Выбравшись первым на пустынный пляж, я подбежал к пацанам, лежащим в разных неловких позах, около дымящегося и слегка покосившегося от удара молнии железного грибка. Мальчишки уже не подавали признаков жизни… На их обнажённых, загорелых телах виднелись синие, разветвлённые следы, похожие на татуировки. Это молния выжгла свои отметины на мальчишечьих спинах и бёдрах… Вокруг тел валялись на песке обгоревшие игральные карты.
– Господи… Какой ужас! – раздался за моей спиной потрясённый голос выбравшейся на берег Алины. Я бросил на неё быстрый взгляд. Зелёные глаза девушки были широко распахнуты, губы мелко дрожали… Она держалась обеими руками за голову. Алина находилась на грани истерики.
– Гроза их убила… Проклятый сон! Это же совсем дети… Как же так?! – повторяла она, вперив остановившийся, безумный взгляд в разбросанные тела пацанов на песке.
Я схватил её за плечи и сильно встряхнул:
– Возьми себя в руки! Это всего лишь сон. Неправда… Не позволяй иллюзии командовать тобой! Мы управляем этой галлюцинацией, а не она нами… Сон превратиться в кошмар, если только ты сама дашь волю своему воображению!
– Да… Да… Я понимаю, – Алина медленно приходила в себя. – Всё неправда… Но это так по-настоящему, что мне сейчас хочется немедленно проснуться!
– Иллюзорный мир живёт по своим законам, – как можно спокойнее сказал я. – Мы не должны им бездумно подчиняться… И верить безоговорочно всему, что видим во сне. Иначе однажды можно сойти с ума по-настоящему.
…Вдалеке послышались звуки сирены. Это к нам мчались по узким аллеям парка две кареты "Скорой помощи", вызванные реконструкторами. Белые спецмашины, с красными крестами и работающими мигалками, подкатили прямо к почерневшему грибку. На песок спрыгнули с подножек полноватая женщина-врач с дежурным чемоданчиком в руках, молоденькая медсестра с какой-то сумкой, и санитары с носилками.
Оба водителя и мы, случайные очевидцы несчастья, помогли медикам погрузить пострадавших в машины. Из обрывистых реплик врача мне стало понятно, что у одного мальчишки произошла остановка сердца… А трое других – всё ещё балансировали на грани жизни и смерти. Каждая секунда сейчас для пацанов была на вес золота…
Спецмашины умчались под затихающие звуки сирен. Над озером повисла гнетущая тишина… За всеми этими событиями, я и не заметил, как бурная и стремительная летняя гроза уже закончилась. Точнее, покатилась с ветрами дальше на юг… Теперь она сверкала и грохотала где-то далеко за городом, в бескрайних пшеничных полях.
А в небе над нами открылись голубые просветы между клочьями клубящихся туч… Сквозь эти оконца, косые солнечные лучи осветили землю, словно прожектора. Иллюзорный мир приходил в себя…
Мы с Алиной и парнями переплыли обратно, на свой берег. Оделись в полном молчании, в промокшую одежду… Не обращая, впрочем, на это никакого внимания. Потом залили, всё ещё чадящее сизым дымом, кострище холодной водой из озера… И разошлись по домам, притихшие и невесёлые. На душе у всех было тяжело…
– Давай, забудем этот кошмар поскорее! – сказал я, обнимая Алину за худенькие, подрагивавшие нервно плечи. – Учти, ничего подобного в нашем городке в реальности никогда не происходило. У нас сроду людей молнией не убивало! Даже от стариков я такого не слышал.
– Да… Ты прав. Надо выкинуть всё это из головы, – вздохнув, согласилась девушка, доверчиво прижавшись ко мне. – Больше не будем вспоминать… Куда ночь, туда и сон!
***
– Что-то вы загуляли, молодёжь! – хитро улыбнулась бабушка, едва мы появились на пороге. – Под дождь, вон, попали… Проголодались, небось? А я вам тут такую вкуснятину приготовила! Как и обещала… Мойте руки и, давайте, быстро за стол!
