Где начинается чудо
Рамиля Минуллина
Шестнадцатилетняя Тома живет обычной жизнью, как и тысячи таких же, на первый взгляд, подростков. Только она воспринимает этот мир через призму красоты и творчества, а также обостренного чувства справедливости. Но главная особенность, которая отличает её от других, это её сны. В них любимая бабушка предупреждает Тому о важных событиях. Что это – игра неукротимого воображения девушки или связь с давно умершим родным человеком? Но однажды ее жизнь меняется, когда бабушка дает ей странные подсказки. Тома и ее близкие друзья начинают расследование, которое неожиданно приводит их к раскрытию семейной тайны и долгим поискам. Бушующие эмоции противоречивых характеров подростков; первая любовь, зарождающаяся между двумя молодыми людьми; отношения с родителями и поступки, заставляющие задуматься о жизни. История, которая будет интересна разным поколениям.
Рамиля Минуллина
Где начинается чудо
ГЛАВА 1. СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
– Я дома! – Тома произносила эту фразу каждый раз, как только приходила домой. Но обычно её замечали не сразу, так как голос девочки терялся в звуках квартиры. И тогда у Томы была ещё пара минут наедине с собой. Она еле слышно закрыла входную дверь, сняла с плеча рюкзак и прислушалась.
Дома, как обычно, громко работал телевизор, в котором герои мультиков активно и звонко напевали весёлые песенки, стоял шум и слышался топот маленьких ножек. Близнецы уже вернулись из детского сада и теперь продолжали свои поединки дома. Тамара вздохнула, перешагнула через игрушечную машинку, разбросанные по полу детали детского конструктора и тихонько пошла в свою комнату. Едва только она успела переодеться в широкую футболку малинового цвета и тёмно-серые домашние шорты, как услышала громкий топот в коридоре.
– Тома, Тома пришла! – В её комнату вкатились, как разноцветные мячики, братья-близнецы пяти лет – две светло-русые макушки с карими глазами. Мальчишки тут же бросились обнимать девочку.
– Ну, ну, братва! Откуда у вас столько энергии? В садике вам не разрешают двигаться? – Улыбнувшись, Тома обняла мальчишек.
Несмотря на то, что, по мнению окружающих, братья доставляли много хлопот и наводили беспорядок ежеминутно и повсюду, все их очень любили. Ребятишки пахли солнышком и маминым печеньем. Они были как две капли воды похожи друг на друга внешне, но родные всегда различали их. Артёмка так забавно морщил носик, когда был чем-то недоволен. А одна прядка волос постоянно очень смешно закручивалась над ухом. Он почти всё время веселился, то и дело придумывал какие-то невероятные истории. Возле него, как правило, было много детей. Ребёнок-праздник, как говорил его папа. Никитка же был, напротив, очень серьёзный. Его можно было отличить от брата по глазам. Такие же тёмно-карие, но в них читалась глубокая любознательность ко всему. Если Никите в голову приходил очередной вопрос, он не ложился спать, пока кто-то не давал на него ответ. И в то же время он будто всегда знал то, что не знал никто вокруг. Родители были рады, что хоть один ребёнок будет более дисциплинированным и послушным. А дедушка говорил, что именно за такими детьми нужен глаз да глаз. Чтобы изучать мир, он не просто будет есть песок или хватать кота за хвост. Такой ребёнок сразу захочет узнать, откуда появляется огонь, почему в кране течёт вода и как она туда попадает, кто опасней – оса или шмель.
Тамара удивлялась, какие они разные, но с обоими мальчиками ей было очень интересно.
– Поиграй с нами! Мы будем воинами, а ты будешь принцессой! Мы будем тебя спасать от злого дракона! – перебивали друг друга мальчики. Каждому хотелось, чтобы его услышали первым. Они слегка тыкали деревянными мечами то друг в друга, то в подушки, лежащие на кровати Томы.
– Но обычно же принц спасает принцессу, – рассмеялась Тамара.
– Нет, тебя будем спасать мы! Мы – твои принцы! – почти в один голос кричали братья. Они тоже очень любили Тому. Только она одна из всей семьи никогда не ругала их за беспрерывный гомон, за рисунки в её тетрадках, за пролитые духи или рассыпанную пудру, за бесконечные и постоянно повторяющиеся вопросы, на которые нужно было обязательно отвечать снова и снова – как, зачем, откуда, что, когда? Почему-то остальным это не очень нравилось, у всех сразу находились какие-то неотложные дела, о которых они внезапно вспоминали. А вот с Томой было не так. Она терпеливо слушала все новости о разбитых коленках, об оторванном ухе какого-то неведомого плюшевого зверя, о новой девочке Оле, из-за которой Артёмка уже успел укусить за ухо Никиту, и ещё о миллионе событий, произошедших всего лишь за день. Тома потрепала по голове ребят и, приобняв, повела их на кухню.
