Сколько не тянись тропическая ночь, а утро всё равно наступит. Вот оно уже мазнуло тёмно-серой краской по небу, выявив из мрака ровную линию горизонта над штилевой поверхностью воды. Ещё немного и восток окрасился в пунцовый цвет. А вот в воде у горизонта буквально на мгновение появилось светло-голубое пятнышко, предвестник «зелёного луча», который тщетно пытаются увидеть все моряки (мы то с вами знаем, что он существует лишь в воображении особо экзальтированных личностей). И вот, солнечный колобок чуть ли не выпрыгивает из воды – так нам, северным жителям, кажется, когда мы попадаем в тропики.
В судовую тишину (главные не в счёт) как-то совсем тихо, почти шёпотом, вкрался голос старпома: «Судовое время семь часов, команде подъём». Кому надо и так услышат, а для Сашкиного мозга это почти всегда означало, что есть ещё, по крайней мере, целых четыре часа, чтобы не беспокоить тело.
– Эй, Александр, вставай! – кто-то тряс Сашку за плечо. Он с трудом открыл глаза. Это был Комиссар. – Давай, просыпайся, тебя капитан зовёт!
– Что-то случилось? – хриплым спросонья голосом спросил он Комиссара, но тот уже вышел из каюты, притворив за собой дверь.
Появление Комиссара не предвещало ничего хорошего: «Что-то натворил вчера, а что?» – продуцировал вопросы его ещё не очнувшийся в полной мере мозг, отдавая распоряжение телу вылезать из койки. «И где это я?» – глаза искали одежду, пока ноги опускались на пол. Каюта была не знакомой, одежды нигде не было, а сам он оказался совсем голый. Отрезвление от полудремотного состояния произошло мгновенно. «Да, хорошо погуляли, что же я натворил такое, что сам Комиссар пришёл будить», – Он попытался припомнить хоть что-нибудь «такое», прокручивая в голове вчерашние события: «Сауна, потом бассейн с девочками, а потом?» Потом была пустота, ничего в голове не осталось. Сашка осмотрелся в каюте. «Женская!» – с ужасом обнаружил он, разглядев особую ухоженность, и унюхав тот запах, который убивает всякие сомнения. Уже одно только это было тем самым «ТАКОЕ», что он натворил. Чувство тревоги нарастало, как снежный ком. «Так, где моя одежда? Ах, да, мы же купались. Тогда куда делись плавки? Надо скорее попасть в свою каюту. Но как, голый ведь!» – Сашка осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. «Никого, всё тихо. Ну что рискнём?» – он представил, что кто-то может увидеть его бегущего по коридору совершенно голым: «Ой, что будет, что подумают? Нет, надо что-то придумать». Он закрыл дверь и ещё раз, теперь более тщательно, осмотрел каюту: «Хоть бы полотенце, какое, найти…, нет, не такое крохотное, что рядом с умывальником!» – лихорадочно соображал Сашка. «А это что?» – на спинке стула лежал цветастый халатик, как бы специально приготовленный для него. Сашка снова представил, как бежит по коридору в коротеньком женском халатике. Это было не смешно, это была «засада». Он хорошо знал, что на судне невозможно что-то утаить. Всё всегда всплывает, обрастая к тому же невероятными подробностями. «Какая пища для сплетен, все кости перемоют…»
Время бежало, надо было что-то делать. «А, была не была, из двух зол – меньшее», —Сашка набросил халатик и, не застёгивая, лишь удерживая полы на животе, выскочил в коридор и… нет, не побежал, а торопливой походкой пошёл к своей каюте, благо она находилась в самом начале того же коридора. «А что, чем не женщина, – подумал он, подходя к каюте, – если сзади посмотреть – волосы длинные, талия имеется, – Сашка подтянул живот и потуже прихватил халатик, – ножки…» – мускулистые, волосатые ноги могли слегка испортить впечатление. К счастью, коридор был пуст, но даже эта тактическая победа, не принесла облегчения. Оставался главный, гнетущий вопрос – что же он такое натворил. Надо бы попытаться вспомнить все мелочи вчерашнего вечера, а главное, что там было в бассейне и после него, как он оказался голый в чужой каюте. Впрочем, времени на обдумывание не было – нехорошо заставлять капитана ждать, это только усугубит ситуацию. Быстро приведя себя в надлежащий вид, и бросив мимолётный взгляд на часы – было 9-30, Сашка двинул наверх к капитану. Глубоко вздохнув перед дверью, с обречённым видом он постучал и, дождавшись ответа, вошёл в каюту. Слева от входа, за большим столом на диване сидели четверо – Капитан, Комиссар, Женя и Жора. «Всё судовое начальство в сборе, – подумал Сашка. Он знал, что Жора возглавляет судовой комитет».