Из кухни доносились головокружительные запахи… Вообще-то, я не люблю есть во сне. Да это и не обязательно делать в иллюзорном мире. Как, впрочем, и массу других дел, без которых невозможно представить себе реальную человеческую жизнь. Вроде чистки зубов и регулярных походов в туалет… Сон очень похож на реальную жизнь. И всё-таки – это нечто совсем иное…
Нет, если есть желание, слипер может, конечно, и подражать жизни наяву. Обманывать свой мозг, например, объедаясь по ночам деликатесами, как это практикует сновидица Маринка, строго следящая в реальности за своим весом… Или делать себе во сне бесконечные пластические операции, экспериментируя с фигурой и лицом. Откачивать лишний жир, в лучших клиниках планеты, менять форму носа, цвет глаз и размер груди, отращивать бицепсы, волосы, ногти, задницу… Да всё, что угодно! И если не в реальности, то уж в грёзах почувствовать себя идеальным человеком.
Женщина-слипер, при желании, наверное, сможет даже родить себе ребёнка во сне… И воспитывать его по ночам, удовлетворяя свой материнский инстинкт. Все эти изощрённые человеческие фантазии ограничены лишь нашим воображением!
Однако, сейчас я набросился на иллюзорную бабушкину еду, так, словно находился в реальности, и несколько дней крошки во рту не держал… Нервная встряска, после пережитого на озере стресса, обернулась для меня, вот таким, страшным чувством голода. Да и не только для меня одного… Алина уплетала бабушкину стряпню тоже за обе щёки, с каким-то нереально болезненным аппетитом. Мы, как и наяву обычно, просто тупо заедали во сне свой стресс…
Хотя, надо отдать должное старушке, она сегодня превзошла саму себя в кулинарном искусстве. Главным блюдом у нас на обеде была паэлья – национальное испанское кушанье из риса, овощей и морепродуктов. Бабушка любила и могла удивить у плиты кого угодно, когда хотела… А ещё, нас с Алиной, ждал нынче фирменный старушкин торт "Медовик" к чаю, и спелые, сочные фрукты.
Сразу после обеда, девушка бросилась помогать бабушке убирать со стола, и мыть посуду. Попутно, Алина что-то рассказывала старушке о себе, под журчание воды из-под крана, и позвякивание грязных тарелок в раковине… Мне занятия на кухне не нашлось. И я тихо удалился в свою комнату, продолжая мысленно переваривать произошедшее в этом сне.
Хотя мы и договорились с девушкой не вспоминать больше про трагедию с детьми на озере, на душе, по-прежнему, словно камень лежал… Легко сказать – забудь! А что стало с теми несчастными пацанами? Удалось ли врачам их спасти? Хотя… Что я несу?! Какое ещё несчастье? Это же всё сон, неправда…
Разум убеждал меня не верить иллюзиям. Но поделать с собой я ничего не мог, как не старался… Навязчивые мысли беспрерывным хороводом крутилась в голове. В конце концов, мои руки не выдержали, и сами потянулись к лежащему на письменном столе мобильному телефону…
– Алло! "Скорая помощь" слушает, – произнёс прямо в ухо строгий женский голос.
– Извините, – заторопился я. – К вам сегодня доставили четверых мальчишек с пляжа… Пострадавших от удара молнии. Можно узнать, каково их состояние?
Голос в телефоне смягчился:
– К сожалению, двоих детей спасти не удалось. Не довезли до больницы… За жизнь двух других, врачи сейчас борются. Если вы родственник пострадавших, я могу дать номер телефона, где вам предоставят более подробную информацию по фамилиям и состоянию выживших детей.
– Нет, нет! Спасибо… Мне достаточно информации. Ещё раз извините… До свидания.
Я положил телефон обратно на стол. Ситуация немного прояснилась, но легче от этого мне не стало…
***
Финал нашего свидания с Алиной получился скомканным и безрадостным, как мы и не пытались улыбаться друг другу. Забыть произошедшее на озере ни мне, ни ей, увы, не удавалось… Страшная картинка с пляжа продолжала стоять у обоих перед глазами. Так хорошо начавшийся сон, был, всё-таки, безнадёжно испорчен… Интересно только узнать – кем?
Мда… А я ещё этим утром лелеял тайный план спровадить бабушку к Зое Сергеевне, на весь вечер, и покувыркаться вволю с Алиной в своей кровати, после нашей ознакомительной экскурсии по городу! Но увы… Все мои смелые сексуальные фантазии накрылись медным тазом.
…Мы вышли с девушкой из полутёмного подъезда родной пятиэтажки на яркий, солнечный свет. Над головой голубело чистое небо. На сей раз- без единого облачка. Асфальт, после ливня, подсох… И ничего уже не напоминало о недавней, бурной грозе. Алина поцеловала меня в губы и виновато сказала:
– Надеюсь, следующий наш сон обойдётся без кошмаров… А сегодня, извини, я этих мальчиков, всё никак забыть не могу! Двое погибших, прямо на наших глазах… Моему сознанию нужно время, чтобы успокоиться. Ни о чём другом сейчас думать не могу, прости…
– Откуда ты знаешь про двоих погибших? – встрепенулся я, и подозрительно посмотрел на Алину.
