Ненавижу убегать и сдаваться. Ненавижу! И всё это из-за неё!
На губах и во рту до сих пор ощущал её вкус. Тот, который сводил с ума моего волка и меня самого. Ни с чем не сравнимый. Ни на что не похожий. Как какой-то волшебный нектар, чтоб его! Меня так ни от чего в жизни не вставляло.
Стоило только прикрыть глаза, и ощущал изгибы её совершенного тела в своих руках. Её долбанный аромат, от которого у меня все инстинкты встают на дыбы. Мой зверь же и вовсе превращается в домашнюю ласковую псину. Только её ему подавай! Будто наяву слышим её дыхание, в котором чудится возбуждение…
Как же достало каждый день чувствовать, что он внутри рвёт жилы, стремясь к ней!
И самое дурацкое, что я даже не мог свалить всё на её это проклятье, которое мой брат считал даром – вызывать истинное желание у каждого. Почему? Так я захотел её, как только впервые увидел. Издали. Ещё не чувствуя даже её запаха. Но будто с катушек слетел.
Тогда, примерно пять лет назад, я шантажом и угрозой вызова на сражение заставил брата попробовать убедить её стать моей. Хотел, чтобы она сама пришла ко мне по его указке. Чтобы приняла это решение. Чтобы поняла, что для неё это лучший из вариантов.
А когда понял, что она ищет пути отступления, взбесился. Вышел из себя. И пошёл против приказа своего альфы – не трогать её. Она до сих пор винит в этом его. Думает, он хотел удержать её возле себя. И хотя он действительно хотел, метку я поставил ей без его приказа, а по своему желанию. Мне было плевать на судьбу лаборатории. Я хотел удержать её возле себя! И она не знает, что после того, как она сбежала, мы всё же подрались из-за этого. И если бы не его старший сын, быть мне самому альфой. Но нас разняли. И власть осталась у него.
Я же лишился и прежнего его доверия, и этой невыносимой женщины, которая в очередной раз сделала из меня идиота. Даже каким-то образом смогла вон убрать со своего тела мою метку. Хотя мы с волком ещё чувствовали её, но не видели!
И это бесило неимоверно.
Мне ужасно хотелось поставить ей их ещё штук пятьдесят. Чтобы наверняка. Но как, если даже целовать меня ей настолько противно, что она сопротивляется мне как как в последний раз?! И из-за кого?!
Из-за этого недоделанного барса! Будто я не понял, что у него проблемы с оборотом. Он даже биться не может, как нормальный оборотень. Он – ничтожество! Которое, однако, догадалось привести с собой своих, и вынудить меня спасать свою шкуру бегством.
Меня! Второго по силе в стае чёрных волков! Бежать от кошек как побитого пса! Но их было слишком много на одного, чтобы я смог справиться. Пришлось действовать иначе. Не напрямую.
Когда я бросал в неё тот дротик, был уверен процентов на двести, что он кинется защищать её и отвлечется от меня. Потому что чувства делают их слабыми. Она боится поддаться инстинктам, которые тянут ко мне, а он боится за неё. Тупой кот!
Хотя меня тоже чувства делают слабыми. Пусть они совсем другие – не как у них. Меня выжигает ярость и ненависть изнутри.
Ярость от того, что он смеет прикасаться к моей женщине, которая должна принадлежать только мне. Ненависть к ней за то, что позволяет это. И не просто позволяет! Она этого хочет! Его хочет! Этого облезлого недоирбиса! Мальчишку почти!
Что в нём ей может нравиться?!
Хотя моя сладкая самка явно слепая, раз меня не разглядела. Потому наверное и выбрала его. И как бы не силился понять, не мог. Трезво соображать мешала ещё и злость.
На себя.
Ну вот как я мог только подумать, что она если не обрадуется, то хотя бы испытает облегчение от того, что я не погиб тогда при взрыве?! Всё убеждал себя, что мне всё равно. Что для меня не имеет это значения. Но как оказалось, очень даже имело.
