Айвен приходила в Прималюс уже в третий раз. В первый она не смогла найти нужных людей, во второй – с трудом уговорила кузнеца и токаря из соседних мастерских сделать нужные ей детали. Цену они заломили невероятную, наверняка понимали, что больше Айвен обратиться не к кому, но все же обещали сделать сто нужных ей стальных заготовок. Болванки нужно будет ещё доработать, но это быстрее, чем выплавлять с нуля. Тем более подходящих инструментов у Айвен не было. А показатели ИИ так и не сдвинулись с расчетных семидесяти трёх лет.
Куда проще было бы принять предложение Анрира. Его заводы и рабочие ускорили бы создание корабля на годы. Но комплектом с ними шли сам Котенок и его матримониальные планы. Неужели он всерьез рассчитывал за ее счет попасть в сообщество примов? Немыслимо! Более того, опасно для них и всех разумных. Айвен не могла этого допустить, потому сейчас шагала к кузнецу и токарю, двум милейшим проходимцам.
Окраинные кварталы Прималюса шлюпали лужами, зеленели плесенью и невыносимо воняли стоячей водой и рыбой. Разруха здесь чувствовалась сильнее, чем в центре: примовская техника давно вышла из строя, собственные разработки аврорцев работали кое-как, а магия плохо справлялась с бытовыми проблемами. Все это порождало дикие конструкции, вроде давно сломанного робота-уборщика, в спину которого, не иначе как магией, впихнули столб для электрического фонаря, который той же магией и сломали.
Не самое гостеприимное место, особенно сейчас, когда все четыре сектора трясло от постоянных бунтов. Зима на Троксе оказалась долгой, и княжества прекратили поставки продовольствия. Аврорцы не голодали, но весь их рацион теперь состоял из рыбы и водорослей.
Пока Айвен шла за деталями, одновременно просматривала записи с летающего дрона, чтобы не пересечься с одной из демонстраций. Эти ребята шли под мирными лозунгами, но Айвен уже знала, как быстро их транспаранты превращались в дубинки, а просьбы о еде сменялись призывами громить богатеев. В прошлый визит Айвен чуть не попалась в их ловушку, когда решила немного прогуляться с толпой. Тогда это было не праздное любопытство: у некоторых под одеждой скрывалось многозарядное огнестрельное оружие, хотелось заполучить образец.
И он Айвен не порадовал: отличная сталь, заводская сборка и высокая скорострельность. Оружие не городских банд, а солдат. Боги двуединые, она три месяца назад совершила огромную глупость, когда не остановила завод на Седесе. Теперь все жертвы митингующих будут на ее совести. Здравый смысл подсказывал, что создатель неживого кракена легко бы преодолел такую мелкую неприятность, но вот совесть лютовала и требовала вмешаться.
Разогнать демонстрации – не в силах Айвен, но она могла запустить на полную мощность продовольственные фермы. Правда, для этого пришлось бы сотрудничать с Марком и Креем. Первому она не доверяла, второго откровенно недолюбливала. И не факт, что правители северного сектора – меньшее зло по сравнению с Анриром.
Прим-леди должна быть выше этого. Имус и альтеры пусть грызутся, придет время, и они узнают, кто истинная хозяйка их государств. И до этого знаменательного дня осталось каких-то семьдесят три года.
Айвен застыла перед вывеской кузни, вздохнула, развернулась и побрела дальше по улице, обходя лужи. Сейчас сделает небольшой круг и вернётся требовать свои детали. А попробуют не отдать – разгромит здесь все. Никто не должен перечить прим-леди.
Да ничего она не сделает. Не хватало ещё выдать себя и остаться без единственной возможности прогуляться среди людей. Айвен знала только координаты Прималюса, здесь же остались ее боевые дроны, которые помогут в случае неприятностей. Так что вариантов не было, если не хочет сойти с ума от общения с ИИ.
В этот же момент под ногами рвануло и по глазам резануло вспышкой. Айвен отскочила в сторону, перекатилась и закрыла голову руками.
– Вот это шик! Только юбка все равно не задралась!
Двое мальчишек стояли на другой стороне улицы и хихикали над Айвен. Она встала, отряхнулась и подошла к ним.
– А если бы на моем месте была женщина, беременная тройней? И она бы от испуга родила? Тогда первый ребенок стукнулся бы головой о брусчатку, начал страдать раздвоением личности, одна из которых считала бы себя песком и норовила забиться к вам в ноздри, а вторая притворилась девушкой и вышла за каждого из вас замуж, отсудила все имущество и уехала с любовником на юг. Второй ребенок непременно бы умер, потому что в этой истории пока не хватает драмы. Он стал бы призраком и пугал ваших матерей, пока они не бросят вас и не сбегут с любовником на юг. Третий решил бы мстить вам за смерть одного брата и раздвоение личности другого, потому бы заранее сменил пол, соблазнил ваших отцов и отвёз их на юг. А вы, баловни, остались здесь, совсем одни, с песком в ноздрях.
