Евгений Евгеньевич Ермошко "Свет и сумрак. Рассвет Обреченных"

Несколько капель крови просочились через половые доски и упали рядом. Грегр не успокаивался и проклинал его всеми бранными словами, которые знал. Но пока больше никто не решался сунуться к нему еще раз.

Он сидел в полной темноте и слушал, как сверху стражники обсуждали, как можно выудить его из погреба. Очередная попытка стражников увенчалась еще одной порезанной рукой. Сверху двое стражей подняли подруки Капитана Горса и стали уносить. Даже в это время он не прекращал сыпать угрозами в его адрес, как только доберется до него. Судя по всему, от его удара он сильно хромал и передвигаться без помощи теперь не мог. Поэтому остальные двое стражей, подхватив его под плечи потащили к лекарю зализывать раны. Последним его распоряжением прозвучало указание поджечь дом и зажарить мальчонку заживо, а потом рассказать ему во всех красках, как сильно он будет кричать, когда огонь доберется до него.

Как только его увезла карета, стражники облили весь дом «каменным маслом» и кинули внутрь горящий факел.

Огонь распространился моментально. Клубья дыма начинали заполонять все свободные пространства. Сверху раздался треск и что-то с грохотом рухнуло на пол, едва не проломив пол над его головой. Еще через несколько секунд Арн начал кашлять и задыхаться. Он все больше отползал в кромешную темноту подвала, где ещё оставался незадымленный воздух, пока не упёрся во что-то твердое. Суматошно ощупывая все вокруг себя, он уже потерял надежду, как вдруг обнаружил маленький лаз между лагами. Щель была такой узкой, что в него вряд ли пролезла бы даже маленькая собака. Но выбора у него не было.

Сначала он просунул руку, после которой сразу последовала голова. На пол пути он почувствовал, как ухо за что-то зацепилось, упершись в острие. Капельки крови побежали по лицу. Но назад пути уже не было. Огонь подбирался все ближе и уже щекотал его пятки. Арн сделал усилие и рывком вытащил голову из лаза. Кровь хлынула из разодранного уха с новой силой. Подтянув остальное тело, он оказался перед деревянным ограждением, обволакивающим дом по периметру. От дыма дышать становилось все труднее. Со всей силы, что в нем оставалась, он ударил по доске, но та оказалась довольно крепкой. Взревев от злости, Арн попробовал сломать ее снова. Но очередное усилие, так же не привело его к спасению. Откашлявшись, он вонзил в прорезь кинжал и облокотившись на рукоять, надавил. Наконец послышался долгожданный хруст. Доска отогнулась и через мгновенье он смог сделать первый вдох свежего воздуха.

Стражников рядом нигде не стояло. Их смеющиеся голоса раздавались с другой стороны дома. Арну ужасно хотелось откашляться, но он смог сдержаться. Пробравшись во двор к соседям, он выбежал в темный проулок и пустился прочь, не разбирая дороги.

Глава 3

Ветер несся по бестропью безмолвного снега, по древним курганам, расположенным на белых холмах, по запутанным лабиринтам волчьих следов и по безлюдным урочищам. Он налетал неожиданно и уносился снова в бесконечные дикие просторы далеко на краю земли.

Север не любил чужаков и не принимал тех, кто хотел стать его частью, не родившись здесь и не поняв всей сути этих мест. Коренные боги здесь не прощали ошибок никому и насылали на них пургу и обжигающий ледяной холод. В те дни, когда они гневались, солнце скрывалось и просыпалась ночь, рассказывающая свои ласковые усыпляющие сказки, голосом завывающего ветра, проникающего сначала в горло, а затем и в легкие. Тот кто не знал как здесь выживать и поклонятся духам никогда не совался в эти позабытые Святой Дюжиной места.

Кланы, считающие эту землю своей, платили духам щедрую дань, обильно поливая снег алым цветом, танцуя возле костров и молясь идолам в священные дни. Хагарты, обосновавшиеся на юго-востоке Воргхарта, были одними из них, хоть и немного отличались от остальных, более диких северных племен.

– Отец будет рад, теперь еды нам хватит надолго, – подросток осмотрел набитую рыбой заднюю часть нартов.

– Ты прав Хакон, духи были благодушны к нам. Асинкрит хорошо постарался, когда просил их. Пора возвращаться. Солнце уже в закате.