Потому что мне хотелось наказать её за это безразличие в глазах. За её спокойный голос, будто бы ей вообще всё равно! А я припёрся спасать её шикарную задницу из лап тех, кто когда-то был моей стаей. И пусть я твердил себе, что это только для того, чтобы брат её не угробил, на самом деле, за то время, пока не показывался ей, как наркотик ждал нашей новой первой встречи.
Думал, предстану перед ней, растерянной, испуганной…
Чёрта с два!
Эта стерва снова вывела меня. Пришлось снова показывать ей её место. Хоть раз бы уступила, глупая самка! Хоть раз бы перестала мериться яйцами с теми, у кого они точно есть! Но нет, она же так не умеет. Ей надо обязательно выводить меня!
Будто мало вывела раньше.
Стоит ли говорить, что я почувствовал, когда впервые понял, что тот парень, которого мы похищали раньше – совсем не её брат. И даже далеко не брат. Очень далеко.
Я ещё с самого начала заподозрил что-то. Смотрел он на неё как-то не так. Ну не смотрят так на сестру. Но она вела себя уверенно, переживала за него, и я повёлся. Как последнего щенка обвела меня вокруг пальца. Да я даже жизнь ему сохранил, немножко подпортив ударной дозой адреналина только потому, что не хотел его смерти. Точнее не его, а её брата.
По сути, его смерть нам и не дала бы ничего. Так смысл избавляться от мальчишки? И хотя альфа требовал его голову, я решил позволить ему жить дальше. Даже может быть пожалел его немного. Да и с одной стороны, это казалось мне отличной возможностью продолжать шантажировать её. С другой… Да нет. Не хотел же я видеть её благодарность? Зачем она мне? Мне просто был нужен крючок, на котором можно было бы её держать и дальше. На всякий случай.
А вот потом я уже пожалел, что не убил его. Когда сообразил, кто он ей. И выходит, я оставил в живых того, кто её трахает вместо меня!
Больше чем её (за то, что сделала меня одержимым), я ненавидел только его. Сколько раз я представлял, как вырву его сердце прямо когтями из груди, чтобы она видела, как оно будет пульсировать в моей ладони. Чтобы страдала так же, как я страдал!
Альфа требовал от меня через метку воздействовать на неё. Заставлять её бояться, испытывать ужас. Особенно по ночам, когда она не контролирует сознание. И хотя я тоже хотел сделать ей больно, мне это всё не нравилось. Я хотел бы мучить её иначе… И это совсем не было похоже на её кошмары во сне. В моих представлениях, она бы кричала явно не от ужаса… И это сводило с ума.
Вечное желание. Жажда. Голод. Вот что я чувствовал к этой чёртовой суке!
Постоянно. Изо дня в день. С каждым днём всё больше. Научился только немного управлять этим. Воспользовался «служебным положением» так, что лаборатория специально для меня изготовила инъекции, которые приглушают тягу к истинной. Ошибёшься с дозой – и прощай истинная связь навсегда. Но я не хотел её терять. Ведь это была определённая власть над ней… Пусть иногда и напоминала ярмо на моей шее.
Ведь даже после того, как я обрёл свободу, выторговав её у смерти, она вынудила меня вернуться! Хотя я не хотел этого делать! Но мой брат какого-то ляда решил забрать её себе. Сделать её матерью своих детей! И это зная, что она моя пара!
Волк внутри тоже зарычал. Того мальчишку терпеть – одно. Он ей в рот смотрит. И ходит за ней как привязанный. Подохнуть ради неё готов. А мой брат… Он бы оставил от неё лишь оболочку. Как уже сделал однажды с другой. И погубил бы! Рано или поздно, но погубил!
А только я смею решать, будет ли она жить! Я один имею право вершить её судьбу и даже убить. Только я. Никому больше не позволю наносить ей вред. Никто кроме меня не должен даже думать сделать это. Потому что эта стерва – МОЯ. Только моя. Я заставил её быть моей! Пусть лишь один раз, но она принадлежала мне. И сама желала этого тогда!