Мальчишки несколько секунд таращились на нее, потом один подмигнул товарищу и громко произнес:
– Кажется, нас мама зовёт!
Они быстро сбежали, обсуждая, кого в детстве точно роняли головой на брусчатку. Айвен недовольно дернула углом рта. Попалось на простейшее заклинание-петарду, еще и наговорила глупостей мальчишкам. Но это и неудивительно: с детьми она всегда плохо ладила.
Догонять их и извиняться было глупо. Вдруг разговоры о песке и юге хотя бы чему-то научат. Поэтому Айвен прошла до ближайшего поворота и заметила трактир «Левая грудь Блудницы». На вывеске была изображена грудастая свирепая девица, сжимающая в руках посох, и, конечно же, одежда на ней осталась только справа.
Айвен несколько секунд боролась с желанием спалить заведение вместе с фундаментом, затем все же вошла внутрь. Мир изменился, нужно учиться жить в нем.
«Левая грудь». Не «Спасительница мира», «Тысяча битв» или там «Золотая леди-патрем», а «Левая грудь Блудницы», ибо сиськи – самое примечательное, что было в Айвен по мнению потомков. Если бы сочинитель легенды попался ей лично – тоже бы вошёл в историю какой-нибудь интимной частью тела. Возможно, не одной.
На тяжёлой деревянной двери трактира висела табличка: «Девушки, вошедшие с голой грудью, платят по счету только половину». Айвен прикинула, что за пять тысяч лет настояла на пожизненные бесплатные обеды, но выдавать себя ради скидки не стала.
Внешность она изменила заклинанием, но стоило войти внутрь, как на нее вытаращились все мужчины. Айвен одернула лёгкий жакет и произнесла, повернувшись к ближайшему столику:
– У меня сегодня зарплата, гуляю!
И, пока они ничего не ответили, пересекла зал и села рядом со стойкой. Высокий рыжий трактирщик без вопросов налил ей чашку обжигающего чая и протянул тарелку с пирожными. Айвен благодарно кивнула и сделала глоток. По вкусу намного хуже того, что готовили дроны в резиденции, но здесь важен не чай, важно общение.
Всюду по стенам были развешаны изображения Блудницы, груди Блудницы, груди без Блудницы. И автора, по меньшей мере двух, Айвен знала. Слишком узнаваемая манера.
– Откуда это? – она указала на лист, на котором Блудница застегивает форму, а бюстгальтер остаётся висеть на спинке стула. На парном изображении была та самая битва, исчезающий в тлене китель и вселенская скорбь Айвен по поводу забытого дома белья.
Если в ближайшие полгода она встретит Котенка, ещё раз сломает ему любимую левую руку. Пусть его жизнь станет еще тоскливее.
– Подарок великого князя Трокса. Он как-то был здесь с дипломатическим визитом, заглядывал в мой трактир и оставил это на память. Потом его схватили и казнили. Но я, как учила бабуля, мирного ей сна на дне единого океана, рисунок оставил, потому что негоже разбрасываться милостью правителей. Потом Безумный ожил, начались все эти разговоры, а уж выбросить отмеченное божественной милостью произведение искусства – и вовсе преступление. Вижу ваш неподдельный интерес, – он заговорщически подмигнул, – тоже коллекционируете все связанное с Блудницей?
– Скорее, интересуюсь ее историей.
Дверь трактира распахнулась и в нее вбежали трое девушек с задранными блузками. Сразу за порогом они поправили одежду под разочарованные вздохи посетителей, поздоровались с трактирщиком и заняли дальний столик.
– Почему «Блудница» если официально она числилась наложницей у одного из правителей?
– Прозвище старое, почти со времён предтеч, а легенду постоянно переписывают. И каждый раз по официальным хроникам, которые предыдущие проходимцы скрывали от страждущих умов.
– Коварство какое.
– О, да. Но бабуля, а вы помните мои теплые к ней чувства, не раз запрещала мне обсуждать политику с незнакомыми подозрительными девицами.
Он лукаво улыбнулся и пододвинул к Айвен тарелку с ломтиками вяленой рыбы.
– Я не настолько голодна.