– Что же это ты, Александр, – с серьёзным видом начал капитан, – ничего мне не сказал? – Сашка весь напрягся, приготовившись к разносу
– Что не сказал, Геннадий Семёнович? – наступила длинная пауза с каменными лицами у сидевших за столом.
– А то, что ты вчера…, на кормовой палубе…, – медленно, с ноткой металла в голосе, чеканил капитан…
«Ну, всё, пропал!», – совсем раскис Сашка, судорожно пытаясь сообразить, – что же всё-таки с ним могло…», – богатая фантазия рисовала в его голове самые невероятные комбинации.
– Без моего, едрить-ага, ведома… – продолжал капитан.
– Геннадий Семенович, я…, мы, – промямлил Сашка, но капитан его перебил.
– Придётся тебе едрить-ага нам сейчас… – Сашка замер, сжав зубы в ожидании сурового приговора.
– Спе-е-ть! – дружно громыхнуло над столом, а затем перешло в отчаянный ржач.
– Видел бы ты себя со стороны, – тыкал Женя в Сашку пальцем, продолжая хохотать.
«Женька всё подстроил, гад, и каюту с халатиком, и Комиссара, – оттаивая от стресса, без злобы, глупо улыбаясь, думал Сашка, наблюдая, как на столе из ниоткуда появляется закуска, а из холодильника достаётся трёхлитровая банка бражки. Ему пододвинули стул.
– Садись, Саша, не знал едрить-ага, что ты ещё и поёшь хорошо. Вот, ребята рассказали, какой ты вчера концерт закатил, а меня, едрить-ага, не было. Сыграешь нам? – попросил капитан, двигая стакан с бражкой поближе к Сашке. – Извини, Каберне вчера закончилось.
– Сейчас, Геннадий Семёнович, за гитарой только сбегаю…
– Здесь твоя гитара, Женя уже принёс, ты её на палубе вчера, едрить-ага, оставил.
«Вот развели, чего только не передумал, молодцы, умеют, и гитара у них уже тут. Однако, когда же я вчера успел так набрался, что совсем отрубился. Ну конечно, на концерте, сколько раз сухоньким горло промочил, вот оно и сработало. Наверное, в каюте у Эльвиры ещё добавили, я и скопытился. Эльвира ушла спать к Валентине. Голый – потому что из бассейна, а мокрые плавки Женька забрал, наверное, сейчас у меня в каюте, – Сашкин мозг быстро сложил пазл из вчерашних событий в ясную картину. —Халатик, а что если бы его не было? Вот за халатик спасибо! – Он залпом осушил стакан холодной бражки и взял в руки гитару. – Ну, ща я вам выдам!»
Глава 4. Пошёл трал
Почему-то не спалось. После бархатного полушёпота старпома о подъёме, а затем на завтрак, привычно не замечаемого Сашкой, сон превратился в лёгкую дрёму, а затем и вовсе прошёл. Теперь каждый звук, будоражил мозг, который извлекал из своих глубин объяснения услышанному. Хлопнула дверь в соседней каюте: «Это докторша пришла с завтрака, – отрапортовал мозг». Загудела траловая лебёдка: «Добытчики вышли на палубу, будут промерять ваера, – продолжал донимать мозг». Сашка перевернулся на левый бок лицом к переборке, так было темнее для глаз. Поправив подушку, он принял самую удобную позу.
– Угомонись, давай ещё поспим, – предложило тело мозгу, – мы же с тобой до полвторого ночи в карты играли.
– Ну, хорошо, давай попробуем, – неохотно согласился мозг, и тут же, как бы исподтишка продолжая, – докторша вышла из каюты, дверь хлопнула. Все чем-то заняты, только мы дурака валяем.
– Ладно, встаём, – сдалось тело, – тебя не переспоришь, сопротивление бесполезно».
