Надежда Чаркина "Лес в конце улицы"

Лес в конце улицы
Надежда Чаркина

Пожилой профессор оставляет племяннице в наследство дом в маленьком городке, и ее сын приезжает туда, чтобы разобрать вещи двоюродного деда. С домом вроде бы все в порядке, да и соседи если и странные, то умеренно. Но лес в конце улицы хранит свою тайну.

Надежда Чаркина

Лес в конце улицы

1

В доме было холодно и пыльно. Яр даже чихнул, наполовину в шутку. А вот поежился всерьез – дом совсем вымерз, снаружи и то теплее.

Яр положил ключи на стоящий возле двери табурет и опустил на пол рюкзак. Щелкнул выключателем – ничего. Пошарив взглядом по стене, он увидел щиток. И когда нажал на кнопки пробок, счетчик едва слышно, на уровне ощущения, загудел. Лампочка загорелась, разгоняя утренний промозглый сумрак желтоватым светом.

Яр разулся и, ежась от шагов по холодным доскам, толкнул дверь, ведущую из прихожей в комнату. Первым, что бросилось ему в глаза, была печь. Большая, из красного кирпича, она занимала почти половину ширины левой стены. Нужно разобраться с ней как можно скорее, иначе о ночевке в доме можно забыть. Саму комнату Яр осмотрел быстро и без интереса. Она была точь-в-точь такой же, как на фото, и пустой. Стены собраны из золотистых деревянных реек, пол – из таких же, только пошире, прикрытых длинным и узким тканым ковром. Софа, стол, пара стульев, маленький холодильник, над ним – шкафчик. На печи стоит электрическая плита со свернутым проводом. Из комнаты вело три двери. За одной из них обнаружилась спальня, тоже пустая – только сама кровать, тумбочка рядом и шкаф. За второй – маленький коридорчик, ведущий в раздельные ванную – душевую, точнее – и туалет. Обе эти комнаты были отделаны простой белой плиткой и имели по раковине.

За третьей дверью был кабинет. Как будто декорации в фотостудии – тяжелый стол, который выглядел внушительней и дороже всей остальной разномастной дачной мебели, стул, обтянутый узорчатой тканью, книжные полки вдоль всех стен. Яр какое-то время стоял на пороге, рассматривая комнату. Потом, наконец, сдвинулся с места, прошелся вдоль полок, выхватывая взглядом обрывки названий книг. Остановился у окна позади стола и отодвинул тяжелые шторы – вместо легких бледно-желтых занавесок в остальных комнатах – впуская в комнату бледный свет. С этой стороны дома росли яблони. Яр, повинуясь неясному порыву, пересчитал и невольно усмехнулся – тринадцать. Все они почти полность облетели и потеряли большую часть плодов. Яблоки гнили на земле вперемешку с листвой – не самое жизнерадостное зрелище. За голыми деревьями просматривался забор соседнего участка. Яр отвернулся от окна и снова окинул взглядом кабинет. Его уже разбирало любопытство, но сперва требовалось заняться печкой. Он помнил, как мельком видел что-то похожее на поленницу под стенами сарая.

Когда Яр, потирая озябшие руки, вышел из дома, его сразу же окликнули не очень-то дружелюбным голосом.

– Молодой человек, а вы кто будете?

Яр поднял голову. Навалившись на ограду со стороны дороги, на него смотрела дородная женщина в вязаной шапочке и синей куртке. На ее ногах красовались ядовито-розовые резиновые сапоги, предательски притягивающие взгляд. На вид ей было лет пятьдесят, нос заметно раскраснелся – Яр вежливо подумал, что все-таки от холода. Враждебности во взгляде не было, зато хватало недоверия.

– Здравствуйте, – улыбнулся Яр. Подобный разговор он ожидал, только не так скоро. В частных секторах, особенно если город маленький, соседи обычно более или менее знакомы. Как не спросить, если кто-то идет в чужой дом, пусть и с ключами. – Меня зовут Ярослав, я помощник нотариуса. Нужно разобрать некоторые вещи для завершения оформления наследства.

