Татьяна Шефер "Задача «Логоса»"

Задача «Логоса»
Татьяна Шефер

Книга предназначена для тех, кто любит размышлять, задавать себе вопросы и искать на них ответы. Извечная тема жизнь после жизни представлена в "Задаче "Логоса" в увлекательной и доступной форме. Действительно ли люди, умирая, погружаются в черную бездну небытия, или начинается новая, неизвестная человеку жизнь? Каждый сам выбирает ту или иную точку зрения…

Татьяна Шефер

Задача "Логоса"

Глава 1

Место, которое он выбрал для отдыха, оказалось удачным для наблюдения. С холма открывался вид на дорогу, которая вела в город из синей чащи леса. А он стоял ровной полосой и уходил куда-то за горизонт. В дали, на самом конце ровной дороги находился город. В сумерках он казался еще более странным и загадочным. Вернее было бы сказать, что виден был не сам город, а его серая бетонная стена, которая уходила на большую высоту вверх. Егор постарался устроиться поудобнее, насколько это было возможно. Спиною оперся о старый ствол облетевшей осины. Вытянул гудевшие от усталости ноги. Продрогший и промокший насквозь, он даже и не пытался уснуть. Единственно чего ему хотелось в данный момент – это немного расслабиться, забыться и ни о чем не думать… Егор тщательно пытался прогнать сменяющие одна другую картины прошедших двух дней. Слишком много событий для сорока восьми часов. Но сделать это никак не удавалось. Яркие вспышки воспоминаний тои дело прорезали сознания. Переутомленный мозг отказывался подчиниться команде "расслабиться". Егор принялся считать: "один, два, три, четыре, пять, шесть…". Досчитав до ста тридцати, неожиданно для себя, сознание куда-то провалилось. Мысли, как испуганные дети, разбежались и попрятались по различным уголкам мозга, как будто их и не было совсем. Наступила долгожданная тишина. Черная пустота завладела сознанием утомленного мужчины…

Егор никак не мог сообразить, что случилось. Что-то мокрое, мягкое, с учащенным дыханием ткнулось ему в лицо. Было темно. Разглядеть, что же это было, никак не удавалось. Конечно же, это было живое существо, настроено далеко не враждебно, так как топталось вокруг человека и слабо поскуливало. Егор протянул руку и схватил существо за шкуру, оно испуганно взвизгнуло и замерло. Это была собака, скорее всего щенок, месяцев пяти-шести, какой-нибудь крупной породы. Больше о нем ничего сказать было нельзя. Разглядеть что-либо в темноте, можно было даже и не пытаться. На небе не было видно ни луны, ни звезд. Егор прижал щенка к себе, теребя его густую шерсть. Мохнатое существо одобрило такой поворот дела, и радостно лизнуло колючую щеку своего добродетеля. Наконец, собака и человек получили долгожданное тепло и понимание друг друга. "Тоже, видать, намучился бедолага…"– с неожиданной нежностью подумал о щенке Егор. И не подозревая, что он уже опять провалился в глубокий, обволакивающий своей фантастичностью сон, удивлялся взявшимся непонятно откуда красивым фиолетовым бабочкам, кружившими над его головой. Одна из них, особенно красивая, с переливающимися пятнышками на крылышках, села на черную спину щенка и от нее заструился чудесный голубой убаюкивающий свет. Егор уже перестал удивляться, когда услышал, как его собака спросила его голосом капитана, сколько времени прошло с момента аварии.

– Не знаю…– слабо ответил он, и все закружилось и исчезло под навалившейся глыбой сна.

* * *

Вот уже целых двадцать минут Егор молча смотрел в окно. На школьном дворе весело и беззаботно носились дети. "…Да… вот они – новое поколение – все нипочем! Откуда у них столько ума и способности воспринимать все новое? Вот нам было сложно освоить первые "пентиумы", а они… схватывают все на лету, как будто и не дети вовсе, а непрерывно обучающиеся машины…"

Директор школы, который уже некоторое время наблюдавший за учителем, то есть за бывшим учителем, решился нарушить молчание.