– Мне он не нравится Йико. Не могу больше смотреть на его кровавые ритуалы.

– Замолчи. Не смей произносить больше не единого слова, – разозлился старший брат. – Если бы ни он нас бы уже давно сожрал Рагор.

– Ха-ха-ха. Йико, я думал ты вырос из этих детских сказок.

– Ты глупец Хакон. Он существует! Не зря нам говорят не заходить в Тусклый лес. Его видел Асинкрит. Он всем рассказывал об этом. Не только мне. По своим воспоминаниям он вышил его изображение на малице. А ты сам знаешь, что рисунки на одежде шаманы не выбирают. Это делают духи, разговаривающие с ними.

– Его малица ужасна и даже рисунок с здоровым медведем в пещере ничего не смог поделать с этим, – Хакон еще раз рассмеялся. – Я ему мало верю Йико.

– Если б ты увидел Рагора в живую, ты бы так не говорил. Я слышал, он в два раза выше любого медведя, а еще у него настолько острые когти, что он может прорыть берлогу в горе, а когда Рагор бежит, чтобы разорвать свою добычу, деревья ломаются как сухие ветви.

– Жаль, что все это всего лишь выдумка, – Хакон не сдавался. – Хотя, мне бы не помешала медвежья шуба. Думаю, она была бы теплой.

– Если бы ты с ним встретился, то наверняка наделал бы в штаны.

Наконец, они закончили погрузку вторых нарт и теперь могли вернуться в поселение. Так много рыбы, как сегодня, они еще никогда не ловили. Собаки ждали лишь команды и Йико не дав дойти младшему брату до его упряжки нескольких метров, с криками подстегнул собак.

– Тебе меня не обогнать, Хакон, – сквозь ветер донеслось до младшего брата. Не раздумывая, он тут же запрыгнул в свои нарты и так же быстро скомандовал собакам:

– Хек, хек! Вперед! Это мы еще посмотрим!

Собачья упряжка из шести ездовых, разгонялась и неслась вперед все быстрее, неутомимо догоняя идущего впереди брата, а затем и вовсе поравнялась с ним. Оба переглянулись и снова с криками принялись подгонять и подбадривать ездовых.

Хакон был самым юным сыном в семье вождя, но никто бы так не подумал, если бы впервые увидел этого двенадцатилетнего сорванца. Уже в шесть лет его силе позавидовал старший брат Йико, когда он смог натянуть упругую тетиву отцовского лука. Первенец в их семье Неко, всячески удивлялся и никак не мог поверить, как быстро отец смог его обучить ориентироваться по звездам и находить верную дорогу домой, и делать это даже в непроходимую пургу. Кветан – вождь клана Хагартов был горд, что ему хватило сил вложить свои знание в Хакона.

Как и для любого ребенка обучение в клане начиналось с трехлетнего возраста. Уже в эти первые годы жизни юный Хагарт должен был уметь готовить упряжь и управлял нартами, стрелять из лука и рубить дрова. Чуть позже его брали на совместную охоту и сутками учили загонять обессиленного оленя, пока тот не падал от усталости.

– Йико, ты опять отстал и снова проиграешь, – радостно выкрикнул Хакон, оторвавшись от брата на половину длины упряжки.

– Как у тебя это получается, сын зайца и крысы? – с обидой выкрикнул старший.

– Ха-ха-ха, ты разве забыл, что мы с тобой одной крови?

– Чтоб тебя сожрал Рагор, – раздраженно крикнул вслед Йико, но брат был уже слишком далеко и слова проглотил ветер, пронесшийся рядом.

К вечеру они добрались до земель своего клана. На страже их встретил Хадко, невозмутимо патрулирующий окрестности. Поприветствовав его, они помчались дальше и уже скоро въехали в поселение Хагартов. Хакону не терпелось рассказать отцу, как прошла рыбалка и какой удачный улов они смогли привезти вместе с братом.

Они распрягли нарты и уже хотели зайти в чум, как вдруг он открылся и из него вышел Исинкрит. Шаман племени сурова осмотрел Хакона и ничего не сказав пошел дальше. Его ритуальная одежда сильно выделялась от остальных. Как и всегда он был одет в шапку из содранной шкуры головы медведя, меховой кафтан с вышитыми мифическими животными и отверстием, при помощи которого, как он утверждал, ему удавалось посещать другие миры. На его спине была нарисована цепь и луна, символизирующая его силу с миром духов. А на груди эмигет – антропоморфное изображение духа. По всем краям одежды свисали до земли около сорока змей из белых и черных мехов. В руках он держал посох, с черепом олененка вместо рукояти.