Брату же просто повезло, что много лет назад он встретил такую же, как она. Запудрил девчонке голову, сделал своей женой, надеясь обзавестись дочерью с таким же даром. А лучше несколькими. Про сыновей мы мало что знали.
Но не вышло. Она смогла родить лишь однажды. И дочка оказалась бракованной. Не такой, как мать. Не повезло моему брату. А им двоим тем более – иметь такого мужа и отца. Хотя я и не питал слишком тёплых чувств к племяннице, всё равно было как-то не по себе осознавать, что родная мне кровь растёт в доме брата как результат его экспериментов, как продукт его неоправданных надежд получить всевластие – ведь он мог получить благодаря ей внуков от любого, от кого бы только захотел, выбрав сам. Если бы она выросла нормальной. Но этого не случилось.*
Не знаю, почему мы с ним всё же по-разному смотрели на жизнь. И вряд ли я бы стал использовать своё дитя вот так…
Хотя откуда у меня может быть ребёнок, если теперь я – истинная пара этой хладнокровной оборотницы, которая уж точно не мечтает ходить беременной и рожать. Тем более – мне. А думать о том, что может хотеть этого с тем ирбисом… Нет. Лучше не стоит. Иначе я вернусь. Не убью, так покалечу. А калечить его мне пока резона нет.
Теперь, когда я был вынужден объявиться из ада, придётся возвращаться в стаю и преподнести брату свой сюрприз. А потом можно и заняться этой сладкой парочкой…
Я уже смекнул, что её парень думает не мозгами, а тем, что тупоголовые называют «сердце». Он из-за неё подставится только так. И мне бы это использовать. Заодно и её подтолкнуть в верном направлении. Вот бы она сама пришла… Хотя однажды она уже бросила его умирать в моих руках. Может, и второй бросит? Разве остановит её что-то? Тут нужно быть хитрей…
Может, если она поверила в его неземную любовь настолько, что даже позволила поставить себе метку (хоть я и не тупой – понял, что он её настоящая пара, ведь в ней проснулась альфа-сила, но она вполне могла бы от него отказаться, если бы захотела), то и в мою поверит.
А что? Надавать на жалость. Рассказать, как ради неё я едва не сгорел в той машине. Что решил отступиться, чтобы она была счастлива… Откуда ей знать, что я бежал от приказов брата? От той жизни, которая встала мне поперёк горла и осточертела так, что выть хотелось. В том числе благодаря ей.
Вдруг она поверит и мне? Верит же своему барсу.
*История Евы – в романе Гордая. (Не)пара для волка*
Глава 4
Всё произошло так быстро и неожиданно, так сложно и невыносимо, что казалось, пролетел один ужасный миг, а не прошло больше двух месяцев с той сцены на парковке. И за этот «миг» я возненавидела стаю чёрных так, как не ненавидела даже тех ублюдков, которые уничтожили мою семью.
Возможно, потому что последние отстаивали свои древние традиции и устои, действовали в интересах моего родного прайда, или потому, что с тех пор для меня прошла целая жизнь. Но их мне не хотелось особенно мучить тогда, разве что одного… Этих же я желала убивать медленно и долго. Всех без исключения.
Из-за них мне пришлось принимать такие решения, от которых зависели жизни невинных. Тех, кто уже настрадался столько, сколько не снилось никому. Но мне пришлось вершить чужую судьбу. Из-за этих тварей!
К такому извращённому поступку чёрных волков не был готов никто. В желании обрести власть они пошли на то, на что не пошли бы никогда оборотни, хотя бы частично соблюдающие исторически сложившиеся правила. Потому что нападение на девушку, беременную от истинной пары, было верхом цинизма. А уж в желании «обезглавить» прайд и стаю серых они зашли ещё дальше.
Это пробудило во всех нас ту самую звериную агрессию, которая клокотала внутри, желая вырваться наружу и смести на своём пути всё. Становилось ясно, что больше тянуть нельзя. Откладывать кардинальное решение этого вопроса тоже стало некуда.