– Егор Михайлович, вы можете в трехдневный срок встать на биржу труда, и будете получать

некоторое время пособие. Этого, конечно, мало, но на какое-то время хватит. Вакансий в школу будет найти трудно, но может, хоть какую-нибудь работу они вам предложат. Мне очень жаль. Эти новые порядки…

– Да, да. Конечно!.. – растеряно бормотал уволенный учитель. – Пройти тест для меня оказалось невыполнимой задачей. Что поделать! Возраст…

Ох уж этот возраст! Ему исполнилось пятьдесят. И он не в состоянии был освоить новые технологии. В мире все менялось. Кругом происходили разительные перемены. Новый директор школы (как, впрочем, и все остальные учителя, и обслуживающий персонал) был энергичным молодым человеком. Всего за полтора года сменился весь учительский состав. Сменилась охрана. Теперь на школьной территории ходили молодые здоровяки в военной форме, и школа напоминала какое-то военизированное подразделение. Настала очередь и Егора. Он и так продержался дольше всех. Его спасала хорошая физическая подготовка и умение ладить с детьми. Ему по какой- то причине казалось, что его не уволят, оставят доработать до пенсии, хотя бы в качестве воспитателя. Но, увы… Надежды не оправдались. Динозаврам не место в новом эволюционном пространстве. Сегодняшний тест доказал это целиком и полностью. Ничего не поделать! То, что Егору Михайловичу оставалось до пенсии еще много лет, и ему нужны средства для существования, никого особо не волновало. Ведь приходящие на смену молодые и веселые интеллектуалы и не предполагают, что они тоже через двадцать пять- тридцать лет подойдут к рубежу непригодности, так как их стареющий вид будет портить интерьеры ультрасовременной школы…

Собрать вещи из письменного стола не составляло особого труда. Все они помещались в портфеле: два учебника математики, книга по психологии по Фрейду и "Педагогика" Макаренко, которые в последнее время все реже и реже вынимались из ящика, несколько ручек, простой карандаш, блокнот – все это так же пылилось не один учебный год по привычке, как атрибуты учительского стола. На самом деле, все, включая журналы успеваемости, учительские заметки, письма родителям, все это хранилось в ящике процессора, который был теперь все и всем. Плоские экраны мониторов стояли на каждом учительском столе, мышь, клавиатура – все это было единой системой и работало в одном единственном компьютере, который находился у директора в кабинете. Но на следующей неделе должны были переоборудовать все классные комнаты, в том числе и учительскую. Поговаривали, что особых умений обращаться с новой аппаратурой не требовалось. Нужно было только уметь мыслить так, как мыслит она. И все. Вот это, как раз, оказалось Егору не под силу. "Двадцать пять лет – все коту под хвост! Что же мне теперь делать?". Автобус бесшумно остановился, и водитель ждал, когда последний пассажир покинет салон. Мужчина, видимо, не торопился, так как сидел молча и неподвижно, уставившись в одну точку. Водитель несколько раз объявил, автобус по маршруту дальше не пойдет, но мужчина так и не пошевелился. Тогда водитель обошел спереди автобус и, войдя в салон, мягко тронул сидящего за плечо.

– Алле-о! Приехали. Больше никуда не едем. – Конечно, водитель знал школьного учителя.

Знал, что живет тот неподалеку. Его дочь изучала у него математику. Она отзывалась о нем, как о хорошем, добром учителе, только слишком уж старомодном.

– Да, да! Извините, что заставил вас ждать.

– Что-то случилось? Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Да нет, все в порядке, – отозвался учитель. – Сегодня был мой последний рабочий день в школе. Вот и замечтался, – грустно улыбнувшись, Егор Михайлович тяжело поднялся с места, вышел из автобуса и неторопливо побрел в сторону дома.

Шофер сочувственно глядел ему в след. Он уже был наслышан о переменах, которые так стремительно захватывают мир. Уже во всех банках, больницах, магазинах работали всегда улыбающиеся молодые люди. Всех, кому исполнилось пятьдесят, кто не подходил по интеллектуальному стандарту и не выглядел как с обложки модного журнала, увольняли.