Когда Хакон зашел внутрь, он тут же ощутил тепло нагретого костром чума. Лицо вождя говорило само за себя. Встреча с шаманом всегда была не простой.

– Отец, мы привезли много кеты, – начал Хакон. – Нам хватит на…

– Я знаю Хакон. Шаман предсказывал большой улов за долго до вашей рыбалки.

– Зачем он приходил снова?

– Скоро Вороний день. Нам надо было обсудить детали.

– Но ты ведь не из-за этого так расстроен.

Что-то произошло между ними и Хакон это чувствовал. Даже его мать, не смотря на его возвращения, сидела с тревожным выражением лица. Она никогда не встревала, когда вождь разговаривал о делах клана. В эти моменты Елане просто садилась рядом возле огня и послушно смотрела как танцует пламя.

– Ты уже взрослый Хакон и пришло время доказать это. Как только духи дадут знак, ты отправишься на охоту.

– Дюн-Хан? Я думал меня призовут не раньше, чем через две зимы.

– Духи оповестили Исинкрита. Остался последний знак.

– Как бы там ни было, я справлюсь отец. Ты всему обучил меня. Я принесу мяса больше, чем весит Неко.

– Хватит и олененка, – вождь улыбнулся и обнял сына. – Сам видишь зима еще не ушла, порывы оледенелого ветра могут сбить с ног, а небо продолжает хмурится и осыпать наши земли бесконечным снегом.

– Духи благоволят мне отец.

– Ты самонадеян Хакон. Не все сыны смогли вернуться после Дюн-Хана, и ты это знаешь.

– Я не разочарую тебя вождь. Лучше скажи Урта уже разродилась пока меня не было?

Хакон обожал эту собаку. Она была его любимицей. Чуть меньше остальных ездовых, но зато насколько умнее и проворнее. По праву Урта занимала право вожака в его нартах. Это была одна из самых смышлёных ездовых, каких только когда-либо встречал сын вождя. Если мимо пробегала лиса или еще какой зверь любая другая в его упряжка вела сани вслед за ними, но только не Урта. Она смиренно ждала команды и понимала, когда ей и как надо действовать. Не раз в детстве она выводила его к чуму, когда разбушевавшаяся пурга затмевала все вокруг, умело направляла сани так, чтобы они не застревали в сугробе или проваливались весной под лед.

– Да. Исинкрит сам хотел отобрать слабых, но я сказал, что некоторые собаки заболели и могут себя повести непредсказуемо. Он обещал зайти позже.

– Я сам отберу их отец.

– Другого я от тебя и не ожидал. Не разгневай духов Хакон.

Через некоторое время сын вождя оставил семью и отправился в собачий чум. Отчасти вождь был прав, когда говорил шаману про агрессивное поведение собак. Урта рожала уже не в первый раз, и все знали, что подойти к щенкам и остаться не покусанным может только ее хозяин – Хакон. Если бы Исинкрит попытался взять их, то самое меньшее что из этого получилось – это порванная одежда и последующие кровавое жертвоприношение, которое провел бы разгневанный шаман. Были и другие охотники намного опытнее и старше Хакона, но своим хозяином она признавала лишь одного Хагарта.

Хакон открыл собачий чум и почуяв его запах, Урта тут же начала вертеться и прыгать у его ног, следом подлетела и остальная свора. Он бережно погладил ее и дал немного солонины, той что успел стащить со стола в их чуме. Собака приняла лакомство, и мальчик отправился к щенкам. Пять шерстяных комочков безудержно визжали и просили кормилицу вернуться, но Урта пока не спешила снова ложиться на свое место. Она знала почему он здесь.

– Не волнуйся Урта, – Хакон еще раз погладил собаку и собрал под шубу всех щенков.

Вместе они вышли из чума, и мальчик вытащил первого слепого щенка, бросив его на снег. Согласно их обычаям, если щенок уползал обратно к сучке, то он считался слабым и его оставляли умирать на снегу. Такой пес, как говорил шаман, будет бесполезным и только мешать племени охотиться. Если он, наоборот, уползал в сторону леса, то такой питомец признавался сильным, с волчьими повадками. Такие были нужны клану.