– А ты невнимателен, – вздохнула девушка. – Как всегда! По цвету кожи детей… Ещё на пляже увидела. Один ребёнок умер сразу, после удара молнии, а у другого сердце остановилось во время погрузки в машину "Скорой помощи…" Ну, я пойду?
– Счастливо добраться до своей постели, – сказал я.
Алина грустно улыбнулась, отступила на шаг… Изображение девушки задрожало, сжалось в точку, и с лопающим звуком пропало, оставив меня наедине с истошно чирикающими воробьями.
***
Пробуждение было привычно-неожиданным… Меня вернул в реальность возмущённый бабушкин голос:
– Захар! Я понимаю, конечно, что у тебя сегодня законный выходной… Но неужели ты его так и собираешься провести в кровати? Одиннадцать часов уже! Нечего допоздна торчать за своим компьютером… Я уже, между прочим, третий раз завтрак для тебя разогреваю!
– Ладно, бабуль… Не шуми, – разлепил я глаза. В проёме двери, уперев руки в бока, стояла разбушевавшаяся старушка. Косые, солнечные лучи падали от окна ей на цветастый фартук. Из кухни доносился густой, мясной аромат.
При мыслях о еде, я почувствовал, как к горлу подкатила лёгкая тошнота… После двух тарелок паэльи во сне, огромного куска торта с чаем, яблока и нескольких сочных груш, завтракать совсем не хотелось. Обманутый ночным пиршеством мозг напрочь отключил в организме привычное чувство утреннего голода… Вот теперь, пожалуй, я вполне понимал суть Маринкиной уловки, и секрет её стройной фигуры!
Бабушка, между тем, подошла к моей кровати и уставилась на фотографию Алины на стене, как будто увидела её впервые. Она словно вспомнила что-то… Но мялась, покусывала губы, не решаясь озвучить свои мысли.
Я сел на постели, сладко потягиваясь и потирая глаза… Нащупал босыми ногами тапочки под кроватью, и вопросительно посмотрел на старушку. А та, не сводя глаз с улыбающейся физиономии девушки на фотографии, удивлённо протянула:
– Надо же… Вот глянула на это лицо, и сразу вспомнила! Я же сегодня твою девушку во сне видела… Даже разговаривала с зеленоглазой! Представляешь, паэльей её угощала на нашей кухне… Кушаньем таким, иностранным.
– Да, да… Слышал, – позёвывая, сказал я. – Это каша рисовая… Жидкая, похожая на суп. Испанская, кажется… С овощами и креветками.
– Ишь ты, какой грамотный! – вскинула брови бабушка. – А я ещё хотела вас с девушкой удивить вычитанным из журнала рецептом необычного блюда… В моём сне вы оба про паэлью знать не знали. Странный сон! А ещё мы с твоей девушкой посуду вместе на кухне мыли, в четыре руки… И она мне про свою бабушку рассказывала. Приснится же такой бред, прости господи!
Глава третья. Дежавю
Сон с печальным происшествием на озере имел своё удивительное продолжение… Только теперь уже наяву. А дело было так…
Прошло месяца два, после приснившейся нам с Алиной трагедии на пляже. Почти пролетело очередное лето, и события той ночи успели уже поблекнуть в моей памяти. Новые жаркие свидания и разговоры с девушкой в нереале, постепенно вытеснили пережитый кошмар с пацанами из головы. Так бы и канул нехороший сон в лету, но…
В конце августа, Юрий Сосланович разрешил мне короткий, недельный отпуск. Правда, при соблюдении двух непременных условий. Во-первых, выпуски местного радиовещания не должны были прерываться… И, во-вторых, я не имел права покидать пределы Моздокского района. Мне надлежало находиться на постоянной, телефонной связи с начальством… И быть готовым, при необходимости, в любой момент вернуться на службу.
Неделя – это всего три информационных выпуска. Подготовить их заранее, из всегда актуальных сюжетов, скопившихся в моём "загоне", не составило большого труда… А запускать передачи в положенное время, согласился Серёга Колобеков. Тем более, что он, подобным образом, не раз выручал раньше и Илью Моисеевича…
Свой короткий, августовский отпуск, я решил целиком посвятить физическим упражнениям и фехтованию. За последний год, как-то незаметно, клуб "Дружина" стал отходить на задний план в моей жизни. И это было нехорошо… Нарушалась почти достигнутая мною, с таким трудом, гармония тела и духа.
