Александр Литвинов "Затерянные души"

Она чувствовала, как каплями стекает кровь с ладони, попробовала включить фонарик, но тщетно. Нащупала в кармане Ванькиных джинсов спички, зажгла свечи: весь пол был усеян ножами, вилками, которые передвигались сами собой. И по их ногам, в том числе. Ленка попыталась ногой откинуть один из ножей, но он полоснул ее за голень, прорезав штанину и поцарапав кожу.

– Ванька! Что делать?! – испугалась она.

– Быстро на кровать! – скомандовал он, когда она уже запрыгнула вместе с ним на постель и забаррикадировалась подушками и одеялом.

– Они не выпустят отсюда никого, пока я не соглашусь принять наследство. – Значит, мы все умрём? Я не хочу!

– Они не собираются нас убивать – хотели бы, сделали. Им нужен хозяин в дом и чтобы жил здесь.

– И что ты думаешь? – умоляюще посмотрела на него Галочка.

Вдруг свечи вспыхнули, а канделябры на комодах внушительно задвигались. Откуда-то снизу послышался нарастающий дробный стук. Внезапно дверь приоткрылась и комнату стали заполнять крысы, которые отбивали чечетку задними лапками в сабо. Ребята во все глаза уставились на это уникальное зрелище.

– Крысы не могут отбивать чечётку! – крикнула Галочка. – А-а-а-а… Крысы! – она забилась под Ванькину руку. Грызуны на высоком профессиональном уровне выкидывали неимоверные коленца, окружая плотным кольцом кровать. Ножи и вилки крысы подобрали передними лапками. Ванька обреченно пробормотал:

– Надо соглашаться – выхода нет. Как бы и здесь, если приглядеться, жить можно…

Глава третья. Все в Доме

Громко хлопнула входная дверь, влетел Колька и прокричал:

– Убью, суки! Мне нос разбивать? Вы, дружочки, за это ответите! А ну, выходите, всё равно найду!

– Ты что же это, мил человек, расшумелся, добрым людям отдыхать не даёшь? – рассердилась Клозетта.

– Ты кто такая? А где эти все?

– Срам-то какой, возьми вон то полотенце и прикройся. А гости уже давно спят. Али случилось что? Кто ж тебе сопатку так неуклюже разделал – дилетант что ли какой?

«Дура старая! Прекрати сдавать своих!» – осадил я ее. Колька обмотался полотенцем и по лицу было видно, что он не понимает старушкиного бреда. Она же поправилась:

– Больно уж ты мельтешной: туда-сюда, я и не разглядела спросонья сразу. Очень со знанием позиции тебя уделал этот… – замялась она. «Дух леса, – подсказал я, – вали всё на него".

– Леший, – добавила Клозетта.

– Бабонька, какой леший? Ты совсем рехнулась на старости лет, кошёлка? – Колька смотрел на нее выпученными глазами. Клозетта на миг застыла, натужно улыбнулась:

– А етто мы ещё посмотрим, мил человек! Обиженные дураками не бывают! Садись-ка, чаю испей, чемодан!

«Э, э, Клозетта! Не провоцируй Колю – вдруг он наследник?» – «Что же ты – сам не знаешь точно? Они меня тут оскорбляют, а я тут расстилайся перед ними?! Иди сам выставляйся, а я увольняюсь!» – «И куда же ты пойдешь обитать?» – «Лучше в пень трухлявый, чем терпеть твоё самодурство!» – «Ладно, успокойся, накажи его как-нибудь легонько».

Колька наблюдал за внутренними переживаниями старушки, увидел, как лицо ее просветлело, открыл было рот, чтобы ещё как-нибудь омрачить её, но старушенция неожиданно выкинула вперед сухонький кулачок и попала им точно по центру полотенца. Пока Колькины ошарашенные глаза приходили в норму, а насущный вопрос «За что?» готов был слететь с языка, второй кулачок, сделав круговую разминку вокруг запястья, для верности поднырнул под полотенце.

Колька от неожиданности сел второй раз за ночь.

