Янина Хмель "Призраки прошлого"

Призраки прошлого
Янина Хмель

Ева настроена разорвать верёвки семейного проклятия, которое больше ста лет терроризирует её женский род, но сначала ей придётся вытеснить из сердца любовь, сильнее которой она ещё не испытывала…В первой части трилогии «Призраки» вас ждут путешествия в прошлое, призраки и мистические способности, четыре стихии и противостояние одному проклятию.

Янина Хмель

Призраки прошлого

Пролог

Ветер заключил моё продрогшее тело в объятия. Из четырёх основных стихий союз именно с этой был разрушительным для меня. Я – вода, которая покорилась воздуху. Подчинилась. Поддалась.

Я проиграла эту битву, но война ещё не закончилась. Война, которая длилась больше сотни лет.

На медленном, осторожном вдохе тысячи острых ножей вонзились в грудную клетку. Один за другим. Быстро. Резко. Как будто лёгкие оказались в руках огня, – ещё одной неподвластной мне стихии, – и он крепче сжал кулаки, заглядывая в мои открытые, полные солёных капель глаза. На выдохе мне стало легче.

Несколько мгновений назад я выиграла схватку со своей стихией. Вот только я была готова полностью отдаться ей, когда поняла, что выбраться из воды без этих проклятых дневников не смогу. Я сидела на берегу озера, прижимая те самые дневники к груди. Все страницы были полностью сухими. Как будто не их только что вытащили из озера. Вместе со мной. Оказалось, пойти ко дну они могли только в моих руках…

Поражённые стихийные капли стекали по плечам с волос. Ветер с силой подбрасывал утяжелённые водой пряди, а потом медленно возвращал их на плечи. Я уже не чувствовала холода. Моё тело согревало его пальто, накинутое на сгорбленную спину.

Сам он сидел рядом, растирая виски? и дыша ещё чаще, чем я.

Нет никакой соломинки, за которую хватается утопающий. Мозг в стрессовой ситуации работает быстрее, охватывает все варианты спасения и принимает тот факт, что спасения нет. Как и Джек в «Титанике» принял, что ему нет места на двери рядом с Розой посреди холодных вод океана.

Когда я осознала, что не могу разжать руки и отпустить свою ношу, полностью смирилась с неизбежным и перестала бороться со своей стихией, тяжёлым камнем опускаясь ко дну. Я задержала дыхание и закрыла глаза. Я уже смирилась с тем, что проиграла…

Но в следующее мгновение почувствовала, как чьи-то руки обвили мою талию и резким движением вырвали тело, из которого вот-вот должна была выйти моя душа, из воды.

Я не успела понять, что произошло.

– Господи, ты просто сумасшедшая! – прошептал мой спаситель. Ветер стих после его слов и оставил мои волосы в покое.

– А он тут совсем ни при чём… – промямлила я, ощущая, как дрожащие от холода губы расплываются в улыбке.

– Ну совсем несмешно!

Его дыхание всё ещё было неровным и частым. Но место злости и раздражения постепенно занимали страх и непонимание.

– Чем ты думала?!

– Зачем ты пришёл? – прохрипела я, проигнорировав его вопрос.

Грудная клетка всё ещё пылала. Как и горло. Я откашлялась.

Прошло несколько минут, прежде чем он ответил мне. Тишину между нами разбавлял шум воды и стук моего сердца. Его сердце, казалось, замерло.

– А разве ответ не очевиден?

Я отложила дневники в сторону и опустила на них глаза. Провела рукой по сухим страницам. Видимо, если бы я вошла с ними в огонь – в пепел бы превратились не они.

В голове отчётливо звучал знакомый голос: «Он твоё проклятье… Не ты его яблоко. Он твой искуситель. Он погубит тебя. Тебе не выбраться из этой ямы…»

Я подняла глаза и увидела у него за спиной ту, чей голос приглушённым эхом повторялся в моём подсознании.