Хакон специально разворачивал их в сторону леса, хотя по правилам должен был направлять на запад, где стояли высокие снежные барханы. Урта с содроганием наблюдала за процедурой, но как будто все понимала и не вмешивалась в процесс. Когда один из щенят все же попытался развернуться в сторону чума, мальчик тут же неслышно поскулил и тот развернувшись выбрал лес. И жизнь.

Обряд бы проведен и Хакон уже собирался уходить, как вдруг краем глаза заметил наблюдающего за ним Исинкрита. Он не знал заметил ли он, что он жульничал. Но даже если и нет, то наверняка все равно расскажет отцу, что он разгневал духов. Но только пусть попробует взять хоть одного из щенков для своих кровавых обрядов… Хакон сжал кулаки и шаману это явно не понравилось. Все же он не решился подходить к сыну вождя и развернувшись, скрылся за одним из чумов.

*****

Вождь клана, выслушав рассказ Йико о их поездки, по ее завершению налил ему чая и велел идти отдыхать. Когда Кветан убедился, что его сын заснул, он сел рядом с женой возле костра.

– Исинкрит расскажет остальным, Кветан, – тихо произнесла женщина, подкинув еще дров в костер.

– И это будет его роковая ошибка.

– Ты ничего не сможешь сделать, если он вынесет это перед всеми.

– Ты разве забыла кто я? Я Кветан – вождь этого клана.

– И все тебя уважают. Но против шамана пойдут далеко не многие. Никто не хочет, чтобы духи разгневались и отвернулись от нас.

– Поэтому его Дюн-Хан пройдет сразу, как только духи известят нас. Пусть люди сами поймут, что он может приносить нам только пользу.

– И это твой выход? – его женщина Елане никогда не перечила ему, но сейчас не смогла сдержаться. – Ему же всего двенадцать лет. Никто не ходил в таком возрасте на охоту.

– Усмири свой пыл, – Кветан устрашающе посмотрел на сидевшую рядом супругу. Никто не смел перечить вождю и тем более его женщина. Если бы это услышали остальные его бы посчитали слабым и усомнились в нем. – Это лучше, чем то, что может произойти, если он расскажет, что увидел в своих видениях.

– Я просто не понимаю, как двенадцатилетний мальчик может убить все наше племя?

Глава 4

Карета, сопровождаемая шестью рыцарями и двумя лучниками, пересекла пологий холм и выехала на королевский тракт.

– Как же эти поездки утомляют меня, – тяжело вздохнула Софья.

– Еще день назад ты не могла нарадоваться тому, что мы едим на бал, а теперь сетуешь на долгую дорогу – удивился маркиз.

– Сиагрий! Вот если бы ты был королем, мне бы не пришлось никуда ездить и тем более жаловаться, – супруга одарила его ослепительной улыбкой, с небольшой долей иронии.

Маркиз улыбнулся в ответ.

– Только не вздумай так пошутить в замке короля.

Возничий скомандовал лошадям, и карета немного сбавила ход. От долгой дороги Сиагрий и сам испытывал дискомфорт в пояснице и тяжесть в животе. Впереди, на входе в Террагорн, тянулся длинный караван торговых упряжек, везущих всевозможные пряности, шелка, слоновую кость и кучи разных товаров. Столица Кимбрии являлась золотым центром всех земель королевства. Сюда сходились абсолютно все дороги и привозилось все, что имело ценность. На торговых рынках можно было найти, что угодно – от простых безделушек до звездного камня.

– Объезжай их Герхарт, – строго скомандовал Сиагрий. – Если откажутся пропускать, вели рыцарям опрокидывать повозки.

От шума и голосов снаружи проснулся сын маркиза и тут же высунул голову в окошко.

– Какой же он огромный!

– Когда-то я сказала тоже самое, увидев его впервые, – ответила Софья. С приближением ее голос стал более привычным и нежным.

Орион, никогда ранее не видевший столицу, был восхищен ею до глубины души. Террагорн растянулся так глубоко вдаль, что казалось ему нет конца. Он был великолепен. Помимо своих изяществ, богатства и роскоши его украшали три широкие крепостные стены, защищающие город и делающие его непреступным уже многие десятилетия. Через широкие величественные ворота, к которым они подъезжали, с лёгкостью бы пробежало стадо мамонтов. Возле них, на охране, казалось, находилась целая армия, но это была лишь городская стража, осматривающая повозки и осуществляющая пропуск в столицу.

