Ярослав Васильевич Ворон "Асфодель"

– Как на работу?! Он же не хотел работать!

– Не «вообще не хотел работать», а «его не устраивали условия работы на ферме у ваших родителей», – Пекарчик достал из папки несколько листов. – Ознакомьтесь, пожалуйста, это копия трудового договора.

– Ну и зачем вы мне это показываете? – Евгения Васильевна всё же пробежала глазами договор. – Всё равно я его забираю из экстерната! Отец сказал, чтобы Дима в школу у него в селе переводился.

– А вы-то сами как считаете? Может быть, пусть лучше доучится в Москве? Ему же только полгода осталось.

– Я, если честно, тоже думаю, что лучше здесь доучиться, но не могу же я отца ослушаться! И потом, кто платить будет за второе полугодие?

– Вот сам Дмитрий и будет, но для этого ему нужно ваше согласие на эмансипацию, – адвокат протянул ещё один лист. – Примерно в такой форме.

– Эмансипация – это как? – женщина слегка «зависла» на непонятном термине.

– Это означает просто-напросто то, что человек полностью распоряжается собой и своим имуществом, как будто ему уже восемнадцать. И родители тоже не обязаны его содержать, – быстро добавил Пекарчик. – То есть Дмитрию можно будет заключать договоры от собственного имени – вы за него ответственности уже не несёте.

– Ох, не получится так! – поморщилась Евгения Васильевна. – У нас всем мои родители распоряжаются, они не позволят Диме просто так уйти. Мне и то не позволяют, представляете? А уж братьям такое и в голову не придёт – отца не послушаться!

– Ну, ваши братья, во-первых, исходно выросли в патриархальной семье, так что ничего удивительного. А во-вторых, «не послушаться», то есть выйти из клана, они, конечно, могут, но соображают, что тогда придётся всё начинать с нуля – хозяйство-то небось на родителей записано, так ведь? Но Дмитрий же только начинает жить и в хозяйство почти не вкладывался ещё, так что ничего не теряет.

– Да не позволит ему отец, ну как вы не понимаете? Ну подпишу я эту эмансипацию, и что? Только мне самой влетит почём зря. Мало ли, что совершеннолетний – всё равно слушаться должен!

– Простите, а какие у Василия Прокофьевича есть возможности «не позволить»? – развёл руками адвокат. – Опекуном Дмитрия он не является, никакой власти над ним по закону не имеет, и Дмитрию от него ничего не надо. Или вы хотите сказать, что у простого фермера есть какая-то неофициальная власть? Допускаю, что на районном уровне у него может быть «всё схвачено», но не в Москве же!

– Вы не знаете моих родителей, – продолжала бубнить женщина. – Они не отступятся – сами за Димой приедут, если я не привезу. Скажете, не будут фермеры тратить на это ни время, ни деньги? Будут, тут не в деньгах дело…

«…А в подчинении главе клана», – закончил про себя Пекарчик. – «Если всевластный дед спустит младшему неповиновение, то и остальные дети-внуки начнут своевольничать. Так оно и есть, да только Василий Прокофьевич исходно сделал большую ошибку, посчитав членом клана фактически постороннего человека… Стоп, а как же отец Дмитрия? Не может быть, чтобы такой властный дед – да не попытался зятя подчинить!»

– Но ведь вашего мужа они не трогали? – спросил он.

– Пытались, – теперь в голосе Евгении Васильевны звучала неподдельная печаль. – Ещё когда мы только поженились, отец с Ваней долго о чём-то говорил, потом злой такой был! А Ваня сочувственно так на меня посмотрел, но не сказал ничего. И пока он жив был, ни родители не донимали, ни даже свекровь, можете себе представить?

«Умный, однако, человек! И на себе ездить не позволил, и тестю дал возможность, что называется, «сохранить лицо». Но всё же недостаточно дальновидный – жену следовало вырастить, а он её просто на время прикрыл», – размышлял адвокат. – «С другой стороны, её безволие тоже можно обратить к пользе моего клиента».