После исчезновения незнакомца, Ленке стало не по себе: угли опять разом погасли, фонарики не включались, ночной холод стал пробираться в спальный мешок. Она выглянула из палатки, увидела впереди огни дома, решилась пойти к нему. Не видя ни зги, оступилась пару раз, расстроилась про себя: «Великолепный вечер, хоть и с трясущимися поджилками. Эх, к нему бы дольку местной надменной луны на закуску».

Из черноты облаков вылез сегмент луны в форме треугольного ноздреватого сыра. Ленка попыталась определить сорт, но «сыр» залил жёлтым уверенным светом всё пространство до дома и она поспешила.

На луну-сыр набросились какие-то летучие оглоеды и она катастрофически стала уменьшаться в размере. Ленка побежала бегом и в тот момент, когда схватилась за ручку двери, последняя «крошка» луны была «склёвана».

Рванув дверь на себя, она получила сильный удар по голове чем-то мягким и увидела взбешенного Кольку нагишом, который одной рукой размахивал полотенцем, другой сжимал область паха.

Весёленький спросил меня, что делать с Ванькой и Галочкой, на что я ответил: «Пропусти». Крысы замерли как вкопанные, освободив место для прохода и опустив ножи с вилками к полу. Ванька с подружкой несмело ступили на пол, затем бегом спустились вниз. Они увидели, как Коля пытается привести в чувство Леночку, но безуспешно. Галочка, как только разглядела припухшие Колькины достоинства, так ни на что больше другое не могла глаз отвести.

– Вы как здесь? Что с Леной? – засыпал Ванька его вопросами.

– Я ни черта не пойму, что это за грёбанное место! Завтра, как рассветет, мы с Леной срываемся отсюда.

Генка был на предпоследнем уровне от счастья. Он нежно поцеловал куклу в разудалые губы, пообещал:

– Пойдем, дорогая, объявим друзьям о нашей помолвке. О, откуда взялся этот чудесный перстень? – увидел он на подушке рядом с ней кольцо. Он посчитал этот дар знаком и поспешил вниз, чтобы купить кольцо у Клозетты. Взяв бережно куклу на руки, он предстал перед картиной: над Ленкой суетилась Клозетта, меняя на ней

компрессы, растирая ей руки и щёки. Галочка, из морально-этических соображений, прикрывала Кольку ниже пояса бюстгальтером, который постоянно сползал с него и ей – что же тут поделаешь – приходилось крепить его опять.

Но это бы ещё ничего. Генку поразило нижнее бельё на Ваньке: черные кружевные женские трусики, которые кое-как вмещали в себя мужские принадлежности. «И этот ещё собрался заниматься моим воспитанием?» – удивился он смелости друга.

Клозетта неодобрительно посматривала на гостей, особенно на Галочку. Наблюдая, с каким сосредоточенным упорством враг номер один крутится вокруг нижепоясной Колькиной части тела, она разрабатывала план мести за «кофеварку». Когда я увидел её злорадную улыбку, предупредил: «Ты что задумала, Клозетта? Они должны остаться живы и здоровы. Все!» Клозетта раздвинула веко на Леночке, сказала:

– Жить будет. А уж насколько здоровья хватит – посмотрим.

Все вздохнули с облегчением, а я мысленно сказал: «Чтобы к обеду девушка была на ногах!» – «Будет, хозяин, будет» – заверила старушка.

Довольная Клозетта подошла к Коле, грубо отодвинула от него Галочку, сунула ему большое полотенце:

– Прикрой срамоту, возможный наследник, – усмехнулась. Затем бросила другое полотенце Ваньке, заметила ему: – Ты тоже.

Такое пояснение Клозетты привело ребят в оживление. Они обмотались полотенцами, обступили старушку и потребовали разъяснений.

– Раз уж ночь насмарку, – согласилась она, – рассаживайтесь за столом.

– Друзья, прошу внимания! – неожиданно для всех появился Генка с куклой под руку. – В этом странном доме я понял, что влюбился.

Гости недоуменно переглядывались между собой, послышались фривольные шуточки насчёт объекта Генкиного внимания. Дошло до того, что Ванька с Колькой тыкали друг в друга пальцами со словами: «а может в тебя?» Генка не обращал внимания на подковырки друзей, пока свою версию ни высказала Галочка:

– Я знаю в кого! В Клозетту!

