Вот так и закончилась моя дружба с одним из ведущих актеров «Ленкома», народным артистом России – Степанченко Сергеем.
Москва всех меняет. Кто-то остается прежним, слегка меняя говор на «московский», а кто-то вовсе меняется – считая себя уже столичным и с некоторым пренебрежением относящимся к «переферии», «провинциалам». Хотя какая это «провинция» или «переферия» —Ростов-на-Дону, это, прежде всего, «ворота Кавказа», это «Ростов- ПАПА», это история Донского казачества, это – Шолохов, Чехов, Степан Разин, Ермак, атаман Платов, Фаина Раневская и т.д., и т.п. – Это история России! И я горжусь этим краем. Я белорус, но считаю Донской край своей второй Родиной и здесь уже мои корни.
А Сергею Степанченко я всегда желал и желаю сейчас – удачи, благополучия и, главное, в это наше непростое время – ЗДОРОВЬЯ! Здоровья ему и всем его близким!
Время изменилось и люди изменились. Это жизнь! – как говорит один из моих близких друзей.
Наркотики по почте
Такое в моей практике борьбы с наркоманией случилось впервые. Это произошло в те 80-е годы, когда я верой и правдой служил в Первомайском ОВД г. Ростова-на- Дону, старшим оперуполномоченным по линии наркомании и другим не менее важным преступлениям, как то: иностранцы (преступления против иностранцев), радио- хулиганы, венбольные, проституция и т.д. и т.п. И вся эта нагрузка была на одном человеке. Одной из самых криминальных «зон» Первомайского района был поселок Чкалова. Здесь был рассадник уголовной преступности и наркомании. От одного из моих негласных источников поступила оперативная информация, что на пос. Чкалова появился новый сбытчик наркотиков, некто Федя Лосев, который реализовывает наркотики прямо возле своего дома, а иногда и из собственной квартиры. Как сообщал источник, да и сами наркоманы, задержанные за хранение наркотиков, маковая соломка у Феди Л. была отличного качества. После тщательного изучения и анализа полученной оперативной информации Лосева взяли в оперативную разработку и в отношении него мною было заведено оперативное дело.
Долгое время не было ясно, каким образом у Феди Лосева появляются наркотики. Оперативно-розыскные мероприятия, проводимые мною в отношении Лосева Ф., практически ничего нового не дали. Лосев вел добро- порядочный образ жизни: дом, работа, семья, друзья…, ну и временами (с периодичностью раз в две недели)– сбыт наркотиков. Полученной оперативной информации вполне хватало для ее реализации, т.е. задержания Лосева и привлечения его к уголовной ответственности, но ни оперативно-розыскные мероприятия, ни негласный источник не дали ответа на самый главный вопрос:
«Каким образом у фигуранта (Лосева Ф.) появляются наркотики?».
Было известно, что в тот период времени маковую соломку выращивали для медицинских целей в Воронежской области и на Украине, куда наши наркоманы – сбытчики выезжали. Этот путь поступления наркотиков для Ростова был стандартным. Со слов источника (и это подтверждали проводимые оперативно-розыскные мероприятия) Лосев Ф. никогда и никуда не выезжал, посторонних лиц у него не появлялось. По сравнению с другими сбытчиками наркотиков Федя Л. был очень осторожен и общался только с близкими и проверенными людьми. Дела у него продвигались хорошо. Раз в неделю к нему откуда-то поступала партия маковой соломки, которую он тут же старался оптом и в розницу сбывать своим людям, к коим относился и мой источник. И вот однажды Федя пригласил источника и еще двоих своих близких друзей к себе домой, где они приготовили «шириво» (так на языке наркоманов называлась опийная смесь – настойка). Уже находясь в состоянии наркотического опьянения, Лосев Федя вдруг стал бахвалиться перед источником и остальными близкими друзьями-наркоманами, что придумал самый безопасный и эффективный способ доставки («перевозки») наркотиков в г. Ростов- на-Дону:
Все элементарно, Ватсон, – хвастался Федя Ло- сев, – никто до меня этого не придумал. И немного помолчав, продолжил :
Когда я был на Украине, то там через своих друзей познакомился с одним парнем из г. Хмельницка, с кото- рым придумали способ поставки «макухи» (маковой соломки), в г. Ростов-на-Дону. Федя Л. затянулся сигаретой и важно стал продолжать:
Так вот, думали мы думали с Петей из Хмельницка, как безопасно поставлять «макуху» в г. Ростов-на-Дону и вдруг меня «осенило»: «А давай по почте!» – вдруг предложил я Пете.