Стали забываться, вроде бы, уже прочно усвоенные навыки владения мечём, поэтапные, заученные, чуть ли не до автоматизма, сложные финты… Причём, как в реальном, так и в иллюзорном мирах. На фоне редких тренировок, моя деградация, как воина, происходила более быстрыми и ощутимыми темпами наяву… И почти незаметно – в осознанных снах. Но всё это не давало мне покоя…
Я чувствовал, что уже засиделся и обленился, ослабел физически, таращась часами в экран монитора… Днём – служебного, вечерами – домашнего. Реальное тело нуждалось. в некогда привычных и серьёзных, мужских нагрузках. И если в иллюзорном пространстве я пока оставался, по инерции, всё ещё в относительно неплохой физической форме, то наяву ситуация складывалась значительно хуже… Мои реальные мускулы пообвисли и сделались вялыми. Зад быстро привыкал к мягкому, комфортному креслу…
Я уже несколько месяцев не снимал меча со стены, перестал делать даже элементарную утреннюю зарядку. И, в конце концов, стал ощущать, как подобный образ жизни начинает потихоньку отражаться на моих бойцовских возможностях во сне. Два параллельных мира, реальный и иллюзорный, оказались связанными друг с другом более крепко, чем мне это представлялось раньше…
Надо было срочно что-то предпринимать наяву, если я хотел и дальше оставаться сильным воином во сне. Из моей памяти всё ещё не стёрлись загадочные слова "Васи ШАМАНА", произнесённые в "Жемчужине" – «Ты должен научиться владеть мечём, как мастер… Скоро он тебе понадобится».
Что хотел сказать этим потомственный шаман? Или я слишком большое значение придаю всяким случайным фразам? Сколько времени уже прошло, а он, так никогда больше и не заикался на эту тему… Хотя в чате мы и общались с Васей довольно часто. В любом случае мне не следовало расслабляться… Надо было поддерживать своё реальное тело в форме.
Неделя отпуска – это три напряжённых, полноценных тренировки у Королькова. С восьми утра и до полудня… Конечно, три занятия – совсем немного, но встряхнуть разленившиеся за много месяцев мои мускулы, эти тренировки вполне могли бы! И я с энтузиазмом бросился бегать, прыгать, махать бастардом на поляне до полного изнеможения. Не жалея себя, и доверившись целиком неутомимому и беспощадному, как сама судьба, Королькову…
Два занятия, включая и дни отдыха между ними, которые я посвятил, в основном, починке пострадавшей в поединках амуниции и уходу за оружием, пролетели, как один миг. Но пятничная, завершавшая мой короткий отпуск, тренировка, не задалась с самого утра… И всё по вине, такой переменчивой на излёте лета, нашей южной погоды.
Затянутое несколькими слоями облаков небо, совсем не обещало, в то августовское утро, тёплого дня впереди… Впрочем, непогода никогда не являлась причиной для отмены тренировок в «Дружине».
И поэтому я, захватив свой гитарный кофр, с начищенным до зеркального блеска мечём внутри, нацепив на плечи привычный рюкзак, с утра пораньше уже шагал к парку Победы, не обращая внимание на хмурое небо над головой. Торопился на тренировку, размышляя с грустью по дороге, как, всё-таки, быстро несётся время в реальном мире!
Не успел оглянуться – уже и отпуск пролетел. Опять пора на службу. И меч свой снова придётся вешать на стену, над кроватью, на неопределённый срок… Когда ещё выпадет "окно" в рабочем графике, и удастся помахать бастардом с реконструкторами на поляне? Освоить и закрепить новые приёмы, нагрузить, как должно воину, свои мышцы со связками. Станешь тут мастером меча… И как только с этой хлопотной профессией мне теперь жить на два, столь отличающихся друг от друга, мира?
***
…Я заявился к штабной избушке одним из первых. А вскоре подтянулись и ещё человек десять, с рюкзаками и спортивными сумками… Но мы всё равно опоздали. Вокруг избушки уже суетились люди – Корольков, и пара-тройка его самых преданных соратников. Затемно они что ли сюда приходят?