Генка покраснел и против воли словами Клозетты ответил:

– Да лучше в неё, чем в тебя, опасно нетерпеливую.

«Э, старая, разряжай обстановку! Не хватает, чтобы парни передрались между собой!» – скомандовал я.

– А чегой-то вы гадаете, ребятки? – с участием вмешалась старушка. – Пусть он сам расскажет о своей зазнобе.

Генка выдвинул вперед себя куклу. Все с недоумением посмотрели на него. Затем он протянул Клозетте раскрытую ладонь с перстнем, спросил:

– Бабушка, я это кольцо нашел в спальне, когда решил связать судьбу с ней, – он нежно обнял куклу. – Я решил, что это знак. Продай мне кольцо. Если денег не хватит – друзья помогут, – он с надеждой посмотрел на них. Изумленные товарищи согласно закивали головами.

– Не надо мне денег, милый, бери так и живите счастливо, – она чему-то улыбнулась своему, сложила Генкину ладонь в кулак.

– Спасибо, бабушка, – сказал он и поцеловал ее в щеку.

– Хороший повод для знакомства и веселья! – прогромыхал я и распахнул настежь двери в Дом.

Тут же в гостиную ворвался ветер с шорохом неясных голосов, рассосался дуновениями по зале. Гости сбились в кучку возле Ленки, озирались по сторонам, но явного испуга, тем более паники, не выказывали.

«Отлично! – удовлетворился я моральным состоянием гостей. – Артподготовка на психику проведена на высшем уровне. Граждане духи Дома! – обратился далее я с воззванием к помощникам. – Кто-то из этих несуразностей официально станет с сегодняшнего дня хозяином Дома. Приказываю относиться к ним с почтением, предупредительностью без вот этих ваших импровизаций и вольностей. В связи с предстоящими расходами на внимание к ним, вводится временный, дополнительный налог на всех бестелесных обитателей Дома в виде двухчасового лояльного отношения к гостям ежесуточно. В свободное от лояльности время ведите себя, как хотите, но – вне границ Дома. Слышу, что вопросов нет – являемся!»

Гостиная наполнилась народом.

Первым проявилась Зала в мешковатом, застиранном серо-зеленом френче с неизменными кружевным жабо и рубиновой брошью; в туфлях-лодочках, портупее и с ландышем в шиньоне. Скупая, но резкая косметика подчеркивала решительный характер женщины. «Зала, ты совсем чувство реальности потеряла?» – «Семьдесят лет назад такая мода была актуальна, босс! Я не успела осмотреться». – «Немедленно смени гардероб на современный!» Я мысленно послал ей слайды. Гости не могли надивиться быстрой смене композиции: женщина во френче, будучи в центре разношерстной толпы, выряженной «кто во что горазд», теперь крутилась на шесте с единственной «ниточкой» на бёдрах из одежды и в жабо с рубиновой брошью.

Парни невольно сглотнули.

Остальные новоявленные предстали перед гостями в костюмах и аксессуарах всех цветов радуги. «Это похлеще Содома и Гоморры – там хоть флажков не было! – отметил я. – Менять ничего не буду – гостям вроде бы нравится. Даже Ленка глаз открыла, видать, родным и близким повеяло». Зала соскользнула с шеста, подошла к гостям, представилась:

– Я – Зала, дух гостиной, – при этом она выставила руку для знакомства, – рада приветствовать в нашем уютном Доме.

Каждый по очереди назывался, при этом Ванька слегка стушевался, припал к восхитительным пальчикам Залы, но, по мнению Галочки, пропал на них слишком долго. За что и был бесцеремонно отлучен от Залы резким движением за полотенце. Тряпица осталась у Галочки в руках, а достойное сообщество духов Дома воскликнуло «О!» и захлопало.