– Евгения Васильевна, – теперь он говорил с некоторой напористостью, – понимаете, вы, конечно, можете и не давать согласия, но тогда Дмитрий всё равно получит эмансипацию решением суда. Будет абсолютно то же самое, только дольше и хлопотнее. Оно вам надо – в суд являться, и даже, очень возможно, не один раз? А вот если подпишете прямо сейчас, у ваших родителей исчезнет возможность давить на Дмитрия через вас – придётся оставить вас в покое и иметь дело с ним самим, но меценат, который ему теперь покровительствует, достаточно влиятелен, чтобы обеспечить его безопасность.

– Правда? – женщина, как ни странно, воспрянула духом, ибо почувствовала привычную для себя стихию подчинения, в которой от неё абсолютно ничего не зависело и никаких решений не требовалось. – Только и вы с Димой меня не выдавайте – по суду так по суду! – она взяла ручку и быстро написала по образцу согласие на эмансипацию сына.

* * *

– Значит, мышке открытым текстом предлагают взять мышонка? – подмигнул Страж Вихрей. – Что-то мне подсказывает, что мышонок наверняка будет волшебным.

– Царице Тамаре подали челобитную о принятии в подданство, так поэтичнее, – подхватил Виктор.

– Царице мышей! – прыснула Хомка. – Знаете, очень хотелось бы, конечно, чтобы эта Яна тоже оказалась магиней, но я и обычную девочку взяла бы, раз просят.

– Сначала с ней самой повидаться надо, – Алина была воплощённой деловитостью. – Наталь, ты как, пятерых детей потянешь? В воспитанницы-то Хомка девочку примет, но жить ей, понятно, у вас с Виктором.

– Восьмерых, ты хочешь сказать, – уточнила Ната. – Потому что и Олю мне всё время забрасывают, и Полинка с Ниной через день обретаются. Да я-то без проблем, это между одним и двумя – пропасть, а семь или восемь – уже никакой разницы, но обитать ей придётся в одной комнате со мной. А чтобы ещё троих – однозначно нужен большой дом, квартир таких не бывает.

– Ну да, Яна во внешнем ковене будет десятой, значит, осталось найти троих, но почему ты думаешь, что они непременно окажутся малышами? Кстати, очередное предчувствие Воды! Одиннадцатый маг связан с кем-то из нас только через одного знакомого, и мы скоро узнаем, кто он такой.

– Нам бы сначала с десятым разобраться, – напомнил Иван. – Причём так, чтобы Тамару не подставить.

– А это довольно трудно, но вместе с тем жизненно необходимо, – начал размышлять вслух Артур. – Потому что именно Хомке, если что, оставаться Скорбной сестрой.

– Да, и вообще этого «если что» надо всеми силами избегать, – добавила Алина. – В частности, я уже сказала Володе, чтобы они с Мариной квартиру сняли, а то опасно им в моей жить. Нам бы года два ещё продержаться, чтобы Лара с Дашей универ окончили!

– Почему же только два? Ещё через год – Лейла и Рома с Аней, потом Валя, потом Несси с Леной и Сергей с Дмитрием, потом Гражина…

– А там и «юные друзья мафии» станут «молодой гвардией», – Ледяная Дева согласно кивнула. – Но сейчас нам важнее всего Яна. Какие будут мысли?

– Не только Яна, – Иван изложил свой разговор с Егором Демидовичем и Матвеем. – Главное, Алла эта, как Матвей сказал, работает завхозом в детдоме! Вряд ли в небольшом городке сразу два детдома, не находите?

– Да-а? – радостно вскинулась Первая сестра. – Тогда Яна точно наша – не бывают такие совпадения случайными! Говоришь, Алла болеет чем-то? Вот и повод к ней наведаться.

* * *

Потом Ната много раз безуспешно подступалась к вопросу – что же заставило её появиться сначала не у Аллы, а у Матвея? Никакого предчувствия Воды по этому поводу не было – Алина и сама сильно удивилась, когда Первая сестра попросила составить ей компанию для визита в деревню.