Рыжий трактирщик развел руками, затем повернулся к разносчице и начал растолковывать ей что-то, раз за разом поминая бабулю. Айвен оглядела зал, изучая завсегдатаев. Собравшиеся здесь студенты и молодые мужчины из соседних контор искоса разглядывали ее, но настороженно, как на военный крейсер пришвартовавшийся рядом с туристическим пляжем. Да что не так? Айвен специально подбирала наиболее милую, но незапоминающуюся внешность. И рассчитывала, что опасаться ее не будут.
– Тебя выдает тело, – к ней справа подсел какой-то умник в толстых очках. До этого он отирался в углу, почти слившись с комнатным деревцем. – Осанка, разворот плеч, движения, даже взгляд. Внутренний патрем просвечивает из-под любого облика.
– Не хочу с тобой разговаривать.
Она постаралась говорить максимально твердо, не показывая внутренних сомнений. Но собеседник только хмыкнул. Чувствовал что-то или просто пользовался врождённой наглостью – не угадаешь. Впрочем, Айвен ещё во время его визита в резиденцию дала понять, что ничего между ними не будет, и разговора – в том числе. Но Котенок не из тех, от кого так просто избавиться.
– А поругаться? С криками, битьём посуды и страстным примирением?
Айвен выразительно на него посмотрела, старательно подумав все известные ей ругательства. Непрошибаемый кот мило улыбался и допивал свой любимый кофе с молочной пенкой. Боги двуединые, он и в нелепом альтеровском обличье казался привлекательным. И правильно она его тогда не пустила внутрь резиденции: стоило оказаться рядом, как начинала кипеть кровь, и не поймёшь, от гнева или чего-то другого. Того, что делало вариант со страстным примирением не таким уж несбыточным.
Трактирщик поцокал языком и положил ровно между Айвен и Анриром ключ от комнаты. Глупость какая, никуда они не пойдут. Айвен так точно. С места не сдвинется до самого вечера.
Котенок же спокойно отставил пустую чашку, забрал ключ, встал, обнял Айвен за талию и повлек за собой. Хотелось отпихнуть наглеца, но толкаться на виду у всех – неприлично. Да в Бездну все, не хотелось его отталкивать. Айвен снова чувствовала его запах, знакомые нотки в изменённом магией голосе и хотела по-простому уткнуться в шею, обняться и поделиться своими проблемами. Или стукнуть несколько раз изо всех сил. Здесь, как говорил Котенок, так сразу и не разберёшь.
Они поднялись по темной деревянной лестнице, зашли в самый конец коридора и только там Анрир открыл одну из дверей. Комната за ней не поражала убранством: крохотная, вмещавшая шкаф, кровать, комод и дверь в ванную, скромная, зато чистая. И не похожая на резиденцию. Кто бы знал, что и это может быть плюсом.
Ещё здесь была вешалка для одежды, которую Айвен заметила только опрокинув. Но поднимать не поспешила. Они с Анриром стояли друг напротив друга, не шевелились и не разговаривали, словно бы нелепая альтеровская внешность служила преградой.
– Ты изменил Нерону, – Айвен улыбнулась и попыталась отойти, но котенок ее удержал за руку и приблизился настолько, что между ними и ладонь просунуть бы не получилось.
– Вынужденная мера, он уже всем примелькался. А «Нерон» – второе имя, можешь называть меня и так, если «Анрир» не нравится.
Не нравится. Слишком кошачье. И внешность не нравится. При всей неправильности имусовского облика, в нем Анрир настоящий. Глупо требовать от кого-то отказаться от собственной сущности.
– Отойди, Ко-те-нок, – Айвен вяло его отпихнула. И второй раз, чуть сильнее, и замахнулась… Но бить не стала.
Кот стоял напротив и не шевелился, просто смотрел в глаза. Не трогал, но и не отходил. Айвен много времени потратила на новый ментальный щит, теперь ее мысли Анрир читать не мог, но вряд ли переживал по этому поводу.
– Просто отойди. Ничего у нас не будет. Никакого секса или ещё чего. И комнату снимать не стоило.
Он сделал четверть шага назад и поднял руки вверх, но Айвен все равно не решалась сойти с места. Это все гормоны. Да. Без вариантов. Просто она наконец-то распробовала плотские удовольствия, теперь любой оказавшийся поблизости мужчина вызывает подобные чувства.
Но в отношении Анрира это крайне, крайне неправильно. Нельзя связываться с человеком, призывающем кракенов и прячущим завод на другой планете.
– Брось, симпатичный и приятный в общении мужчина не останется скучать в одиночестве, если снял комнату. Без проблем найду себе другую блондиночку, а то и двух. Только за этим и пришел, – это было ложью, Айвен чувствовала его запах, точнее то, что котенок по-прежнему пах только ей. – Я поговорить хотел, а ты заладила про секс. Теперь я уже настроился, назад дороги нет. Зато потом спокойно пообщаемся, пока что и думать не выходит.
