– Ну вот и ладушки, – удовлетворенно кивнула новая мама. – А значит, мальчик мой, я беру тебя под свою опеку. Даже не спорь! Я же не могу тебя вот так просто бросить. Но и вмешиваться активно в твою жизнь не имею права.
Глаза старушки светились добротой и заботой. И Мише под этим взглядом было тепло и уютно.
***
Дозаправка была завершена. Авиалайнер готовили к вылету. Пассажирам разрешили наконец-то встать и походить по салону, чтобы размяться.
– Знаете, Оксана, – говорил Миша, приседая и делая наклоны туловищем в проходе, – я решил, что первым делом по прилету в Москву, поеду в храм. Самый обычный, первый попавшийся, чтобы без всякого пафоса и людей было поменьше. Думаю, там будет нужная атмосфера, чтобы сосредоточиться и услышать внутренний голос. К тому же прилетим мы довольно поздно, а по ночи болтаться по Москве, наверное, не лучшая идея.
До Москвы оставалось три часа лету. Пассажиры смотрели очередной советский фильм, в котором три молоденькие провинциалки при помощи секса и обмана пытались подцепить москвичей побогаче.
«Бедные, несчастные девушки, на какие ухищрения и унижения им приходится идти, чтобы уладить личную жизнь и построить семейный уют», – думал про себя Миша, покачивая головой на моменте, где главная героиня, выдавая себя за статусную москвичку, заманила в постель и забеременела от невзрачного телевизионщика из Останкино. «Дай бог им счастья», – почти вслух выдыхал он на эпизоде, когда прилично повзрослевшая одинокая мать, отчаявшись найти выгодную партию, бросалась в объятия запойного слесаря Гоши.
****
Диспетчер больше чем на полчаса задержал посадку. Зато паспортный контроль был пройден без проволочек. «Добро пожаловать в Москву!» – прочитал Миша приветствие над входом в терминал. «Приезжий, не мусори в столице!» – гласила надпись на плакате в зале прилета под изображением строгого мужчины южного типа с тюбетейкой на голове, направлявшего указательный палец на входящих.
Миша заметно оживился, увидев группу внимательных угрюмых мужчин с бейджиками «ТАКСИ «Золотая антилопа». Оксана Вадимовна сжала его локоть:
– Не вздумайте подходить к местным аэропортовским таксистам. Это особая порода грабителей. Обдерут и глазом не моргнут.
Она снова перешла на «Вы». Видать момент слабости был пройден и воспитание в ней снова взяло верх.
– Я Вам вызову авто по мобильному приложению. У нашего института договор с одной из служб. Машины приезжают быстро, тарифы вполне лояльные. К тому же платить не придется, у меня много неиспользованных бонусных баллов. Так что и здесь Вам со мной повезло.
– А как же Вы?
– За меня не волнуйтесь. Меня вызвалась встретить коллега из института. Она пока в пробке задерживается. Я бы, конечно, и сама без проблем добралась, вещей у меня немного. Но ей уж очень хотелось первой со мной пошушукаться.
Желтая машинка с шашечками подъехала через пару минут. Услужливый водитель выскочил помочь разместить вещи, но, увидев, что Миша один и у него одна-единственная небольшая сумка, ловко запрыгнул обратно.
– К сожалению, здесь наши пути расходятся. Давайте договоримся, что Вы мне позвоните, как только устроитесь или если совсем плохо будет. Отпускаю Вас, Миша, как будто от сердца отрываю.
«Какая потрясающая, добрая женщина», – думал про себя парнишка, глядя на исчезающий вдали силуэт.
Глава 2. Нежные объятья Родины
Машина подъехала к шлагбауму. Таксист через открытое окно проделал какие-то манипуляции, после чего полосатая перекладина поехала вверх, открыв свободу для проезда.
– Куда едем? – задал резонный вопрос водитель, когда машина покинула территорию аэропорта.
– Туда, куда поехал бы любой русский человек, много лет не бывавший на Родине своей любимой.
Миша почему-то решил, что именно в такой манере должен говорить настоящий русский человек, вернувшийся домой после долгой разлуки.
– А поточнее? – таксист бросил слегка удивленный взгляд на пассажира.
– В храм православный.
– Куда? В смысле, в какой конкретно храм?
– В православный, – Мишу слегка удивила непонятливость водителя.
