– Вилли!
– Но это нестрашно… – разочарованно сплюнул монстр, собираясь уже забраться обратно под кровать (вместе с ее одеялом).
– Вил – это кельтский бог Ада! – запротестовала Диди. – А Вилли – просто милая оболочка для опасного существа!
Новоназванный Вилли-Вил остался доволен и даже согласился вернуть Диди ее одеяло, ограничившись внушительных размеров розовым покрывалом.
– Вот только что делать с Бугименом? – жалостливо протянул он, укутываясь. Диди нахмурилась.
– А Бугимен, что, не под кроватью с тобой вместе?
– Нет. Он в шкафу.
Диди направилась к шкафу, распахнула дверцы, но никого не увидела. Только мелькнуло меж ее новых роскошных платьев что-то синее. А на деревянном полу шкафа остались глубокие следы острых когтей.
Глава 7
– Что это?
Диди приоткрыла один глаз, сонно поглядела на Джека и натянула одеяло повыше. Она, не подходя к окну, могла сказать, что на улице и не пахнет солнечным светом, а мягкое сияние хрустального светильника не нарушало ее покоя. А стоящий у кровати Джек, держащий несчастного храпящего Вилли за облезлый хвостик верх тормашками, и подавно не сумел бы это сделать даже при самом непреодолимом желании.
Вилли тоже был согласен с мыслями Диди. Она поняла это по его оглушительному храпу.
– Я спросил: что это? – жестко процедил сквозь зубы Джек.
– Это Вил Устрашающий, – вяло отозвалась Диди, поворачиваясь к нему спиной.
– Кто?!
– Вил Устрашающий, – повторил бывший Безымянный Подкроватный Монстр, аккуратно высвобождая хвостик из лапищи Джека и проскальзывая обратно, под кроватку.
Джек ошарашенно поморгал:
– Да это шпион Коко! Как ты… Да кого ты за моей спиной… пригрела?!
– Меня не пригрели, – обиделся откуда-то из темноты Вилли. – Меня согрели под покрывальцем. Розовым, между прочим. С кружавчиками.
Джек непонимающе похлопал глазами, громко топая, обошел кровать, сел на пол и вперил тяжелый взгляд в Диди.
– Что же ты сделала?!
– Вилли – маленький, одинокий, а я боюсь спать одна, – буркнула Диди. – Вы мне не дали спать в комнате с Чучиком. Я нашла компромисс. Что еще вас не устраивает?!
– Ты не имела права делать подобное! – пророкотал Джек, скрипя зубами. – Таких, как он, надо убивать!
– Но он добрый… – попыталась оправдаться Диди.
– Не тебе решать! Все, кто перешел на сторону Коко, – опасны! Им не место рядом с нами. Они лживые шпионы! Они монстры! Они…
– Как вы можете считать так, если когда-то сами взрастили Коко?.. – в отчаянии прошептала Диди, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Его вина, что он стал таким… Почему у вас всегда виноваты все вокруг, только не вы сами?! Может, он не монстр? Может, он просто понял, что никому не нужна его доброта, и хочет показать злобу? Да вы все такие… Мы все такие! Послушайте, Джек…
– НЕТ! – оглушительно проорал Джек, и в Диди полетел отточенный клинок. Девушка в последний момент пригнулась, и он вонзился в подушку. В воздух взлетели белые перья.
– Ты находишься в моем доме, так что примирись с моими правилами! – яростно прогремел Джек и ударил кулаком по постели.
Диди захотелось плакать, но она не собиралась опять становиться девочкой для битья. Где-то внутри нее зарокотала ярость, словно вся боль, которая в ней копилась все эти годы, сжалась в комок и решила сжечь дотла горло, если ее не выпустят наружу.
– Это вам нужна моя помощь, а не мне ваша. Значит, я выставляю условия.
Глаза Джека налились кровью.
– Без меня… Без нас ты не научишься использовать свои силы на полную катушку, прозябаешь всю жизнь бедной сироткой в теткином доме – никому не нужной, пусть даже и с кучей питомцев!
– Бедной сироткой? – сипло повторила Диди и неожиданно громко воскликнула: – Да это вы тут никому не нужны! Ни богу, ни дьяволу, ни людям! Вы отказались от всего, отреклись ото всех! Вы и от Коко отреклись, правда же? Вас ведь не злость съедает, а совесть! Ваша вина в том, что Коко стал таким… Что все они стали! Вы…
– ДОВОЛЬНО!
Джек пулей выскочил из комнаты. Дверь захлопнулась, да так, что хрустальная люстра на потолке покачнулась.
Вилли по-ящериному выскользнул из-под кровати, неслышно подполз по смятому одеялу и положил голову Диди на плечо.