– Привет, мам!
– Привет, Томуся, – ответила мама, не оборачиваясь. Она жарила котлеты и одновременно нарезала помидоры для салата. На ней был её любимый домашний костюм мятного цвета из струящейся вискозы – футболка и прямого кроя брюки. – Томусь, помогай, совсем не успеваю. Скоро Саша придёт.
Тома не любила такое «кошачье» прозвище. Только мама называла её Томусей. Но все попытки как-то заставить её этого не делать, так и не увенчались успехом. В конце концов Тома смирилась и старалась не обращать на это внимания. Тем более, что маму она видела не так часто. Та очень много времени проводила на работе, а по вечерам нередко задерживалась до поздна.
Усадив ребят за стол и вручив каждому из них по половинке яблока, Тома взяла из рук матери нож и принялась за работу.
– Как дела в школе? – спросила мама, доставая тарелки и расставляя их на столе.
– Всё хорошо, – произнесла в ответ Тома. Нож энергично нарезал огурцы на ровные тонкие ломтики, так учила мама, – Ничего нового. А как у тебя на работе?
– А у нас, как всегда, поджимают сроки. И, как обычно, надо было все документы сдать ещё вчера… – Мама вздохнула и её тело все как-то обмякло, она стала такой маленькой и хрупкой. Тамара вдруг заметила тёмные круги под глазами и мелкие сеточки морщинок в уголках маминых глаз.
Мать Томы – Анна Петровна – была статной, привлекательной молодой женщиной. Её темно-каштановые длинные волосы очень гармонично дополняли большие карие глаза. Мамин муж, Александр, называл эти глаза шоколадными. Казалось, они видят тебя насквозь. Такой же взгляд был у одного из её сыновей – мудрый, пытливый, глубокий. Ей было слегка за сорок, она была сильной и волевой. Всегда чётко знала, чего хочет, и без колебаний шла к цели, прямо и не сворачивая. Работала Анна Петровна главным бухгалтером в крупной торговой компании. И уже много лет она приносила в жертву работе своё время, свои интересы, свои выходные, свою семью…
Бывший супруг Анны – Игорь Сергеевич – был довольно обаятельным, интересным мужчиной сорока шести лет, среднего роста и телосложения. Немного продолговатое лицо, глубоко посаженные серо-голубые глаза, густые брови, практически не тронутые сединой тёмно-русые волосы. Он был талантливым архитектором. Ему пророчили умопомрачительную карьеру, успех и известность. Всё так и было. Но до определённого момента. Дела его фирмы тогда шли в гору – хорошая руководящая должность, проекты сыпались один за другим. Но неожиданно для коллег, а особенно для Анны, он вдруг ушёл из компании. Игорь своё решение никак не оправдывал, а на все вопросы отвечал сухо и сдержанно: «Так будет лучше. Правильней». Он начал оказывать консультационные услуги в проектировании зданий, услуги по подготовке дизайнов интерьера, проверке проектной документации, даже выполнял сложные чертежи на заказ.
Как-то раз Игорь встретил своего бывшего преподавателя по истории архитектуры. И тот предложил одному из лучших своих выпускников провести пару лекций в его родном университете, так сказать, поделиться практическими навыками со студентами. Вот таким случайным образом у Игоря вдруг пробудился интерес к чему-то новому и непривычному. И чем больше времени он проводил в стенах аудиторий, тем сильнее он горел желанием передать свои знания слушателям. Он нашёл ту нишу, в которой почувствовал себя действительно нужным. Он проводил занятия не просто ради заработка, он делился своим личным опытом, получая от этого немыслимое удовольствие.
Но Анна считала всё это проявлением неуверенности в себе, страхом перед ответственностью, нежеланием решать более глобальные проблемы, чем подготовка к очередной лекции. Ей, уверенной в себе, мечтающей построить собственную карьеру, были непонятны эти предрассудки. И как она не разглядела это раньше? А может, это из-за её напора и чрезмерной требовательности он стал таким? Ну нет, скорее, просто не разглядела…
Вот тогда между ними и появилась тёмная полоса, которая всего за пару лет превратилась в бездонную чёрную дыру и окончательно развела двух людей по разные стороны жизни. Людей, когда-то мечтающих и смотрящих в одном направлении. Да, их семья ни в чем не нуждалась, но и прежних трат они уже не могли себе позволить. А, как известно, к хорошему привыкаешь быстро. И тогда мама Томы в очередной для себя раз поняла, что свою жизнь нужно брать в собственные руки.
