– Видишь ли, в Муджарии совершенно не уважают человеческую жизнь, – в ответ на взгляд Кулла поспешил оправдаться Ту, – В отличие от просвещенной монархии Валузии, эти дикари практикуют чистой воды тиранию!
– Править должен один человек, – поддержал Кулла Брул. К его мнению присоединился и Ка-Ну.
– Я не собираюсь обсуждать с необразованными варварами принципы справедливого государственного устройства! – рассердился Ту.
Кулл успокаивающе похлопал старого валузийца по плечу.
– Продолжай, Ту.
– А чего продолжать. – Старик все еще дулся. – Так вот он и правит Муджарией уже пять лет… Но слово его – действительно закон для «детей пустыни», – признал Ту.
– А правду говорят, – обратился к валузийцу Брул, – что Великий Хелиф по ночам превращается в огромного филина и летает над страной, чтобы быть в курсе всех событий?
– Насчет превращений – полная чушь! – засмеялся Ка-Ну. – Но мои шпионы доподлинно выяснили, что Великий Хелиф действительно частенько переодевается в простую одежду и в сопровождении своего советника Фейсала бер Карима отправляется бродить по столичному Бархему.
– А он не опасается, что на него могут напасть? – удивился Брул.
– Во-первых, ни один из «детей пустыни» не нападет на своего господина – такова его популярность; во-вторых, сам Асаф – непревзойденный фехтовальщик и боец, а в-третьих, его советник Фейсал – не только великий государственный муж, но и колдун. Говорят, – Ка-Ну суеверно поежился, – он обучался искусству волшебства в самом Мегрибе!
– Бабьи сказки, – возразил Ту. – Современные географы утверждают, что этой мифической страны, якобы населенной великими колдунами, вовсе не существует!
– Так или нет, люди в это верят. – Ка-Ну пожал плечами.
– А еще у муджарийцев существует такой любопытный обычай, – добавил он чуть погодя. – В каждое новолуние любой из подданных Великого Хелифа имеет право лично искать правосудия у своего владыки.
– Расскажи-ка поподробнее. – Слова старого пикта вызвали у Кулла неподдельный интерес.
– Во всех дворцах Великого Хелифа есть специальное помещение, именуемое Залом Справедливости, – начал рассказывать Ка-Ну. – Один раз в луну двери Зала Справедливости открываются настежь. В этот день любой из «детей пустыни» – будь он разбойник или опальный министр – имеет право обратиться с жалобой или просьбой лично к своему господину. Более того, любого, осмелившегося лишить кого-либо этой возможности, ждет смерть на колу. И насколько я знаю, эта традиция не нарушалась ни разу за последние несколько тысяч лет.
– Вот это я понимаю, – хлопнул кулаком по бедру Кулл, – действительно королевское правосудие! А то знаю я цену нашим продажным судьям!
Ту поспешил перевести разговор на более мирную тему:
– Ты, Кулл, не поверишь, но самую большую ценность для муджарийцев имеют не драгоценности и золото, а дроматарии!
– Как это так? – не поверил Кулл.
– Чистейшая правда, – подтвердил слова советника толстый пикт. – Вообще в Муджарии существует культ почитания дроматариев. «Дети пустыни» уверены, что дроматариев специально для них создал Голгор Пожиратель Огня, которому они поклоняются.
– Дроматарии живут многие сотни лет, но детеныши у них рождаются не чаще, чем раз в сорок лет. Гибель животного – невосполнимая утрата, а их количество – один из главных муджарийских секретов, – добавил Ту. – Если бы эти создания плодились, как обыкновенные лошади или там овцы, муджарийцы легко могли бы завоевать весь мир.
Так вот, самым популярным развлечением у муджарийцев являются дроматерьи гонки. Ставки на них непомерно высоки – из рук в руки, бывает, переходят целые состояния, дворцы, гаремы, а победитель забегов стоит больше, чем его вес золотом! А чтобы стать погонщиком дроматария, нужно быть лучшим из лучшим, – закончил он свой рассказ.
Кулл в удивлении покачал головой.
– Клянусь Валкой, воистину чудной народ!