– Забей. Он вечно психует. Коко – его… гм… больная тема.
Как там сказала Лайма? «Заруби себе на носу: у каждого так называемого «монстра» есть какая-то мозоль. Больное место, понимаешь? Незаживающая рана. Ее лучше не трогать. Не только потому, что тебя за это могут убить. Просто… это принесет боль самому человеку». Ей следовало бы догадаться…
Диди обхватила руками колени и уставилась в одну точку. Что же она натворила?
В комнату деликатно постучали. Вилли испуганно бросился под кровать. Диди подняла голову, пригладила растрепанные волосы и негромко сказала:
– Войдите.
В дверь просунулась голова Лаймы.
– Ты проснулась? Оденься и идем со мной.
Диди натянуто улыбнулась, радуясь хоть какой-то возможности отвлечься, и кивнула.
***
– Диди, ты должна расслабиться, – довольно строго произнесла Лайма, закрывая миндалевидные глаза и спокойно опуская плечи. В обтягивающих коротких шортах и облегающей блузе, сидящая в позе лотоса на камнях близ журчащего источника, она была восхитительно хороша. Черные волосы водопадом струились по плечам и спине. Узри ее такую тот же краснолицый полицейский, и даже он волей-неволей прошептал: «Ты красивая…». Ну, а потом распрощался бы с кровью, разумеется. Даже красивая Брукса оставалась Бруксой.
– И перестань смотреть на меня, как на фарфоровую статуэтку.
Диди удивленно уставилась на Лаймины глаза – плотно закрытые! – и умиротворенное лицо. Кажется, ее шрам впервые не бросался в глаза.
– Как ты узнала, что…
– Ты ерзаешь, – приоткрыла один глаз Лайма. – Это очень хорошо слышно, если отпустить лишние мысли. Тебе надо найти внутренний покой. Бал-ланс. И…
– Ладно-ладно… – махнула рукой Диди. – Ты, кажется, обещала безумно увлекательную практику по… эм…
– Гассё, – подсказала Лайма, скептически выгибая идеально очерченную бровь.
Диди рассеянно кивнула. По правде говоря, она не была готова найти хоть какой-то внутренний покой после того, что случилось утром. Перед глазами стояло полной ярости, отчаяния и запоздалого раскаяния лицо Джека. И даже теперь, когда Лайма решила устроить ей передзавтраковый урок медитации «гас-что-то там» у родника невдалеке от дома, мыслями Диди была далеко.
– Гассё – особая медитация, главная цель которой успокоить ум и увеличить энергию, – тем временем вещала, как по писаному, Лайма. –Сложи руки вот так, перед сердечным центром, и сосредоточься на касании двух средних пальцев. Не регулируй дыхание, достаточно делать вдохи животом…
– Прости, а как это поможет мне разобраться с Коко или стать моделью? – перебила Диди.
– Чтобы одолеть Коко, нужно стать единым целым со своей внутренней силой, – монотонно отозвалась Лайма. – Чтобы овладеть внутренней силой, надо найти внутренний покой. Эту методику использовали лучшие воины Японии не одно столетие. И не тебе спорить с надобностью данного упражнения.
Диди фыркнула, но под суровым взглядом новоиспеченной наставницы послушно сложила руки у груди ладонь к ладони и закрыла глаза. На какой-то короткий миг тревоги отступили, горькая напряженная складка меж бровей сгладилась, и девушка вдохнула холодный воздух осеннего утра. Прохладная, влажная, как битый лед, трава щекотала ноги.
– Прислушайся. Пока не научишься слышать, не сумеешь докричаться.
Где-то совсем близко шелестели серебряной листвой деревья. Еле слышно, но идеально ровно, в одной ей ведомый такт, дышала Лайма.
– Что ты слышишь?
– Тебя.
– А мои мысли?
Диди открыла глаза и недоуменно на нее посмотрела.
– Мысли?
– Мысли, – медленно повторила Лайма, внимательно следя за ее реакцией. – Ты знаешь, как я заставляю встречных называть меня красавицей?
Диди припомнила их первую встречу и голос Бруксы.
– Это магия? – нерешительно спросила Диди. Лайма усмехнулась.
– Я не волшебница, солнце. Это гипноз… Что-то вроде гипноза. Но более близкое к чарам… Я научу тебя слышать чужие мысли и звать меня, не издавая звука. Ты сумеешь подчинять себе окружающих, и они станут твоими марионетками.
– Что же ты не подчиняешь себе типов вроде того полицейского?
– Для этого надо иметь больший потенциал. У тебя он есть. У тебя, но не у меня.
Диди опустила глаза. Сложно поверить в свои способности, когда тебя бросили родные родители.
