Та весело ответила:
– И вам приятного отдыха! Такая вы пара гармоничная, очень друг другу подходите!
Они не спеша направились по главной аллее внутрь парка, понемногу вкушая мороженое, которое оказалось действительно бесподобным. Народу в парке было много, взрослые с детьми спасались здесь от жары, вдалеке на эстраде-ракушке играл духовой оркестр. Опустившись на скамейку в стороне от главной аллеи, Тема налил в бумажный стаканчик ситро и подал своей возлюбленной, та не спеша выпила его и, поставив стаканчик рядом на скамейку, прижалась к нему, опустив свою головку ему на плечо.
– Тебе хорошо? – он левой рукой нежно обнял ее плечо.
– Представляешь, только сейчас начинаю осознавать все происшедшее со мной. Ведь если б не ты, уже лежала бы закопанная где-нибудь под кустом или просто валялась в лопухах вся истерзанная. Сейчас же на седьмом небе от счастья, и не только оттого что осталась жива таким чудесным образом, но и оттого что именно ты спас меня!
Он взял правой рукой ее кисть и нежно поцеловал кончики пальцев:
– Нам обоим надо благодарить деда, это именно он свел нас вместе у своей могилы, потрясающий человек! Терпеливо дождался меня и познакомил с тобой.
– Дай мне слово, если перейду живая в ваше время вместе с тобой, первым делом свозишь меня к нему на могилу. Я должна буду отблагодарить его за свою дальнейшую судьбу.
– Безусловно, – он с благодарностью посмотрел ей в глаза.
Налив себе правой рукой ситро в стаканчик, немного отпил и вновь посмотрел на нее. «Надо же, сколько в ней нежности и твердого холодного рассудка одновременно, как это ценно в женщине! Спасибо тебе, Господи, что подарил такую замечательную женщину, о такой я просто и мечтать не мог!» – думал он, нежно прижимая ее к себе и наслаждаясь ее близостью. Она, в свою очередь, видимо, что-то почувствовав, подняла на него глаза и с минуту смотрела на него:
– На меня так еще ни один мужчина не смотрел. В твоем взгляде столько чувств, что я начинаю дрожать вся внутри. Всем своим существом ощущаю, что близится миг нашей полной близости, поэтому я должна быть абсолютно откровенна перед тобой и расскажу тебе все о себе. Слушай. Официант в ресторане передал слова завклуба Селиванова, что я корчу из себя «целочку». Так знай, я такая и есть, я дева, хотя мне уже 35 лет, и это сильно тяготит меня, ведь нормальная женщина должна любить мужчину, а он ее. Так получилось, что я не встречала до тебя парня или мужчину, к которому у меня появились бы чувства. Мама пыталась выдать меня замуж по своей линии, но, как выяснилось, его больше интересовал во мне иудей-фундаменталист, нежели настоящая женщина, он даже взять меня не смог, и я ушла от него на второй день, затем развелась. Благо, что советская власть не позволяет религиозному мракобесию возобладать над людьми. В семье был сильный скандал, но меня все же поддержал отец, он этнический русский, да я и сама, и по фамилии, и по духу русская, хоть евреи и признают меня за свою. Я попросила в отделе здравоохранения работу за пределами Шуи, чтоб жить самостоятельно, и мне ее предоставили, ведь я член ВКП(б). Все шло хорошо, мы и с учительницей сдружились, и местный актив меня поддерживал, но вот этот Евгений Евгеньевич! Он мне был очень неприятен как мужчина, и я старалась избегать его, не принимая всерьез его угрозы, но вот во что эта моя беспечность вылилась, ты сам прекрасно теперь знаешь, – она на несколько минут замолчала, Артем корректно ожидал. – Сегодня утром, там на лугу, ты воздержался, потому что я тебя попросила, теперь одну из причин ты знаешь: лишить меня девственности будет не просто, так как я уже не девушка по возрасту; мне будет очень больно, и я буду сильно стонать или даже кричать, поэтому нужно определенное место и время. Очень тебя прошу дождаться всего этого.