Кругом пестрили рекламные щиты с лозунгами своего времени: "Красота и интеллект спасет наш разлагающийся мир!" Вот такие были новые порядки в стране. Зато угрожающими темпами росла безработица среди пожилого населения. До пенсии еще лет десять-пятнадцать, на биржу берут только на первый год после увольнения, дальше ты никому не нужен, и что впереди?.. Об этом не хотелось и думать. Шофер передернул плечами и отмахнулся от невеселых мыслей. Сел за руль и повел автобус в ангар.

* * *

Проходя мимо газетного киоска, Егор по привычке купил вечернюю газету, скрутил ее трубочкой, сунул в карман. Ему еще нужно было завернуть по пути в минимаркет, который располагался на первом этаже серого пятиэтажного дома. Поднявшись на четвертый, Егор Михайлович остановился напротив двери своей маленькой однокомнатной квартиры. Пошарив в кармане брюк, достал связку ключей, выбрав нужный, открыл дверь. Он всегда тянул время, прежде чем попасть внутрь. Но на этот раз Андрюшка, соседский мальчишка сверху, не выбежал на площадку, чтобы поздороваться с учителем. Было еще мало времени, и он, конечно же, был в своей музыкалке. Мальчик напоминал школьному учителю его собственного сына. Худощавый, с торчащими коленками, с вечными ссадинами на свободных от одежды частях тела. Непослушные волосы, как их не расчесывай, постоянно торчали во все стороны. Живые голубые глаза, немного курносый нос и едва заметные веснушки на щеках. "Как странно, что абсолютно чужие друг другу люди бывают так похожи между собою". Такая мысль очень часто приходила Егору Михайловичу, когда мимо мелькали лица незнакомых ему людей, но сильно напоминающих кого-то из прошлого.

Свисток на кухне отчаянно сообщал о выполненной им задаче, по крайней мере, уже минут пятнадцать. Егор тяжело вздохнул, выключил плиту, налил себе чая в фарфоровую чашку, заправил его сливками, сахаром, положил на тарелку песочного печенья, сделал два бутерброда с колбасой и сыром, и все это поставил на журнальный столик перед диваном, на котором, собственно, и проходило все его свободное от работы время. Диван был очень удобным, мягким, обтянутым натуральной кожей. И это был, действительно, отличный островок, на котором, забывшись в дреме после сытного ужина, можно было скрыться от настигнувших проблем. Хотя бы на некоторое время…

Глава 2.

"Какой странный рассвет" – подумал Егор, разглядывая четкие линии света, исходившие от поднимающегося солнца. Занемели ноги, ныла спина, промокшая с вечера одежда, суше не стала, но покрылась белым инеем. Из ноздрей шел пар. Егор попробовал встать на ноги, как кто-то протестующе зарычал…

– Тьфу, ты! Совсем про тебя забыл… А ты ничего, красавец! – пес оказался абсолютно черным, с блестящими глазами и, как Егору и показалось ночью, щенком очень крупной породы, в возрасте пяти – шести месяцев. – Ну что, Барбос, как переночевали? Прогуляться не думаешь?

Барбос, как случайно назвал его Егор, нехотя потянулся, лениво поднялся на лапы, зевнул изо всех сил и сел рядом со своим нечаянным другом.

– И что же нам теперь делать? Где мы – я не знаю. Что это за дорога, я тоже не знаю. Город какой-то странный… Может это какая-нибудь заброшенная военная база? Эй! Может, ты мне подскажешь, Барбос? Что молчишь? Хочешь сказать, что не умеешь по человечески говорить? А ночью спрашивал…

Собака повернула голову к человеку, и Егор как бы прочитал в ее взгляде: "Да… Совсем, видать, тебе тяжко пришлось!"

– Да ладно, хватит надо мной смеяться! Тихо-то как! Никого и ничего, кто или что мог бы мне помочь.

Щенок жалобно заскулил.