Айвен мысленно избила котенка, с чувством и полной самоотдачей. И эти фантазии она не прятала. Анрир склонил голову набок, улыбнулся и прижался к Айвен.
– Мужчина, который тапки к кровати подносит, тебя бы и не устроил. У меня есть свои интересы и обязательства, разве это плохо?
– Очень плохо. Отвратительно. Так что или неси тапки, или проваливай.
Он угукнул, обнял Айвен и поцеловал. Жадно прикусывал губы, прижимал к стене, будто хотел в нее впечатать, проводил ладонью по телу, не иначе как проверял, все ли части на месте. Такие действия – точно не «проваливай» и не «тапки», но Айвен пока устраивало.
– Не могу целовать незнакомого мужчину, – она с трудом оторвалась от его губ и перевела дыхание.
Котенок отцепил от свитера булавку с вложенным заклинанием, затем стащил сам свитер и майку. За эти месяцы кот исхудал, отчего мышцы выделялись ещё сильнее, а татуировка с птицей налилась синим цветом и теперь словно растекалась капиллярным узором по коже. Айвен прикоснулась к символу Уводящего, но холода не почувствовала, только болезненный жар, как бывает при воспалении.
– Не спрашивай, – помотал Анрир головой. – И знаешь, мне тоже хочется обнимать мою Вэн, а не незнакомую женщину.
– Вэн? – самое жуткое, что «моя Вэн» звучало даже мило, не иначе как по контрасту с тварью.
Анрир пожал плечами, после чего нагло поднял Айвен, поднес к кровати и усадил. Дальше неспешно стащил жакет, расстегнул все пуговицы на блузке, не забывая целовать, отошёл назад и потёр подбородок.
– Что бы ты там ни скрывала, я хочу это увидеть.
– Считай это ролевыми играми.
Айвен расстегнула юбку и сняла ее, затем сбросила туфли и демонстративно легла на кровать. Завела руки за голову, взлохматив темные волосы и чуть согнулась ногу в колене, хорошая поза, Айвен ее много раз видела в мужских журналах. Гадский Котенок зевнул, оперся о комод и разглядывал свои ногти. Боги двуединые, он же наверняка делает маникюр. Пускай не сам, но… Это же имус, боевая разновидность, живущий в диком мире без магии, только-только осваивающем электричество. Ему в принципе не положено знать о таких вещах.
В ее воображении сразу появился кот, подпиливающий ногти над картой Авроры. А брови? Интересно, подравнивает или нет?
– Ещё волосы укладываю, моюсь несколько раз в день, сплю только на свежих простынях и в целом не соответствую всем критериям правильного мужика. Даже странно, почему я тебе нравлюсь.
– Не нравишься. Совсем. Просто оказываешься в нужное время в нужном месте. Этакий шельмец. Но сегодня не твой день, я сниму маскировку и тогда сможем спокойно поговорить.
– Не-а, – он покачал головой и сел на край кровати. – Никаких разговоров без любви. И твоего нормального облика. Да хватит уже, знаю, что-то случилось.
– Уговорил.
Айвен села и развеяла заклинание. Котенок нахмурился, но ничего не сказал, наверное, ждал объяснений.
– Небольшой просчет, хотела кое-что побыстрее доделать, а оно рвануло.
Рвануло знатно, снеся все заготовленные детали, намётки каркаса и саму Айвен. Повезло, что дрон-помощник догадался оттащить ее в рекреационную капсулу, иначе это была бы крайне глупая смерть главнокомандующего войсками Союза. Ее подлатали, но на коже кое-где остались шрамы. Со временем они исчезнут, пока же остались ярким напоминанием ее просчёта.
Кот ухитрился побывать в другом мире и лишиться только волос, Айвен же изуродовала себя не выходя из резиденции. Ну и кто из них после этого прим?
– Ой, да брось! – Анрир обнял ее за плечи и прижал к себе. – Я волновался, хотел встретиться, поговорить, погреться о твой теплый бок.
Потрясающий комплимент! Хотя кот и сам не мерз, руки у него казались тёплыми, почти горячими. Айвен же перебралась к нему на колени и тоже обняла. Возможно, у нее и не получится остановить эту машину по захвату миров, но задержать ее на несколько часов – вполне по силам. И никаких котоловок для этого не нужно.
– Тем более, – продолжил Анрир, – я совсем не против признать, что в нашей паре яйца крепче у тебя.