Глава 2
Когда до Турхунгабада оставалось не более сорока лиг, отряд Кулла был встречен седобородым шайхом, распорядителем церемоний Великого Хелифа.
– Великий Хелиф Асаф бер Барахия приветствует славного из славных короля Валузии Кулла. – Высокий и тощий старец в небесно-голубой чалме, расшитой золотым бисером, склонился в низком поклоне. – Его ничтожному из ничтожнейших слуг, Амару бер Кутайябу, оказана великая честь проводить владыку владык Кулла и его доблестнейших из доблестных воинов, чья слава обгоняет даже их стремительных скакунов, в отведенный Его Валузийскому Величеству, гордости владык земных, и его во всех отношениях достойнейшей из достойных свиты, единственно подобающей солнцеликому владыки Кулла, дворец.
Кулл наградил Ту уничтожающим взглядом, в ответ на который старый советник незаметно пожал плечами, и поблагодарил шайха Амара.
– Кулл Первый, Король Валузии, приветствует в лице достопочтенного шайха Амара бер Кутайяба Великого Хелифа Асафа бер Барахию, да осчастливит свет его славы всех его и так беспредельно счастливых подданных, пышно процветающих под мудрым водительством сего почтеннейшего из достопочтеннейших государя, чей взгляд подобно солнцу милостиво взирает на страну, что имеет счастье быть повелеваемой несравненным этим Государем, – ни разу не запнувшись сказал Кулл.
Он донельзя был горд собой – эту фразу он составлял в уме последние три дня и сейчас радовался как ребенок, глядя на оторопевшего шайха, несомненно наслышанного о короле-варваре. Стоявший за его спиной Брул, не выдержав, начал ржать, и Куллу пришлось хорошенько пнуть его в ногу, чтобы пикт замолчал.
Шайх Амар присоединился к Куллу во главе колонны, а его пышно разодетая в синий и золотой цвета Хелифата свита выстроилась двумя колоннами по сторонам отряда валузийцев. Всю дорогу старый шайх что-то втолковывал Куллу, но атлант, погребенный лавиной слов, вскоре перестал понимать вообще что-либо. Время от времени он просто кивал головой, соглашаясь, или издавал одобрительные и восхищенные восклицания. На самом деле все его внимание было сосредоточено не дроматариях.
Это действительно были удивительные зверюги. Огромные, гладкие, мускулистые монстры песчаного цвета с рыжими подпалинами, высотой в девять локтей, словно гигантские дюны нависали над всадниками Кулла. Вытянутые и чуть приплюснутые головы дроматариев были украшены двумя парами вилообразных рогов, а огромные зубастые пасти роднили их со священными для Кулла тиграми. Высокое со спинкой седло погонщика пикинера располагалось на могучем загривке огромного хищника, а по обеим сторонам широченной спины крепились напоминающие длинные корзинки укрытия для лучников.
«Вот это звери! – подумал Кулл. – Эх, мне бы таких хотя бы дюжину, и кто знает, может быть, мне удалось бы отразить ту атаку гигантских ящеров за Статусом!»
Так, провожаемые почетным эскортом, валузийцы достигли стен Турхунгабада.
* * *
Даже успевший привыкнуть к роскоши Башни Великолепия Кулл был поражен видом дворца Великого Хелифа. Ажурное строение было воздвигнуто целиком из белого камня. Шпили и купола его многочисленных башен и минаретов были покрыты золотом и цветной глазурью, лучи солнца дробились на мириады зайчиков во множестве высоких стрельчатых окон.
Весь огромный дворцовый парк был накрыт тончайшей, но очень крепкой сетью из чистейшего золота, не дававшей сотням певчих птиц улететь в пустыню. Среди буйной зелени возвышались прекрасные беломраморные статуи, а из многочисленных фонтанов в ослепительно голубое небо били струи умащенной розовым маслом воды.
Но больше всего Кулла поразил вход в летний дворец Великого Хелифа. Выполненный неведомыми мастерами из черного оникса портал представлял собой лежащую на земле голову льва. Зубы-колонны поддерживали верхнюю челюсть, из ноздрей били струи дыма, а в гигантских глазах, изготовленных из цельных глыб горного хрусталя, метались языки багрового пламени.