– Вот как, – недоверия каким-то образом и добавилось, и убавилось одновременно. – Ну, хорошо раз так. Ладно, работай. Если там чего надо, можешь вон ко мне постучать. Я Варвара Степановна, тут живу.

Она указала на соседний справа участок. Он был закрыт глухим забором из разномастных железных листов, поэтому Яр мог рассмотреть только шиферную крышу дома и кроны деревьев. Он кивнул, и в этот момент его взгляд привлекло какое-то движение на периферии взгляда. На участке напротив через дорогу, стояла девушка, внимательно наблюдавшая за их беседой. Она была, пожалуй, его ровесницей, лет двадцати семи. В бесформенно-дачной черной куртке и то ли в платье, то ли в юбке того же цвета. И волосы тоже черные, распущенные, прямые, немного растрепанные. Стоило Яру перевести взгляд, как она без суеты скрылась в, видимо, сарае. Варвара Степановна тоже не стала дожидаться от него какого-то прощания и направилась в сторону своего участка.

Ладно.

Похожее на поленницу ей и оказалось. Она была прикрыта кусками рубероида в грязных разводах от дождей, достаточно целыми, чтобы выполнять свою функцию. Но бревна все равно были слегка влажными, отсыревшими в осенней хмари. Они оказались тяжелее, чем Яр представлял, нести было неудобно, поленья царапали ладони. С трудом открыв по очереди обе двери, Яр свалил все возле печи. Он пошарил в рюкзаке и извлек несколько старых чеков. Спички нашлись на окне, между стеклом и решеткой. Сперва дело шло совсем плохо, дым валил в комнату, а огонь никак не хотел разгораться. Но скоро Яра осенило и, заглянув в спальню, на которую приходилась задняя часть печи, он отодвинул вьюшку. Стало лучше, хотя дрова все равно занимались неохотно.

Хорошо, что в шкафу обнаружился электрический чайник, можно было пока согреть себя предусмотрительно захваченным кофе и бутербродами. Он успел немного отогреть пальцы, когда пиликнул мессенджер.

«Доехал?» – от матери.

«Да. Уже печку топлю. Хороший дом, пофоткать тебе его?»

Не самое умное предложение, учитывая, что нотариус уже присылал им фотографии дома.

«Участок лучше».

«Ок».

Яр дожевал остатки бутерброда и поднялся на ноги.

Снова выйдя на улицу, он оглянулся по сторонам в некоторой растерянности. Вряд ли мать интересовали грядки – несколько расположилось с одной стороны ведущей к дому посыпанной гравием дорожки. На двух из-за сорняков было уже невозможно разобрать, что росло, на третьей шла неравная борьба все тех же сорняков и земляники. С другой стороны дорожки был цветник, который тоже пострадал от травы, но меньше. На нем цвели побитые жизнью и дождем астры и чем-то похожие по форме низкие оранжевые цветы, названия которых Яр не знал. Пахло от клумбы пряно и горьковато. Среди кустов валялась забытая рыхлилка с облезшей ручкой. Заросли давно нестриженого барбариса, подпирали низкий забор со стороны участка. Тут и там на голых ветках горели темно-красные ягоды. При взгляде на них у Яра рот наполнился слюной, как от лимона – в детстве он иногда ездил в деревню, и там с ребятами таскал барбарис у соседей. Было очень кисло, но добыча казалась вкусной. Еще поразмыслив, Яр подошел к самой калитке и снял общий план участка с домом. Снаружи он смотрелся хуже, чем внутри: голубая краска со стен порядком облезла; решетки на окнах тронуты ржавчиной; взгляд выхватывает трещины на шифере. Яр сфотографировал еще две стороны участка, потом обошел дом и сделал кадр с яблонями.

Отправив фотографии матери, он подумал мгновение и сбросил одну, где было видно дом, Коле.

