И началась одиссея
Коровье-овечьих лет:
Мальчишеские затеи…
И стада простывший след.
Я слышал раскаты грома,
Я видел молнии блеск,
Рукою подать от дома —
Шумел деревьями лес.
Болотце – под боком, рядом.
Ребячьей душе восторг:
Ансамбль лягушачий грянул
Под купол хрустальных звезд.
А вечером – у амбаров,
Где птиц и мышей приют,
Мы, дети, тоже недаром
Любили встречаться тут.
В считалки, в прятки играли,
Мы «крепости» не сдавали,
Но штурмом брали «редут».
О память детства, ты знала
Страшилки и чудеса.
С небесного опахала
Сыпались звезды в глаза.
Тревожно мама звала нас.
Сыч ухнул за упокой.
Наваливалась усталость
Медведем; айда домой.
Как дорого вспомнить детство,
Тот край, где родился я…
1973
Хуторок Высокий
Все, чем владею, вдаль куда-то скрылось;
Все, что прошло, – восстало, оживилось!..
Гете «Фауст»
Мне так хочется любить —
Я же – человек.
Мне бы жить и не тужить
В свой счастливый век.
Люди, я вас так люблю.
Сердцем я широк…
Проклинаю жизнь свою —
Я в ней одинок.
Вон собаки вечно в стае.
Всех вожак сильнее.
Остальные место знают —
Глаз поднять не смеют.
Но и я ведь не задира —
В лидеры не лезу.
Мой конек – моя сатира —
Лучше бритвы срежет.
Эх, выходит – доброта —
Не в почете ныне.
Как в Казани сирота, —
Просит милостыню.
Время, значит, не моё.
Лучше б не родиться.
Вопреки, всему назло —
С веком как ужиться?
Не хочу, друзья, лукавить:
Мне – за шестьдесят.
Вожаком не был, но в стае —
Выжить все хотят.
Незаметно, неприметно —
Жил я как монах.
Крик души мой безответный —
Замер на устах.
Сердцем влюбчив был в себя —
На своей волне.
Злая выпала судьба —
Жить среди свиней.
На отшибе, в хуторах,
Одиноко, молча…
С веком, с миром на ножах,
Ненавидя сволочь.
Что там Ленин, что там Сталин —
Боги – не сверчки.
Люди, словно волчья стая,
Рвали на куски.
А отец всю жизнь в напряге
Нас растил, как мог:
Без бравады и отваги…
Помогал лишь Бог.
Честно жил он, на пределе —
Будто на войне.
И трудились мы, подлетки,
С батей наравне.
Затерялся средь оврагов —
Хуторок Высокий.
Здесь родился, рос сермягой —
Мальчик босоногий.
Здесь открыл он в детстве тайну —
Жизни человечьей…
Глядя в небо, изначально —
Приобщался к вечной.
2008
Сожители
И грустно, грустно плачется.
Слеза из глаз нейдёт.
В сердечной глуби кажется
Свой дом она найдет.
Да, грусть мне стала спутницей,
И другом навсегда.
Я с нею – неразлучницей —
Как берег и вода.
Мы вечные сожители,
И радость нам одна:
Чтоб люди все увидели,
Что это неспроста.
1971
У рупора
Хутор – мне делать нечего;
У рупора[62 - Рупор – радио на деревенских улицах и в домах в 30—50 – х годах XX века.] стою.
В комнате темной вечером
Лелею грусть свою.
Слёзы текут ручьями…
Господи, почему?
Как по оконной раме,
После дождя в дому.
И мука, и отрада…
С песнями всякий раз
Продукт сердечного распада
Выкатывается из глаз.
Весь я во власти грусти,
В песенном колдовстве!
Грустные сердца чувства
Пищу дают голове.
1968
Приметы старины
Маме моей —
Чуркиной Аксинье Андреевне.
Ищу её, обнять желаю страстно…
Где ты? прими сыновний мой привет!
Но вторит лишь мне эхо безучастно…
Я зарыдал; увы! её уж нет!
Николай Некрасов
Когда я в сумерках блаженно засыпаю,
А солнце нервно золотится горизонтом,
Мне матушка, слегка толкнув, напоминает,
Что к нездоровью спать, когда садится солнце.