– Пусть тебя это не тревожит, – спокойно начал он, – только когда ты сама решишься, тогда между нами все и произойдет. Но ты должна знать, я очень сильно тебя же-
лаю, – она любовалась им, а он продолжал. – Не скрою, у меня девчонки были в жизни, и некоторые даже сами предлагали мне близость, но меня они мало трогали, меня больше интересовала работа, я всецело отдавался ей, наверное, это у нас потомственное. В Шуйском уезде группе сотрудников МГБ СССР, которую я возглавлял, удалось вскрыть довольно серьезную шпионскую сеть НАТО, подбирающуюся к ракетным частям в Шуе и Тейкове, после чего меня повысили в звании и предложили работу в Центральном аппарате министерства. Я уехал в Москву, а родители так и остались в Шуе, уезжать не захотели. Вторая цель миссии, которую я здесь выполняю, связана именно с этой спецслужбой.
– Ты называешь свою работу второй миссией, а первая связана со мной, я так понимаю. Как же твое руководство пошло на вмешательство в ситуацию другого мира? Ты сам говорил, что это очень опасно, как бы не жаль было субъекта.
– Вопрос решался на самом высоком уровне, и я все откровенно рассказал про тебя и свои чувства. Знаешь, они все поверили мне и вошли в мое положение, так что про тебя в нашем мире уже все известно и тебя будут ждать со мной. Конечно, ассимиляция в более развитом мире не такое простое дело, поначалу тебе будет тяжеловато, но, главное, не бойся.
Она глубоко вздохнула, выказав тем самым глубокое удовлетворение от услышанного, и еще спросила:
– Тем, а почему у тебя в удостоверении написано другое имя? Я увидела случайно.
– Сотрудники спецслужб часто работают под прикрытием и по легенде, поэтому ты должна четко помнить этот нонсенс. Пока не вернемся к нам, здесь я майор Шлыков Иван Авдеевич. Ты можешь называть меня Иван, или просто Ваня, хорошо?
Она мило улыбнулась:
– Хорошо!
Так, то гуляя в тени парка, то затем по улицам города, где они периодически заходили в небольшие кафе, они скоротали время, которое прошло незаметно. В 9:45 они уже стояли в очереди на перроне, ожидая посадки в свой вагон. Проводница проверила у них билеты, и они зашли внутрь, где быстро отыскали свое купе, в котором уже расположились мужчина и женщина примерно 55 лет возрасту. Поздоровавшись, молодые люди сели на мягкое сиденье своей стороны. Через несколько минут посадка закончилась, раздался гудок паровоза, и состав потихоньку тронулся. Вагоны мирно постукивали колесами по железнодорожному полотну, и пассажиры в купе потихоньку разговорились. Выяснилось, что мужчина в очках с небольшой залысиной – Петр Терентьевич, инженер на большой ивановской мануфактуре (куда направлялась автомашина из Шуи), женщина в шляпе с широкими полями – Эмма Викторовна, заведующая продуктовым магазином. Когда пришла очередь представиться, Артем сказал, что он боксер ДСО «Труд», а это его невеста.
– Труд – это очень хорошо, – многозначительно произнес Петр Терентьевич, – только все больше у нас становится людей, которые не любят его, все ищут, где полегче.
– А может, это из-за того, что мало платят, люди избегают тяжелого и упорного труда? – задал провокационный вопрос майор, поигрывая в руке зажигалкой.
– Так расценки установлены государством, чего же на них пенять, – парировал инженер, глядя майору в глаза.
– Так, может, условия хозяйствования плохие или сама плановая модель экономики порочна, сковывает инициативу.
– Эк куда Вы, молодой человек, хватили.
– А что, боитесь называть вещи своими именами? Срок опасаетесь схлопотать? – вновь закатил шара майор.
– Да нет, – отрицательно покачал головой инженер, – просто я уверен, лучше современной сталинской модели экономики наша страна никогда не знала, да и не узнает. В ней очень верно очерчены границы государственного, общественно-кооперативного и частного, учитывается специфика нашей страны, или исторической России, если Вам будет угодно.
– Ого, – подумал майор, – как точно и грамотно сказано. – Тогда скажите, почему же Вы так боитесь за перспективу честного и добросовестного труда?
Инженер ухмыльнулся:
– А помните, как в политике шла борьба с правым и левым уклоном? Так и здесь твердая середина, вот что нам нужно, только бы не скатиться вправо, на уровень экономических афер и шулерства.
– Тут Вы абсолютно правы, скатываться вправо нельзя, но и уничтожать мелкую торговлю и предпринимательство тоже будет ошибкой. Вот мы несколько часов назад у парка имени Степанова покупали у частной торговки мороженое и лимонад, все очень качественное, так зачем же это уничтожать?