Внутри заметно потеплело, так, что Яр снял куртку, оставшись в свитере. Двери кабинета манили и отталкивали одновременно. Профессорская библиотека деда была единственным, что Яра по-настоящему интересовало в этой поездке. Он бы, конечно, все равно поехал – неожиданно доставшийся в наследство дом нужно было осмотреть, чтобы решить, что с ним делать. Матери пришлось бы брать отпуск, а Яр уже три месяца не мог найти себе постоянное место, и это была возможность заняться хоть чем-то полезным. Но предвкушение от возни с книгами было его личной мотивацией.

Правда из-за этого предвкушения Яру казалось, что для начала осмотра библиотеки нужен какой-то особенный момент. Он снова прошелся по комнате, вытащил смену одежды из рюкзака, убрал в один из шкафов. Сложил остатки поленьев так, чтобы они не мешали ходить. Снова включил чайник. Дальше откладывать было уже глупо.

На пороге кабинета Яр снова помедлил, раздумывая, с чего начать. Он прошелся вдоль книжных полок, потом сел за стол. Он был прибран, как будто уже после хозяина – впрочем, может, просто двоюродный дедушка был из тех, кто всегда поддерживает порядок. Интересно, что ни компьютера, ни ноутбука – и нотариус про них ничего не говорил. Сбоку на столе лежало несколько листов бумаги, и Яр потянулся к ним. Копии страниц какой-то книги. Он вчитался в попавшееся на глаза предложение: «Непосвященному человеку биси являются в разных обликах: цветастыми стеклышками, жуками или другими насекомыми». Глаза заскользили вниз, то перепрыгивая, то останавливаясь на строках. Никаких пометок, ни ручками, ни маркерами на листках не было, и скоро Яр их отложил. Выдвинул по очереди ящики – два пустых, в третьем лежала открытая пачка ручек, карандаши, линейка и точилка. Яр поднялся на ноги и вернулся к полкам. Помимо книг на стеллажах стояло несколько картонных коробок для бумаг, этими самыми бумагами наполненных. Яр уже потянулся к ним, но его отвлек странный звук – как будто стучали, но неясно, чем. В окно ничего не было видно, звук доносился с другой части участка. Яр пересек дом и выглянул наружу уже из окна веранды. У калитки стояла девушка, которую он мельком видел на противоположном участке, и отрешенно скользила взглядом по саду. Хотя он совсем не разглядел ее лица, но по длинным черным волосам узнать ее было легко. Яр, сдерживая удивление, сунул ноги в кроссовки, открыл дверь и спустился с крыльца. Девушка как раз снова потянулась колотушке на заборе, но тут заметила его и опустила руку.

– Здравствуйте? – произнес Яр, пройдя дорогу до калитки примерно наполовину.

Он сунул руки подмышки, чувствуя, как по спине пробегает дрожь. Куртку стоило захватить.

– Здравствуйте, – произнесла девушка таким же отрешенным, как взгляд, голосом. – Вы родственник Виктора Семеновича?

– Нет. Я помощник нотариуса, делаю некоторые описи для передачи этого дома и имущества по наследству, – повторил Яр свою легенду.

Он специально не хотел никому говорить, что приходился профессору двоюродным внуком. Во-первых, он опасался, что знакомые Виктора Семеновича могут захотеть с ним познакомиться, расспросить про остальную их семью, а там и, конечно, узнать, как это они ни разу за все время не приехали сюда, к дедушке. Во-вторых, если у профессора были разногласия с местными, это все тоже могли переложить на его плечи. Лучше притвориться посторонним человеком.

– Вот оно что, – задумчиво произнесла девушка.

Она замолчала, но уходить не спешила. Яр теперь мог ее рассмотреть: черты лица довольно острые, маленький курносый нос, которому бы пошли веснушки. Бледная – или, может, так кажется от всего черного на ней. Глаза очень светлые, подведенные, в ушах серебристые сережки-подвески. Она молчала, и Яр прождал для приличия полминуты, когда понял, что у него уже зубы стучат.