– Очевиден, – ответила ему, но смотрела я не на него, – только тебе нужна не я…

Глава 1. Чужая невеста

Я слышала, что утро невесты – очень сентиментальный момент, часто девушки не могут контролировать слёзы, но плачут обычно от радости. Я же не проронила ни одной слезинки, когда надевала белое платье, которое было мне велико?. Оно волочилось по полу спереди и сзади, было чересчур длинным, а в его многослойных подъюбниках я то и дело путалась при каждом шаге. Я была недовольна тем, как оно сидело на мне, будто двуспальный пододеяльник на одеяле для односпальной кровати. Я была недовольна его цветом и фасоном, будто не сама выбирала его. Я была недовольна своей ролью в этом душном спектакле.

Взглянула в зеркало на незнакомую рыжеволосую девушку, не узнавая своего отражения. Бессонные ночи не удалось замаскировать даже толстыми слоями тонального крема и пудры – фиолетовые разводы под глазами всё равно были видны. Нанесённая несколько минут назад алая помада уже скаталась на потрескавшихся губах. Глаза блестели от невыплаканных слёз. Нервный комок то и дело подкатывал к горлу, но я отправляла его обратно. На дно.

Медленно спускаясь по лестнице, я цеплялась каблуками за подол платья, мысленно ругая себя за то, что совсем забыла согласовать длину накануне.

Я подошла к Яну, который ждал меня в прихожей, освещённой лишь пламенем трёх свечей в старом подсвечнике на комоде. Когда я спустилась, две крайние свечи потухли.

– Вау, – улыбнулся Ян, подставляя мне локоть, чтобы я ухватилась за него.

Я крепче сжала букет, набрав в лёгкие побольше воздуха, натянуто улыбнулась жениху, протягивая ему свободную руку. Букет выбирал жених. И эти розовые большеголовые пионы должны были порадовать невесту, но вместо этого напоминали, что цветы выглядят живее, чем она. Чем я. Я ощущала себя сгнившей внутри.

– Виктор уже оборвал телефон, – пожал плечами Ян, поглаживая мою ладонь на своём локте.

– Это была его затея, – тихо ответила я.

Ян посадил меня на переднее сидение белого кабриолета, сам занял водительское место, и мы поехали в церковь, где нас уже ждали его родители и Виктор с Лидией.

Виктор настоял на венчании. Я же хотела тихую роспись без помпезности и традиций, была против церкви и священника, но закатывать скандалы было не в моём характере. В моём характере – уступать, идти на поводу дорогих мне людей.

Поэтому я и была в этом платье, стояла рядом с этим мужчиной. Молчала и давилась словами, которые застревали комом в горле. Вытесняла моральную боль физической, сильнее сжимая в одной руке букет, а другую – в кулак, чтобы почувствовать, как ладонь пульсирует от свежих ран, которые я оставляла нарочно ногтями.

– Ева?..

Сквозь пелену мыслей, заглушающих внешние голоса, пробрался его голос.

Я оглянулась по сторонам, надеясь, что сплю и декорации церкви сменятся на стены комнаты, как только я моргну.

– Мне повторить вопрос ещё раз? – Священник смотрел мне в глаза.

Остальные присутствующие уставились мне в спину. Под натиском их взглядов я оседала, как старый покосившийся дом.

Ян приобнял меня за талию, как будто почувствовал, что без посторонней помощи я опущусь на четвереньки.

– Я слышала вопрос. Я… – едва дыша, ответила, сглотнув ком, препятствующий моему «да», выдавливая из себя лживое и ядовитое: – …согласна.

– Властью, данной мне церковью, объявляю вас мужем и женой перед лицом Господа и лицами всех здесь присутствующих! – торжественно произнёс священник, обвёл быстрым взглядом немногочисленную публику и завершил свои слова отрепетированной улыбкой.

От этой улыбки меня чуть не стошнило прямо на его лакированные ботинки, носы которых выглядывали из-под рясы.

Я отступила на несколько шагов от Яна, как только священник договорил, и обернулась в поисках поддержки. Виктор, который всю церемонию стоял справа, протянул ру?ки для объятий.

Я закашлялась, давясь слезами, и уткнулась лицом ему в грудь.

– Ты же от счастья плачешь? – Виктор взял моё лицо в обе ладони, вытирая бегущие по щекам слёзы большими пальцами.

– Видимо, – моргнула, смахивая с ресниц капли, и высвободилась из его объятий.

– Мама бы очень гордилась тобой, – тихо добавил он.

Я закатила глаза, будто бы возвращая слёзы обратно.

– А ты умеешь поддержать! – фыркнула в ответ.

