И. Барс "Я заберу твой Дар. Долг"

Я заберу твой Дар. Долг
И. Барс

Мне удалось вернуться на Землю. Но так ли сильно я желала этого? Мою душу связали с душой Видящего вайгара. С тем, кто готов был отказаться от своих даров, лишь бы быть со мной. С тем, у кого я забрала самый ценный дар, о котором он даже не подозревает. И никто не заставит меня вернуть его. Никто и никогда! Пусть даже это единственное, что способно спасти Харн от визромов.

И. Барс

Я заберу твой Дар. Долг

Пролог

Когда мы понимаем смысл жизни? В какой момент приходит осознание важности и нужности своего существования? Что движет нами? Какое топливо кормит не тело, а душу? Ведь для того, чтобы было желание жить, этого должна захотеть именно душа. И если ты нашел ответы, как удержать эту путеводную звезду, обретшую суть, смысл и важность? Маяк, что ведет вперед. И что делать, если всё это ты в один миг потерял?

Я рвал пространство, рассекая воздух огромным телом черного Зверя. Мне не было дела, что встречается на моем пути: растения, реки, города, леса, животные или люди. Я миновал их быстро, едва замечая. Разрушал, сносил, убивал и не понимал этого. Меня гнал страх. Хлестала ярость. Пришпоривала разъедающая нутро боль. Интар обещал, что заберет меня и Ариадну из священной рощи через два дня, но так и не объявился. Мне нужен Скользящий. Он переместит меня на Землю. Я заберу Ариадну обратно. Ариадна…

Моя лимгара сбежала от меня! Как она могла!? Нас связали не просто Духи, а сам Харн! Он не мог отпустить ее. Никто не может покинуть Харн, если его привяжут. Как это удалось Ариадне? После ритуала она принадлежала мне. Не физически, нет. Ее душу спаяли с моей. Каковы бы ни были ранее желания и стремления Ариадны, после обряда Связи, ей никакими ухищрениями невозможно бросить меня! Как такое может быть? Как она сбежала!?

«Сбежала… сбежала… сбежала…», – вторили каждому удару тяжелых лап о землю острые камни-мысли, до болезненного треска вонзаясь в воспаленный за пять дней череп. Я бежал, соревнуясь с ветром, стараясь его обогнать. Останавливался лишь раз в день, чтобы передохнуть, и бежал дальше. Не спал, почти не ел и не пил. Только бежал.

До Чиндара удалось добраться в рекордные четыре дня. Но даже это не отложилось в моем сознании. Лишь цель – риал брата. Лишь гнев и боль. Лишь непонимание и бесконечный круг одних и тех же мыслей. Роща сурбандов промелькнула смазанным пятном, а огромный серый замок предстал невнятной кляксой. Я влетел в тяжелые высокие врата, не обратив внимания – открыты они или закрыты. Запах Интара вел наверх. К нему примешивался легкий шлейф горечи и металла.

Лестница. Галерея. Коридор. Светлые двустворчатые двери со сложной геометрической абстракцией, вырезанной будто на пожелтевшей кости. Хлопок, и прочные на вид деревянные панели слетели с петель.

Просторная спальня купалась в тенях, пронизанных золотыми стрелами Лорна из неплотно прикрытых темно-изумрудных портьер. Напротив входа, на широкой кровати, вытесанной из платиново-серого камня, лежал бледный, как раскаленное светило в зените, Интар. На его щеке и подбородке четырьмя уродливыми бороздами истекали кровью глубокие шрамы, продолжающиеся на груди и вспарывающие живот. Сидевшая рядом и промакивающая розовой тряпкой раны брата Софи испуганно вскрикнула и чуть не опрокинула глубокий таз с красноватой жидкостью. Пахло травой стипу?рой, имеющей обеззараживающее и заживляющее действие.

Интар поднял на меня воспаленный взгляд и успокаивающе сжал крохотный кулачок своей лимгары. В его глазах читалась усталость, а в голове мелькали обрывки слов про визромов, трагедию Харна и как бы спрятать Софи от надвигающейся беды. В мыслях же девы творился настоящий хаос, начиная от желания сдержать слезы перед вайгаром Чиндара и жалости, до ужаса перед ворвавшимся мной в обличии Зверя.

– Софи, поменяй воду, – сипло произнес Интар, ласково ущипнув лимгару за подбородок. – Это Рэйгар. У тебя нет причин для страха.