– Простите, а что вы хотели?

– Меня зовут Агнесса, – девушка явно ждала вопроса. – Я соседка. Виктор Семенович осенью разрешал мне собирать яблоки у него в саду. Я пекла с ними пироги и угощала его. Потом его не стало, но я подумала, что приехал родственник, и может, он разрешит мне снова набрать яблок.

Она приподняла левую руку, и Яр только сейчас заметил довольно большую корзину.

– Яблок, – глупо повторил он.

Неужели она всерьез?

– Яблок. Если вы занимаетесь имуществом, может, вы меня впустите? Я вам тоже пирог принесу.

– Я… ну, да. Наверное, – Яр так растерялся, что не придумал ни одного возражения.

С другой стороны, зачем придумывать? Да, странная просьба, но, ему эти яблоки без надобности.

– Только простите, я вас сопровождать не смогу, – поспешил добавить он, – Мне надо…

– Конечно, – Агнесса избавила его от необходимости объясняться. – Я соберу и уйду, калитку закрою. Не беспокойтесь.

Она откинула щеколду явно привычным движением и направились по дорожке кругом дома.

«Могла бы и без хозяев сюда за яблоками ходить», – подумал Яр, которого очередной приступ дрожи гнал внутрь дома. – «Наверняка уже рвала в отсутствии деда». Тут же ему стало неловко за эту мысль – как будто он считал, что местным неведомы правила приличия.

Яр постоял у печки в комнате, пока не отогрелся, потом снова прошел в кабинет. Прежде, чем сесть за стол, глянул на улицу – Агнесса уже давно поставила корзину на землю и не спеша переходила от дерева к дереву. Она рвала яблоки, прижимая их одной рукой к груди, пока могла удержать, потом наклонялась, ссыпала все в корзину и начинала заново. Между голых стволов ее темная тонкая фигура моментами как будто терялась, сама превращаясь в дерево, когда вставала на цыпочки и тянулась к верхним веткам. Яр был уверен, что снаружи его не видно, но все равно инстинктивно сгорбился, будто пытался спрятаться. Но Агнесса к дому не поворачивалась, полностью занятая урожаем. Когда соседка подняла полную корзину, Яр понял, что смотрел на нее все это время и смутился уже по-настоящему, поспешив сесть в кресло и повернуться к столу.

Через полминуты он услышал глухой металлический звук – захлопнулась калитка – и потянулся к коробке.

Голову он поднял, когда и без того тусклый свет из окна окончательно иссяк. Было еще только пять вечера, но поздней осенью в это время уже почти темно. Коробки оказались в основном наполнены копиями книг, журналов и статей. Яр хотел перебрать их всех, чтобы убедиться, что там нет ничего важного, не завалялись какие-то документы, например, но понял – быстро не выйдет. Приходилось вчитываться, хотя все это, похоже, было подбором материала для лекций или будущих статей. Колдуны на Руси, быт крестьян, региональные особенности поверий о леших.

Яр размял шею, поднимаясь на ноги, и вернулся в гостиную. На ходу проверил чаты: мать на фотографии так ничего и не ответила, в гильдейском одни мемы, Коля спрашивал, водятся ли в доме привидения.

Яр вздохнул, написал ему «нет, только готы» и пошел делать поздний обед. Ничего похожего на кухню в доме не было – только веранда, которая не была рассчитана на холодное время года. Яр поставил электрическую плиту прямо на стол, благо он был довольно большой. Сварил привезенные макароны, намешал кофе, сел на софу и открыл ноутбук.

«Ого, что за готы?»

«Соседка. В черном вся, только пентаграммы на шее не хватает. Приходила, яблок из сада спрашивала».

«Только приехал, а уже девок клеит».

«Это вряд ли, ее точно только яблоки интересовали. Прямо… очень интересовали. Похоже, знакома с дедушкой была».

«Спросил про него?»

«Я не сказал, что родственник. А то разведут вокруг меня санта-барбару. И что спрашивать?»