Сам Великий Хелиф Муджарии оказался молодым юношей, одетым на удивление скромно и практично. В отличие от большинства муджарийцев, он был гладко выбрит и почти не носил драгоценностей. Лишь на его груди сверкала рубиновая семиконечная звезда – символ власти Муджарийского Хелифата. Асафа отнюдь нельзя было назвать великаном. Роста он был среднего, но наметанный глаз Кулла сразу же отметил гибкие крепкие мышцы муджарийца. Атланту хорошо был знаком подобный физический тип людей: гибкие жилистые силачи, не уступающие крепостью закаленной стали.
Атлант был уверен, что слава грозного бойца по достоинству заслужена Асафом.
– Если ты похож на могучего тигра, то этот Асаф – точь-в-точь стремительный леопард, – шепнул Брул атланту. – Ставлю в заклад бороду Ка-Ну, это грозный противник. – Пикт тоже оценил стать владыки Муджарии.
– Рад приветствовать короля Валузии, – между тем обратился к атланту Асаф, поднимаясь с инкрустированного золотом костяного трона, украшенного тончайшей резьбой.
– Приветствую и тебя, Великий Хелиф, – вежливо склонил голову Кулл.
После обмена любезностями Асаф пригласил Кулла и его спутников в пиршественный зал, подготовленный к приезду высоких гостей. Валузийцы и пикты вместе с подданными Великого Хелифа расселись за длинными столами, которые буквально ломились от самых разнообразных яств и напитков. Кулл, Ту, Ка-Ну и Брул уселись же вместе с Асафом и каким-то пожилым муджарийцем в белой чалме. По описаниям Ка-Ну Кулл сразу же узнал в нем советника Великого Хелифа Фейсала бер Карима.
Многочисленная дворцовая челядь сбилась с ног, поднося все новые и новые блюда. Аппетиту мужчин, успевших за время долгого пути изголодаться по хорошей пищи и выпивке, можно было позавидовать. А уж о том, какой успех у валузий-цев имело выступление муджарийских танцовщиц, и говорить нечего.
Гибкие как змеи смуглые девушки, закутанные в полупрозрачную газовую ткань, буквально воспламенили сердца суровых воинов. Надо сказать, что муджарийским красавицам рослые и крепкие северяне также пришлись по нраву. То и дело то один, то другой воин, соскучившийся по женской ласке, удалялся с щедрыми на любовь красавицами в сад. Любвеобильный Брул в сопровождении двух юных танцовщи, поспешил прочь одним из первых.
– Кулл, скажи на милость, чем тебе может помочь моя пустая голова? – Пикт игриво толкнул приятеля в бок. – Считай, что я отправился на разведку!
Кулл, глядя в честные глаза Брула, не сдержал улыбки:
– Иди уж, кобель. Но учти, если здесь объявится обманутый муж, – напутствовал Кулл приятеля, – я защищать тебя не буду!
К этому времени выпита, наверное, была целая винная река. Одна за другой звучали здравицы в адрес обоих монархов. Но постепенно тостов становилось все меньше и меньше – «дети пустыни» и валузийцы перестали обращать внимание на своих владык. Пир пошел своим чередом, и новые знакомые с азартом сошлись в привычном воинам всех стран соревновании – кто кого перепьет.
После того как Кулл и Асаф убедились, что досуг их подданных устроен, Великий Хелиф Муджарии, король Валузии и их советники – Ту, Ка-Ну и Фейсал бер Карим – прошли в отдельную комнату.
– Достопочтенный Великий Хелиф… – начал было Кулл, но Асаф, улыбнувшись, остановил атланта.
– Брось, Кулл! Забудь, что тебе наговорил нудный Амар. Для личной беседы вполне достаточно Асафа. Если ты каждый раз будешь величать меня по всем правилам, которые изобрел наш распорядитель церемоний, то прежде чем ты произнесешь свою речь, у меня борода вырастет!
Кулл вздохнул с видимым облегчением, вызвав у всех присутствующих мужчин улыбку.
– Хорошо, Асаф! Скажу прямо, меня привело в твои земли желание добиться от тебя конкретной помощи в грядущей войне с Шашонгом.
