строительства непрерывно подвозили из Потанских гор сушей и морем, для украшения дворца со всей империи согнали камнерезов, краснодеревщиков, стеклодувов. Хватило работы и мастеровым из ремесленных кварталов Отоммосо. И вот, наконец, новая цитадель Ногарской империи была готова встретить повелителя.
Новый императорский дворец поднимался ввысь уступами, подобно гигантским ступеням. Его высокое квадратное основание украшала тройная колоннада по всему периметру. В глубь дворца со всех четырех сторон вели широкие, шагов в пятьдесят, мраморные лестницы, исчезая в огромных порталах. Выше, по углам, центральный корпус цитадели сжимали четыре пирамиды, подобные храмовым сооружениям или усыпальницам в Долине Царей в Старой Ногаре. На каждой из просторных террас меж пирамид с легкостью мог бы гарцевать целый эскадрон. Стройные колоннады фасада, изящные башенки и облицовка из белого мрамора придавали всему строению вид воздушный и величественный. Венчал строение стеклянный купол. Днем дворец блистал в лучах солнца, ночью же его освещали тысячи факелов, светильников, ламп, свечей.
Внутренние покои дворца без труда могли бы вместить добрый десяток тысяч человек. Не менее вместительны были и подземелья дворца, предназначенные для содержания под арестом личных врагов императора, коих, впрочем, было не так уж и много.
На все стороны вокруг дворца раскинулись просторные площади. Когда-то здесь располагались кварталы бедноты и особняки зажиточных горожан. При начале строительства все безжалостно разрушили, а жителей изгнали, не считаясь с сословиями. Богачи переселились в другие районы, простой же люд, лишившийся крова, расселился по трущобным кварталам, подобным Темному городу, или пополнил армию бездомных попрошаек и мелких воришек, в избытке наводнявших улицы Отоммосо.
На самой большой площади с полуночной стороны дворца, обращенной в сторону Центральных ворот и именуемой Императорской, всю ночь кипела жизнь. Так уж повелось само собой с начала строительства, что именно здесь с наступлением темноты собирались богатые бездельники, жаждущие развлечений – аристократы, вельможи, военные сановники, купцы и прочие. Частенько в пестрой толпе попадались студенты храмовых университетов и даже их духовные наставники-жрецы. Люди утонченные предавались рассуждениям об искусстве и науках, порой о политике, азартная молодежь состязалась в скачках, фехтовании и прочих единоборствах, и, конечно же, на все делались немалые ставки. В отличие от Арены, где выступать пристало лишь простолюдинам и рабам-гладиаторам, здесь свою удаль мог показать любой – будь то гвардеец, жрец или советник самого императора. Иные же, и таких было большинство, просто гуляли, наслаждаясь этим еженощным праздником, либо предавались пьянству в веселой компании – благо, в вине здесь недостатка не было.
Сюда же каждую ночь устремлялись дельцы и затейники всех мастей, готовые предоставить благородной публике за звонкую монету любые развлечения и блага земные. На площадь стекались музыканты, поэты, шуты, хозяева игорных заведений выставляли своих лучших танцовщиц, бродячие акробаты давали представления, торговцы вином и фруктами разворачивали свои палатки. Тут же сновали разные прохиндеи, предлагая обширный набор услуг благородным господам, что неосмотрительно явились без собственных слуг и рабов. Нередко на площади разворачивались аукционы, где кипели нешуточные страсти, ибо торговцы живым товаром выставляли на продажу красивейших девушек и юношей.
В это место и приехал Бельфеддор. Спешившись, он неспешно прогуливался по площади, присматриваясь к людям. Мрак неотступно следовал за хозяином.
Через каждые сто шагов стояли широкие бронзовые чаши светильников, в которых многочисленные вольнонаемные слуги из простолюдинов всю ночь поддерживали огонь. Эти светильники освещали всю площадь. Здесь было на что посмотреть. Ловкие акробаты развлекали знать своими трюками, под звуки кифар, флейт и бубнов прелестные танцовщицы завораживали публику соблазнительными танцами. Со всех сторон звучал разноголосый гомон.