– Надо учиться смотреть на многие вещи из прошлого иначе, – явно прочтя ее мысли, заметила Лайма. Диди нахмурилась.
– То есть?
– Знаешь, есть такая штука, как регрессивный гипноз… – задумчиво протянула Лайма. – Это погружение в прошлое.
– О прошлом я и без того знаю слишком много, – невесело улыбнулась Диди. – Я хочу сосредоточиться на будущем.
– Будущее – оно как дерево. Прошлое – его корни. Если корни гнилые, ты никогда не увидишь на дереве ни одного цветка.
– Мои корешки подрезали и давно похоронили с крыльями.
– И это хорошо! Если корни не хоронить, деревьев просто не будет.
Диди явно еще колебалась. Лайма это заметила и мягко добавила:
– Порою нужно ненадолго оглянуться. Порой из памяти теряются какие-то важные детали, влияющие на канву сюжета. Их словно вырезает…
Диди вздрогнула.
– Выре…
Лайма тоже нервно дернулась и уставилась в пустоту, погружаясь в собственные жуткие воспоминания.
– Я… Знаешь, я… никогда ни с кем об этом не…
Диди выжидающе молчала. Лайма тяжело вздохнула.
– В общем, когда-то я состояла в клубе медиумов, хотя магией не обладала. Просто никто давно не отличает волшебство от шарлатанства, а у меня катастрофически не хватало денег… Мое настоящее имя Лай-Мэ. Я родом из трущоб Йокогамы. Мне огромных усилий стоило вырваться оттуда, из этого страшного плена бедности и… всего такого. У нас была большая семья, но так получилось… В общем, остались только я и брат. И еще мама, но ее не стало через год после моего отъезда… Я искала в Арноксе лучшей доли просто потому, что он далеко от Японии, далеко от моего прежнего мира, и славится на весь мир настоящим волшебством. Я сразу решила, что сумею здесь заработать, если стану чуточку мухлевать… Видишь ли, у меня был безупречный козырь: моя внешность. Я была красивой, очень красивой. Могла пленить одним взглядом. Мне оказалось достаточно выучиться гипнозу, медитации и прочей дряни, которая давала мне хоть какие-то средства… А потом… – Лайма сморгнула слезы. – Потом явился рыжеволосый мужчина, очень хорошо одетый, и пообещал платить мне столько, сколько я не видела за всю жизнь… И я… Я согласилась. Сначала было дико страшно, потом я как-то привыкла… Трупы он самолично прятал куда-то. Я поначалу даже обрадовалась, что все так просто: я смогла купить квартиру и кучу всяких вещей, о каких даже мечтать не смела, каким-то чудом меня не могли поймать, и продолжалось это очень долго. Но лет семь назад… – Лайма провела тыльной стороной руки по щеке. – Меня объявили в розыск и каким-то образом составили фоторобот. Мой безымянный заказчик сперва хотел дать мне сделать пластику, но передумал и убил, полив лицо чужой кровью. Так я стала Бруксой после смерти, вампиром с жаждой крови… Он сказал, что теперь я выгляжу, как монстр, и все меня будут бояться. Я его не поняла, но через какой-то год Хексерай заполонили настоящие чудовища. Как раз тогда мужчина перестал выходить на связь, я бежала в лес и… Меня тогда ужасно выручил Джек. Он укрыл меня, спас, подарил новую надежду. Вот только вскоре мы все – вся моя новая семья, – разъехались по миру. Меня и Куки все же поймали. Некоторое время в лабораториях, несколько побегов – и вот, я уже сбежала…
Диди ошарашенно и испуганно поморгала, переваривая услышанное.
– Мне… Мне очень жаль, Лаймочка, очень. Если бы люди знали…
– Они знали, – сипло отозвалась Лайма. – Знали медики, знал судья и много кто еще… Им было плевать, какой я хотела быть. Они видела меня монстром, и я стала монстром.
– Ладно, – сдалась Диди. – Если ты считаешь, что бередить мои старые раны – стоящее дело, то я готова. Гипнотизируй.
– Ты вот так легко мне доверишься? – поразилась Лайма.
Диди сцепила руки и прикусила губу. Доверять – это так глупо. Она когда-то доверяла отцу – и он от нее отказался. Доверяла одноклассникам и учителям – в школе произошли сразу два убийства, и в обоих виновата она.
Но она безоговорочно доверилась монстру-кровопийце, двум девушкам-убийцам и Бессмертному Джеку. Доверилась Подкроватному Монстру. Она подсознательно знала, что самые жестокие существа этого мира не причинят ей боль.
Потому что они не жестоки по своей природе. Они делают то, что их вынудили делать.
– Да, – выдохнула Диди. – Да, я доверюсь.
***