И если бы до этого я самолично не познакомилась с милой дочерью альфы чёрных волков, к которой сразу прониклась теплотой, и не успела несколько раз встретиться с его младшим сыном, который угрозами, шантажом, а потом всё же уговорами таки заставил меня помочь ему, то вряд ли смогла бы побороть желание уничтожить стаю чёрных целиком и остановить от этого шага тех, кто желал сравнять её с землёй. Эрнард, едва пришёл в себя от последних событий, собирался устроить бойню. К счастью, нам с Ниром удалось его удержать. В том числе благодаря той самой девочке.
Ева была единственной, похожей на меня от рождения, но в момент появления в клинике барсов оказалась эмоционально истощенна настолько, что мне пришлось долго-долго колдовать над ней, не боясь проявлять искреннюю заботу и чувства. И хотя после этого странного «лечения» они с мужем на некоторое время покинули территорию стаи, ей удалось уговорить Эмина остановиться в желании отомстить. А так как стая и прайд действовали вместе, это остановило обоих.
Эмин всё порывался вызвать на сражение альфу и в честном бою отстоять право на вторую стаю. Вот только он сам до сих пор не был в состоянии драться в полную силу. А играть честно чёрные всё равно бы не стали.
Мне пришлось признаться, что будучи в сговоре с Атаманом, я получила образцы крови его дяди и его самого сначала в обмен на одну вещицу, а потом и на прививку от истинности, и смогла вывести из них сыворотку, с помощью которой можно лишить альфу силы. А уже потом разобраться с его стаей. Нужно было только подослать к нему кого-то… И я подходила для этого как нельзя лучше.
Вот только умолчала о том, что помимо неё изготовила прививку от истинной связи и для себя. Но чтобы не лишиться волчицы, и чтобы ничего не заподозрил Нир, который точно был бы против, защищая вредину внутри меня, колола её себе небольшими дозами, надеясь однажды получить полный иммунитет от нежеланной связи с волком.
Всё то время, пока мы боролись с альфой, он так и не объявился. Кто-то из шпионов ирбисов доложил, что в результате конфликта от встречи с альфой после воскрешения, произошёл скандал и он спустил на моего первого истинного полстаи разом. Волку удалось унести ноги. Вероятно, он где-то отлёживался и зализывал раны, пока мы боролись с тем, кого ненавидели все вместе.
Но сейчас было и не до него. Мне предстояло убедить Нира, что я могу постоять за себя и раз и навсегда уничтожить альфу чёрных. Больше всего на свете я хотела сделать это своими руками. Хотела увидеть его кончину. Почувствовать хоть каплю облегчения.
Только не успела.
И ведь почувствовала, что творится нечто неладное. Что Нир ведёт себя не как обычно. Старается больше времени проводить вне дома, хотя после несостоявшегося похищения прежде не отходил ни на шаг. Но так была занята проблемами других, что упустила его из поля внимания. И оказалось, что не только волк способен на сложные партии игры. Но и мой славный ирбис вполне неплохо с этим справляется…
Гораздо позже я узнаю, как именно Нир заставит моего первого истинного действовать. А пока, пребывая в счастливом неведении, просто, как всегда, работала в центре. И начало дня вовсе не предвещало чего-то необычного. Даже наоборот.
В последнее время моя волчица стала рассудительнее. Спокойнее. Перестала вредничать по поводу и без. И я связывала её поведение с теми инъекциями, которые себе колола. Втайне я мечтала оставить себе вторую свою сущность, но при этом избавиться от обузы в виде волка. План казался идеальным. Хотя я как никто другой знала о побочном эффекте – кратковременной потере контроля над зверем.
Такое случалось нередко у других. Но обычно проходило довольно быстро.
Мне повезло в том плане, что волчица была тише воды, ниже травы. Её эмоции больше не бурлили, заставляя делать меня глупости, как когда-то раньше. Зато всё чаще верх внутри брала белоснежная кошечка. И вот её характер – мягкий, уравновешенный – меня вполне устраивал. В этом она так была похожа на Нира. А Нира я любила. Поэтому по умолчанию любила всё то, что пришло в мою жизнь вместе с ним. В том числе и свою третью сущность. И новые нотки нашего с ней общего теперь характера.