Как это по почте? – спросил у меня удивленно Петя.
А так, по почте. Будешь «макуху» поковать в целлофановые пакеты и затем посылкой отсылать на мой адрес.
У Пети аж глаза на лоб полезли.
Во дает Ростов. Молодец, Федя. Вот это придумал. Голова, – только и смог сказать Петя.
Вот с тех пор, – продолжал Федор, – уже полгода таким образом получаю «макуху». И все нормально, никакого риска. Скоро придет еще посылка, покайфуем.
После получения такой оперативной информации в отношении Лосева была активизирована оперативно- розыскная работа.
По адресу проживания фигуранта была проведена проверка и установлено, что Лосев Федя по месту своего жительства проживает со своей женой. Квартира расположена на втором этаже двухэтажного дома по улице Казахской. Сам Федя Лосев работает токарем на заводе «Ростсельмаш». За Лосевым было установлено наблюдение с целью установления всех его преступных связей, образа жизни и поведения. Для реализации полученной информации были подключены все силы и средства, имеющиеся в арсеналах органов внутренних дел.
Задача хорошего оперативника при реализации любой оперативной информации – провести оперативно-розыскные мероприятия таким образом, чтобы преступник ни в коем случае не смог установить источника информации.
При реализации этой информации я разработал бесхитростный план. Для того, чтобы полученная информация стала «гласной», решено было познакомиться с заведующей почтового отделения, расположенного на улице Казахской, и частично ввести ее в курс проведения оперативных мероприятий. В те годы такие мероприятия можно было проводить без опаски их разглашения. К органам внутренних дел и особенно к уголовному розыску в те годы относились с большим уважением. И потому лишний раз предупреждать людей, особенно руководителя, о неразглашении полученной информации практически не было смысла.
С заведующей почтового отделения мы определились таким образом, что по получении очередной посылки на имя Лосева Федора, информация немедленно поступает мне.
Дальнейшие действия договорились проводить так:
Людмила Ивановна, (так звали заведующую почтовым отделением), получив посылку на имя Лосева, Вы тут же сообщите мне, и я с группой сотрудников приезжаю к Вам на почтовое отделение и в присутствии работников почты проверяем посылку. Для этого мы шилом, через щель почтового ящика, сделаем прокол в пакете и, если из почтового ящика посыплется маковая соломка, то поступим таким образом, – продолжил я, – Вы позвоните в дежурную часть ОВД и сообщите, что при разгрузке посылок из одного из почтовых ящиков высыпалось какое- то подозрительное вещество. После чего мы с экспертом прибудем на место и, взяв вещество, проведем химическую экспертизу.
– Ну, а дальше? – спросила заведующая.
– А дальше!? Если экспертиза подтвердит, что изъятое вещество наркотик, то будем проводить мероприятия по задержанию негодяя. Уведомление о получении посылки Лосеву вы отправите только после того, когда мы будем готовы. О проведении мероприятий никто из ваших сотрудников не должен знать. В день вручения уведомления на выдаче посылок и бандеролей поставите нашего сотрудника.
И вот день «Х» наступил, на выдачу посылок решили поставить одного из вновь прибывших сотрудников. Это был Мишуков Эдик, прибывший в ОВД недели две назад после окончания школы милиции. Необходимо было провести оперативные мероприятия таким образом, чтобы у жулика не возникло никаких подозрений.
С восьми часов утра Мишуков Эдик, одетый в рабочий халат, как заправский почтовый работник, уже выдавал посылки и бандероли. Для связи с нами у Эдика была рация, которая, как показали дальнейшие события, оказалась бесполезной в условиях почтового отделения, кирпичное здание мешало проникновению радиоволн. Так называемая «группа захвата» состояла из меня и еще троих сотрудников ОУР Первомайского ОВД. Наш автомобиль находился метрах в пятистах от почтового отделения. Для связи с Мишуковым у нас тоже была рация.