– Они здесь все православные.
Настало время смутиться Мише.
– Тот, что поближе. Самый первый попавшийся, неприглядный. Мне не нужна показуха и пафос. Я хочу остаться один на один с самим собой.
Таксист удивленно задумался, вероятно, подбирая в голове варианты ближайших неприглядных храмов.
– Вот Вы в какой храм ходите? – решил выручить его Миша.
– Я – ни в какой.
– Вы атеист?
– Ну не то чтобы совсем атеист. Православный как бы. Но только в храм не хожу.
– Так куда же мы с Вами поедем? – пришло время Мише задавать вопросы.
– Не знаю, куда скажете.
– В храм православный.
– Это понятно. А в какой конкретно?
– В православный. Что-то мы с Вами, по-моему, на второй круг пошли. Давайте так, найдите в навигаторе любой ближайший храм и завезите меня туда.
– Знаете, мне кажется, поздновато уже для храмов. В области они по-любому все закрыты. В Москве может быть какие-то еще открыты.
– А Вы знаете какой-нибудь хороший храм, куда мог бы поехать русский человек, чтобы спокойно посидеть да с мыслями собраться?
– Ну в общем-то знаю один относительно недалеко отсюда. Бабульку, постоянную клиентку, туда вожу иногда от грехов очищаться. Он как раз небольшой, невзрачный, как бы на отшибе стоит, людей там почти не бывает, и батюшка, весь такой отданный богу, подолгу там засиживается.
– Это то, что нужно! – обрадовался Миша.
Таксист забил в навигаторе искомый адрес. До пункта назначения было чуть больше двадцати минут.
– Если в пробке не залипнем, то за полчасика доберемся, – сообщил водитель.
Ехали довольно резво. Таксист плавно маневрировал, умело обгоняя попутные машины.
– Погоди, не гони лошадей, останови, товарищ, где-нибудь, где пространства русского побольше, да где березки белые растут.
– Чего? Где-где остановить? – водитель явно не понял желания пассажира.
– Хочу земле родной я поклониться да сладкий запах Родины вдохнуть, – пояснил Миша свою просьбу.
Таксист сохранял спокойствие, но был задумчив.
– Не удивляйтесь, я просто так давно не был на Родине, что неожиданно для себя заговорил стихами от счастья.
Таксист промычал что-то неопределенное.
– Да что же Вы не останавливаете, вон же березки.
– Вы серьезно? Я просто не понял, что нужно остановиться.
– А разве я не этого попросил?
– Ну так-то да…
– Тогда почему же Вы не остановили? Что-то не так?
– Да нет, все так. Извините. Я подумал, что Вы стихи читаете. Сейчас остановлю.
Водитель явно не хотел конфликта со странным пассажиром. Он начал притормаживать на обочине и включил аварийный сигнал.
– Я бы не советовал Вам этого делать, клещей можно нацеплять. Они сейчас очень активны, – бросил водитель через плечо.
– Нет того клеща, которого не вырвет со своего тела русский человек, и горе тому клещу, который попадется под его давящие пальцы.
Водитель внимательно всматривался через зеркало в лицо необычного парня.
– А придет время, – продолжил пассажир, – мы изгоним из матушки-России всех клещей-кровопийц, а потом и всю планету очистим.
На последней фразе пассажир вышел наружу и пошел обнимать березки и трогать землю.
Через минут десять он вернулся.
– Ну что же, теперь – в храм.
– А-а, – лицо водителя осветилось догадкой. – Я, кажется, понял, Вы – актер, верно?
– Нет, ни разу. С чего Вы взяли?
– Просто Вы говорите как-то чудно, будто в роль какую-то театральную вживаетесь и на мне обкатываете.
– Странно. Неужели так не мог бы говорить русский человек, истосковавшийся по Родине?
– Нет. Думаю, нет. Но я не считаю, что это как-то отвратительно или неприятно, нет. Скорее интересно. И хочется еще послушать.
Миша был слегка разочарован. Он был уверен, что именно так должен говорить русский человек, ностальгирующий по отчизне.
– То есть Вы не актер? – продолжил таксист.
– Нет.
– А кто вы по профессии, если не секрет?
– Я безработный и бездомный пролетарий духа. Прилетел на Родину спустя много лет, отказался от помощи и денег родителей. И знаете, пока мне все очень даже нравится.