Чистила ножом уже какие-то корнеплоды на берегу озера чернобровая и гибкая, как виноградная лоза, Наташа. Бегала с охапками хвороста Фёкла. А неутомимый Корольков, с голым торсом и в спортивных штанах с лампасами, как у генерала, разжигал костёр… Да не обычными спичками, а кресалом! Совсем чокнулся парень на своей старине…
Хотя, к началу традиционной пробежки вокруг озера, погода окончательно испортилась, нашего вождя это нисколько не огорчало. Загорелый и здоровый, как лось, Вадим поприветствовал меня радостным голосом, крепко пожимая ладонь:
– А погодка-то к дождю идёт! Молодец, что пришёл, не испугался туч… Люблю заниматься в условиях, приближенных к боевым!
…И погода Королькова в это утро, действительно, не подвела. Едва мы привычно разоблачились, кто по пояс, а кто и до самых плавок, и затрусили по бережку вокруг озера, за своим неунывающим командиром, как резкий порыв ветра ударил в лицо… Зашумела, затрепетала листва на деревьях. А зелёная поверхность водоёма пошла мелкой, тревожной рябью…
На заключительном, третьем круге пробежки, где-то вдалеке за парком, пророкотал первый, приглушённый раскат грома. Небо резко потемнело… Немногочисленные горожане, уже успевшие разместиться на пляже, с утра пораньше, стали спешно собирать свои вещи. Люди пришли сюда ни свет ни заря, в надежде, что к обеду распогодится, и они вырвут у заканчивающегося лета ещё один тёплый денёк для отдыха. Но – увы… Погода, почему-то, решила сделать приятное сегодня только нашему Королькову.
И вскоре на пляже остались одни только дети. Уж они-то точно не собирались отказываться от последних дней летних каникул! Из-за какого-то там дождика… Пацаны, плескавшиеся в озере, с завистью смотрели, как мы бежим гуськом по самой кромке воды, сосредоточенно дыша носом, и экономя силы. Многие из мальчишек давно мечтали попасть в "Дружину", и почувствовать себя средневековыми воинами. Подержать в руках настоящий, тяжёлый меч…
Но непреклонный Вадим принимал в свой клуб юношей только с шестнадцати лет. Да и то, далеко не всех… Недисциплинированным разгильдяям, слабакам, не умеющим подтянуться на турнике, хотя бы шесть раз без подготовки, вход в наше воинское братство был закрыт.
***
…Первые капли дождя ударили по разгорячённым лицам, когда мы на поляне, покончив с разминкой и силовыми упражнениями, облачились уже в свои тяжёлые латы. Наступило время поединков… Деревянный стук щитов, звон клинков, яростные крики сражающихся привычно зазвучали над озером.
Парни размахивали мечами и копьями, под одобрительные и громкие комментарии мальчишек, внимательно наблюдавших за ходом нашей тренировки со своего берега… К тому времени, из всех детей на пустом пляже осталось всего четверо пацанов. Лет двенадцати-тринадцати. Самых стойких и упрямых… Не испугавшихся ни холодных порывов ветра, ни всё усиливавшегося дождя…
Правда, мальчишки уже повылазили из озера, и собрались под одним из железных грибков. Впрочем, этой загорелой дочерна шпане быстро надоело глазеть издалека, на увлечённо фехтующих реконструкторов. Пацаны нашли и для себя новое нехитрое занятие. Они азартно принялись "резаться" в карты, лишь иногда посматривая в нашу сторону.
А погода, между тем, разгулялась не на шутку… Над парком засверкали ослепительные молнии. Раскаты грома уже грохотали почти над самой головой…
– Ну всё, достаточно на сегодня, – смилостивился, наконец, Корольков. – Дальше, кто желает и сохранил силы – занимается самостоятельно… Погода сегодня – для настоящих воинов! Ну, а особо занятые – могут отправляться решать свои дела… Остальных отработавших тренировку приглашаю к нашему костру, пока он совсем не погас! Перекусить, чем бог послал…
А Фёкла с Наташей уже несли из избушки полтора десятка деревянных ложек и нарезанный хлеб. Над огнём висели в ряд дымящиеся, закопчённые котелки с каким-то булькающим варевом… Корольков зря беспокоился. Дождь разгоревшемуся костру был не страшен. По крайней мере – пока. Порывы ветра только раздували потрескивавшие угли, и ворошили золу…
Сбросив тяжёлые доспехи на траву и подставив вспотевшие тела под прохладные, дождевые капли, народ с аппетитом застучал деревянными ложками. Налегая на горячую похлёбку, уже слегка разбавленную небесной влагой, я скользнул взглядом по противоположному берегу озера… Взгляд зацепился за фигурки мальчишек, склонившихся над картами, под центральным из трёх железных грибков. Голова к голове… И тут вдруг меня что-то кольнуло в сердце. Какая-то непонятная тревога была во всей этой, вроде бы, обычной картине…
Шутили парни вокруг. Раскаты грома заставляли едоков, каждый раз, невольно вздрагивать, и поднимать глаза к небу. Все подкалывали друг друга и улыбались… А мне, почему-то, было не по себе.