«Ну да, пыльные книжки интересней».

«Иди ты. Ладно, я есть».

Коля отправил напоследок смайл.

Уставшие глаза слезились от монитора, и Яр решил, что неплохо бы проветрить голову и осмотреться на ближайших улицах. Когда он вышел из дома, заметил на соседнем участке Варвару с какими-то досками в охапку. Яр опасался, что она его окликнет, но, то ли женщина его не заметила, то ли он переоценил интерес к своей персоне.

Он решил прогуляться к лесу – от дома до него должно было быть не больше трех-четырех перекрестков. Вдоль дорог уже горели фонари. На одном из столбов была прибита доска объявлений, и Яр невольно кинул на нее взгляд. Продавали навоз, покупали картошку, искали велосипед, привлекало внимание три раза подчеркнутое цветными маркерами объявление о собрании «по воде» в субботу.

Ближе к лесу домики мельчали и становились все более деревенскими. Из-за заборов на него пару раз гавкнули собаки, поворчал какой-то пьяный мужик, но в целом все было мирно. Промозглый вечерний воздух был напоен запахом дыма, но дышать им было на удивление приятно. Яр дошел до последнего участка и остановился. Дальше шла широкая полоска поля, поросшая совсем молодыми деревцами, а потом они становились все гуще, выше – и лес. Яр был насквозь городским жителем. Да, в детстве он ездил в деревню, но это закончилось лет в тринадцать. Теперь же, когда они к кому-то из друзей выбирались на дачу, вне дома ему ночами частенько делалось не по себе. Но сейчас он стоял рядом с темным лесом на безлюдной улице и совсем не чувствовал страха. И даже приятной жути не чувствовал. Было как-то… прозрачно. Напитанный влагой холодный воздух будто едва слышно звенел. Яр вдохнул полной грудью и уже собрался уходить, как вдруг заметил что-то меж деревьев. Пригляделся и понял, что это домик. С трудом, но проглядывается, перечеркнутый довольно высоким забором. А заметил он его из-за того, что в домике горел свет.

«Что за…»

– Тут пожар был.

Яр едва не подскочил на месте, оглядываясь. За его спиной стояла Агнесса – все так же в черном, будто тушью нарисованная.

– Несколько домов сгорело, лес себе забрал эту землю, этот один остался. Семья, которая там жила, из него, конечно, уехала, но потом там пастух поселился.

– Ты как тут оказалась?! – Яр едва воспринял эту историческую справку. – Ты меня напугала до смерти!

– Прости, – пожала плечами Агнесса, принимая его переход «на ты» от неожиданности как само собой разумеющееся. – Я была у бабы Зины, – она указала на крайний дом. – Я помогаю ей с коровой. А ты здесь зачем?

– Я… Прогуляться решил. Устал, работал.

– Понимаю, – Агнесса повернулась к городу. – Ты домой уже? Нам в одну сторону.

Яр мысленно застонал. Сейчас будет одна из тех максимально неловких прогулок с малознакомым человеком, когда не знаешь, что сказать, и изнываешь от давящего молчания. Но быстро причины для отказа не придумывалось, холодало, а, главное, уже действительно хотелось домой, поэтому он только кивнул.

Агнесса направилась по дороге, он сперва шел на пару шагов позади, потом собрался с духом и догнал ее.

– Как яблоки? – ляпнул Яр первое, что пришло в голову.

– Хорошие, – она улыбнулась уголком рта. – Попадало только много, жалко. Я перебрала их и помыла. Пирог буду печь завтра в обед. Я тебе обязательно принесу.

– Да не стоит, – смутился Яр. – Я же не для этого спрашиваю.

– Я понимаю. Но я так привыкла, меня угостили, я тоже угостить должна.

– Ладно, – он не стал дальше спорить.

Они какое-то время шли в молчании, и Яр не без удивления отметил, что это вовсе не так мучительно, как бывало обычно. Они просто… молчали, потому что говорить было не о чем, но это не чувствовалось неуютным.