Судно приближалось к району промысла и экипаж жил в предвкушении предстоящей работы. У Сашки это чувство было сродни тому состоянию, которое испытывают заядлые рыболовы в ночь перед рыбалкой. Удочки подготовлены, черви накопаны, каша для приманки сварена, надо бы хорошенько выспаться, а как-то не получается. Важность предстоящих событий не даёт расслабиться. «Как ждет любовник молодой минуты верного свиданья», – гениально высказался об этом состоянии Пушкин. Первое траление в рейсе определённо было архиважным событием, и от него, гидроакустика, многое зависело. «Парень я молодой, а хожу с бородой, – мычал Сашка партизанскую песенку намыливая перед зеркалом лицо. Его отец всегда напевал эту песню, когда брился. «То разведка, то засада, стричься-бриться мне, когда?» – вставляя свежее лезвие «Нева» в станок для бритья, объяснял он своему отражению откуда у него такая запущенная щетина. Он брился обычно через день, но иногда ленился, и оправдывая себя желанием отпустить усы или бороду, мог не бриться и неделю, заранее зная, что всё равно скосит свою жидкую поросль. Ну не нравились ему ни его редкие усики, ни худая бородка. «Бриться-мыться, похмеляться, – он плеснул в ладонь одеколон «Шипр» и растёр его по щекам и шее – да собою любоваться». Подмигнув напоследок зеркалу, Сашка отправился на бак позагорать.
Океан слегка покачивал «Фламинго» длинной пологой зыбью, плавно переваливая одинокое, бегущее на юг судно, с борта на борт. Горизонт был привычно пуст. Лишь альбатрос парил высоко в небе, совершая большие круги в поисках добычи. Сашка огляделся, подбирая удобное для загара местечко, и тут на глади воды в поле зрения попалось нечто необычное. «Дельфины, – обрадовался он, направляясь на правый борт ближе к носу, откуда было хорошо видно всю стаю, плывущую параллельно судну. Он не любил загорать просто так, ничего не делая, на худой конец книжку какую-нибудь читал, а тут дельфины! Что может быть лучше встречи с этими замечательными ребятами. Сашка знал, что дельфины любят плыть перед самым носом корабля, буквально в метре от форштевня. Немного свесившись за борт, он заглянул туда. Так и есть, – тройка дельфинов плыла перед судном. Он перебрался на самый нос и стал следить за этой группой. Вызывало восхищение то, как дельфины, не производя никаких заметных телодвижений, по очереди, а то и вместе выскакивая из воды, несутся перед самым форштевнем со скоростью судна, а это никак не меньше 20 км. в час. И было ясно, что они могут быстрее, и что для них это забава. Вот тройка отвалила в сторону и её место тут же заняла другая. «Как на аттракционах в парке, – подумал Сашка, – покатались и уступили место следующим. Движений не видно, потому что я смотрю на них сверху, а они извиваются в вертикальной плоскости, – сообразил он». Зрелище было великолепное, любоваться дельфинами можно было бесконечно, и Сашка любовался, ощущая некое интеллектуальное родство с этими хозяевами океана. «Вы царствуете в воде, а мы на суше, – он напряжением мозга пытался телепортировать дельфинам своё восхищение. – А что это вы тут делаете, посреди океана, куда бежите, вам тоже рыба нужна? – вдруг сверкнуло в Сашкиной голове». Где дельфины там и рыба, – это он знал наверняка.
Резко щёлкнул рупор громкоговорителя и над палубой прозвучало: «Гидроакустику подняться на мостик».
– А что я вам говорил, – крикнул Сашка дельфинам, сползая с планширя, – рыбалка начинается!
Он был совершенно уверен, зачем его зовут на мостик, – эхолот рисует рыбу. Сашка мигом взлетел на мостик и, поприветствовав вахту третьего помощника, тут же приник к эхолотной стойке. Лента эхолота, работавшего в поисковом режиме, была испещрена длинными чёрными линиями, а над серой полосой звукорассеивающего слоя на глубине 200 – 300 метров виднелась россыпь небольших тёмных пятен.
– Что это, Александр, – спросил третий штурман Коля, Сашкин ровесник, недавно закончивший мореходку.
– Сейчас разберёмся, – деловито ответил Сашка, включая гидролокатор, он уже понимал, что это за линии и пятна.
На мостике появился помощник капитана по науке Борис Борисович, серьёзный мужик лет сорока, за глаза называемый Бэ-Бэ. Следом, как бы ниоткуда, нарисовался капитан, он прогуливался по палубе мостика и тихо вошёл через открытую боковую дверь. Увидев боковым зрением капитана, Сашка, не отрывая взгляда от приборов, попросил его слегка сбавить ход, чтобы опустить «ногу» гидролокатора. Дождавшись нужного момента и опустив ПВУ, он включил звуковую индикацию. Из динамика раздались длинные мелодичные писки. Именно эти звуки отображались на бумаге эхолота в виде чёрных полос.
– Дельфины переговариваются, – торжественно объявил Сашка собравшимся у стойки эхолота начальникам.
С минуту все молча слушали пение дельфинов.
– Николай, что у нас с глубиной, прервал молчание помощник по науке.