Многие смотрели на черного воина с нескрываемым презрением: здесь было слишком много благородных аристократов, чистокровных ногаров с древней родословной. Как бы ни был внушителен и грозен облик Бельфеддора, для большинства собравшихся на площади он оставался всего лишь простолюдином, чужеземным бродягой. Тем не менее, никто не препятствовал ему, встречные расступались, пропуская угрюмого воина и его свирепого жеребца.
– Не желает ли господин чего-нибудь? – услужливо поинтересовался вынырнувший из толпы человек с хитрой физиономией и бегающими глазками, один из тех, что предлагали свои услуги направо и налево и с первого взгляда безошибочно определяли, насколько полон кошель потенциального нанимателя. – За скромную плату я готов выполнить любое поручение.
«Этот тип мне не нравится, – заявил демон. – От него разит продажностью. Гони прочь этого прощелыгу.»
На сей раз Бельфеддор согласился со своей второй половиной: ему и самому вид незнакомца не внушал доверия. Поэтому он грозно прорычал, придав своему лику, и без того не слишком добродушному, вид крайне свирепый:
– Пока у меня только одно желание – чтобы ты убрался подальше. И хоть оно бесплатное, тебе лучше поторопиться.
Побледнев, человек отступил прочь и поспешил затеряться в толпе.
Рядом раздался звонкий смех. Бельфеддор повернул голову и увидел молоденького ногарского аристократа, скорее мальчика, чем юношу, в скромной тоге белого льна поверх льняной туники. В отличие от многих представителей своего класса, он не имел множества украшений, лишь на безымянном пальце левой руки блестел золотой перстень. Его легкие сандалии своей простотой немногим отличались от обуви простолюдинов.
Перехватив хмурый взгляд Бельфеддора, молодой человек поспешно зажал рот ладонью, заглушив собственный смех. Тут же убрав ладонь, он произнес:
– Прости, незнакомец, если мой смех оскорбил тебя. Просто было очень забавно наблюдать, как ты прогнал этого проныру.
Юноша снова весело рассмеялся. В смехе юного аристократа было столько детского задора, что Бельфеддор не смог сдержать улыбку.
– Я нисколько не оскорблен, – ответил он. – Смейся, сколько угодно, если тебя что-либо забавляет.
– Благодарю за разрешение, – весело сказал юноша и отвесил Бельфеддору шутливый поклон.
Бельфеддор рассмеялся.
– Разве пристало благородному ногарскому аристократу кланяться чужеземному бродяге? – спросил он.
– А какая разница? – беззаботно отозвался юноша. – В конце концов, все мы дети одной матери-природы.
– Только одних своих детей она почему-то любит гораздо больше, чем других, – заметил Бельфеддор.
– Это точно, – согласился собеседник. – Как твое имя, незнакомец?
– Бельфеддор.
– Довольно непривычно на слух, хотя в этом есть что-то знакомое. Такое чувство, что я уже слышал это имя когда-то давно. Даже не могу предположить, из каких краев ты родом.
– Родился я в Отоммосо, – ответил Бельфеддор. – А имя свое получил далеко отсюда много позже. Но это слишком долгая и личная история, чтобы я мог сейчас ее рассказывать.
– Это твое право, – не стал настаивать юноша. – А мое имя Аттаннасис.
Заметив удивленный взгляд Бельфеддора, юноша развел руками и удрученно произнес:
– Знаю, это имя больше напоминает женское. Но так уж нарекли меня отец с матушкой, не мне противиться их решению.
«А он и вправду похож на девчонку, – ехидно заметил демон. – На рабском аукционе ему б цены не было. Такой нежненький, мяконький.»
«Молчи, гнусный развратник, – осадил его Бельфеддор. – Тебя скоро лошадиные задницы привлекать начнут.»
Вслух же он произнес:
– Не стоит смущаться своего имени. Я вижу, ты неплохой парень.
Бельфеддор ободряюще похлопал юношу по плечу, но тут же, спохватившись, отдернул руку и поспешил извиниться:
– Прошу прощения, господин.
Аттаннасис рассмеялся.
– Не беспокойся, я не страдаю зазнайством. И ради всего святого, не называй меня господином. Попробуй представить нас обоих со стороны – это же, по крайней мере, смешно.
«Это уж точно,» – поддержал его демон.
