– Так ты бежишь? От кого?
– Уже нет. Бессмысленно бежать на одном месте. Ни пешком, ни ползком, ни во сне не скрыться от того, что ходит за тобой след в след. В Москве так можно. На миллион шагов там миллион преследователей, но витиеватые дороги и повороты сбивают всех с толку. Легко спрятаться среди тебе похожих внешне.
– Но от кого этот побег?
– От себя самого, от кого же ещё. Разве не ясно, что наша тень и есть самый ярый преследователь. Там мы слишком свободны и открыты миру и в этом и состоит погоня, – обогнать себя вчерашнего и не догнать завтрашнего. Можно сказать, что мы бежим, чтобы не успеть насладиться жизнью. Она ведь где-то там, куда мы ещё не добежали. А здесь некуда бежать. Жизнь предстаёт перед тобой, грубо притормаживая забег и говорит: "Хватит! Побудь в сейчас, пока это возможно. Завтра может не наступить, а ты даже не видел красивого заката".
– Так просто?
– Это очень сложно. Особенно, когда ты делаешь это в первый раз. В первый осознанный раз.
– Знаешь, вполне аргументировано. Но почему для тебя это так важно?
– Потому что раньше я не замечал, что живу. Говорят, «Увидеть Париж и умереть», а я хочу увидеть какой-нибудь город, чтобы наконец-то жить. Увидеть этот закат, которого у меня не было. Встретить незнакомых мне людей, чтобы выговориться. Пройтись наконец-то пешком до мозолей или боли в коленях. Почувствовать хоть что-то. Я давно не был самим собой, что не знаю, кого хочу встретить в конце этой прогулки, да и поездки в целом. Возможно, за время долгого отсутствия, в моём внутреннем доме остались только кости, обглоданные ветром и гнилые доски.
– Или там вполне уютный домик, слегка в пыли, но, при должном уходе все можно вернуть к жизни. Ты слишком категоричен и прямолинеен к самому себе. Ты подавляешь агрессию, но делаешь это уже автоматически. А может стоит выдохнуть и перестать притворяться, а просто сломать тот домик, что тебе не нравится и заложить новый фундамент? Построй что-то новое взамен руин, которые, как тебе кажется там остались. Никто не обязан жить там, где ему не комфортно, но каждый вправе сам заложить основу для новой жизни. В твоих руках любой материал и знания о строительстве, тебе лишь нужно начать. Разбей камнем окна.
– А ты точно не психолог?
– А ты точно не робот?
– Почему?
– Слишком много вопросов задаешь. Но я в себе уверена, а вот ты продолжай искать свою настоящую жизнь. Такую, какую захочешь.
Долгий пронизывающий ветер ворвался в разговор. Он собрал всю пыль с дороги и поднял в воздух, закрутил в маленький водоворот и бросил в людей, что шли ему навстречу. И между тем грозовая туча нависла прям над городом, зловеще подергиваясь на ветру и вот-вот готовая раскрыться в отчаянном порыве сентиментальности.
– Мне пора уезжать, уверена, что дождь не на десять минут. Такая грозовая туча и не одного просвета со стороны движения. Вероятно, что первое знакомство с городом будет коротким.
– Куда ты сейчас?
– На станцию, там меня должны забрать. Я выполнила то, что хотела, то, что долго откладывала в ящик. Это небольшое рандеву в Коломенский кремль – мое последнее незавершённое дело. Теперь пора домой. Никто не обрадуется, если я еще задержусь на часок, чтобы помокнуть под дождем, пусть и в приятной кампании.
– Тогда, до встречи. Рад был познакомиться и спасибо за приятную прогулку.
– Может в следующей жизни. Главное, Леша, запомни, что сейчас – это самое лучшее время, что у тебя есть и только сейчас – это то, что еще не случилось, но уже осталось с тобой навсегда. Пусть только в памяти.
– Это совет?
– Заметь, совершенно бесплатный. – Наташа рассмеялась и пошла обратно по улице, опережая дождь.
Леша бежал вверх по улице, где начиналась Маринкина Башня, а в голове крутились слова Наташи. Будто что-то важное сейчас произошло, такое, что оставляет неизгладимый отпечаток на всем, чего коснулось. Будто прочел книгу, а на последних строчках, вместо финальной развязки, к тебе вышел один из героев и заговорил. А ты растерялся и вместо вопросов по тексту расспросил его о жизни. Но из-за этого разговора весь текст перевернулся с ног на голову. И вот ты сидишь ошеломленный, а в голове не укладывается. Ничего не укладывается, но всё в разы стало проще и понятнее.
На пяточке перед башенной стеной стояли несколько бомбил. Один сидел в четырке и крутил четки, рассматривая небо в ожидании первых капель. Другой громко обсуждал с кем-то ремонт своей ауди и неистово размахивал руками. Леша выбрал того, что мысленно искал встречи с дождем.