– Да, я слышал историю твоего возвращения из Змеиного Королевства, – кивнул юный хелиф. Глаза его заблестели: – То был великий поход! Но чем может помочь скромная Муджария такой великой державе, как Валузия? – Хелиф, словно извинясь, развел руками.
– Мои советники, – атлант кивнул в сторону Ту и Ка-Ну, о чем-то оживленно беседующих с Фейсалом, – рассказали мне о муджарийских дроматариях. Я считаю, что муджарийская кавалерия нам действительно необходима. Ни у одного из моих союзников нет армии, способной с такой эффективностью воевать в пустыне…
– Кулл, за все время существования Муджарии дроматарии ни разу не покидали ее пределов. Ты просто не понимаешь, чего требуешь! Я обязательно помогу тебе людьми, золотом, провиантом, но не стоит просить о невозможном. Ни одно из созданий Голгора Пожирателя Огня никогда не покинет его исконных земель!
– Это ты не понимаешь, что сейчас поставлено на карту! – Кулл так ударил тяжелым кулаком по столу, что опрокинул серебряный кувшин с вином. – Речь идет не о какой-нибудь междоусобице, не о захвате власти и территорий, – продолжал он, совершенно не обращая внимания на пролившуюся жидкость. – Змеелюди нам бросили вызов, и проклятый Шашонг не успокоится до тех пор, пока хоть один человек на земле ходит свободным от его оков!
– Мне кажется, ты несколько преувеличиваешь, – пожал плечами Асаф.
– Преувеличиваю!? – Массивный атлант, упершись двумя руками в стол, навис над собеседником. – Побывал бы ты вместе со мной в ядовитом сердце Змеиного Королевства – Хадише!
Да что вы, муджарийцы, знаете о том, что происходит в мире! – распалился Кулл. – Вы спокойно живете под защитой гор и своих дроматариев, в то время как змеелюди прямо сейчас опутывают человечество сетями своего заговора!
На мгновение он остановился, страшная мысль пришла атланту в голову:
– Вот, Асаф, посмотри, например на эту вещь. – Кулл вытащил из поясного кошеля магический браслет Брула, одолженный им у пикта.
Ничего не понимающий Асаф, с которого Кулл не сводил пристального взгляда, принял от атланта изящный браслет.
– Милая вещица… – повертел он в руках украшение. – Но в моей сокровищнице есть куда более ценные поделки. И что это такое?
Кулл вздохнул с облегчением:
– Это волшебный талисман, один только вид которого причиняет созданиям Змееглавца невыносимые муки.
– Так ты думал, что я… – возмутился Асаф.
– Да сменит гнев на милость безупречный владыка, но эти твари действительно умеют принимать облик любого человека, – поспешил успокоить разгневанного Асафа бер Барахию Ту. – Прости Кулла, выразившего тебе столь обидное недоверие, но у нас и впрямь есть причины опасаться подобной подмены.
– Ты не поверишь, если я скажу тебе сколько – Валка свидетель! – высоких вельмож на поверку оказались змеелюдьми, – продолжал ничуть не смущенный Кулл. – Сам правитель Верулии оказался одним из высокородных вельмож Шашонга.
– Опасность действительно велика, Асаф. Я, к своему стыду, даже не предполагал, что дело зашло так далеко… – К удивлению Кулла, неожиданная поддержка пришла от старого советника. – Но и ты зря опасаешься, чужеземец. – Фейсал бер Карим повернулся к Куллу. – Пока над Муджарией простерта огненная десница Голгора, ни одно из творений Сета Черного не осмелится войти под ее сень.
Однако, Асаф, Кулл даже сам не знает, насколько обоснованна его тревога. – Старик задумчиво поглаживал бороду. – Знаешь ли ты, о звезда очей моих, что человечество некогда едва уцелело в столкновении с детьми Древних Богов? Если боги Ктулхи вновь обретут власть над миром, ни одно человеческое существо не переживет их прихода!
Над миром опять воссияла Звезда-Демон, чье имя Алголь, – продолжил Фейсал. – Небесные светила выстроились в знак Черного Змея, что о многом говорит сведущему в небесной механике. Близится переломный момент истории. Сила Молодых Богов убывает, а Древних, наоборот, растет. Увы, как бывало прежде и будет еще не раз, миру людей предстоит стать местом сражения Высших Сил. И горе всем людям, если восторжествуют Создания Ктулхи!