«Брать» Лосева решили после получения им посылки по дороге к дому. По нашему указанию извещение о посылке Лосеву отнесли где-то около 9-30. Мы надеялись, что получив уведомление, Лосев тут же побежит получать посылку, но не тут-то было. Наш фигурант осторожничал. Целый день, без завтрака, обеда и ужина мы прождали в «засаде» (в а/машине), а так как дело про- исходило зимой, то мы изрядно подмерзли. Нервы у всех были на пределе. «А вдруг Лосев что-то почувствовал или каким-то образом узнал о проведении мероприятий?!» – эти мысли кружились у нас в головах.
Рабочий день подходил к концу, и потому надежд на появление Лосева в почтовом отделении уже не было. Но, как и настоящие охотники, мы терпеливо ждали.
Лосев появился в почтовом отделении только к закрытию. Мишуков Эдик выдал ему посылку и затем, зайдя в подсобку почтового отделения, стал нас вызывать по рации, которая, к большому сожалению, ничего, кроме шипения и треска, не издавала. Эдик понял, что в условиях кирпичного здания наша рация превращалась в бесполезную игрушку. Поняв все это, Мишуков выбежал на крыльцо почтового отделения и стал руками и ногами махать в нашу сторону, издавая еще при этом какие-то непонятные звуки и подавая какие-то странные сигналы. Со стороны, для несведущих, это выглядело, наверное, смешно, но нам было уже не до смеха. Нам стало понятно, что посылка «ушла» без нашего контроля. А тут как назло автомобиль не заводился. Со всей прыти я и еще один сотрудник бросились бежать к почте, где на крыльце «плясал» Мишуков. Подбежав к почтовому отделению, мы узнали от Эдика, что Лосев получил посылку и, скорее всего, пошел домой.
Со слов Мишукова фигурант ничего не заподозрил. К этому времени машина завелась и подъехала к нам. Тут же, быстро посовещавшись, решили Лосева «брать» дома. Дом Лосева находился недалеко от почтового отделения.
Подъезжая к дому фигуранта, увидели, что вокруг дома уже «кружат» наркоманы.
Действовать нужно было быстро и решительно. Дверь квартиры «вылетела» мгновенно. Вбежав в квартиру Лосева, мы увидели такую картину:
– Лосев и его жена стояли у раскрытой посылки и расфасовывали маковую соломку по газетным пакетам. Они ничего не успели понять и потому не успели среагировать и придумать свою версию. Наручники защелкнулись на руках Феди. В присутствии понятых наркотики были изъяты. В процессе работы с Лосевым в условиях ИВС был установлен и поставщик наркотиков из г. Хмельницка. Мероприятия по задержанию Пети из г. Хмельницка проводили с участием УУР МВД Украины. В адресе Пети изъяли около пятидесяти килограммов маковой соломки. Для проведения оперативно-следственных действий Петю этапировали к нам в г. Ростов-на-Дону.
Так был закрыт еще один канал поступления наркотиков. Лосев и его подельник Петя были осуждены и получили реальные сроки лишения свободы.
После этого случая у наркоманов района появились обо мне анекдоты:
«Один наркоман спрашивает другого:
И откуда Рудковский все знает?
Да ты че, друган, не знаешь? Вон лежит окурок, -
ловко замаскированный под окурок лежал Рудковский».
Или еще один в тему:
«Приходит наркоман домой с почты с почтовым ящиком, полным «макухи». Поставил почтовый ящик на стол, а сам стал бегать по квартире. Заглянул в шкаф, заглянул под кровать, осмотрел ванную и туалет – нет Рудковского! Берет почтовый ящик с «макухой» со стола и закрывается в ванной. Открывает посылку (почтовый ящик), а там Рудковский с двумя понятыми:
Руки вверх ! Я Рудковский».
Новый сбытчик наркотиков
Сентябрь 1988 года. Я старший оперуполномоченный уголовного розыска Первомайского ОВД г. Ростова-на-Дону по линии – наркомания, иностранцы, радиохулиганы, венбольные, проститутки. И по всем этим «линиям» делались отчеты, справки, планы проведения оперативных мероприятий и тому подобные «бумаги». Но в основном руководство «спрашивало» по линии борьбы с наркоманией, так как наркомания как преступность неразрывно связана с другими более тяжкими преступлениями, такими как – кражи, разбойные нападения, грабежи и т.д., и т.п. Наркоманы для того, чтобы получить заветную «дозу», идут на любые преступления. Человеку, страдающему наркоманией, для приобретения наркотиков постоянно требуются деньги, и для их добывания он без всяких колебаний готов пойти на кражу, подлог, грабеж, разбой, убийство. Вот почему борьбе с преступлениями, связанными с наркотика- ми, придается большое значение.