Капитан стражи подошел к их карете и постучал в дверцу:

– Милорд, разрешите ваше приглашение.

– Конечно, – маркиз протянул ему бумагу с королевским гербом.

– Благодарю, милорд, – начальник стражи вернул приглашение и тут же скомандовал, – пропустить маркиза Сиагрия и сопроводить до замка.

Два рыцаря, облаченные в латы, изысканной ручной работы, с белыми плащами и красной полоской возле шеи, попросили их следовать за ними. Орион с любопытством разглядывал на них доспехи и поражался филигранному мастерству их изготовителя. В броне королевских рыцарей нельзя было найти ничего лишнего, при этом все углы были гладкими, а сам металл играл серебристо-золотистыми красками под лучами солнца, словно его только что отполировали. И, конечно, невозможно было не заметить выдавленный на груди знак королевского рода – два скрещенных меча с золотой короной над ними.

Карета с семьёй маркиза въехала в город. Сразу за воротами на белой аллее возвышались двенадцать каменных монументов, посвященных двенадцати богам Кимбрийского королевства. После них начиналась вымощенная широкая дорога, разветвляющаяся в разные стороны. Никуда не сворачивая, они миновали несколько таверн, въехав на рынок. Здесь первое, что кидалось в глаза это острые Гудейские мечи, лежащие на длинных деревянных столах торговых лавок. Вместе с ними можно было выбрать подходящую по размерам алебарду, тяжёлую секиру и любое всевозможное оружие или доспехи на любой рост и вкус покупателя. Но больше всего Ориона заинтересовала следующая часть рынка, где лежали магические изделия. Проезжая мимо них, он с открытым ртом, смотрел на обереги, с вкрапленными звездными камнями, эликсиры и колбы с переливающейся жидкостью, и, конечно, древние пергаменты с зачарованным оружием.

Обогнув спальные районы, они оказались возле стены второго круга. Ворота здесь охранялись намного меньшим числом и по ширине сильно уступали внешним. Задача стражей здесь заключалась в том, чтобы огородить богатые слои населения от торговцев, ремесленников и снующих повсюду нищих. За ними стояли дома, сделанные из белого дорогого камня, с фамильными гербами из позолоченных букв. Все они как один завлекали роскошными видами и соревновались в изысканности архитектурного творения и в красоте ухоженности садов, лужаек и просторных террас. Но было и еще кое-что, что не могло не заинтересовать Ориона и обратить его внимание. Двенадцать высоких выдающихся строений, расположенных словно по часовой стрелке жемчужного квартала. Все они были посвящены изучению определенного ремесла и обучали детей, имеющих на это право. За редким исключением, в эти стены могли попасть талантливые и одаренные дети из провинций и бедных семей. Но даже если им это и удавалось сделать, то отношение к ним было пренебрежительное и по большей части халатное. Считалось, что такие ученики могли принести с собой дурное влияние, воздействующее на основную массу воспитанников. Отличались в выборе своих учеников лишь несколько домов таких, как например «Дом Силы» куда привозили даже северян, и школы, непосредственно связанные с магией.

Наконец они въехали в последние ворота и перед ними раскрылся во всей красе королевский дворец. Своей величественностью он поражал любое воображение, казавшись чудом архитектурной задумки и шедевром человеческого творения. Он был настолько прекрасен, что Орион несколько минут не мог оторвать своих глаз и ему невольно приходилось ехать с открытым ртом.

– Такая высокая башня, – вырвалось у сына маркиза.

– Это Донжон, Орион, – отец вместе с ним взглянув в окно. – Так называемая крепость внутри крепости. Самое последнее непреступное место, где может укрыться королевская семья, если остальные стены падут.

– Мне кажется, если взобраться на самый верх, то мы сможем увидеть даже наше поместье.

Софья затянула его обратно.

– Нет, Орион, его ты не увидишь, но отчасти ты прав, на самом верхнем этаже видно очень многое. Весь город у тебя как на ладони и даже то, что находится далеко за ним. Незаменимая башня при обороне города.

Карета остановилась возле дворца. Первая придворная, уже ожидавшая их, открыла дверцу:

– Милорд, ваши покои ожидают вас и вашу семью. Позвольте я провожу вас.