– По карте два километра и постепенно уменьшается, Борис Борисович. К вечеру подойдём к шельфу.
– Как Вы думаете, Сан-Саныч, что за рыба над звукорассеивающим слоем, – Бэ-Бэ внимательно рассматривал тёмные пятна на ленте эхолота.
– Похоже на анчоуса, Борис Борисыч, вряд ли скумбрия или ставрида появятся на таких глубинах. Контрольное траление нужно, чтобы определиться. Тралить будем, Геннадий Семёныч? – спросил Сашка капитана.
– Нет, ребята, мы и так, едрить-ага, сильно опаздываем. Нам надо побыстрее дойти до промысла, настроить трал, наловить рыбы, план никто, едрить-ага, не отменял, а потом, если что, вернёмся. Поднимай, Саша, «ногу», бежим в группу флота. Николай, едрить-ага, полный ход.
Капитан ушёл с мостика. Сашка поднял ПВУ в походное положение.
– Борис Борисович, как будем искать, в каком диапазоне глубин? – И Сашка и Бэ-Бэ понимали, что рыбные скопления могут появиться в любой момент, об этом говорило и появление дельфинов.
– А до какой глубины, Сан-Саныч, Вы можете гарантировать реальное обнаружение промысловых скоплений. – Бэ-Бэ был интеллигентнейший человек и со всеми обращался на ВЫ. Это немного резало Сашкин слух, и лишь упрощённое обращение «Сан-Саныч», давало основание считать, что Бэ-Бэ имеет к нему особое расположение.
– На полном ходу, при такой погоде, без ПВУ, максимум метров 600.
– Вот и ставь пока на шестьсот, всё равно мы глубже не сможем проверить, ваеров не хватит. Николай, Вы там не забывайте всё фиксировать в поисковом журнале, – обратился Бэ-Бэ к третьему помощнику.
– И про дельфинов писать, Борис Борисович? – весело откликнулся Третий.
– Обязательно, Николай, про дельфинов тоже надо. Где дельфины там и рыба. И про временные отметки на эхолотной ленте не забывайте.
– Ясно-понятно, – Третий пошел писать журнал.
Сашка поколдовал с настройками эхолота. Достигнув, как ему казалось, желаемого результата, потирая руки, он удовлетворённо изрёк: «Ловись рыбка, мала и велика!»
Близилась полночь, когда на краю горизонта среди низких звёзд стали появляться светлячки топовых огней, работающих в районе промысла наших судов. Сашка теперь постоянно торчал на мостике у своих эхолотов. Светлячки то появлялись, то исчезали, – это крупная океанская зыбь, не ощущаемая при тихой погоде, поднимала и опускала «Фламинго», показывая и пряча за волной огоньки кораблей, как манящую приманку. Через полчаса светлячки перестали исчезать, образовав некую светящуюся область над чёрной гладью океана. Сашка подстроил радиолокатор и попытался подсчитать, сколько на нём видно судов. Выходило больше двадцати. До постановки трала оставалось примерно два часа. Первое траление решено было провести по трассе, которую использовали промысловики. Это было обычной практикой поисковых судов, прибывающих в район промысла. Во-первых, трасса была более-менее безопасна для трала, во-вторых, можно было сравнить улов, и определить эффективность орудий лова.
В эфире на дежурном 16-м канале постоянно работающей УКВ радиостанции стали проскакивать разговоры:
– Судно у меня по курсу ответьте Орфею,
– Орфей, вы с тралом? Это Лев Толстой, до вас 20 кабельтовых. Моргаю прожектором.
– Так точно, Толстой, давай разойдёмся левыми бортами.
– Лира, ответьте Грибоедову.
– Грибоедов, Лира на приёме. Вася ты, пойдём на наш канал.
«Наш канал» означало переход на заранее оговорённый канал связи, которых на УКВ радиостанции было несколько десятков. Там, без посторонних ушей, можно было пообщаться на любую тему, в том числе обсудить ход рыбалки. «Наши каналы» часто подслушивались всеми желающими. Надо было только пощёлкать переключателем.
Сашка улыбнулся, припомнив как в радиорубке на первом в этом рейсе вечернем промысловом совете, перед своим выступлением капитан попросил Женю, если он матюгнётся, наступить ему на ногу. Сашка по возможности старался не пропускать этих радио совещаний, на которых капитаны ежедневно отчитываются о проделанной работе, – кто сколько наловил, обработал, заморозил, какие потребности в снабжении и т.д. На таких совещаниях можно было узнать много полезного для поиска – где и какая присутствует рыба, на каких глубинах, как облавливается. Когда дошла очередь до «Фламинго», капитан, слегка волнуясь (промсовет дело серьёзное), всё-таки ляпнул разочек своё «едрить-ага», за что сразу получил от Жени сигнал ногой, и дальше уже не оговаривался. В конце совета начальник промрайона, с некоторой ехидцей, и видимо желая поднять настроение участников, спросил: «А что это, Геннадий Семёнович, Вы такое сказали между слов – прибываем на промысел и прошу разрешения…».