Неделю назад от одного из моих негласных сотрудников (на жаргоне сыщиков это – «человек», «людей», «нулек») поступила информация, что в 5-ти этажном доме по улице К. Цеткин проживает некто Журавлев Алексей, который занимается сбытом наркотиков – маковой соломки,
«солома» (на жаргоне наркоманов) у него очень «убойная» (хорошая). Как говорят в таких случаях наркоманы —
«долбит убойно»! Это был «новый», нигде ранее не «засвеченный» еще сбытчик наркотиков. Мною было заведено оперативное дело и проведен ряд оперативно-розыскных мероприятий, в результате которых были установлены все установочные данные Журавлева, его родственные, дружеские и криминальные связи. Оперативным путем были получены образцы маковой соломки, которой торговал фигурант, и исследованы в ЭКО (экспертно-криминалистический отдел) УВД города Ростова-на-Дону. Было установлено, что маковая соломка из Воронежской области, где мак выращивали для медицинских целей, и поля эти тщательно охранялись. Воронежский мак считался среди наркоманов, самым лучшим в стране и стоил дороже других на «рынке сбыта» наркотиков. Из него получалась одна из лучших опийных настоек, которую наркоманы путем инъекций вводили себе в вену. Этот наркотик был наиболее сильным и приводил к быстрому привыканию и в дальнейшем к увеличению дозы потребления.
Наркотики к Журавлеву привозили его друзья из Воронежа, но чаще он ездил сам и перевозил мак на своей автомашине «Москвич». Задержать этого сбытчика было делом чести, так как он «наводнил» этими наркотиками не только Первомайский район г. Ростова-на-Дону, но и весь город. Понимая, что рано или поздно мы выйдем на его «след», Журавлев (как ему казалось) продумал все меры «защиты» (конспирации) своего бизнеса:
пароли для входа в квартиру (для близких торговал из квартиры, в основном оптом);
продажа через доверенных лиц (курьеры, посредники);
закладка в тайниках и т.п.
Чужих к себе Журавлев не подпускал. По месту жительства он характеризовался положительно. Семейный – жена, двое малолетних детей, работал токарем на «Ростсельмаше». В общем, «все как у людей», как говорят. Сам Журавлев долгое время не употреблял наркотики, поэтому о нем мало что было известно, но постепенно и сам «присел на иглу», в связи с чем «засветился» и попал в «поле зрения» уголовного розыска.
Мне нравилась наша работа. Я часто сравнивал работу сыщика с азартом рыболовов или охотников. Ты знаешь, где можно поймать много рыбы, прикармливаешь ее, затем бросаешь крючок с наживкой и ждешь, когда рыба «клюнет» на твою наживку. Так и с жуликами. Ты знаешь его связи, его возможности, его друзей, даже знаешь, что он ест на завтрак, обед и ужин. И вот ты «обкладываешь» его со всех сторон, даешь ему «наживку» и ждешь, когда он ее захватит (или наступит на «капкан»). Изо дня в день я получал все больше и больше информации о Журавлеве и ждал. Ждал! Ждал! Ждал удобного случая, когда ловушку можно будет захлопнуть. И так было по каждому оперативному делу. Я всегда говорил жуликам – имейте ввиду, если вас еще не «взяли» за ваши правонарушения (преступления), это не значит, что вы такой умный или вам везет – просто не пришло ваше время! Ждите, и когда-нибудь вы услышите: «Гражданин Иванов?! Это уголовный розыск!» И для вас наступит «веселое время» встречи с правосудием.
Так и для Журавлева, еще не наступило «его время»! Но в один из дней от моего «человека» поступил условный звонок: «Леша дома». Это означало, Журавлев дома и у него очередная большая партия наркотиков (маковой соломки) из Воронежской области.