– Мрак! – прокомментировала она, перенесясь вместе с подругой в нужное место. – Как здесь вообще можно жить, тем более в ноябре? В таких широтах вообще должны быть только города!

– Ну так Нижний Новгород всегда и славился купцами и ремесленниками, то есть горожанами, – улыбнулась Ната. – Нет, сёла тоже бывают не такими депрессивными, но только если они крупные и живые.

– И южные, наверное?

– Ага! Орловские хотя бы, – за разговором они подошли к калитке, и Ната осторожно заглянула во двор:

– Вроде никого нет, но поленница свежая, видишь? Тот самый дом.

– Вижу, – отозвалась Ледяная Дева. – А вот, кстати, совсем недавние колеи от мотоцикла, то есть Егор Демидович только что уехал. Он же иногда ездит в ближайшее село за хлебом?

– А откуда ты знаешь, что именно уехал, а не приехал? Что недавно – это понятно, дождь же идёт, а воды в колеях почти нет.

– Мотоцикл же у него с коляской? Тогда, если выезжать из ворот, левый след будет двойной и глубже правого, что и наблюдается, – Алина вдруг застыла, вглядываясь в тёмные окна дома. – Наталь, в доме кто-то есть!

– Матвей и должен быть дома. Подождём? Ему-то нас хорошо видно.

– Ждём ровно одну сигарету, потом попробуем войти, – Ледяная Дева отошла в сторону, доставая зажигалку, но в это время дверь дома медленно открылась, и на крыльцо, очумело мотая головой, вышел парень лет тридцати:

– Наталка?!

– Денис?.. – Ната пошатнулась и чуть не упала, лишь в последний момент успев схватиться за покосившийся штакетник.

* * *

Женщина измученно ворочается в продавленном кресле, с яростью вжимаясь в его спинку – хоть так, хоть немного унять этот убивающий зуд в спине! «Да, именно убивающий», – она начинает бессильно плакать. – «Болезнь, конечно, не смертельная, но я сама выброшу эту мучительную жизнь! Разве все, кого пытали, молча терпели? Нет – многие вцеплялись палачам в горло, как бы ни старались наши борзописцы замолчать такие случаи, воспевая, напротив, терпильство! Оно и понятно – это же сопротивление официальному лицу, пусть даже вражескому, поэтому – «низзя»! Сегодня ты гестаповца придушил, а завтра кого? Белохалатные гниды ведь не лучше фашистов – что те, что эти «просто делают свою работу», и люди для них – не более чем куски мяса, только что обрабатывают они это мясо по-разному. И уничтожать своё тело, даже если оно издевается похуже всех гестаповцев с врачами, тоже «низзя» – оно на самом деле не твоё, а государственное!»

«А вот уничтожу!» – она лихорадочно вскакивает, но ослабленные постоянным недосыпом ноги подводят, и женщина падает обратно в кресло.

«Матвей…» – сердце начинает бешено колотиться, но ей, как ни странно, становится от этого немного легче. – «Я ведь на самом деле не из-за «Наталки» его тогда выгнала, а из-за обострения – нельзя же, чтобы он видел меня такой! Но вдруг он теперь обидится и не вернётся?»

«Напьюсь! Не поможет, но хоть забыться!» – женщина тянется за брошенной прямо на пол сумкой и пересчитывает деньги. Денег мало – хватит ли на две бутылки самого дешёвого портвейна? – «Ладно, в магазине разберусь. Но сначала попробую горячий душ», – со второй попытки ей удаётся встать, и она проходит в ванную и зажигает колонку.

«А как ещё спину почесать? Только водой… или Матвеем», – обжигающие струйки начинают вытеснять зуд вожделенной болью. – «Нет, не думай о Матвее! Мазью он, конечно, намажет, но только один раз – сразу же сбежит, теряя тапки!» – женщина наконец выходит из ванной, с наслаждением подставляя горящее тело холодному ноябрьскому воздуху из форточки. – «Ой!..» – она рефлексивно прячет за спину изъеденные багряными пятнами руки.