– Шеф, привет! Какая гостиница здесь ближайшая?
– Комфорт на Уманской.
– Сколько возьмешь?
– Сто пятьдесят и запрыгивай.
– Отлично. Погнали, пока дождь не начался.
– Домчимся с комфортом до Комфорта.
Заселение прошло быстро. В номере было тихо и душно. В окно проглядывался задний двор с шлагбаумом и крыша соседнего дома. Я открыл окно и рухнул на кровать у стены. Казалось, что ноги, пока я не вижу, совершают кругосветное путешествие сами по себе, потому что, только снял кеды, усталость обрушилась десятикратно. И прежде чем окончательно уснуть, я решил оставить заметку в дневнике:
«Здравствуй, дорогой дневник и Леша. Знаешь, сегодня прекрасный день. Хотя, ты и сам должен об этом помнить, это ведь твое прошлое, пока здесь – моё настоящее. У тебя должны были сохраниться эти воспоминания. Твоя поездка закончилась… даже не знаю сколько лет назад. Надеюсь, что она прошла также прекрасно, как и начался первый день.
Да, дождь, скотина, конечно подпортил настроение, но может быть так и надо было? Когда я последний раз был под дождем, а не с балкона за ним наблюдал? Наверное, несколько лет назад. Пока писал прошлую книгу и тщетно марал бумагу на черновик нового, но так и не дописанного романа. А тут настоящий дождь, не книжный, не в тексте, а на улице. Каждая капля по лицу бьет, да расходится в теле, как круги на воде. И вроде холодно, а так приятно. Мама раньше говорила: «Не сахарный – не растаешь», а я вырос и стал бумажным. Теперь под дождем разбухаю. Заценил шутку?
Мама. Как странно, что я о ней вспомнил именно сейчас, после дождя.
Мне давно нужно было куда-нибудь поехать. Не сидеть приклеенным к стулу и припаянным к городу, а встать и уехать. Купить билет в любой город на первую попавшуюся букву и жадно вдыхать воздух. А потом также жадно напиться городом. Мы слишком сильно приживаемся на одном месте и перестаем видеть красоту. Во всем сопровождается скалящаяся тоска от однообразия. И вот эта нехватка прекрасного, равно, как и эстетики выливается в агрессию по отношению к себе. Никто не виноват, что ты ничего не хочешь. Только ты сам. Заведомо ища легкие пути, останавливаешься на том, что легче перестать искать. Не возлагать большие надежды на изменения, а смириться с углекислым газом, надышавшись про запас. Отравиться городом и в похмельном бреду искать аспирин, но не найти даже стакана чистой воды. Чего нет, того нет.
А потом же всё самое простое гениально очевидно. Выйди за дверь, сядь на маршрут, и пусть акварель рисует твой путь. Ну, акварель – это как бы сравнение с красками, где весь твой мир окрашивается в сплошное пятно, когда стрелка спидометра ложится за сотку. Вот тогда начинается жизнь. Не в душной квартире, что передышала тобой, а за её пределами, где уже не надышаться тебе.
Сегодня хороший момент для новой страницы в жизни. И мне этого не хватало. Надеюсь, ты все помнишь, но я все равно буду держать тебя в курсе событий. Пока».
С последней точкой я провалился в сон.
Глава 5. День четвертый
Утро должно было начаться с согревающего солнца за окном, но оно, увы, светило в стену соседнего дома. Отражение было, но настолько тусклое, что это можно было перепутать со светом проезжающих автомобилей. Долгим светом, очень медленно движущейся малолитражки. Можно сказать, что просто стоящей на месте.
Хотелось тепла и уюта, но на замену пришло вафельное полотенце и кофе три в одном. Не плохой расклад, если считать, что пять звезд и обслуживание не входит в понятие удобства провинциального города. В описании даже бесплатного wi-fi нет, зато упомянули прачечную. Видимо здесь – это ценится больше, чем доступ во всемирную паутину. И возможно, что интерьер там куда лучше, чем в номере. Белые стены с желтыми пятнами и скрипучая деревянная кровать – это ещё не дно гостиничного бизнеса. Хотя, кому я это рассказываю?
На выходе из номера Леша обратил внимание на спину впереди идущего мужчины. Уж сильно она ему кого-то напоминала, но он не мог вспомнить и крутил это на языке. А после второго щелчка замка его внезапно осенило. Возможно, что этот мужчина шел впереди, когда он сошел с электрички. Они разминулись в толпе, и он быстро скрылся за ближайшими домами, а затем эту же спину или похожую он увидел, когда они гуляли с Наташей. Он тоже стремительно уходил вверх по улице, будто торопился или от кого-то пытался сбежать. Леша узнал его по двум макушкам, странное совпадение, но точно такие же были и у него. И сейчас мужчина также быстро скрылся. Когда Леша спустился на первый этаж, его уже не было в холле.