– Созывая Совет, ты также говорил. И смотри, к чему это привело, – несмотря на то, что дева умирала от страха, она всё же строго свела брови и укоризненно придавила своего вайгара взглядом.

– Иди, Софи. Рэйгару нужно обернуться.

В этот раз дева спорить не стала, лишь хмуро глянула на меня, взяла таз и ушла в смежную комнату, где располагалась купальня. Как только она скрылась за дверью, я усилием воли успокоил сознание, разливая по позвоночнику холод. Тело привычно заковывало льдом, а после рассыпало звериную сущность, возвращая свой истинный облик. Я дышал тяжело. Не от бега, от захлестывающих меня эмоций.

– Надень штаны, – указал подбородком Интар в сторону, за мою спину.

Развернувшись, я быстро подошел к каменному круглому столику со стеклянной столешницей и двумя стульями. На одной из высоких спинок висела пара мятых штанов. От напряжения и злости мои челюсти свело так, что о разговоре пока не могло быть речи.

– Предвосхищая твои вопросы, касающиеся моего внешнего вида, скажу, что сделал это Ма?ртрон, – очень ровным тоном просипел брат, наблюдая за моим облачением.

Мартрон – Видящий. Из грайдеров Видящие контролируют своих Зверей лучше, чем кто бы то ни был. Что могло произойти такого, что вывело вайгара риала Линтиро?п настолько, что он решил порвать Интара? Столь почти невозможное событие даже отвлекло меня от неудержимого желания немедленно заставить брата перебросить нас в Дикий лес, а оттуда на Землю.

– Мартрон убит, – бросил Интар короткую емкую фразу, прибившую своим мертвым грузом.

Видящий убит? Интаром? Невозможно. Я развернулся, непонимающе посмотрев на лежащего в окровавленных простынях грайдера.

– Убит Советом, – мрачно продолжил брат, смотря на меня тяжело и многозначительно. – В него вселился визром. И мы его видели. На Совете присутствовали все вайгары, кроме тебя. Я рассказал то, что поведал мне ты. Что еще один прорыв визромов может стать последним для Харна. Про твои Дары умолчал. Сказал, что ты находишься в священной роще, проходишь обряд связи. Вайгары, конечно, возбудились, испугались, что ты потерял свой Дар. Но я убедил их, что ничего не потеряно. Они поверили. Голосованием решили отправить к Разлому двоих Видящих – Мартрона и Ка?йта, пока я с О?ртиром и Тенга?сом будем обсуждать эту проблему с аармонами.

Вчера, после Совета, я и другие Скользящие отправляли вайгаров по своим риалам. Осталось переправить еще двадцать семь, как перед Мартроном вспыхнул яркий свет. Он даже вскрикнуть не успел, как свет вошел в него. А потом… Потом случилось то, что никто из нас не ожидал. Мы поняли, что это визром вселился в вайгара. Но всё происходило не так, как обычно. Мартрон не орал. Его не ломало и не выворачивало в агонии. Он на несколько секунд затих. Мы растерялись. Понимали, что визром в нем, и если бы это был любой другой вайгар, а не Видящий, давно бы напали и разорвали на куски. Но Видящий!.. Потерять Видящего… Мы просто впали в ступор. Никто не решался даже дернуться в его сторону. Пока Мартрон не открыл глаза, светящиеся так ярко, что нас ненадолго ослепило. А потом он обернулся… Первым погиб Грицу?н, за ним Алта?рм, третьей жертвой стал Урга?б. Следующим должен был быть я, но мы, хвала Цайнару, пришли в себя. Мартрон успел слегка меня зацепить до оборота. Мы действовали слажено. И несмотря на то, что он дрался один против двадцати пяти вайгаров… Он убил еще четверых, Рэйгар. Шестеро тяжело ранены. Эта мразь еле подохла! Нам пришлось практически разорвать тело Мартрона на куски, чтобы эта паскуда вышла, а после полегло еще трое, пока мы разрывали осязаемый дух. Визром светился и имел плотность. Почти у всех Зверей обожжены морды и лапы. Десять риалов остались без вайгаров… Что это за тварь, Рэйгар?

Рассказ Интара удивил меня, но вся их возня казалась такой далекой и бестолковой, словно он пересказал страшную сказку, прочитанную на досуге. Я видел раненого брата, знал, что все его слова – правда, но мне было абсолютно всё равно. Какое мне до этого дело, если смысл моего существования находится в другом мире? Арка Света разрушена, и никто из аармонов не способен построить портал. Меня они больше не интересовали. Как не интересовали визромы и погибшие вайгары. Только способны ли Скользящие выстраивать проход в другой мир.