Айвен изогнула брось и выше задрала подбородок, затем улыбнулась и запустила пальцы в волосы Анрира. Такие гладкие, шелковистые, можно гладить весь день. Еще бы за ухом почесать такого милого котика…
– В принципе, я на многое согласен, но через какое-то время все изменится. Появится возможность думать, ну ты понимаешь.
Он лег, поправил подушку и потянул Айвен на себя, притянул за затылок и поцеловал. Лежать на нем сверху оказалось непривычно и некомфортно. Это предполагало инициативу, а Айвен пока не знала, как правильнее ее проявить. В таких случаях она всегда чувствовала недостатки теории перед практикой. И кошачьей способностью чувствовать эмоции другого человека.
– О, тогда передай мне корону, – Айвен оторвалась от котенка, зарылась пальцами в волосы, прикоснулась губами к его шее, затем ниже, – стань моим рабом, и называй только «прим-леди Айвен».
– Нет. Не поклонник таких игр, но кто знает. По ситуации. И знаешь, – он перекатился, подминая Айвен под себя, – сейчас тебя болтовня не спасет.
– У меня в арсенале есть и друг…
Котенок не дал договорить, жадно поцеловал, поймал ее запястья одной рукой и завел ей за голову, второй гладил и снимал остатки одежды. Айвен попыталась вырваться и вернуть себе ведущую роль, но Анрир держал ее крепко, совсем не как в прошлый раз. И желание жгло тоже сильнее, чем раньше.
Это как спиртное, первый глоток может и не понравиться, второй разогреет внутренности, после третьего трудно остановиться, но если этого не сделать – сойдёшь с ума. Айвен уже сошла, иначе как объяснить, что она лежит в этой кровати и позволяет коту, даже не альтеру или прим-лорду, любить себя. Без долгих ласк и уговоров, не давая ей ни капли инициативы и не обещая ничего взамен. И самое страшное – Айвен это нравится, будто бы только сейчас она могла полностью расслабиться и почувствовать свободу от всех запретов и обязательств прошлой жизни.
Магия давно погибшего рода примов, проснувшаяся в их потомке? Или же Айвен просто впервые встретила мужчину, которому нет нужды меряться с ней крепостью яиц, потому как в своих он уверен? И ему можно отдаться без всяких опасений, и в твердой уверенности, что тебя не обидят и не используют.
Она помнила, что кричала, но не помнила какое из имён кота. Возможно, все три. Главное, что и свое слышала четко, и от этого жар внутри разгорался сильнее.
И ещё Айвен снова не смогла засечь время, но судя по углу падающих через окно лучей, прошло около часа. Она отдышалась и хотела подколоть этим котенка, но тот опередил:
– В Долине отражений есть источник, бьющий из-под земли, – он все ещё нависал сверху, в нескольких сантиметрах от тела Айвен, будто боялся придавить. А глаза у котенка точно как у Ниро, такие же тёмно-синие, сейчас казавшиеся черными. Но без следа магии. – Вода в нем такая вкусная, что сделав глоток, остановиться уже не сможешь. Будешь пить, пока сам не станешь водой. Ты для меня такой источник, Вэн. Прошу, давай уйдем вместе. Просто так, без условий и без обязательств с твоей стороны. На Троксе ты будешь в безопасности.
– И не помешаю перевороту на Авроре?
Айвен отпихнула Котенка и села. Он же тяжело упал на спину, закрыл глаза и натянул на себя одеяло.
– Ты о моих планах не знаешь и помешать им не сможешь. Что мне нужно, всегда беру. Без оглядки и сомнений. А отпускаю только затем, чтобы перехватить крепче.
– Думаешь, со мной такое выйдет?
Она встала с кровати и начала одеваться. Очень жаль, что нет кителя, который можно застегнуть на все пуговицы, под горло. Кофта на эту роль подходила плохо. За кофту не спрячешься от проблем. А ещё тело до сих пор не остыло от секса, от того слова Котенка ранили сильнее.
– Да брось. Ты дорога мне, сказал бы насколько, но снова же будешь истерить. Мне предложения фиктивно пожениться хватило. И во вред тебе я действовать не буду, но и во вред Троксу – тоже.
Он с трудом сел, вытащил из кармана пальто темный пузырек с жидкостью и накапал в стакан с водой. Одним махом выпил, поморщился, только потом встал с кровати.
– Не истерить, а выражать здравые сомнения в твоей искренности. – Айвен забрала пузырек и понюхала содержимое. Вытяжка из целого букета растений, скорее всего – мощный стимулятор. – И это нельзя пить постоянно, загубишь себя. Даже имусовская регенерация не исправит.
– А я не собираюсь жить так долго.