– Извините, а вы не можете сказать, кто живет в третьем номере? – Леша обратился на рессепшен.
– Извините, но мы не раскрываем информацию о проживающих. Но вы можете лично познакомиться с жильцом, этого никто не запрещает.
– Ага, понятно. – Я сделал вид, что ничего не услышал, – Мы просто разминулись с ним, и я подумал, что могу узнать у вас его номер телефона.
– Нет, к сожалению…
– Я понял, спасибо. – перебил Леша. – А подскажите тогда, что я могу увидеть из ближайших достопримечательностей? Так, чтобы пешком дойти.
– Как только выйдете из гостиницы, поворачиваете налево и по Красногвардейской, а с нее попадете в сквер Зайцева и спускайтесь вниз по дороге. Это будет улица, вроде, тоже Зайцева. Так вы попадете к Пятницким воротам, а рядом будет знаменитый музей Калачная. Сможете сходить на экскурсию и попробовать вкуснейшие калачи. Рядом с воротами найдете карту всех основных мест, что стоит посетить в городе.
– Здорово. Значит, снова, в сквер. – Леша задумался, вспоминая вчерашнюю дорогу. – Ну, хорошо, спасибо.
На стойке рессепшен лежали календари с видами города. Сверху читалось: «Пятницкие ворота». На фотографии была изображена башня, похожая на ту, что он уже видел за автовокзалом, когда приехал. Такой же кирпичный массив, но в два раза больше и над аркой, где должны быть ворота, что-то похожее на икону с ликами святых. Видимо тех, кто хранил город в те времена и по сей день продолжает. На обороте, как ни странно, календарь был почти пустой. Всего лишь четырнадцать дней мая и все красные, будто внеплановые выходные. А снизу текст: «Пятницкие ворота – главные ворота Коломенского кремля и единственная сохранившаяся до наших дней проездная башня. Название своё получила в честь стоящей неподалёку деревянной церкви Параскевы Пятницы».
– Слушайте, а что за странные календарики у вас тут?
– Календарики за две тысячи двадцать второй год с упоминанием различных мест города.
– Это я понял, но почему на обороте всего четырнадцать дней?
– А вы разве не знаете почему? Вам не объяснил Проводник?
– Стойте, кто мне должен был объяснить?
– Сами скоро узнаете. – Парень заторопился войти в кладовую.
– Эй, подождите. Что за загадки?
Молодой человек захлопнул за собой дверь и закрыл на ключ. В спешке покидая своё рабочее место он оставил на столе бумаги и журналы заселения. Леша же взял всю стопку календарей и просмотрел каждый. Все, без исключения были лишь на четырнадцать дней и каждый отмечен красным цветом. Тогда он вытащил журнал заселения и посмотрел, кто живет в остальных комнатах. Но кроме него в гостинице больше никого не было. Даже в той третьей комнате никто не проживал. Во всех строчках стояли прочерки, а последнее заселение также, как и первое началось лишь со вчера.
– Блять, это чушь какая-то. Может, тупой розыгрыш? Я как будто попал в хреново срежиссированный российский сериал про паранормальное. Будто очередная серия «Гадалки», а я неудачный персонаж массовки, который пошел не по сценарию и сейчас вообще нарушает весь съемочный процесс. А этот пиздюк убежал в гримерку и вновь перечитывает свой текст, чтобы понять, где облажался. Но ты не облажался, парень! Всё чики-пуки, это я затупил, просто сценария не знал. Я сейчас уйду в Калачную, а вы продолжайте снимать. – Леша покрутился на месте и произнес это громко во все углы, где могли бы быть камеры. – Я обычный турист, случайно попавший в кадр.
Леша вышел на улицу и глубоко вдохнул. Хотелось рассмеяться, но, если не считать, что после его слов к нему никто не выбежал, то это может и не быть сериал. Тогда точно не стоит смеяться. Лучше переехать в другое место и поскорее. Пока этот цирк не перешел во что-то наподобие резни бензопилой. Не каждому хочется оказаться в криминальной сводке города, причем не в качестве свидетеля, а одиноко катающейся по комнате головы. Которую сфотографировали со всех ракурсов и расписали во всех подробностях.
Стараясь отвлечься от такого бодрого начала утра, Леша вышел с Красногвардейской в сквер. Погода продолжала хмуриться, подтягивая всё больше грозовых сил на проливном фронте. Кое-где были просветы, но настолько короткие, что не ясно с какой стороны солнце пытается пробиться к людям и старается ли вообще? Затянутая ширма неба не пропускала зайчиков – солнечных актеров театра весны на сцену, и они толпились где-то выше облаков. Репетировали про себя немую сценку, где люди рады солнцу, а солнце радо людям. Небольшой природный энергообмен. Только в ближайшие дни премьеры не планировалось. По крайней мере прогноз погоды был категоричен, почти выкрикивая электронным голосом: «Дождь! Ливень! Потоп! Берегитесь, спасайтесь, плывите».