– Ариадна сбежала, – вместо ответа, отчеканил я, едва разжав ноющие от напряжения челюсти.

Интар настолько сильно изумился, что даже не обиделся на мое равнодушие к его истории. Он смотрел на меня не мигая, а в голове его суетливо бились покрывшиеся инеем мысли: «Сбежала?.. Сбежать невозможно… Ее же привязали к нему… Если сбежала она, может ли сбежать Софи?.. Как ей удалось?.. Поэтому он так погано выглядит… Должно быть умирает…».

– Перенеси меня в Дикий лес, а там построй портал на Землю, – заглушил я чужие мысли жалости ко мне.

– Рэйгар… – очень виноватым тоном начал Интар, запнувшись. В его мыслях скользнули слова «потеря», «невозможно», и мое сердце сжалось от предчувствия чего-то поистине ужасного. – Мы не знаем в чем дело. Но последние несколько дней всем Скользящим стало очень сложно разрывать пространство и находить точки выхода. Реальность будто уплотнилась. Когда визром вселился в Мартрона, мы уже пребывали в изнеможении, отправляя вайгаров по своим риалам. Когда же всё закончилось, оставшихся и вовсе не удалось перебросить. Они отправились своим ходом. Рэйгар, прости, но я не могу…

– Ты построишь, Интар! Даже если тебе придется вывернуться наизнанку!

Тело начало обдавать жаром, а глаза застилать красной лентой. Ужас разливался вместе с мощными ударами сердца, пускающего ядовитую кровь по венам. Приходилось заставлять себя впадать в ярость, дабы не впасть в отчаянье.

– Вставай! – рявкнул я, зная, что рана брата хоть и глубокая, но далеко несмертельная. К тому же она лишь на его человеческой ипостаси, на Звере этих уродливых борозд нет.

Вайгар Чиндара не разозлился, в мыслях даже одобряя меня, ведь сам поступил бы точно так же и требовал точно таких же действий. Сквозившие же сочувствие и беспомощность, я предпочел не заметить, когда он тяжело поднимался с кровати.

– Хорошо, Рэйгар, – натужно выдохнул брат, обхватывая себя одной рукой, будто боялся, что разойдется по швам. – Только до Леса придется добираться самим. Здесь нет истонченной реальности, мы уже всё проверили. Но я попробую построить портал в разрыве миров. Возможно, возле Разлома это еще возможно.

– Пошли, – не стал спорить я, разворачиваясь к выломанным дверям.

– Нет! Он никуда не пойдет! – взорвался голос лимгары в комнате.

Гнев начал топить, раскаляя кровь и раздувая мое тело для оборота.

– Софи, я отправлюсь в Дикий лес, хочется тебе этого или нет, – мягким тоном, но твердым голосом возразил Интар.

– Никаких «отправлюсь»! Ты ранен! – стоя напротив вайгара, громко протестовала дева, сжимая кулаки и сверкая черными глазами. – Ариадна с самого начала хотела сбежать! Она любит своего земного жениха, и ей плевать на здешних грайдеров. Простите, Рэйгар, но это правда, – на несколько секунд повернувшись ко мне, жестоко бросила она, после чего вновь обратилась к своему вайгару: – Ты страшно ранен, Интар! Я не позволю тебе скакать в таком состоянии по лесам!

Не знаю, какие именно слова обожгли меня больнее, но позвоночник вспыхнул, разорвав более хрупкое тело и выбрасывая в центр спальни черного Зверя. Из груди вырвалось раскатистое рычание, я дернулся в сторону девы. Инстинкт требовал переломить ее, порвать на части, чтобы она не смогла больше причинить мне столь сильную боль своими сочащимися ядом словами.

Софи громко заголосила. Интар быстро толкнул ее себе за спину и, сделав два шага вперед, с силой ударил меня в грудь. Бешенство застилало глаза пеленой. Никогда в жизни я не испытывал столь мощного разрушающего чувства. Однако где-то в зверином сознании слабо маячила мысль, что это дом моего родного брата, а эта вероломная дева – его лимгара. Доля секунды и он тоже мог лишиться своей возлюбленной. Нельзя. Нужно совладать со своей яростью.