Её разговор с мужем был коротким. Не было никаких дискуссий, она просто озвучила своё желание развестись. А он просто посмотрел на неё своими серо-голубыми глазами, цвета неба после прошедшей бури, и согласился, потому что знал – в работе своей менять ничего не будет. Так будет лучше для всех. Девочки остались с Анной, а Игорь переехал в квартиру родителей, где он провёл своё детство и юность.
А Анна продолжила работать, потому что нужно было растить двух дочерей. На тот момент Томе было всего семь лет, а её старшей сестре Ирине – одиннадцать. И даже когда она познакомилась с Александром, харизматичным и уверенным в себе мужчиной, который хотя и был на два года моложе, но имел железную хватку ко всему, где предвидел слово «успех», она решила, что не будет повторять своих ошибок и надеяться на кого-то, кроме себя. И продолжала почти полностью отдавать себя работе.
И вот сейчас Тамара вдруг увидела не властную маму со строгим взглядом, а обычную женщину, которая просто жарит на кухне котлеты после трудного рабочего дня и ждёт мужа к ужину.
– Я тебя люблю, мамуль.
– И я тебя, дорогая, – ответила мама и удивлённо глянула на дочь. Хотела что-то добавить, но тут близнецы с грохотом и толкая друг друга понеслись к двери с криками: «Папа пришёл, папа-а-а-а!»
Уже через минуту на кухне появился Александр с двумя мальчишками на руках. Высокий, подтянутый – в силу нехватки времени он не занимался спортом регулярно, но любил и частенько совершал по утрам пробежки. Саша был на пару лет моложе Томиной мамы, и та часто шутила, что скоро ей придётся бегать вместе с «молодым супругом, чтобы не упасть лицом в грязь перед юными поклонницами». Александр улыбался, намеренно игриво приглаживая светло-русые волосы, именно от него доставшиеся близнецам, и подмигивал Анне. Его светло-карие глаза имели красивый карамельный оттенок. И по его весёлому взгляду всегда было непросто определить, шутит он или говорит серьёзно. Особенно странно было представить его директором транспортной компании, пусть небольшой, но стабильно преуспевающей. Тома с улыбкой посмотрела на этого сильного мужчину, который обнимал сыновей так, как если бы не видел их уже очень давно. «Как же он не похож на нашего папу», – мелькнула в голове нотка щемящей тоски. Но Тома сразу же подавила в себе эти эмоции. Одновременно с негодованием она очень радовалась за маму.
– Привет, хозяюшки мои! – Саша чмокнул маму в щёку, подмигнул Томе. Его белая в вертикальную тонкую полоску рубашка немного примялась под натиском маленьких воинов. – А где наша старшенькая? Небось, опять проводит кастинг женихов?
– Уже звонила, скоро будет дома. Ребята, ну-ка слезайте с папы, садимся за стол! Сейчас будем ужинать. – Мама принялась раскладывать еду по тарелкам. Тома быстренько перемешала салат и поставила блюдо на стол.
– Ну что, Тамара, уже придумала, как будешь отмечать свой день рождения? – спросил Саша, усаживаясь за столом. Близнецы умостились по обе стороны от отца и старались прижаться к нему как можно крепче. – Шестнадцать – это не шутка! Может быть, закатим вечеринку за городом? Можно поехать на дачу. Только скажи, на сколько человек нужно заказывать банкет.
– Нуу, – медленно протянула в ответ Тома, смотря в тарелку Артёмки, безуспешно пытающегося наколоть вилкой помидор черри. Мама, не отрываясь от телефона, машинально наколола помидор на свою вилку и сунула в рот ребёнка.
– Маамаа! Я саам! – сразу же захныкал малыш. Александр тотчас положил ему ещё один помидор в тарелку и с укором глянул на Анну. Та посмотрела на всю эту картину, закатила глаза и снова занялась делами в телефоне.
– Нуу, – передразнил Тому отчим, – что же ты решила?
– В общем, я тут подумала. Ну, может быть, не надо никакого праздника. Давайте просто посидим дома, ну там, торт, свечки, всё такое. Ну, типа, по-семейному.
– Ого, сколько содержательных слов мы услышали, – усмехнулся Саша и положил в рот кусок котлеты. – А как же, как это у вас там сейчас, устроить пати, пойти почилить?