– Привет! – солнечно улыбается ей непонятно откуда взявшаяся незнакомка – стройная и золотоволосая, вся в сверкании зелёных самоцветов.

* * *

– Нет, Динара, не трогай, это я сама потом уберу, – сказала Люся, когда малышка потащила её руку к большому келоидному рубцу на плече Аллы.

– Вы что, и это можете убрать? – вяло отозвалась женщина, у которой уже не оставалось сил даже на радость.

– Конечно, – фея осторожно провела пальцами по последнему подозрительному месту. – Для этого даже магии не надо – справился бы и просто хороший хирург. Алла, у вас ещё где-нибудь чешется?.. Ну да, фантомный зуд, всё правильно. И краснота не сразу должна сойти.

– Люсёна, а она долго держаться будет? – поинтересовалась Ната. – Может быть, Олю пригласить?

– Завтра утром всё должно быть нормально, – Люся сняла с пальца зевающей малышки своё кольцо с титанитом. – Динарочка, ты уже хочешь спать? Пойдём домой, ты молодец! Алла, не беспокойтесь, я немного отдохну и вернусь, – фея с ученицей исчезли.

– Может быть, познакомимся как следует? – Первая сестра достала из принесённого с собой пакета пачку чая. – Меня Ната зовут.

– Поставишь чайник? – предложила Алла. – Я пока оденусь и немного отдышусь… Спасибо вам! Даже не верится, что этой пытки больше нет, – призналась она через несколько минут, устало усаживаясь за стол на кухне. – Каждый год такое было весной и осенью! А это вы действительно уберёте? – женщина, гадливо поморщившись, показала на своё плечо.

– Да, Люся скоро вернётся. Если просто шрамы, то она может справиться и одна, без Динары. Кстати, а откуда такой ужас? Ты татуировку сводила, что ли?

– Нет, – скривилась женщина. – Это моё проклятье с детства! Клеймо роддомовское, которое типа «у всех есть, и никто не переживает». Только «у всех» – просто пятнышки белые, а у меня – огромный келоид! Не спорю, кому-то, может быть, и такое по барабану, а я вот комплексую! Всё детство упрашивала родителей, чтобы убрали, а они только отмахивались. Потом сама к докторше пошла, так та тоже послала: «Девочка, не бери в голову!» Всё мечтала, что вырасту и сама уберу, но нет, говорят – «такое не лечим, да и не надо лечить, это у вас просто кожа плохая». Ну не гады, скажи? Испортили мне здоровье своими ненужными прививками, а потом отмахнулись – сама, типа, справляйся, они ни за что не отвечают!

– Гады, скажу! – Ната чуть не расплакалась, вспомнив судьбу Белки, память о которой вновь остро нахлынула после встречи с Денисом. – А к нормальному косметологу ты пойти не пробовала?

– Да какая косметология в наших усть-пердяйсках? Бабам морду кремом помазать да потрепаться, вот и всё! Это в Москву надо, но там и деньги московские, а у меня только халупа на краю провинциального городка, – Алла с неприязнью посмотрела на обшарпанные стены. – Ни работы нормальной, ни здоровья, ни даже мужика понимающего – кому я нужна была, больная такая? Всё из-за этих гнид белохалатных, у меня и псориаз небось от переживаний вылез. Даже не знаю, кого ненавидеть – не эту же квашню тупую, которая от меня тогда отмахнулась!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69542770&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Хангыль – корейское алфавитно-слоговое письмо.

2

Фазмолог – маг, специализирующийся на изучении призраков и взаимодействии с ними.

3

И. Бабель, «Одесские рассказы».

4

К. Бергонци (1683–1747) – знаменитый скрипичный мастер, ученик А. Страдивари.

5

Автор традиционно напоминает, что здесь и далее все фамилии вымышлены. Любое возможное совпадение является случайным.