– Успокойся, Рэйгар!! – крикнул Интар, вытянув руку вперед и закрывая собой Софи. – Я помогу тебе вернуть твою лимгару! Сделаю для этого всё, что смогу! Мы отправимся немедленно!

Мне всё еще хотелось перегрызть тонкую шею, на которой бешено пульсировали артерии, но я стоял неподвижно, скаля зубы-кинжалы так, что немела морда, и неотрывно прожигая деву испепеляющим взглядом. Она тряслась, как листок тревожа?нки, и безмолвно рыдала, страшась совершить резкое движение. Мысли ее разили паникой, липким ужасом и горьким сожалением.

– Софи, уходи, – чуть тише проговорил брат, не сводя с меня взора.

Стоило ей дернуться в сторону двери, я оскалился сильнее и утробно зарычал. Зверь до сих пор требовал возмездия.

– Рэйгар, – со смесью осуждения и просьбы позвал Интар.

Да. Верно. Она всего лишь дева. Глупая дева, которая ничего не понимает. Ей неизвестно, о чем Ариадна думает и что чувствует. После ритуала она действительно стала моей. Просто что-то произошло. Вмешалась посторонняя сила. Вот верну ее и всё выясню.

Шумно вздохнув, я выпрямился, возвысившись над Интаром, так что он едва доставал моей грудной клетки. Софи тут же юркнула в приоткрытую дверь. Мрачно проводив ее взглядом, я мотнул брату в сторону выхода и бегом покинул спальню, а затем серый замок. Ждать не стал, сразу направился в сторону Дикого леса. Интар нагонит меня, скорее всего, через несколько часов. Слушать его недовольные по поводу Софи мысли или пропитанные сочувствием и жалостью – желания не было совершенно.

Поэтому я бежал. Бежал, не чуя под собой лап, едва не взлетая. Леса и поля неслись широкими темными стенами и шелковыми коврами. Если бежать, не останавливаясь, до нужного места можно добраться за день. Именно это я и планировал осуществить.

К вечеру меня нагнал Интар. Он несся еще далеко, но я начал слышать его мысли, однако старательно их игнорировал, ровно до тех пор, пока брат не начал практически кричать:

«Рэйгар! Рэйгар, Крайхр тебя разорви! Остановись на минуту!».

Я бежал дальше.

«Ладно. Не останавливайся. Но ты чувствуешь? Что-то не то с Разломом».

Да, я чувствовал, но мне было не до этого. Со стороны обрыва визромов шел жар. Он пёк мой правый бок, обдавая его горячими волнами, словно беспокойный океан. Однако до точки выхода оставалось не больше часа. Так что думать о проклятой земной трещине я просто не мог.

«А слышит ли он меня? Может Дары его так и не вернулись?.. Неужто ему совсем плевать на Харн… Что нам делать?.. А вдруг вот-вот прорыв, а он будет там… Видящих осталось всего четверо… А то и того меньше…», – размышлял Интар, становясь всё ближе и соответственно громче.

Через час я стоял на до боли знакомой поляне, обернувшись в истинное обличие. На Земле не следовало появляться в звериной ипостаси. К тому же мы не обговорили точку выхода в том мире. Если я окажусь в оживленном городе в облике Зверя – это вызовет ненужные трудности. А одежду раздобыть не сложно.

Тень деревьев выплюнула из себя мохнатый огромный шар, выскочивший в высокую колосящуюся траву. Каштановая шерсть Интара сверкнула кровавым золотом в последних лучах заката. Когда же он приблизился, я увидел его страшно обожженную до мяса морду. Верно ведь, светящийся визром здорово их потрепал. А я уже успел забыть. Остановившись возле меня, мощный Зверь встал в полный рост, шумно со свистом дыша. Его широкая грудь работала как кузнечные меха. Интару требовалось время, чтобы перейти в истинную ипостась. Пока он успокаивал свое сознание, я скользнул взглядом по его рукам-лапам. Правая, так же, как и морда, лишилась шерсти до самого локтевого сгиба, обгорев до сочившегося сукровицей мяса. Левая пострадала чуть меньше – до кисти. Теперь стало ясно, почему за два дня на человеческом обличии Интара не затянулись шрамы. Звериная ипостась тоже была слишком сильно повреждена.

Серые глаза закрылись. Последний раз глубоко втянув в широкую грудь воздух, огромное тело начало медленно уменьшаться в размере. Достигнув своего обычного роста, Интар напряг мышцы, и шерсть со всеми атрибутами Зверя треснули на нем, осыпаясь развевающейся на ветру грязной пылью. Он тяжело выдохнул, обхватив себя правой рукой, морщась от боли в протянувшихся на торсе ранах.