В те 80-е годы уголовный розыск не располагал «парком» служебных, а особенно личных автомашин. Зачастую жуликов, разбойников, бандитов доставляли в отдел общественным транспортом. Благо в те времена общественный транспорт для сотрудников органов внутренних дел был бесплатным. В крайних случаях мы могли использовать такси или любой другой (личный, служебный) транспорт, владельцы которых обязаны были помогать правоохранительным органам. Об этом знали все водители и в экстренных случаях мы пользовались этим при преследовании преступников, их доставке в отдел. В дежурной части ОВД (УВД) делалась отметка об использовании автотранспорта.
В телефонном разговоре мой негласный сотрудник сообщил также, что Журавлев, как всегда, осторожен и постарается сегодня же избавиться от маковой соломки путем оптовой продажи, так как он почувствовал, что у него
«на хвосте менты». Действовать нужно было оперативно быстро, не хотелось бы, чтобы вся предварительно проделанная работа пошла «насмарку». Но звонок от «человека» поступил неожиданно и в обеденное время. В отделе практически никого не было. Комсомольско-оперативный отряд «Ростсельмаша» прибудет только к 18-00. Сотовых телефонов тогда еще не было. Извечный вопрос: «Что делать?». От Первомайского отдела до дома Журавлева на ул. К. Цеткин 5–10 минут ходу. По информации источника в адресе по месту жительства Журавлева он был один. Можно было попробовать пойти одному, а затем уже по обстановке (если все в «цвет») вызвать по «02» помощь. Но опыт и внутреннее чутье подсказывало, что одному там нечего делать, нужен хотя бы один напарник. И я пошел по отделу искать кого-нибудь в помощь. Пройдя практически все кабинеты, я убедился в том, что все они были закрыты. Остался последний кабинет, где, как мне показалось, раздавался стук пишущей машинки. Это был кабинет «розыскника» (оперативный сотрудник уголовного розыска занимающийся розыском БВП (без вести пропавших), скрывшихся преступников) Оргина Юрия Христофоровича. С радостью и надеждой в душе и быстро бьющимся сердцем я рванул дверь кабинета и о…счастье, она открылась, и в кабинете за столом я увидел невозмутимого Оргина. Он сидел и что-то печатал, не обращая на меня никакого внимания. В губах его, по середине рта, дымилась сигарета, которая уже давно превратилась в «бычок» и чудом держалась на нижней губе. Я так и не понял, видел он, что я к нему зашел или не видел, так как он даже не посмотрел в мою сторону и продолжал печатать. На несколько долей секунды я даже оторопел от такого «приема» и на такое же время в кабинете «повисла» тишина, которую вдруг нарушил иронический голос «хозяина» кабинета:
Я слушаю Вас, Александр Алексеевич?
Этот вопрос привел меня в чувства и я также иронично ответил:
Юрий Христофорович, Вы случаем не заняты? На что он также в тон мне ответил:
Нет, как видишь!
И тут я отбросил всю эту иронию и перешел к делу, вкратце рассказав Оргину все, что касается дела, закончив все фразой:
Юра, нужна твоя помощь, иначе «негодяй» уйдет от ответственности.
На что Оргин философски ответил:
Ну, что если больше некому помочь, пошли!
В те годы с оружием у нас были проблемы – нам то разрешали постоянно носить пистолет, то запрещали. В этот раз это был случай, когда нам запрещали постоянно носить пистолеты. Пистолет выдавался по рапорту, за подписью руководителя. В это обеденное время никого из руководства не было и нам пришлось идти в адрес без оружия. Да, я не оговорился – идти, так как автомашин в отделе не было, дежурная была на выезде, машина уголовного розыска была задействована на другие мероприятия. Поэтому, взяв папки с бумагами и ручки, мы с Оргиным «почапали» в адрес. Здесь немножко нужно рассказать об Оргине. Это – невозмутимо спокойный, уравновешенный (ну сильно уравновешенный) человек. Вывести его из себя было практически невозможно. Он всегда курил и от других курящих отличался тем, что сигарета у него находилась посередине рта между губ. И как мне казалось, он ее никогда не вытаскивал изо рта, пепел на сигарете прямо во рту. Но почему пепла ни на губах, ни на его одежде не было? Это было уникальное курение. Подобное курение я уже видел однажды – в Черниговском военно-авиационном училище летчиков, где я в свое время учился. Там так же курил один из медицинских работников, как оказалось, он воевал в ВОВ и там некогда было вытаскивать сигарету (папиросу) туда-сюда.