– Какой Вы умница, Иван, – вмешалась в разговор Эмма Викторовна. – Вот я работаю в системе государственной торговли, но считаю, что частный сектор в торговле должен быть значительно шире – это позволило бы сделать нашу социалистическую систему еще более привлекательной.
– А как вы оба думаете, товарищ Сталин, он какой позиции держится? – смело спросил соседей по купе майор.
– Вот как мы сейчас здесь рассуждаем, так же думает и товарищ Сталин, – прихлебнув из только что принесенного проводницей стакана чая, резюмировал инженер.
Так за непринужденными разговорами пассажиры купе и не заметили, как наступила ночь, они стали готовиться ко сну. Неожиданно в коридоре раздался голос проводницы:
– Товарищи, нет ли среди вас медицинских работников, в первом вагоне плохо с мальчиком-подростком?
Нета встала с сиденья и взяла свою черную сумку, но остановилась в нерешительности, смущенно взглянув на Артема. Тот кивнул ей, и они вместе пошли в 1-й вагон…
Мальчик лет 12-ти с бледным лицом лежал на сиденье в купе, рядом с ним сидела его мать, отец с выправкой военного стоял рядом. Попросив родителей присесть на соседнее сиденье, Нета вынула из сумки фонендоскоп и ртутный прибор для измерения давления, погладила мальчика по голове:
– Скажи, что болит? – спросила она его.
– Вот здесь в груди сжало, и дышать тяжело, – ответил подросток, показывая на грудь. – Тетенька, мне страшно. Внимательно выслушав сердце и легкие, смерив давление, она вызвала родителей в коридор и закрыла дверь
в купе:
– Скажите, у мальчика больное сердце? Это так? Мать, стоящая со слезами на глазах, кивнула головой.
– Тогда вот что. Как остановимся на ближайшей станции, срочно вызывайте скорую помощь. И имейте в виду, счет идет на минуты. Спросите проводницу, может, на поезде есть рация? В купе не заходите, будет все очень драматично.
Вернувшись, она шепнула Артему:
– Приготовься, будем качать его до ближайшей станции, ты должен уметь это.
– Хорошо, но у тебя должна быть камфора, ты вводила ее сыну лесника, попробуй, может, все же поможет?
Быстро достав никилированную коробочку со шприцем, Нета надела на него чистую иглу и наполнила его лекарством из ампулы, смазав спиртом руку мальчика выше локтя, она ввела его внутримышечно. Зацепив вновь фонендоскоп, она слушала работу сердца:
– Очень слабое наполнение и аритмия, похоже, опаздываем, – она встала и стала снимать кофту, давая Артему понять, что приближается развязка. В этот момент глаза у мальчика закатились, и он захрапел. – Все, фибрилляция, начинаем.
Тема снял мальчика с сиденья и положил на пол. Сняв с себя жилетку и скатав ее, подложил ему под плечи, запрокинув голову, сделал вдох изо рта в рот, затем пять нажатий на грудную клетку скрещенными пальцами ладоней, положенных друг на друга.
– Делай так ему массаж сердца, а я буду делать вдохи, – спокойно сказал он ей.
Так они продолжали реанимационные мероприятия минут двадцать, пока поезд не остановился в Тейкове. Мать с отцом с горечью в глазах в ужасе наблюдали сквозь приоткрытую дверь купе, как их сына спасали так вовремя оказавшиеся в этом поезде смелые и образованные люди. Когда в поезд вошла бригада прибывших медиков, мальчик неожиданно пришел в себя, свою роль уже играла и камфора, введенная Нетой. Мать рыдала, счастливая от того, что ее мальчику не дали умереть в такой сложной обстановке. Отец был более сдержан и, вынув авторучку, написал на листке из записной книжки номер рабочего и домашнего телефонов и адрес в Москве:
– Мы у вас в неоплаченном долгу. Сейчас мы поедем с Васей в больницу, а как приедем домой, жду вас к себе, обязательно приезжайте, – после этих слов они отправились вслед за медицинской бригадой. Артем с Нетой молча провожали их до выхода.
Когда они вернулись к себе в вагон, она остановила его в коридоре. Зажав ему щеки своими ладонями, несколько раз поцеловала в губы:
– Ты в любой ситуации неподражаем, я просто без ума от тебя, не растерялся в такую трудную минуту! Одна я его вряд ли смогла бы спасти. Как с тобой надежно и легко, – она прижалась своей щекой к его груди.
Соседи по купе не спали и с тревогой в глазах смотрели на вошедших молодых людей. Эмма Викторовна не удержалась:
– Скажите, с мальчиком все в порядке? Мы уж тут все извелись!