– Ты меня слышал? Или я, как идиот, сам с собой разговаривал? – недовольно зыркнул на меня брат.

– Слышал. Открывай портал.

«Крайхр… Ему и правда плевать… Ладно… После…».

Все мысли вайгара Чиндара были пропитаны смятением, страхом, непониманием, сочувствием и злостью. Я его не винил. Впрочем, я вообще не думал о чужих чувствах.

Не став больше ничего говорить, Интар застыл, прикрывая глаза. Мимо проплывали мотыльки, жужжали ночные насекомые. Над головой неосторожно проносились стремительные пичуги, не подозревая, что в любое мгновение это может стать их последний полет. Но что-то было не так. Энергии жизни на поляне перехода сегодня более чем достаточно. Тогда почему Интар медлит? Я внимательно смотрел на него. Грайдер сильно побледнел. Его густые брови напряженно сошлись на переносице, а мозолистые руки, покрытые собственной кровью, развернулись ладонями кверху, будто он пытался поймать последние лучи заходящего Лорна.

Сердце пропускало удары. Время тянуло из меня жилы с каждой бесконечной минутой. Но ничего не происходило, пока брат не открыл полные злости, усталости и жалости глаза.

– Мне жаль, Рэйгар, – севшим басом проговорил он. – Здесь пространство не имеет даже крохотной трещины. Ни одной бреши. Харн словно оделся в броню. Мне…

Дальше я его не услышал. Отчаянье, что подбиралось ко мне медленно, вдруг захлестнуло черным бездонным океаном. Я не мог говорить. Такого не может быть. Безумие застилало разум. Нужно что-то предпринять! Выход должен был найтись!

– Пробуй еще! – рявкнул я, пытаясь держаться за гнев.

– Прости брат, но это невозможно. Сколько бы я не проб…

– Я сказал, пробуй еще!!

Удар пришелся в плечо Интара. Он упал, ударившись спиной и выбивая воздух из груди. Я не соображал. Испытывал лишь ненависть к бессилию Скользящего. Испытывал ненависть к нему самому за то, что он не отвечает на мои выпады. Боль внутри рвала так беспощадно, что нужна была боль физическая, дабы хоть как-то ее заглушить. А Интар не желал мне помогать, сидя на земле и сочувственно глядя в глаза.

– Мне жаль, – прибил он меня могильной плитой.

Брат не мог. Это не в его силах. Может другие Скользящие смогут? Да! Мне нужны другие Скользящие. Я притащу сюда каждого!

Ближайший отсюда Тима?р – вайгар риала О?сия. Продолжая испытывать убивающий душу ужас, я рванул прочь с поляны, на ходу оборачиваясь. Пока есть крохотный шанс – будет надежда. Она гнала меня. Не замечая скорости, я несся, ощущая всё сильнее исходивший жар от Разлома, скрытый могучими спинами вековых деревьев, но не обращая на это внимания. Все мои мысли крутились вокруг возможностей переброситься на Землю и вернуть Ариадну. Я так погрузился во всё это, что не услышал взрыв. Белоснежный свет затопил пространство, и сокрушительной силы ударная волна отбросила меня и пропахала тяжелым звериным телом в мягкой земле глубокую борозду. Ребра треснули, царапнув легкие.

В себя пришел быстро. Ничего не слыша от звона, я изумленно смотрел на протянувшуюся до небес белоснежную ослепляющую стену. За ней находился Разлом. А перед ней – выжженная земля и поваленные деревья. Испытывая боль с каждым вдохом, я силился понять, что произошло и чем это грозит. Несмотря на то, что испепеляющий свет лился в паре вертонов, жар от этой стены едва не опаливал шерсть, так что мне пришлось даже отойти подальше.

«Какого Крайхра? Что это? Твою… Интар!», – галопом пронеслись в голове мысли. Как бы мне ни хотелось вернуть Ариадну, я должен убедиться, что брат жив. Мой гневный рык огласил выжженный чудовищной силой лес. Я вновь бросился в сторону поляны, испытывая острую боль в ребрах при каждом движении. Но остановиться не мог.