– Но почему ты ничего не говорил мне об этом раньше! – воскликнул Великий Хелиф.
– Я надеялся, что ты успеешь подрасти и набраться опыта, прежде чем настанет нужда в подобных знаниях. Но ход светил неумолим, – развел руки Фейсал. – Даже мы, кто считает себя детьми Голгора Пожирателя Огня, будем в одночасье сметены с лика земли, если Древние Боги стараниями змеелюдей обретут хотя бы тень былой силы!
– Асаф, я ничего не понимаю в колдовстве, – перебил советника Кулл, – но твой советник дело говорит! Подумай вот о чем, Великий Хелиф: не лучше ли сейчас всем вместе обрушиться на проклятых змеелюдей, чем дожидаться исполнения каких-то ужасающих знамений?
– Ну что же, Кулл, теперь мне есть о чем поговорить с шайхом Фейсалом, – ответил атланту Великий Хелиф. – Мне нужно время подумать…
– Только не очень долго, Великий Хелиф, – ответил правителю Муджарии Кулл.
* * *
Через день Асаф публично объявил о присоединении Муджарии к Великому Походу. К этому времени «дети пустыни» уже узнали от людей Кулла о том, что происходит во внешнем мире. Поэтому решение своего правителя воинственные муджарийцы приняли с энтузиазмом.
Пока Ту, Ка-Ну и Фейсал бер Карим обсуждали детали договора между Валузией и Муджарийским Хелифатом, владыки двух держав наслаждались столь редкой для них возможностью отдохнуть. Пиры, скачки, охота и демонстрации воинского умения следовали один за другим.
У Кулла и Асафа нашлось немало общего: уважение к силе и ловкости, стремление быть первыми, врожденное чувство справедливости. И если первое время мужчины старались доказать друг другу свое превосходство, то теперь оба сдружились и получали искреннее удовольствие от общения.
– Асаф, – обратился как-то Кулл к новому другу, – я слышал от своих советников о вашем удивительном обычае раз в луну выслушивать жалобы подданных.
– Совершенно верно, – согласился хелиф. – Это один из наших древнейших обычаев. Легенды утверждают, что завел его сам Голгор Неустрашимый, когда он еще жил среди людей.
– Если это не нарушит каких-либо муджарийских обычаев, я хотел бы посмотреть, как это происходит, – сказал Кулл. – Кто знает, может быть, я решу проделать дома то же самое?
– Да сколько угодно! – рассмеялся Асаф, – На твое счастью, как раз послезавтра открываются двери Зала Справедливости.
Больше всего Кулла поразило, что вопреки его ожиданиям просителей оказалось не очень много. Атлант в очередной раз подивился разумному устройству муджарийского хелифата. Великий Хелиф продемонстрировал недюжинный ум и знание законов.
– Неужели же никто не оспаривает твои решения и не ропщет? – высказал Кулл свои сомнения Асафу.
– А почему они должны роптать? – подивился вопросу атланта хелиф. – Я же сужу их по справедливости.
Дело уже шло к полуночи, когда в Зал Справедливости вошел последний проситель. Это был какой-то крестьянин, одетый в пропыленное рванье. Опустившись на колени, не выпуская из рук грязный холщовый мешок, муджариец заговорил.
– О, величайший владыка владык, Великий Хелиф Асаф бер Барахия, отдай мне твой слух и взор, – почтительно произнес крестьянин традиционную фразу.
– Мой слух и взор в твоем распоряжении, почтенный, – столь же традиционно ответил хелиф. – Как твое имя и что привело тебя к дверям Зала Справедливости?
– Зовут меня Мехмет бер Ишим, а вынудила меня приехать в Турхунгабад крайняя нужда, владыка, – прижал руки к сердцу селянин. – Родом я из селения Мизр, что расположено в сотне лиг к восходу от славного Турхунгабада. Селение наше маленькое, лежит оно на краю великой пустыни, и главным промыслом его немногочисленных обитателей служит разведение тулимы…