– Вот. Ты меня, однако, понимаешь, а это уже хорошо. Нам бы еще перекусить чего-нибудь – было бы совсем неплохо, – Егор проглотил слюнки при воспоминании о пище. Ведь еще пару дней назад, он мог нормально питаться, спать на своем комфортном диване, читать вечернюю газету и смотреть телевизор. И как он, простой школьный учитель, мог оказаться втянутым в мистифицированную аферу. Егор человек респектабельный, уравновешенный, очень спокойный, привыкший все обдумывать на триста раз, прежде чем что-либо предпринять. И вот он, именно он, в этом проекте! Причем, ему сразу подсказывала интуиция, что что-то здесь не так. Подозрительным Егору показалось и то, что в проект взяли именно его, когда было много желающих молодых парней, по всему, видимо, с джеймсбондовской подготовкой. Они уж точно бы сейчас знали, что нужно делать, куда идти, что это за город…

– Бр-р-р!.. – встряхнув головой, бывший школьный учитель заставил вернуться себя к действительности. – Но раз я уже здесь, нужно шевелить мозгами именно мне. Поразмыслить над тем, как из всего этого выпутаться.

Барбос внимательно слушал человека, то и дело наклоняя голову то налево, то направо, делая вид, что его заботит судьба собеседника. Внимательно заглядывал в глаза, то поскуливая, то рыча. И это делало его участником человеческого монолога.

– Ну, что? Пошли!

Окликнув собаку, Егор, немного пошатываясь от голода, побрел к дороге. Собака послушно встала и пошла за своим спутником. Передвигаться было довольно сложно. Местность была довольно сырая, болотистая. Человеку то и дело приходилось спотыкаться о неизвестно откуда появлявшиеся кочки, а собаке их перепрыгивать. Время шло. Солнце поднималось. А вот дорога от этого ближе не становилась. Все это Егору напоминало декорации на сцене театра, только вот ощущения были настоящими…

Порядком устав, наша пара, наконец, ступила на твердый и ровный бетон дороги.

– Вот уж не знаю, куда идти? К городу или от него? Ты как думаешь, Барбос?

Собака ничего не ответила, но зато вся напряглась, вытянулась, насколько это было возможно, и стала принюхиваться к чему-то, находящемуся не так далеко, по другую сторону дороги. Вдруг взвизгнула и рванула в сторону своего носа.

– Эй, стой! Куда ты? – Егору было очень жалко терять своего новоиспеченного приятеля, тем более, что у него их было не так много. Можно сказать, совсем не было. И он побежал за псом.

Конечно, он не рассчитывал поймать собаку, но хотя бы попытаться это сделать… К счастью и удивлению человека, щенок не собирался никуда убегать. Подбежав к цели своего столь неожиданного рывка, щенок остановился, потянул воздух носом, радостно облизнулся и стал прыжками умолять Егора побыстрее приблизиться. Но не выдержав такого испытания, собака спрыгнула в неглубокую яму, находившуюся прямо у обочины и принялась громко лаять. Запыхавшийся учитель заглянул в яму. Удивление перемешались с радостью. Оглядевшись по сторонам, он ничего нового не увидел. Но то, что находилось в яме, изменило обстоятельства и весьма неплохо. Находка, обнаруженная собакой, была ничем иным, как коробкой с двадцатью пакетами сухого пайка. Причем, эти пайки были расфасованы лично самим Егором ровно за один день до начала проекта. Но как эта коробка могла находиться в данный момент там, где находился сейчас Егор. Это могло означать только то, что их машину кто-то обнаружил. И когда этот "кто-то" перевозил вещи из нее, то коробка могла каким-нибудь образом свалиться в яму, где ее и обнаружил Барбос. Но сейчас это мало волновало проголодавшихся собаку и человека. Их занимало по большей части содержимое пакета. А это было вкусно!..

Собака и человек наслаждались едой. То есть сначала они проглотили, причем, почти с одинаковой скоростью, по одному бифштексу. Картошку фри Егор разделил пополам. По два больших куска хлеба, одну сардельку он взял себе, две – отдал Барбосу. А вот сладким печеньем ( которого в одном пайке было целых две пачки, по двести грамм каждая) они наслаждались, припивая "Аква Минерале" – человек прямо из бутылки; собака – из пустого пакета. Пес сначала жадно лакал (жажда все же), затем понял, что жидкость, которую он пьет, как-то немного отличается от нормальной воды, и стал недовольно морщиться.