Глава 1

Говорят, время лечит. Лечит от всего. От боли, страданий, воспоминаний, памяти. Притупляет свербящие эмоции. Или приучает жить с ними. Меня не лечило. Не притупляло. Не приучало. Время стало моим врагом. Моим палачом и истязателем. Каждый день – очередная вытягивающаяся нить из моего сердца. Каждая ночь – прыжок в глухую пустоту, где обнаженное нутро остервенело ранят всё глубже и глубже проклятые чувства. Я ненавидел чувства!

Как долго всё это длится… Крайхр! Как долго! Я устал. Устал искать способы открыть портал. Устал ждать результатов, когда вроде бы нашел способ. Устал мчаться каждый раз в Астроланию, когда мне оттуда свиснут, ведь только воссоздание Арки Светы поможет вновь построить переход на Землю. Вот уже почти три года я ищу по всему Харну необходимые камни для нового великого артефакта. Устал от светящейся стены, наглухо заковавшей Разлом. Она скрыла от нас визромов, но надолго ли? Простоит ли крепость сто лет или рухнет завтра, выпустив на волю озлобленных тварей, никто не знал. Из-за нее мы все жили в страшном напряжении, и это выматывало. Устал от обязанностей вайгара. Мне всегда нужно находиться в состоянии готовности – ведь мой риал ближайший к Стене и Разлому. Чаще других я обязан осматривать крайхрову аномалию, как пограничный вайгар и как Видящий. Мой Дар вернулся, будто и не исчезал. Благодаря ему, я видел, что творится за слепящим светом Стены. Тысячи визромов струились вдоль призрачной преграды. Тысячи! Нас ждала быстрая неминуемая смерть, если она падет.

Устал я от простого естественного желания погрузиться в слепой сон, без сновидений. Я почти не спал. Ведь во снах ко мне приходила она. Ариадна. Прекрасная. Моя. Иногда она улыбалась мне. В другой раз была нежна и ласкова. В таких снах я любил ее неудержимо, едва не теряя рассудок, просыпаясь после этого в огне. Порой я видел не только Ариадну. С ней рядом находился безликий мужчина, который смел касаться ее, трогать то, что принадлежит мне. А она преданно заглядывала ему в глаза, целовала и позволяла делать то, о чем даже ей думать было нельзя, будучи моей связанной лимгарой. Я просыпался в настоящей агонии. Боль рвала меня своими корявыми когтями. И какие сны хуже – горячие и нежные, выворачивающие душу, или же те, где приходилось смотреть на предательство, безразличие или смерть Ариадны, – сказать невозможно. Все они иссушали меня.

От этих беспрерывных бестолковых действий, не приносящих никаких результатов, от недосыпа, неизвестности и напряжения, я пребывал словно в бесконечном дурмане. Меня злили чужие мысли. Как же я возненавидел свой Дар Слышащего! Ведь все вокруг были в курсе трагедии в моей жизни. Что может быть хуже потери лимгары для вайгара? Тем более для вайгара Видящего? Предпочтительнее была бы даже смерть. И все искренне так считали. В своих мыслях они жалели меня. Не знаю, что может быть отвратительнее этой смрадной жалости, что воняла отчаяньем и безысходностью. Первое время я даже срывался, пытаясь выдавить скользкое сочувствие из чужих голов страхом или ненавистью. Особенно доставалось вайгарам, ведь им достаточно было лишь мельком представить, что бы они ощутили, случись с их лимгарами нечто подобное, как их сердца наполнялись искренним состраданием ко мне – бедному. Я не мог этого терпеть. Наказывал их за эти мысли и чувства. Но они начинали жалеть меня еще сильнее. Когда, после несчастного случая с вайгаром И?кросом, чуть не лишившегося жизни по моей вине, я, наконец, понял, что бороться с этим бессмысленно, просто стал избегать всех, кто знал меня, и запрещал себе реагировать на чужие мысли.

За два последующих года мне настолько удалось навостриться в безразличии, что многим казалось, будто Видящий Паргна вновь обрел свою легендарную выдержку. Единственное, что выдавало меня – маниакальная помощь аармонам по воссозданию их Арки Света.

Три года потребовалось, чтобы собрать четыре с лишним тысячи самых разных драгоценных и не очень камней. Мало того, что они должны были быть высокой чистоты и разного возраста, так еще и определенного размера. И вот, все крайхровы минералы собраны в хрустале какого-то Сантали?тия, кроме одного камешка. Черного невзрачного кусочка, который попал на Харн с кометой или другой звездной ерундой, и без которого гигантская Арка была просто аляпистым куском… стекла!