Артем успокоил сентиментальную женщину:
– Все обошлось, но, если б не наш прелестный фельдшер, могло все кончиться очень плохо, – при этом он уловил благодарный взгляд своей спутницы.
– Так Вы фельдшер? – немного удивленно, но и с надеждой в голосе вновь спросила женщина. – Посмотрите, пожалуйста, меня. Наверное, мне сейчас тоже плохо станет?
Нета взяла руку женщины у запястья и с полминуты проверяла у нее пульс:
– Да нет, с сердцем у Вас все в порядке, Вы лишь слегка взволнованы. Ложитесь спокойно, нужно просто немного расслабиться.
Женщина, поблагодарив, легла на нижнюю полку, муж отправился наверх. Артем, постелив себе и возлюбленной постели, тоже взобрался на верхнюю полку, предоставив Нете нижнюю. Когда свет в купе выключили, Тема еще некоторое время не спал и периодически поглядывал вниз, охраняя ее. Он видел, как она сняла платье и, освободив волосы, легла, было видно ее белое лицо на фоне распущенных волос и тонкие руки.
Он вновь мысленно благодарил Бога за такую удачу в жизни: «Надо же! – думал он с восхищением, – как все быстро переменилось». Еще несколько дней назад он обнимал холодный призрак, теперь же здесь, под ним, лежит она же, но живая. «Вот хорошо слышу, как она ровно дышит, заснула. Что бы не случилось, никому не отдам ее и не позволю обидеть. Когда вернемся к нам, на руках буду ее носить. Жаль, что до этого еще далеко и материала собрано ничтожно мало, чувствуется, еще предстоят приключения. Что ж, будем помогать друг другу, уважаемый 1939-й год». Тема не заметил, как провалился в сон.
Часть V
Когда сознание вернулось, он первым делом посмотрел вниз: постель на нижней полке была свернута, а самой Неты нигде не было. Артем быстро надел брюки и хотел идти искать ее, но неожиданно дверь в купе открылась, и она вошла с полотенцем на плече, держа в руках зубную щетку и коробку с порошком. «Доброе утро, милый!» – произнесла она, улыбаясь. Он взял личные принадлежности и отправился в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок.
Через несколько минут проводница принесла чай и сахар, запечатанный в обвертки по четыре кусочка. Все вновь собрались вместе, разговор шел о разных вещах, случай с заболевшим мальчиком старались обходить, было видно, все внутри это тяжело переживали. Первым заговорил Петр Терентьевич:
– Мы в Москву на ВДНХ едем, а вы, молодые, если не секрет, что думаете делать в столице?
– У нас сейчас у обоих отпуск, вот хочется несколько дней походить по Москве, сходить туда-сюда, посмотреть достопримечательности, – обтекаемо ответил Артем.
В это время проводница сообщила, что поезд прибывает в Москву. Распрощавшись с соседями по купе, молодые люди вышли на перрон Северного вокзала. Нета ни разу не была в Москве, поэтому ее несколько смутило такое огромное количество народа, спешащее в разные стороны, она долго с любопытством разглядывала шпиль здания вокзала. Затем, прижавшись к возлюбленному и слегка сморщив свой прелестный носик, спросила:
– Что будем делать, мой неподражаемый рыцарь? И как я должна буду себя вести?
Тема сам немного был в нерешительности от такого обилия костюмов довоенной моды. «Невероятно! – думалось ему. – Там, у нас, много говорили про это, но видеть свое прошлое, да еще живых людей в нем, и стоять посреди них, не обращающих на тебя никакого внимания, – это просто потрясающе!» Вот какой-то щеголь в белых ботиночках, брюках и соколке с бритым, как у него, затылком спешит с цветами, чай, поди, на свидание приехал? А вот две девушки в длинных платьях – приехали, наверное, поступать куда-нибудь? На лавочке бабушка с двумя внучатами – все в белых панамах, может быть, на дачу за город собрались, ждут электричку. В это время к молодой паре подошел в белой летней форме отделенный командир милиции (на его петлицах было по три треугольника). Отдав честь, он попросил предъявить документы. Когда Артем показал удостоверение, милиционер вытянулся и вновь отдал честь:
– Здравия желаю, товарищ майор Госбезопасности. Извините, но вы оба так подозрительно себя вели, я и решил проверить.