Выйдя из отдела, я пошел быстрым шагом, но когда оглянулся, то увидел, что Юрий Христофорович был далеко позади. Он шел медленным уверенным шагом, на ходу дымя своей сигаретой. Дождавшись его, я стал кричать на него.
Юра, пошли быстрей, жулик может уйти, – на что тот после секундной паузы ответил:
Не торопись, Саша, успеем.
Все это он сказал, не вынимая сигареты изо рта. Через некоторое время мы были у адреса. Поднялись на третий этаж, где жил Журавлев. На площадке было три квартиры, «наша» квартира была справа от лестницы. По дороге мы договорились, что в дверь условным сигналом постучит Оргин и представится одним из друзей Журавлева. Меня жулики могли знать в лицо, поэтому я стал рядом с дверью «нашей» квартиры так, чтобы в глазок меня не было видно. Оргин подошел к двери с глазком, позвонил и постучал условным сигналом. Через минуту за дверью послышались шаркающие шаги.
Что надо? – спросил сиплый мужской голос.
Леху позови, – вроде бы еле ворочая языком и как бы находясь под «кайфом», попросил Оргин.
Он спит.
Оргин посмотрел на меня и я, кивнув головой, «сказал» ему – продолжай, все хорошо.
Разбуди. Я от «Кента».
Завтра приходи.
Завтра будет поздно.
От этих слов я чуть не брызнул смехом. Да, завтра на самом деле будет поздно. Оргин слегка покачнулся. Чувствовал, что за ним наблюдают из квартиры. А успех операции сейчас зависел от него.
Шаркающие шаги удалились. Юра вновь позвонил и постучал условным сигналом. На этот раз к двери подошли тихо, крадучись.
Зачем «Кенту» Леха? – послышался другой голос.
Хумарит его. Нам бы чуток…деньги при мне…
Мне стало ясно, что в квартире Журавлев не один. Это осложняло оперативную обстановку при задержании жуликов, но отступать было уже поздно. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в то же мгновение я и Оргин Юра ворвались в квартиру, оттолкнув дверью того, кто открывал квартиру. Открывший дверь Жора по кличке «Шпрот», был прижат Оргиным к стене. Из ванной комнаты в прихожую выскочил взлохмаченный, с налитыми кровью глазами, еще один из находящихся в квартире наркоманов. Завизжал и бросился на меня с кулаками, но тут же был успокоен.
Из кухни послышался металлический звон. Это хозяин квартиры Журавлев бросил за окно кружку с остатками опия.
В почти пустой запущенной трехкомнатной квартире были найдены и изъяты иглы, шприцы, наркотические вещества и свыше пятидесяти килограммов макового сырца. За маком на поля в Воронежскую область Журавлев в этот раз ездил на своей автомашине вместе со своим напарником по бизнесу «Шпротом» и его подругой Наташей «Кривой». Договорились, что расфасовкой и продажей наркотиков будут заниматься вместе, используя для этого, свои «конспиративные» каналы сбыта. Тут к ним «прибился» наркоман Алексей по кличке «Лопух», который, выбежав из ванной комнаты, бросился на меня. Впятером (и жена Журавлева тоже была втянута в это дело) они мололи маковый сырец, фасовали по пакетикам, изготавливали опийную настойку и сбывали все это наркоманам и кололись сами.
После оформления документов об изъятии наркотиков и опроса понятых необходимо было доставить и изъятое и наркоманов-сбытчиков в отдел. Идя в адрес фигуранта, я не ожидал, что там будет столько народу. Я понимал, что вдвоем с Оргиным мы не сможем доставить и изъятые наркотики, и жуликов. Вызвать помощь по телефону в отдел или по «02» мы не могли потому, что ни у соседей Журавлева, ни возле дома телефона не было. Находящиеся в квартире наркоманы уже стали догадываться, что нас всего двое и у нас возникли какие-то проблемы. Необходимо было принимать «командирское решение». Так как я был инициатором проведения этих мероприятий, то и все «тяготы и лишения» я должен был взять на себя. Поэтому пошептавшись с Оргиным, я решил его отправить в отдел за подмогой, благо до отдела минут 10–15, а самому «держать оборону» в квартире, не давая жуликам усомниться в том, что нас всего двое и что рядом нет помощи. Чтобы мне легче было держать жуликов под контролем, всех пятерых «загнали» в одну из комнат. Изъятые наркотики перенесли на кухню, чтобы они были на виду, а я занял «оборону» в коридоре, где под моим наблюдением были: комната, где находились наркоманы, кухня и коридор (выход из квартиры). Для этого я взял табуретку на кухне и сел на нее в коридоре напротив комнаты, где находились жулики. Дверь комнаты оставил открытой, чтобы видеть, что там происходит. Перед уходом Оргина я ему громко (по договоренности), чтобы слышали задержанные жулики, сказал:
Юра, только не долго. Забери из машины документы и с ребятами поднимайся сюда. И возьми наручники, а то я свои забыл.