– Саша, у тебя, едрить-ага, всё готово к тралению, «ИГЕК» проверил? – полушёпотом спросил подошедший к Сашке капитан. На мостике ночью не принято шуметь, чтобы не отвлекать вахту.
– Геннадий Семёныч, всё будет хорошо, или очень хорошо, у нас на трале два зонда, наш и японский. Главное, чтобы трал раскрылся как надо.
– Ну-ну, хорошо, посмотрим, у вас у всех, едрить-ага, верхнее образование, куда ни плюнь, одни инженера, что в машине, что на палубе, что на мосту. Про науку, вообще молчу, сколько у нас в конторе, едрить-ага, кандидатов, а Борис Борисыч? – помощник по науке тоже был на мостике.
– Человек десять наберётся, – буркнул Бэ-Бэ.
«Запрыбпромразведка» вместе с институтом «АтлантНИРО» в своей сфере деятельности действительно были самыми продвинутыми в стране организациями. Два высших учебных заведения Министерства Рыбного Хозяйства в Калининграде насытили наш флот квалифицированными специалистами, большинство из которых стремились попасть на Калининградские суда, которых насчитывалось больше пяти сотен единиц. База тралового флота (КБТФ) – более 200 кораблей, Пионерская база «Океанрыбфлот» (ПБОРФ) – около сотни, а ещё «Мортрансфлот», База рефрижераторного флота (КБРФ), несколько рыболовецких колхозов, посылающих свои корабли в далёкие моря, наконец, научно-промысловый флот «Запрыбпромразведки», это тоже полсотни кораблей, половина из которых крупнотоннажные. Всё это хозяйство требовало подготовленных людей, и они уже к середине 70-х на Калининградских судах были. Из пятидесяти выпускников Сашкиной группы радиоинженеров, добрая половина распределилась по Калининградским базам. В основном это были местные ребята или те, кто успели жениться на местных девчонках. Именно Калининградские организации «Запрыбпромразведка» и АтлантНИРО успешнее других занимались поиском и освоением биоресурсов на всей акватории Атлантического океана. Затем, когда страны одна за другой стали вводить двухсот мильные экономические зоны, вытесняя наши суда из традиционных районов промысла, калининградские разведчики пошли в Тихий Океан, где в юго-восточной его части за пределами двухсотмильной экономической зоны Чили и Перу нашли огромные запасы рыб и обеспечили работу нашего крупнотоннажного флота на много лет вперёд.
– Подошли к точке постановки трала, – доложил второй помощник, он уже давно сменил третьего.
– Так, ложимся на обратный курс, – скомандовал ему капитан, сбавляя ход на пульте управления главными двигателями. Затем, взяв микрофон спросил, – корма как меня слышно? – и дождавшись утвердительного ответа, он произнёс долгожданное – пошёл трал!
Сашка заспешил в кормовую рубку, оттуда было хорошо видно, как трал уходит в воду. Рулевой, который был уже там, включил пульт управления траловой лебёдкой, затем пульт небольшой лебёдки тралового зонда, стоящей на кормовом портале прямо над слипом, и приготовился к работе.
Вот, высвеченный люстрами палубного освещения, собранный в бесформенную кучу траловый мешок, медленно пополз, вытягиваемый тросом к началу слипа. Через несколько секунд, перевалив за край палубы, куча на слипе распалась под собственным весом, сработал глаголь-гак, освобождая конец мешка и тот, получив свободу, коснулся воды. Процесс пошёл. Оказавшись в воде, мешок потащил за собой остальную часть трала. В считанные секунды вслед за мешком исчезла в воде уложенная змейкой сетная часть, за ней канатная, загремели кухтыли верхней подборы. Ещё несколько секунд и весь трал оказался в воде, натянув как струны стальные кабели передней оснастки.
– Мостик, трал в воде. Майна помалу, – командует тралмастер рулевому в кормовой рубке.
Матрос-рулевой потихоньку начинает стравливать с барабанов лебёдки кабели передней оснастки трала. Вздрогнули и поползли по палубе тяжёлые груза,
– Пошли груза, – докладывает тралмастер на мостик, а затем, подождав, когда груза уйдут со слипа, – груза в воде.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69553738&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