И вот в тот момент, когда я смешивала несколько препаратов в пробирке, вдруг почувствовала тревогу… Не свою. Моя личная интуиция тоже молчала. Тогда как звериная начинала закипать.
Кошечка запряталась в дальний угол, уступая место бунтующей вдруг волчице. Та навострила уши и внимательно прислушивалась к чему-то, что не было доступно моему человеческому слуху. Но в её сознании я слышала глухое рычание, чувствовала выплески чужой силы…
Мне не удалось даже подумать, что это может быть, как она резко подняла морду вверх и завыла. Громко. Отчаянно. Страшно.
Так зверь мог только оплакивать кого-то очень близкого. И если бы рядом были другие волки, то они бы почувствовали. Но сегодня в центре находились из персонала только барсы. И вряд ли услышали и поняли её.
Да и у меня нет близких среди волков. Настолько, чтобы волчица могла почувствовать их издалека. Разве что один…
Осознав уже в следующее мгновение, что сейчас не удержу её – слишком сильный был эмоциональный всплеск, а она буквально рвалась наружу, готовая разорвать меня саму на куски, если не позволю, успела лишь выскочить на улицу из помещения, прежде чем обратиться. Хотя я бы не назвала это оборотом. Она просто вырвалась наружу.
К счастью, мне удалось в этот момент оказаться за воротами территории барсов. Те не были против волков в принципе – серые тут шастали как у себя дома уже, но вот о том, кто я при обороте, по-прежнему знали не то что не все, а очень небольшое количество сотрудников. И раскрывать свой секрет, тем более вот так незапланированно, мне бы не хотелось.
Но волчице было всё равно.
Она на всех парах уже неслась вперёд, не разбирая дороги и не переставая подвывать. Чтобы не навредить своей звериной сущности сильным сопротивлением, я пока пыталась понять хоть частично, что происходит. Для этого сосредоточилась на её ощущениях. Но улавливала только боль, страх и ярость. Желание убить того, кто тронул её пару…
Нир! Это было моей первой мыслью, хоть и не совсем логичной. Но ведь волчица считала его парой тоже! И я попыталась заставить её обернуться кошкой, чтобы это проверить, но она не послушала. Продолжала стирать подушечки лап об асфальт и биться мордой о ветки кустарников у дороги. Но не притормозила ни разу.
Тут я уже и сама поняла, что третья наша ипостась молчит вовсе не потому что её не выпускают. Она просто спокойна. И не чувствует угрозы для своей пары. Это могло значить только одно – беда случилась не с Ниром, а с волком. И моя волчица неслась спасать именно его, игнорируя мои приказы остановиться.
И ведь та самая дозированная прививка от истинности почти помогла – меня больше не тянуло к нему ни капли. Но видимо, стряслось нечто на самом деле серьёзное, раз она смогла его почувствовать и так сильно за него испугаться.
Мысленно я теперь звала Нира, пытаясь подать знак и надеясь на его помощь. Только он смог бы сейчас заставить её остановиться и не влезать не в своё дело. Ведь вообще не было гарантий, что моя сумасшедшая волчица не угодит прямиком в силки стаи чёрных. Что это не подстроено всё. Что даже не сам волк это подстроил.
Потому что было ясно одно – доверять ему нельзя даже, если он умер. А уж живому – тем более. Вот только мои доводы не сильно впечатлили мою звериную часть. Она неслась спасать своего самца. Остальное её не сильно волновало.
На полном серьёзе она была готова биться вместе с ним против всей его стаи, наплевав на то, что я совершенно не собираюсь помогать ему. Ни при каких обстоятельствах. Я ненавидела этого оборотня. Почти так же, как его брата. Я желала ему смерти. Жестокой. Возможно, даже мучительной.
На эти мои мысли волчица огрызнулась. Ей не нравилось, что я так думаю о том, кого она считала самым красивым, самым любимым, самым вкусно-пахнущим. После Нира. Ладно хоть это в её крохотном мозгу всё же отложилось.