Бельфеддор был вынужден признать правоту обоих. Рослый воин, почтительно называющий господином тщедушного безусого юнца, действительно выглядел довольно нелепо.
– Подозреваю, что ты впервые попал на Императорскую площадь в такой час, – высказал предположение Аттаннасис. – Каким ветром тебя занесло сюда? Хочешь поучаствовать в состязаниях?
– Я действительно первый раз здесь, – кивнул Бельфеддор. – Приехал же я на торги.
– Хочешь купить прелестную девушку? – поинтересовался юноша.
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Бельфеддор.
– А может быть, мальчика? – с улыбкой продолжал спрашивать Аттаннасис.
«Ну, и кто тут гнусный развратник?! – насмешливо воскликнул демон. – У этого молокососа у самого в мозгах полный разврат!»
– Прости, – поспешно извинился юноша, заметив, с каким отвращением передернулся Бельфеддор. – Вижу, ты не разделяешь страсти некоторых господ к необычным плотским наслаждениям. Честно говоря, я тоже этого не понимаю, хотя и осуждать не могу. Всяк развлекается, как ему хочется.
– Только согласия рабов на такие развлечения никто не спрашивает, – мрачно заметил Бельфеддор.
– На то они и рабы, – философски ответил Аттаннасис. – Но ты приехал слишком рано, до торгов еще уйма времени. Если ты не против, можем пока прогуляться. Ты очень занятный собеседник, и я с удовольствием составлю тебе компанию.
Бельфеддор не стал возражать и в сопровождении юного аристократа отправился бесцельно бродить по площади. Мрак последовал за хозяином.
– У тебя отличный жеребец, – отметил Аттаннасис.
Обернувшись, он хотел было погладить морду гиппариона, но Мрак угрожающе приподнял верхнюю губу, обнажив крупные зубы, и издал странный горловой звук, похожий на рычание. Аттаннасис испуганно отдернул руку.
– Отличный жеребец, – повторил он, чуть побледнев. – Теперь мне понятно, почему ты не держишь его за повод. К такому ни один конокрад не подступится.
– Что происходит там? – спросил Бельфеддор, кивком указав на группу людей, толпившихся вокруг площадки, откуда слышался звон клинков.
– Какие-то вояки выясняют, кто из них лучше владеет мечом, – равнодушно пояснил юный спутник. – Если желаешь, можем взглянуть. Тебе, как воину, это, наверное, будет интересно.
Оба присоединились к толпе зевак, наблюдавших за поединком двух бойцов. На площадке сошлись аристократ средних лет в алой тунике и молодой воин в легком ярко-синем плаще на плечах, с вышитыми золотыми змеями – несомненное свидетельство принадлежности к легиону императорской гвардии. Соперники сражались легкими короткими мечами. Зрители подбадривали бойцов восторженными криками, громко комментировали каждый выпад, да и сами бойцы между делом обменивались шутками и замечаниями.
– Это бой не насмерть? – осторожно уточнил Бельфеддор у своего спутника.
– Конечно, нет, – ответил Аттаннасис. – Просто эти двое хотят выяснить, кто из них лучше владеет оружием. Наверное, поспорили на большие деньги. Убивать друг друга они не собираются.
Бельфеддор с интересом наблюдал за поединком. Противники обменивались столь стремительными легкими ударами, не уступая один другому, что Бельфеддор не взялся бы предположить, кто из них окажется победителем. У демона же сложилось свое мнение о бойцах.
«Слабаки, – пренебрежительно фыркнул он. – Мы могли бы в два счета уделать их обоих, вместе взятых.»
– Гвардейцу не устоять, – произнес Аттаннасис.
– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Бельфеддор.
– Просто слишком хорошо знаю его противника. Это же сам Сеттес. Он владеет любым видом оружия, как сам бог войны. Еще никто не побеждал его в поединках. Ему и в скачках нет равных, ведь в его конюшнях лучшие гиппарионы.
– Он воин? – спросил Бельфеддор.
– Любой ногарский аристократ считается воином, – ответил Аттаннасис. – Но в армии императора он не служит, если ты это хотел узнать. Как говорят в нашей среде, он просто достойный человек. Хотя, по большому счету, достоинство многих аристократов измеряется лишь состоянием казны.
– А Сеттес богат?