– Галина Станиславовна! – с ноткой превосходства назвалась Ванькина подружка, успев бросить ему в лицо полотенце, совершить порыв к дружескому объятию с Залой. Та оказалась быстрее и порыв завершился на Веселеньком, который с любопытством сновал между гостями. Он же, угрюмый бородач в шёлковой мини-юбочке, растаял от искушения, оставив на память в руках Галочки флажок из всех цветов радуги. Когда Зала протянула ручку Кольке, у Ленки внезапно открылись второй и «третий» глаза. Неведомая сила подняла ее на ноги и Ленка, нежно улыбаясь, сказала:

– Милый, ты не забыл, что нам скоро в ЗаГС? – при этом, перехватив перед Колькиным носом руку Залы, сотворила намек на рукопожатие. Затем с самой широкой неискренней улыбкой на свете процедила сквозь зубы: – Ленусей можешь меня звать. – Я запомню, Ленуся… – Зала изящным движением щелкнула пальчиками: полотенце с Кольки слетело, оказалось в её руках. Затем она как бы вытерла им ручку, которую как бы пожала Ленка и кинула тряпку ей в ноги. Сообщество взорвалось криками «Браво!» и овациями. Ничуть не смущенный Колька присоединился к ликующим.

Зала с умилением рассматривала Генку с куклой, французила:

– Какой очаровательный а ля кондом в вашем бесподобном тандеме, Генка! – Затем, подставив руку для поцелуя, добавила: – Смелее, неистовый мсье!

Он, слегка зардевшись, робко прикоснулся губами к ее ноготкам. Она еле заметным движением пальчиков подвигла его на большее: Генка медленно, затем быстрее начал осыпать поцелуями тыльную сторону ладошки и ручку выше запястья. Обворожительные формы Залы играли под набедренным поясом, распаляя его азарт. И когда поцелуи пересекли линию локтевого сгиба, Ванька с Колькой ревниво оттащили Генку от Залы.

А публика требовала «Бис!»

«Зала, ты лучшая из всех духов-распорядительниц мироздания! – не удержался я от похвалы. – Они готовы все остаться здесь за ночь с тобой!» – «Босс, но ни который из них не наследник!» – «Что ты сказала?!» – «Кукла!» – «Что-о-о?!!» – «Потом, дух Дома, сейчас нужно занять гостей, которые уже со всеми духами подружились».

Глава четвертая. Побег

Ванька с Колькой выскочили из Дома. Луна так расстаралась, что различались травинки под ногами. Прибежав в свой лагерь, ребята бросились к рюкзакам, перетряхнули одежду, выбирая что получше. Переодевшись и приведя себя в порядок, поспешили в дом.

Стол был уставлен едой, все расселись за ним. Зала теперь была в любимом облегающем сером костюме. Позвонив в маленький серебряный колокольчик, призвала к тишине.

– Дорогие гости, духи Дома! Сегодня у нас знаменательная ночь. Сначала мы поздравим новый счастливый брачный союз между Генкой и его спутницей, а затем узнаем имя нового владельца Дома.

Духи начали поздравлять «парочку», как само собой разумеющееся. Только Генкины друзья неловко улыбались. Наконец, Зала вновь взяла слово:

– Генка, докажи, что ты любишь свою верную спутницу по жизни.

Он достал кольцо, при виде которого наступила тишина.

«Это же кольцо предыдущего наследника! Как оно оказалось у Генки?» – Я был возмущен до предела: кто-то без моего ведома подкинул атрибут власти в Доме постороннему человеку! Генка надел кольцо на латексный пальчик, поцеловал куклу. Я, не отрываясь, смотрел на резиновую «невесту» и в какой-то момент увидел, как в её глазах появилась осмысленность и тут же исчезла. «Права Зала. Надо спасать Дом. Мой Дом! Камада! – обратился я к духу жены бывшего хозяина Дома. – Что тебе надо здесь? Я не хочу, чтобы ты завладела Домом!» – «Ты не сможешь помешать мне!» – «Тебе мало загубленных жизней? Как ты вырвалась из Преисподней?» – «Мне дали шанс прожить ещё раз и я его не упущу!» – «Ты несёшь одни разрушения и смерть». – «Ты боишься потерять эту развалюху, понимаю. Помоги мне и мы будем обитать во дворце». – «Убирайся! Я закрываю границы Дома. Для всех». – «Тогда тебе придётся умертвить своих гостей!»