– Хорошо. Спрошу по другому. Она вещи свои вообще в квартиру завезла? Что-то ее вы видели в квартире? Вещи, компьютер, хоть что-то, что не ваше? Может, она какой товар в вашей квартире хранила? Любую мелочь вспоминайте…
Бабка задумалась. Сначала воззрилась на Никиту. Долго и растерянно на него смотрела. Потом перевела на меня свои бесцветные глазки. Удивленно моргает. Дошло до глупой…
– А ведь точно. Никогда я ее вещей в квартире не видела. Ни разу. И даже как-то пальто ее на вешалке не было. И других вещей. Шапок, курток, обуви уличной. А зачем она тогда у меня квартиру снимала. Это же дорого…
– Обалдеть! – это уже Никита высказался. До него доходить стало.
– Вот именно. У вас же однушка?
– Ну да. Но у меня там евроремонт.
– Поэтому вы сдавали по дорогой цене. И зачем человеку снимать однушку дорого? Ничего не хранить в ней и не жить в ней…
– Не знаю…
– Вот странность какая… – подытожил Никита.
– Да не странность. Ей нужна была квартира, где она могла что-то хранить.
– Что?
– Смотреть надо, – высказалась я.
И как только я это произнесла, в дверь кто-то позвонил. Бабулька пошла открывать новым посетителям. Интересно, кто там пришел в гости?
– Так кто, вы говорите, к вам от нас приехал? – раздался голос в прихожей.
– Ваши милиционеры, – ответила бабка.
– Сейчас посмотрим, что за милиционеры, когда в стране давно полиция.
И возник в дверях сердитый Сергей Иванович Кузьменко, следователь следственного комитета собственной персоной. Видимо, в комнате он ожидал увидеть кого угодно, но только не меня. Он аж поперхнулся и закашлялся.
– Здравствуйте, – поприветствовала его я.
– Так. Нам надо поговорить наедине, – высказался он вслух.
– Пройдите в гостиную, – стала бабка доброй и ласковой. Как нам с Никитой, так в кухню, а как следователя, так в гостиную готова позвать.
– Оставьте нас одних, – приказал он ей с Никитой и прямо перед их носом захлопнул дверь.
– Ты что здесь потеряла? – глазами на меня зыркает злобно.
– А вы? – отфутболила ему.
– Я при исполнении.
– А я по зову сердца.
– На каком основании ты допрашиваешь свидетеля?
– Давайте договоримся… – заюлила я.
Не дура же. Понимаю, что он меня может и в обезьянник закрыть. Пусть на время, до выяснения личности и обстоятельств дела, но может такую пакость мне устроить.
– О чем мне с тобой договариваться? Чем ты помочь делу можешь? Голову морочить только и умеешь.
– Почему голову морочить?
– Насколько я помню, ты тогда убийцу не вычислила.
– Вычислила.
– Врешь!
– Нет, – забавный у нас разговор получается. Детский сад какой-то…
– Кто?
– Соседка с шестого этажа. Тетя Катя.
– Она не могла такого бугая завалить. Она старуха и инвалидка.
– Во-первых, инвалидка она по слуху. У нее медицинское образование. С третьего курса мединститута ушла. Не доучилась. Куда ножиком тыкать, она точно знала, поэтому с одного удара убийцу зарезала. И работала тетя Катя в молодости на мясокомбинате. Мясо больше десяти лет разделывала. Не каждый мужик с такой работой справится…
– Не может быть!
– Вы на нее не подумали, потому что она инвалид и из-за возраста. Бывает…
– Погоди. Тебе меня запутать не удастся. Нож-то твоей соседки Натальи был. Меня не проведешь…
– Вы как будто на Луне родились и воспитывались. Такие ножи были у всего дома. Их тогда за полцены в магазине продавали. Вот все и закупились этими наборами. А перепроверять вы не стали. Раз мать Петькина признала, что ее нож из набора, вы приняли это за стопроцентный факт. Так что тетя Катя убила Андропова своим ножом из своего набора.
– Допустим. А мотив? Мотива-то нет.
– Есть.
– Какой?
– При ограблении Андропов со своими дружками убил ее сына. Он инкассатором работал. У нее с сыном разные фамилии были. Она второго мужа фамилию взяла после замужества, а сыну фамилию не стали менять. Он сам не захотел. Вы связи родственные не стали проверять. Как-то так…
– Допустим. Почему не сообщила в следственные органы?
– Потому.
– А все-таки?
– Потому что на ее месте поступила так же. И не мне ее судить.