Юра ушел, а я сел на табурет и стал ждать. При этом мысленно стал прикидывать, через какое время появится Оргин с помощью. По моим расчетам он должен был появиться минут через 30-ть, но действительность оказалась куда более печальней. Я забыл, что Оргин все делает не торопясь – с чувством, с толком, с расстановкой. И эта его рассудительная неторопливость чуть было не привела к беде.
Прошло уже 10,20,30,40 минут, время уже подходило к часу ожидания. Я уже стал волноваться, а не забыл ли Оргин про меня – пришел в отдел, а там из оперов никого нет, пошел к себе в кабинет и сел опять за свою пишущую машинку. Вот такие грустные мысли кружились в моей голове. А в это время жулики поняли, что я один и помощи пока нет и может не будет, есть шанс избежать уголовного наказания, уничтожив наркотики и все остальные улики, которые были на кухне. Жулики начали активно перешептываться. Я стал прислушиваться к их «перешептываниям» и вскоре понял, что на меня готовится нападение. «Шпрот» был инициатором и идейным вдохновителем проведения этого мероприятия.
Рудковский один. Нападем на него, свяжем. Оставим его в квартире, а наркотики заберем и перевезем в другой адрес. Улики все уничтожим. Нам нечего будет предъявить. А про Рудковского скажем, что он сам вломился к нам в квартиру и нам пришлось защищаться от непрошенного гостя. А то, что он милиционер мы не знали. Он в гражданке, может это бандит на нас напал, а на лбу у него не написано, что он милиционер, – так «Шпрот» говорил Журавлеву и «Лопуху». И Журавлев и «Лопух» внимали «Шпроту» и в конце концов согласились с его доводами. Не хотели они в тюрьму, а здесь был шанс уйти от наказания.
Времени для раздумий у меня не было, хотя я еще лелеял себя надеждой, что вот сейчас, вот именно сейчас придет помощь в лице Оргина и ребят оперов из отдела. Но…в дверь никто не стучал и не заходил. Оргину я сказал, что дверь будет открыта.
Готовясь к нападению наркоманов, я весь уже на-прягся и как натянутая тетива лука готов был в любую секунду сорваться и метнуть стрелу во врага. Я понимал, что чтобы выиграть этот поединок с такими наркоманами-ублюдками нужно самому действовать наступательно и с опережением. Первого, кто выйдет из комнаты нужно тут же «вырубить» и загнать опять в комнату, причем сделать это быстро и эффективно, чтобы у других «восставших» не появилось желание продолжать противоправные действия против сотрудника милиции. И вот началось! Из комнаты вдруг вышел и пошел на меня «Шпрот». Он шел на меня с озверелым лицом и в руках у него что-то блестело. Я сидел на табуретке, весь напрягся и молча ждал. И как только «Шпрот» оказался в метре от меня, я вскочил с табуретки, схватив ее рукой и помогая ногой (как бросок с «подхватом») со всего маху ударил «Шпрота» табуретом по голове. «Шпрот», теряя сознание, упал на пол. Из головы его текла кровь. Все это видели и слышали остальные жулики. В это время, находясь еще под воздействием только что разыгравшейся баталии, я подскочил к двери комнаты, где находились задержанные наркоманы и держа указательный палец правой руки сзади за спиной, за ремнем брюк, как будто у меня в руках был пистолет, крикнул:
А Вас, суки, я просто перестреляю, если кто-нибудь из Вас сделает хоть какое-либо движение в мою сторону! Вы поняли, твари! Поняли, я Вас спрашиваю?!