Послала же Луна мне такой рациональной такую эмоционально-нестабильную волчицу! Возможно поэтому я и не могла её принять так долго. Мы слишком разные. Но на демагогию времени не было.
Жаль, что в тот момент я ещё не подозревала, что за игру затеял мой славный и любимый истинный. Расскажи он мне, я заперлась бы в клетке, предвидя подобное. Хоть на месяц. Но он не сказал, и я оказалась не готова к выверту волчицы.
В результате всего оказалась вместе с ней на краю какой-то промзоны, затормозив резко всеми лапами и во все глаза глядя на разворачивающуюся там жуткую картину.
Глава 5
Два огромных чёрных волка, в которых я безошибочно узнала ненавистного всем альфу и своего первого истинного грызлись не на жизнь, а на смерть. Это был тот самый бой, от которого мы едва отговорили Эмина – за право на стаю.
Видимо, мой первый истинный бросил вызов своему брату. И теперь пытается доказать, что он сильнее. Хотя лично я в этом всё же сомневалась. Своё место в стае альфа занял не просто так, как бы не хотелось это признавать. И не беспричинно ему всё так долго сходило с рук. Он был одним из сильнейших оборотней. И если бы против него сейчас стоял, например, Эрнард, я бы не сомневалась в победе последнего. Только пока с ним бился волк, чьего имени я даже не знала, но при этом моя волчица по-прежнему считала его своей парой.
В тот момент меньше всего думала о причинах, по которым это могло случиться. И даже не сразу заметила Нира, который совершенно спокойно наблюдал за происходящим со стороны в своём человеческом обличии. Пусть он и находился гораздо дальше от места сражения, чем я сама, но не сводил взгляда с битвы. И явно был как-то замешан в этом.
Кажется, моё негодование было настолько сильным, что он всё же почувствовал. Хотя волчица изо всех сил старалась быть незаметной для него, ведь понимала, что защищая, он не даст нам вмешаться, если её волк станет проигрывать. И ей было плевать на правила. И на то, что размером она меньше их обоих раза в полтора минимум. Она думала лишь о том, чтобы её истинному никто не навредил.
Я была бы не против его смерти. Но не от пасти альфы чёрных. В этой ситуации предпочла бы скорее, чтобы альфа оказался повержен. Только вот тогда альфой станет его брат. И кто знает, какие козни начнёт устраивать прайду, чтобы выкурить меня оттуда… Как Нир вообще оказался во всём этом замешан?! Почему он здесь? Не мог же он договариваться с волком за моей спиной…
Или мог?
В его глазах сейчас отражалась искренняя тревога. За меня. Прежде судьба моего другого истинного его видимо не очень волновала. Надеюсь, в случае его проигрыша, он не намеревался убивать альфу сам, потому что тогда вся стая чёрных…
Я не успела додумать. Да и Нир, стоящий от нас на противоположной стороне этой заварушки, тоже отвлёкся. Хромающий разом на все ноги и истекающий кровью чёрный волк прижал альфу к земле и коснулся зубами его шеи в качестве символа победы. И когда я поняла, что он не собирается его убивать, то разом сообразила, что только что он проиграл на самом деле.
Нельзя было поверить, что альфа признает его победу и уступит. Что он согласится на проигрыш, пока остаётся живым. Что помешает ему потом сказать, что победу одержал именно он? Пока альфа жив, его сила остаётся при нём. Да, второй волк тоже показал свою. Но это не делает его единственным претендентом на место альфы. Кроме того, альфа ни за что не остался бы на вторых ролях. И никогда бы не оставил в живых того, кто посмел оспаривать его первенство. Даже если это его родной брат.
Я была уверена, что и сына он бы добил. А этот бестолковый волк собирался оставить его в живых! То ли от глупого благородства или из-за родственной связи. И это была его роковая ошибка.
В момент, когда он отодвинулся всего на несколько десятков сантиметров, альфа кинулся снизу и вцепился ему в горло, смыкая челюсти так, что стало ясно, он не раскроет их пока братишка не задохнётся или не истечёт кровью.