– Вы действовали абсолютно правильно, командир. Мы просто не решили, в какую гостиницу идти. Сам-то я живу в общежитии, но родом из Ивановской области, как и моя невеста. Может быть, Вы что-то присоветуете, поближе.
Милиционер улыбнулся:
– С Вашими-то документами и в « Московской» можно легко расположиться, а если не хотите, то у ВДНХ есть прекрасное общежитие для высшего и среднего комсостава милиции. Возьмите такси, быстро доедете, – он стоял в ожидании и даже слегка вытянулся.
– Вот это нам подходит. Спасибо Вам, товарищ командир, – снял напряжение майор, и, козырнув в ответ, они расстались.
– Что, Неточка, пошли ловить такси, прокатимся, увидишь, как везде красиво!
Когда они вышли на улицу, она все время мило растерянно улыбалась и держала его под руку, когда же сели в автомобиль и он набрал скорость, даже немного испугалась, все время сжимала его ладонь, слегка дрожала всем телом.
«Какая же она скромная, нежная и непосредственная!» – подумал он, глядя, немного опустив глаза, и обнял ее за плечо.
Наконец она немного освоилась, и они спокойно доехали по 1-й Мещанской улице до общежития.
Администратор был весь во внимании и довольно учтив, но сообщил, что свободны только резервные номера.
– Значит, это как раз для нас, – засмеялся майор и показал служебное удостоверение, где на фотографии он в форме с одним ромбом на петлицах. Администратор тут же выложил ключи от двух спальной комнаты, записав их фамилии, имена и отчества, попутно сообщив, что в общежитии есть отличное кафе. Они поднялись туда, так как необходимо было позавтракать.
Кафе действительно было очень хорошее: квадратные столы, накрытые белыми скатертями, и вазочки с салфетками дополняли общий уютный вид расписанных под былинные сюжеты стен. Спросив, что бы она хотела скушать, майор оставил возлюбленную за столом у большого окна, наполненного солнцем, а сам подошел к стойке и посмотрел меню: «Девушка, мне манную кашу с изюмом, омлет, два стакана кофе с молоком и пару ватрушечек». Он подождал, когда ему все вынесли это на подносе, и отнес это за свой стол, где они все это с аппетитом ели, поглядывая друг на друга. Вытерев рот салфеткой, она спросила его негромко:
– Вижу, ты несколько встревожен. Думаешь, как взять нужную информацию для аналитиков в вашем мире, видимо, то, что ты сейчас берешь, тебя не сильно устраивает?
Он посмотрел на нее оценивающе и подумал: «Раз уж я не должен ее отпускать от себя ни на шаг, придется во все дела посвящать и советоваться с ней. Да и как же иначе, ведь это твоя будущая жена, к тому же она очень умна и выдержанна. Что ж, посмотрим, что она сейчас мне скажет?» Он честно признался ей:
Ты права, нужно что-то более убедительное и существенное, желательно из первых рук.
Она слегка прищурила глаза:
– А знаешь, тебе нужно связаться с отцом мальчика, которого мы спасли в поезде. Чувствую, он военный человек или сотрудник органов, причем высокого командного состава. Позвони ему вечером.
– Так ведь они сейчас с женой в Тейкове, в больнице рядом с сыном, и когда будут в Москве – неизвестно.
– Не думаю, что главврач районной больницы оставит у себя мальчика с таким тяжелым недугом, зная, что он из Москвы, точно тебе говорю, утренним поездом его уже отправили в столичную клинику с сопровождением. Если ты в 8 вечера с ним свяжешься, точно дома застанешь.
«Таак… да с ней не соскучишься, обладает аналитическим мышлением, вот это бабу отхватил!» – вновь подумал про себя Артем.
Он посмотрел на нее с глубоким удовлетворением и благодарностью:
– Ты права, любовь моя. Что, пойдем в комнату?
Они поднялись на второй этаж, открыли дверь ключом и зашли внутрь, помещение было великолепным: имелась ванна, чайник с принадлежностями, и даже кровати составлены вместе, головой к стене, что вызвало невольную улыбку майора. Он снял жилетку и удобно расположился в кресле у кровати:
– До вечера у нас уйма времени, так с чего начнем нашу личную жизнь? С похода по достопримечательностям?
Она поставила свою черную сумку на стул у стола и достала из хлопчатобумажной сумки трусишки и халатик, купленные еще в Иванове:
– Первым делом мне нужно принять ванну и ополоснуть свое нижнее, не люблю, когда оно не свежее, да и магазинные трусы нужно ополоснуть.