На ярмарочном закутке в сквере было больше людей чем вчера. Детей стало вдвойне, а угрюмых и не выспавшихся родителей так втройне. Очередь за кофе растягивалась от самого входа, а две очереди на карусель наоборот рассыпались, как только дети видели сахарную вату или попкорн. Веселье перекликалось с плачем, наставления с просьбами, а кошельки не успевали остывать в карманах, худея с каждым жалобным: «хочу». Казалось, что этот конвейер может крутится бесконечно, даже по ночам, если бы родители потакали всем детским прихотям.
Взрослея, теряешь наивный энтузиазм и веру, что приключения происходят повсеместно, главное выклянчить разрешение к ним присоединится. Но приобретаешь понимание, что приключения – это больше маркетинг, чем явный результат. Садясь верхом на деревянную лошадку, она не отвозит тебя в сказочный мир, а лишь без эмоционально катает по кругу. Катает тебя, а затем еще сотню и тысячу таких же, как и ты. Дети не знают, а взрослые понимают, что эти «сказочные машины» создают люди, которые, как и все взрослые бодрится кофе с утра, чтобы хоть чуточку выглядеть живым.
Дорога от сквера заканчивалась перед двухэтажными старенькими домами, цвета крем-брюле с шоколадной крошкой шифера. И, как и везде, на другую сторону дороги не предусмотрен пешеходный переход. Такое чувство, будто в городе не существует понятие автомобиль и все дороги это и есть пешеходный тротуар. Поэтому, к чему сомнения? Нет машины – путь свободен. Там, где не действуют официальное регулирование, очень хорошо работают неофициальные правила.
Дальше, на коротком отрезке дороги, улица Зайцева уходила дугой в сторону реки. И ближе к началу дуги на первых этажах стареньких домов виднелись вывески на старорусский манер письма. Резные двери и пороги, окна в рост, где на витрине стоит продукция, а, если приглядеться, то можно увидеть стеллажи внутри магазина, уставленные до самого потолка. Продавали «Душистыя Радости Г.И. Сурановъ», где на витрине лежали брикеты мыла, упакованные в бумагу с цветочным орнаментом, а рядом «Кондитерская кухмейстера П.П. Шведова». И из двух этих музейных лавок пахло так, будто всё, что ты ощущал до этого было варварским и тлетворным, а то, что доносилось оттуда напоминало детство в деревне, возвращающее больше воспоминаний, чем фотоальбом.
Следом за лавочками по левую сторону открывалась дорога к Пятницким воротам. Величие башни поражало даже, находясь на пороге. Она будто возвышалась над городом, как неназванный маяк, как защитник-гигант, как символ веры и нетронутых стен. Хотелось прикоснуться и послушать, что она видела за столетия своей жизни. Если б можно было расспросить кирпичи о их жизни, то за такими разговорами приходили бы к башням. Сколько раз могли сгореть деревянные дома и хрупкие человеческие души, но кирпич, даже опаленный пламенем, стойко переносит лишения и продолжает стоять. Он не старик и не юнец, он вечный воин, что даже без дружины не теряет мужества.
И вот стоит эта башня, а сколько восторженных и вражеских глаз видела? Сколько проклятий и молитв слышала? Скольких погубила и сохранила жизней? А мы всё к ней на Ты, когда человек не имеет столько почестей, сколько она может в орденах носить, но не носит, потому что скромная. И там, где шпилем должна заканчиваться у нее сердце, что крутится на ветру ржавым флигелем, но всегда правильно подсказывает непогоду. Бережет людей, как столетием раньше, так столетием позже будет.
У самого подножия башни раскинулись лавочки различные да небольшие столики. Люди украшения продают, обложки из кожи, магниты с городом. Всё, что может приглянуться гостю, но в хозяйстве не пригодится. Каждый знает: «то, что можно увезти из города, обычно не стоит больших денег, а значит и ценность несет только в качестве воспоминания». Ничем другим не может похвастаться безделушка за сто рублей, хрупкость которой измеряется в количестве постоянных рассматриваний. Нельзя быть уверенным в качестве того, что продается слишком улыбчивым человеком по чересчур хорошей цене. Но и обвинить человека нельзя в прохиндействе, когда ты сам распоряжаешься своими деньгами по своему дурному разумению. Боюсь, болезнь импульсивных покупок ничем не вылечить.
– Не желаете чаю на травах? Может сбитень? – улыбнулся мужчина.