Босоногая Наташа, между тем, в своём разрисованном тёмными каплями дождя сарафане, путаясь в длинном подоле, уже несла из штабной избушки Антону старенькую гитару… Я вдруг осознал, что однажды уже где-то всё это видел. Без всякого сомнения!
Вот только никак не мог вспомнить – где? Или у меня уже крыша поехала от переутомления на новой работе? Кажется, подобное странное чувство называется дежавю… Забыв про еду, я напряжённо морщил лоб, оглядываясь растерянно по сторонам. Мои смутные, постоянно ускользающие воспоминания, которые всё никак не собирались в целостную картину, были явно не из приятных…
Я точно всё это уже однажды переживал! И сильный дождь тогда был, и пацаны под железным грибком в карты играли, и гром с молниями сверкал. Вот сейчас Антон закончит петь и заорёт, что-то там про бурю… Во всём этом была какая-то пугающая сознание нереальность.
Неужели и правда заорёт? Я уставился на менестреля в тревожном ожидании, лихорадочно шаря ладонью у себя по груди в поиске золотого меча на серебряной цепочке… Может всё это мне только снится? Но медальона на шее не было.
Антон заметил мой пристальный, напряжённый взгляд… Весело подмигнув, менестрель ударил по струнам и радостно завопил, перекрикивая оглушительные раскаты грома:
– Буря! Пусть сильнее грянет буря!
И в эту секунду, я всё вспомнил… Во рту у меня сразу пересохло. Словно вспышка молнии озарила тёмные, доселе недоступные сознанию, закоулки памяти. Сердце учащённо забилось, а перед глазами встало, в мельчайших подробностях, свидание с Алиной в осознанном сне, два месяца назад… И случившаяся нереальная, но от этого не менее страшная, трагедия с детьми на пляже.
Едва память воскресила сон, во всех его красках и звуках, как в моём мозгу словно щёлкнул невидимый секундомер… Он начал бесстрастно отсчитывать время до неминуемой трагедии. А в том, что она обязательно должна произойти сейчас, я теперь, после вопля менестреля, уже ничуть не сомневался…
Меня бросило в жар от представившегося вида разбросанных детских тел на песке. В неестественных, безжизненных позах… Отчётливо вспомнилась паутина необычных, синих следов на мальчишеских спинах. Такие специфические отметины оставляет на человеческой коже разряд молнии. Я даже мысленно увидел раскиданные по берегу, обгоревшие тузы и шестёрки… Но пока всё это было лишь в моём воображении.
Мысли лихорадочно скакали в голове… Что делать?! Неужели опять на моих глазах случится трагедия? Только теперь – наяву…
А секунды тикали себе неумолимо и равнодушно. И, похоже, я уже был не в состоянии предотвратить беду… Слишком уж поздно вспомнил про этот свой пророческий сон! Что же придумать, господи?!
Сколько тогда, во сне, прошло минут между воплем Антона и роковым ударом молнии в железный грибок? Не помню… Стоп! Можно попробовать приблизительно рассчитать это время… После возгласа менестреля про бурю, мы с Алиной отошли от костра. Почти сразу. Успели разуться, сделать несколько шагов босиком по мелководью. Потом ещё говорили о чём-то, глядя на картёжников… Вот тут молния в грибок и долбанула!
Так… Значит у меня ещё есть минут пять в запасе… Совсем ничего! Но хотя бы попытаться спасти пацанов надо… Только как это сделать сейчас?!
Я вскочил с мокрой травы и бросился к озеру, сжимая бездумно свой меч в руке. Вся моя остальная амуниция остались лежать в беспорядке на земле. Народ у костра посмотрел мне вслед равнодушно и слегка недоумённо… Чего это я вдруг сорвался с места? Ни с того, ни с сего… Но через минуту, впрочем, все про меня забыли. И опять обратили свои взгляды к перебирающему струны, Антону.
А он уже затянул новую песню… Не обращая внимания на разгулявшуюся стихию. По лицу, обнажённой, накаченной груди, рукам и гитаре менестреля сбегали водяные струйки. Капли дождя блестящими жемчужинами срывались и с мокрых, дрожащих струн…