– Сеттес очень богат. Ему принадлежит много кораблей, он владеет домами и мастерскими в Отоммосо, у него есть пахотные земли и виллы в Старой Ногаре. А сколько у него рабов, не сосчитать.
В этот момент Сеттес вдруг изменил тактику. Очевидно, до этого времени он просто запутывал противника, играл с ним. Несколько ложных выпадов, резкое отступление, стремительная контратака – и вот уже меч гвардейца со звоном упал на плиты, а острие клинка Сеттеса оказалось у сердца соперника.
«Ловко, – одобрил демон. – Но до нас этому аристократишке далеко.»
Сеттес рассмеялся, похлопал побежденного противника по плечу и небрежно бросил свой меч подбежавшему рабу.
– Больше мы здесь ничего интересного не увидим, так что можем идти дальше, – сказал Аттаннасис своему спутнику. – Собственно говоря, ничего интересного и не произошло, просто случилось то, что и должно было случиться. Абсолютно предсказуемый результат.
– Вижу, ты не любитель подобных зрелищ, – заметил Бельфеддор, последовав за юношей.
– Сначала это бывает забавно, но потом приедается, – пояснил Аттаннасис. – Я здесь бываю каждую ночь и достаточно насмотрелся таких поединков.
– А чем занимаешься ты, Аттаннасис? – поинтересовался Бельфеддор. – Конечно, если это не секрет.
– Никаких секретов. Я всего лишь бедный студент университета при Центральном храме.
– Бедный? – переспросил Бельфеддор, бросив выразительный взгляд на золотой перстень Аттаннасиса.
– Относительно бедный, – сделал оговорку юноша. – Если сравнивать с такими людьми, как Сеттес. У моего отца скромное поместье близ Аттоко и всего пятьдесят рабов. Средств едва хватило, чтобы оплатить учебу. Отец и мать не хотели, чтобы я стал воином, как старшие братья. Честно говоря, меня и самого карьера военного совсем не вдохновляет.
– Значит, ты будущий жрец? – уточнил Бельфеддор.
– Именно так, – подтвердил Аттаннасис. – Конечно, я вряд ли смогу достичь высокого положения. На этом поприще, как и в мирской жизни, все решают удачные интриги и поддержка влиятельных лиц, а вовсе не усердие в науках и приверженность культу. Но меня устроит и звание простого жреца в одном из столичных храмов, здесь или в Аттоко. Я не требую от жизни слишком многого, лишь бы тепло было, сытно и спокойно.
«Ты хотел для нас примерно того же, – ехидно заметил демон. – Посмотри, мы могли бы стать вот такими же малахольными.»
– Храм способен дать то, что тебе нужно в жизни? – спросил Бельфеддор.
– Безусловно, – кивнул Аттаннасис. – Спокойная размеренная жизнь храмового служителя культа – это все, что мне нужно. Мне нравится наблюдать со стороны за мирской суетой, но нет никакого желания окунаться в ее водовороты. Тебя это удивляет? – спросил он, заметив недоумение во взгляде спутника.
– Честно говоря, очень, – признался Бельфеддор. – Мне было бы понятно твое желание, будь ты седым старцем, но ты так молод…
Аттаннасис рассмеялся, как, наверное, умел только он – по-детски весело и беззаботно. Даже не верилось, что именно он несколько мгновений назад столь серьезно рассуждал о собственном будущем. Его задорный детский смех был так заразителен, что Бельфеддор не смог не улыбнуться.
«Смотри, дружище, какая шикарная женщина! – ворвался в сознание Бельфеддора возбужденный голос демона. – Да ты не туда смотришь, балда, поверни башку в другую сторону.»
Повернувшись, Бельфеддор действительно увидел красивую молодую женщину – видимо, знатную ногарскую аристократку. На мраморных плитах стоял позолоченный паланкин, его шелковые занавеси были раздвинуты, внутри же гордо, как царица, восседала она в парчовых одеждах. Ее черные блестящие волосы свободно распускались по плечам, как у простолюдинки, но на голове сверкала золотая диадема с вкраплениями изумрудов и рубинов, на открытой груди красовалось алмазное ожерелье, изящные ручки отягощали золотые узорчатые браслеты, пальцы унизывали кольца и перстни.