– Что, сударь, уже зажрамшись? – весело протянул Егор, схватив щенка обеими руками за его лохматую шкуру.– Сейчас я тебе задам трепки!

Щенок быстро подхватил игру. Довольно зарычав, вцепился острыми зубами в штанину.

– Но-но! Полегче…

Егор кое-как высвободился из пасти Барбоса. Притянув его к себе, повалились на траву. Небо над головой было серым. Да и что говорить – ноябрь! Солнце еще пригревало днем, но, вспомнив ночной холод, Егор содрогнулся. Собака, покрутившись, наконец, приняла удобное положение, прижавшись к боку человека, морду устроила на его плече. Теплое дыхание собаки согревало. И если бы не те обстоятельства, при которых все это происходило, то день был бы похож на обычный день таёжника, который бродит по лесу по своим обычным делам, а где-то неподалеку находиться его палатка. Верный пес сопровождает его, ни на минуту не покидая своего хозяина. И, жертвуя собою, согревает своим теплом. Да… Вот только собака не охотничьей породы, и познакомились они только сегодняшней ночью. Да и Егор был в тайге всего лишь один единственный раз ровно тридцать лет назад. Он запомнил тот день на всю свою жизнь. И как бы ни хотел избавиться от этих воспоминаний, но они никак не хотели оставлять его в покое. Слишком неловко он тогда себя чувствовал, чтобы гордиться ими. Это была глупая ситуация. Первое лето их с Ириной, едва начавшейся семейной жизни. Они решили провести летние каникулы у родителей жены, в далекой таежной деревне. Лесное озеро, тайга – сплошная романтика. Ира выросла в этих местах. Егор- житель городской, в лесу был – городских парках. В деревне у него не было ни одного родственника. Отдых в детских лагерях он не признавал. Мальчиком Егор любил читать книги, погружаясь каждый раз в мир грез, фантазий и приключений. Ему нравилось, всякий раз, когда он открывал очередной бумажный мир, переноситься из одной страны в другую, переходить с палубы корабля на борт авиалайнера… А тут тайга…

На второй день отдыха молодожены решили прогуляться по лесу. Как это произошло, для Егора так и осталось загадкой. Сделал всего несколько шагов в сторону от Ирины (слишком уж не по-мужски было держаться за ее юбку), как тут же заблудился. Сделав несколько попыток выбраться, он понял, что без посторонней помощи выбраться не сможет. Для начала решил оглядеться. И, о чудо! Повсюду росли грибы. Большие и маленькие, с красными шляпками и белыми. Егор снял с себя рубашку и набрал полный узел грибов. Тут он услышал голос Ирины.

Когда они вернулись в дом родителей, Егор взволнованно развязал узел, чтобы все увидели богатый урожай, который ему удалось собрать за какие-то полчаса. Он даже не сразу понял реакцию людей, стоящих рядом: Ирины, ее родителей, двенадцатилетнего братишки жены и соседа дяди Васи. Нет, он, конечно, в школе проходил когда-то ботанику, но это было несколько лет назад, да и она никогда не вызывала особого интереса… Минутное молчание, а затем двадцать пять минут безудержного хохота. Пунцовая краска медленно залила все лицо бедолаги – грибника. Откуда ему было тогда знать, что это были бледные поганки и красавцы – мухоморы.

Странно, но на этот раз Егор не испытал чувство неловкости от воспоминания прошедшего казуса. Наоборот, он даже почувствовал облегчение оттого, что, наконец, смог объективно посмотреть на это глупое злоключение, как на смешной анекдот. Ему даже сделалось смешно и, он не смог удержаться от того, чтобы не рассмеяться. Собака вздрогнула, вскочила на свои лапы и испуганно гавкнула.