Дальше некоторое время ехали молча.
– Расскажите, товарищ, как сильно на Вас давит царящая вокруг власть капитала? – решил нарушить молчание Миша.
– Чего?
– Я говорю, расскажите, как тяжко живется русскому трудовому люду под удушающим гнетом капитализма?
Миша пытался нащупать некую общую тему и был уверен, что вопрос попадет в точку. Водитель молчал.
– Не считаете ли Вы, что настало время проснуться трудовому человеку и сбросить с себя ярмо буржуазного рабства?
– А-а? – водитель как будто отвлекся от размышлений. Но на вопросы Миши не отвечал. – Пристегнитесь, пожалуйста, а то ДПС может остановить. Штраф будет и с меня, и с Вас.
– И здесь, как и везде, полиция – прислужник класса угнетателей, плетью и штыком удерживающая в повиновении трудовой народ.
Таксист не отвечал. Он сосредоточенно вел машину.
– Вам, наверное, интересно, почему я – идейный марксист, прогрессивный пролетарий еду в церковь, в цитадель лжи и порока, где попы-прихлебатели у власть имущих забалтывают нас, призывают подчиняться несправедливости, культивируют невежество и паразитируют на ней?
Водитель молчал. Миша понял, что опять не угадал и решил больше пока вообще ничего не говорить, чтобы не наломать раньше времени дров.
Такси остановилось на небольшой парковке. Храм виднелся впереди. Он был не таким уж и маленьким, вполне себе средних размеров. Миша поблагодарил и собрался покинуть машину.
– Вы спрашиваете, как нам живется под властью капитала? – внезапно с жаром заговорил таксист. – Хреново живется. Задушили нас налогами, поборами. Зарплаты платят хер да ни хера. Нет ни денег, ни времени на жизнь. Жену с детьми видишь только спящими. Ипотека как рабство крепостное до конца жизни. Чувствуешь себя не человеком, а скотом в родной стране. Родился, поработал, размножился и умер. Иногда поспал. Пару раз на море съездил. И все. Вот такая сказочная жизнь.
Миша замер. Вернулся на место и прикрыл дверь. Потом пристально посмотрел в глаза водителю и сказал спокойно и уверенно:
– Они видят в нас обслуживающий персонал, который должен работать, как батарейка, а в конце срока службы утилизироваться за ненадобностью. Однако мир меняется. Недолго пировать врагу, настает наше время. Мы, трудовые русские люди, скинем позорное ярмо рабства в своей стране, и весь мир последует за нами. Всего доброго, товарищ!
На последней фразе странный пассажир выставил таксисту раскрытую ладонь. Водитель протянул в ответ свою, и после крепкого рукопожатия наш герой вышел из машины, аккуратно захлопнув за собой дверь.
*
На улице было темно, но территория вокруг храма освещалась фонарями. Приглушенный свет в окошках говорил о присутствии внутри людей. На небольшой площадке, расположенной по пути, в свете фонаря на инвалидном кресле сидел одинокий мужчина в тельняшке. В зубах у него тлела сигарета, в руках он держал банку из-под кофе, в которую он, по-видимому, складывал вырученные подаянием деньги. Увидав приближающегося прохожего, мужчина оживился и отшвырнул в траву окурок.
– Подайте на храмушек и на покушать несчастному страдальцу-инвалиду, ветерану трех мировых войн и множества локальных конфликтов, бывшему криптоинвестору, жертве финансовых репрессий и антиковидных ограничений, – обратился мужчина к идущему навстречу парню, когда тот почти поравнялся с коляской.
Его голос был бодрым и настойчивым. Судя по всему, попрошайка, как опытный продажник, издалека оценил нетипичного посетителя и с учетом отсутствия посторонних ушей решил применить именно такую клиент-ориентированную стратегию привлечения внимания. Слова были полной белибердой, но цели своей достигли. Прохожий замедлил шаг.
Изначально Миша вообще не собирался останавливаться. Он принципиально не подавал профессиональным нищим, к тому же у него не было с собой денег. Однако, оригинальность подхода привлекла внимание. Он сбавил темп и взглянул на говорившего. Инвалид мгновенно среагировал на зрительный контакт и направил коляску к центру прохода, перегораживая собой дорогу.