Наш диалог прервала Лидия, вставая между нами. Она всегда спешила отдалить нас друг от друга.

– Кто бы сомневался, что я найду вас в объятиях друг друга, – с нескрываемым сарказмом сказала она и обратилась ко мне со своей притворной наигранной искренностью: – Поздравляю.

Лидия сразу же вцепилась в локоть Виктора, в попытке закрыть его своим телом от меня.

Я так же наигранно улыбнулась ей в ответ и отдалилась от Виктора. Лидия всегда ревновала его ко мне, несмотря на то, что я никогда не давала ей повода. Я всегда топила чувства к нему в своих тёмных водах.

Когда-то мы были идеальной семьёй. Семьёй, где у каждого была своя главная роль. Виктор – отец, и он справлялся со своей ролью, пока роль матери не опустела. В том жизненном спектакле я была дочерью.

Нашей счастливой жизни пришёл несчастливый конец. Мама утонула. И начался другой спектакль, где нам – мне и Виктору – были отведены незнакомые роли. Мы остались одни друг у друга.

Но потом у Виктора появилась Лидия, а у меня – Ян.

– Ева, хватит летать в облаках, – Виктор поцеловал меня в лоб. Опрометчивое действие на глазах Лидии, конечно, но он будто нарочно давал ей поводы для ревности, хотя она и без этих поводов умудрялась плеваться желчью в мой адрес.

– Виктор, пора ехать в ресторан, – тут же среагировала в ответ Лидия, так и не отпустив его руку.

– Пора, – улыбнулся он.

Его чувства к Лидии и в подмётки не годились тем, что он когда-то испытывал к маме. Мне так казалось. В детских воспоминаниях, которые я бережно хранила в коробке подсознания, его отношение к маме было абсолютно другим: он никогда так не смотрел на Лидию, никогда так не касался её.

Я приняла, когда через пять лет после смерти мамы Виктор привёл в наш дом Лидию. Мне едва исполнилось девятнадцать. Но я понимала, что ему нужно утолять свои мужские потребности. Знала, что он не перестал и никогда не перестанет любить маму. Осознавала, что ему нужно жить дальше… Пусть и в объятиях другой женщины.

Лидия изначально не стала прилежной мачехой. Она никогда не скрывала свою ревность и неприязнь ко мне. Виктор же делал вид, будто бы не замечал её отношения ко мне. А может, и правда не замечал? Я никогда прямо не спрашивала его об этом, мне оставалось только догадываться.

Для меня семьёй всегда был Виктор. Но Лидия забрала его у меня.

Я приняла предложение Яна. Он закрывал глаза и делал вид, что не замечает мою нелюбовь. Чувствовал ли он, что моё сердце принадлежало другому человеку? Казалось, на это чувство у него тоже стоял барьер. Он любил за нас двоих.

Мы на двух машинах перебрались в ресторан. Я и Ян ехали на белом кабриолете, а Виктор, Лидия и родители моего новоиспечённого мужа – впереди на машине Виктора.

Я уставилась на дорогу, а точнее – на бампер машины впереди.

– Ты в порядке? – Ян отыскал мою кисть среди белых подъюбников и крепко сжал в своей ладони. – У тебя такие холодные руки…

И сердце тоже было холодным. Внутри меня как будто был заперт огромный айсберг. И если вдруг он начнёт таять, кому-то снова придётся позаботиться о спасении мира, построить ковчег и собрать каждой твари по паре.

– Ева?

Я вздрогнула.

– Мы приехали.

Ян стоял передо мной с протянутой рукой.

Я была поглощена своими мыслями и не заметила, как машина остановилась, как Ян отпустил мою кисть, которую сжимал всю дорогу, и вышел из машины, как открыл дверь с моей стороны. Я подала ему руку и вылезла из машины.

Родители Яна встречали нас в дверях ресторана, а Виктор и Лидия были внутри. Я не спланировала в своей свадьбе ровным счётом ничего. Единственная моя задача была – подобрать платье. Но и её я провалила, забыв о нём и вспомнив в день церемонии, когда уже что-то исправлять было поздно.

Музыка с нашим появлением стала громче. Внутри было прохладно и темно. Мы с Яном заняли свои места. Родители Яна присели с его стороны. Возле меня сидел Виктор.