– Что? Я разбудил тебя? Вот это сторож. Наелся, напился, спать завалился, а с хозяином делай что хочешь. Так или нет, я тебя спрашиваю?

Егору нравилось теребить пса за его лохматую шкуру, а тот, похоже, отвечал ему взаимностью.

– Ладно – ладно! Ты ведь всего лишь щенок.

Барбос виновато заскулил, потупил глаза и спрятал морду в ладони человека.

– Ну, все, все. Успокойся. Я знаю, что ты хороший песик и будешь, когда вырастешь, еще лучше.

Егор задумался. Что-то ему не давало покоя. Все эти события представлялись не то чтобы странными, но какими-то нереальными. Он еще раз взглянул на коробку. Она выглядела точно так же, как и пару дней назад. Серая бетонная дорога, ровная, соединяющая ровной чертой лес и город. Мокрый, холодный осенний лес. Город, непонятно почему капитан назвал его городом, не был похож на обычный город. Скорее он напоминал старорусскую крепость. Егор усмехнулся. Почему именно крепость? Также похож на военную базу. Впрочем, Егор никогда не видел военных баз в жизни, а в фильмах изображают так, как кому вздумается. Может, за этой стеной был настоящий город. Барбос опять начал к чему-то прислушиваться. Потянул носом в сторону леса, противоположной той, откуда они пришли. Егор напряженно стал всматриваться. Теперь и он услышал, как неподалеку под чьими-то ногами хрустнула ветка. Затем послышался хруст от раздвигающихся веток. Человек и собака настороженно ждали появления источника издаваемых звуков. На всякий случай Егор решил спрятаться в канаве, зажав рукою пасть собаке, чтобы та своим лаем не выдала их обоих. Было немного неудобно наблюдать за лесом, лежа на животе, то и дело приподнимая голову и выглядывая из сомнительного укрытия. Но вот из кустов показался человек.

Глава 3.

Егор не верил своим глазам. Стоящий напротив него человек, был членом его команды. Они не успели ни с кем толком познакомиться. Только представили друг другу, и все что они знали друг о друге – это только имена и еще самый минимум информации, который мало чем был полезен. Серей, так звали мужчину, был моложе Егора, сильнее и крепче. Но сейчас выглядел растерянным, усталым и голодным.

– Нужно развести огонь. Увидев дым от него, соберутся и остальные. Мы, наверное, все на одном и том же месте, как слепые котята, тыкаемся, никак собраться вместе не можем.

Сергей грел руки у разгорающегося костра. Егор протянул пакет с едой и сел по другую сторону костра. Просушить одежду, обогреться у огня – это как раз то, что нужно в данный момент. Барбос сел рядом, уставившись на огонь и жмурясь от удовольствия.

– Что с нами случилось? Я, когда очнулся, увидел, что лежу один на земле, рядом наша машина вверх колесами. Я пошевелился, и когда понял, что цел и невредим, подумал, что мне страшно повезло. Но вот, где все остальные? Тогда я подумал, что меня приняли за погибшего, отправились за помощью. Однако, почему все разом, а меня оставили лежать одного…

– Примерно так все и было, – медленно проговорил Егор, начавший приходить в себя от неожиданной для него встречи.

– Но неужели вы не могли оставить со мной хотя бы одного, на тот случай, если я все же очнусь. Или всем было наплевать, лишь бы унести поскорее свои ноги?

– Как бы тебе сказать…

– Как есть, так и расскажи, пожалуйста!

–Тогда я очнулся первым,.. – Егор медлил. Он все еще недоверчиво разглядывал собеседника.

Может, это галлюцинация какая? Как там это называется, посттравматический шок?

Сергей, как будто догадавшись, о чем он сейчас думает, протянул свою руку:

– Да живой я, живой! Мертвые не греются у костра и сардельки так не лопают, как я. Ты догадался взять с собой коробку с едой, молодец! Я вот брал с собой, но только два пакета. А они закончились еще вчера. Хорошо, что зажигалка есть, кто-то обронил. В траве нашел.

– А откуда она там взялась? Уж не думаешь ты, что кто-то нарушил условие договора?