– Значит, надо ее арестовывать. Возобновлять следствие и сажать.
– Не получится.
– Смылась?
– Ага.
– Куда?
– На тот свет.
– Так ты поэтому мне рассказала?
– Да.
– Вот ты… – хотел он меня обматерить, но сдержался.
– Ты кто такая, чтобы судить? – зашипел он мне в лицо.
– Человек.
– Ты не судья.
– Вы тоже.
– Чего добиваешься?
– Справедливости. Ну так как? Будем работать вместе?
Он долго буравил меня глазами. Не мог прийти в себя от моей наглости.
– А ларчик просто открывался… Как про нож догадалась?
– Мне сосед Петька проговорился, что нож они с матерью давно считали потерянным. Почти год они нож не видели, и вдруг нож появился ниоткуда. Нереально. Про сына ее, погибшего от рук грабителей, я знала. А теть Катину силушку богатырскую я однажды сама видела. Они мебель как-то перевозили.
– Ладно. Допустим, что ты права. А как она стащила труп вниз? Одна или помогал кто-то?
– Стащил труп вниз Аджимурзаев.
– Зачем?
– Чтобы подозрение от себя отвести. Он темными делишками занимался, если вы помните.
– Помню. Он наркотой торговал.
– Силы ему хватило такого кабана вниз стащить. Замотал хорошо тело и попер по ступенькам. Поэтому и следов крови не было…
– Почему труп не видела армянка?
– Что касается Анны, то труп с первого этажа от лифтов просто не был виден. Ослоянц головой не вертела, наверх не смотрела. Она ждала кабину лифта. Дождалась и в лифте наверх поехала, а не пешком пошла к себе на этаж.
– Да. Логично. А деньги? Пропавшие деньги где?
– Деньги уже у хозяев. Их отдали тем людям, кому они изначально принадлежали.
Следователь встал. Молча пошел в кухню. И вот как это понять? Так мы будем работать вместе и сотрудничать или нет?
Иду за ним молча и ничего не говорю. Пусть переварит информацию. Если умный, то предложит сотрудничать и искать маньяка совместно. А если упертый и недалекий, то придется как-то самой выкручиваться. Он может занять хитрую позицию: мне не станет помогать, но и мешать не будет. Мол, что нарою, то мое. Но делиться с ним информацией придется. Иначе он меня отовсюду шугать будет. Мы зашли в кухню. Никита смотрит на нас. В глазах немой вопрос. Я молчу, потому что не мне решать. Да и не знаю я, что следователь надумал…
– Все правильно. Это наши работники. Просто отдел другой.
– Продолжим? – обрадовалась я его решению.
– Давай, опрашивай.
– Сергей Иванович, нам бы в квартиру попасть.
– Зачем?
– Осмотреть. Там и опросим…
– Думаешь, что ты самая умная? Там специалисты уже все осмотрели, – стал закипать он.
Я, недолго думая, поведала ему все, до чего мы до его прихода додумались. Он внимательно на меня посмотрел. Долго думал. Потом кивнул головой.
– Поехали.
– Может, вы без меня как-нибудь управитесь? – стала ныть бабка.
– Без вас никак нельзя. Вы нам нужны для пояснений, – сказала я.
Кузьменко посмотрел на меня. Но ничего не сказал, и бабку не пожалел. А нечего ее жалеть. Всего полчаса назад она тут роковую красавицу из себя изображала: позы принимала соблазнительные, глазками стреляла. А теперь вся такая бедная и немощная стала. Артистка из погорелого театра…
Мы все загрузились в машину к Никите и поехали. По дороге Кузьменко выносил мне мозг. Он, видите ли, сомневается, что осмотр квартиры что-то даст. Ворчал, что там специалисты все осмотрели и во все уголки заглянули. Я просто молчала. Боялась его разозлить…
Подошли к квартире. Наклеенная бумажка с печатью была цела. Кузьменко порвал ее. Потом новую наклеит. Открыл дверь ключом.
– Е–мое! – непроизвольно у него вырвалось.
– Надо было раньше ехать. Неужели опоздали? – высказалась я.
Такая странная реакция была потому, что даже из коридора был виден бардак, сотворенный кем-то в квартире: все дверки шкафов были открыты, в кухне все было раскидано, а на полу валялась битая посуда.
– Это не ваши специалисты сотворили? – ехидно спросила я следователя.
– Нет, конечно. Посуду нам зачем было бить? Зачем он посуду-то побил?
– От злости. Не нашел убийца то, что искал.