– Ну не знаю, может и нарушил. Да мало ли, так просто в вещах завалялась… Так или как, а она нас, дружище, от холода спасла. Я вчера днем костер разводил, думал, что кто-нибудь из наших увидит. Потом пошел этот дождь, зараза, все потушил. Весь промок, продрог, как собака! Кстати, эй! Собака! Ты откуда?

– Ночью пришел, сегодня. Без него бы замерз. Слишком устал за эти два дня. А он мне здорово помог.

– Ты сказал, что очнулся первым… – Сергей пошевелил веткой в костре, подбросил еще и уставился на Егора. Его колючие серые глаза, казалось, прямо так и впились тоненькими иголочками, пытаясь проникнуть внутрь, не давая шанса увильнуть.

– Кем вы раньше работали? – все же уклонился от ответа Егор. – Вы как будто допрашиваете меня.

– Простите, – спохватился Сергей. – Это привычка военного офицера. Мне тридцать пять лет, и я с этого года вышел в отставку. Привычки остались со мной, – Сергей рассмеялся и откинулся на землю.

"Вот откуда этот колючий взгляд", – подумал Егор. Ему было как-то неуютно рядом с новоявленным шутником. Может быть и вправду он тогда, разглядывая своих коллег по команде после аварии, мог ошибиться. Ведь Егору не приходилось раньше иметь дело с покойниками в таких ситуациях. Три года назад умер его отец. Телеграмму принесли в субботу вечером. Еще оставалось время позвонить на работу, обо всем договориться.

Последние пару лет отец, оставшись один, не любил бывать в городской квартире. Он перебрался в небольшой загородный домик, купленный обоими родителями незадолго до маминой смерти. Проходили дни его жизни в перелистывании семейного альбома, перестановки фотографий на полочках с места на место. Жена (мать Егора) была красивой женщиной, и отец до старости любовался ею, делая ей горячие комплименты.

…она была в магазинчике. Стояла в очереди за молоком, когда вдруг прогремел взрыв. Пожар за считанные минуты уничтожил небольшое деревянное здание и всех, кто в нем находился. Какие-то малолетние ублюдки решили поиграть в террористов. Их, конечно, поймали, осудили, но людям, потерявших своих близких, от этого не стало легче. Егор тоже скучал по матери, но он был гораздо моложе и крепче сломленного горем отца. Каждый вечер в загородном доме раздавался телефонный звонок. Отец поднимал трубку. Они говорили о погоде на завтрашний день, о школьных делах Егора, политике, надвигающихся праздниках, но никогда о маме. Слишком тяжелое испытание было для них обоих.

Как-то ночью, мучаясь бессонницей, решил позвонить отцу и поговорить. Так хотелось сказать простые слова: "Я люблю тебя, папа". Продержав в руках трубку с добрый час, мысленно говоря все, что накипело за эти годы. Долго признавался в любви обоим родителям. Рассказывал о том, что помнит каждый подарок от них, все сюрпризы в новогодние ночи и на дни рождения. Помнит те редкие выходные, когда держась за руки любящих родителей, бродили по городу, рассказывая друг другу смешные истории и весело хохоча над ними. И о многом-многом другом… Но так и не решился набрать номер, боясь разбудить старика и прервать без того беспокойный сон. А на следующий день – эта телеграмма. Ее отправила соседка по даче, которая приносила каждое утро отцу молоко. Она же помогла и организовать похороны.

Как и в случае с мамой, приехала Ирина, очевидно узнав о случившемся от общих знакомых. Ира всегда помогала Егору, когда ему было трудно. Она приходила к нему так, как будто выходила из дома просто по делу. Зная, где и что лежит, без лишних слов, готовила, убирала, а затем пропадала, будто ее и не было вовсе. Егор не пытался с ней поговорить. Если она ушла от него, значит, так было лучше для нее. Он не спрашивал о ее личной жизни, впрочем, был даже уверен, что она уже давно замужем за другим. Иногда она приводила с собой сына, за что Егор был ей несказанно благодарен. И тогда начинало казаться, что все остается по-прежнему, как будто они и не расставались…