– Саш, ну ты же знаешь, Томуся не любит никаких вечеринок. Да и кого она туда позовёт? Маринку да Пашку? – не выдержала мама. – Действительно, посидим дома. Захотят, прогуляются в кино.
– Ань, ты преувеличиваешь. У подростка всегда есть друзья, просто необязательно, что мы их всех знаем. Одноклассники хотя бы. Конечно, Марина и Паша. Мы же тоже считаемся, уже отряд.
– Отряд! Саш, ну что это, пионерский лагерь что ли. Давайте, мальчики, доедайте. Пора купаться. – Мама поднялась со стула, начала убирать тарелки малышей. Потом она направилась в ванную, а ребята наперегонки бросились за ней.
– Ура! Купаться! Я первый, я! – выкрикивая по очереди, ребятня с шумом убежала.
На кухне сразу стало непривычно тихо без гомона и возни близнецов. Лицо Александра стало вдумчивым. Он внимательно посмотрел на Тому, слегка наклонив голову.
– Тамар, мама, конечно, иногда слишком давит на тебя. Ну, у неё такой характер, ты сама знаешь. Она привыкла решать свои проблемы сама, а параллельно бонусом и ваши проблемы пытается решить. – Александр вздохнул. – Ирка-то сопротивляется, вся в мать. Но ты у нас натура романтичная, нежная, лишний раз боишься её обидеть. В общем, как ты хочешь, так и сделаем. Ты только скажи, чтобы я если что вместо себя в офисе кого-то оставил. И мы такой праздник тебе устроим! – Саша широко улыбнулся Томе и стал убирать тарелки в раковину.
– Спасибо, Саша. Я обязательно подумаю, – ответила Тома и кивнула головой на посуду. – Я сама уберу, иди. – Но потом окликнула отчима: – Саш…
– А? – Александр обернулся в дверях кухни.
– Маме повезло, что ты у неё есть. У нас есть.
ГЛАВА 2. ТОМКИНЫ МЫСЛИ
Позже, когда в квартире стало чуть тише, Тома устроилась на кровати в своей комнате с телефоном в руках. У окна стоял мольберт с незаконченной картиной. Очередное задание в художественной школе. На этой неделе нужно было сдать этюд карандашом. Задание не очень интересное, по мнению Томы, техническое – определение композиции, отработка затенения, постановка руки. Тома выбрала для наброска старый кувшин лавандового цвета, который стоял на её подоконнике уже много лет. Она выпросила его у деда из дома в деревне. Он служил вазой для свежих дачных цветов или полевых букетиков летом. Сейчас же из него тоскливо выглядывала веточка гипсофилы, готовая рассыпаться при малейшем прикосновении. Работа над рисунком не должна была занять много времени, но Тома никак не могла заставить себя её доделать. В очередной раз она мельком взглянула на холст, вспомнила, что в запасе есть ещё пара дней: «Успею».
В комнате стоял приятный полумрак. За окном уже смеркалось. Лучи закатного солнца слегка касались плотных темно-синих штор, рассеянно покрывая янтарной вуалью всё вокруг. Тома не любила яркий свет. Вечерами она часто задёргивала шторы, делая уроки, рисуя или просто слушая музыку при мягком свечении лампы. Родители ворчали, что это чревато ухудшением зрения. Но Томе так было легче настроиться на творческий лад. Справа от окна стоял письменный стол, а рядом книжный шкаф, где всегда был идеальный порядок. Множество книг, рисунков, коробочек с разными безделушками, сувенирами – вещицами, напоминавшими детство. Ира удивлялась: «Как у тебя, такой отрешённой и странной, все вещи в безупречном порядке!» В углу комнаты находился небольшой гардероб. Тома, в отличие от сестры, никогда не следила за модой, полки в её комнате не ломились от бесчисленного количества одежды. Она носила то, что ей нравилось – удобное, яркое, в то же время практичное. И, одарённая художественным вкусом, она могла сочетать, казалось бы, абсолютно несовместимые между собой оттенки.
Напротив шкафа располагалась кровать. Вот оно – её место силы. Пушистый и уютный плед цвета морской волны. Несколько маленьких разноцветных подушечек. Смешной плюшевый заяц, которому было столько же лет, сколько и Томе. Это был подарок папы на её рождение. Со временем и по стечению обстоятельств он стал её любимой игрушкой, оберегом её собственного пространства. И, конечно же, повсюду рисунки. Ещё неуверенной детской рукой нарисован дедушкин и бабушкин дом с коричневой крышей и клумбой красных маков. Эта синяя клякса и белые толстые чайки – поездка всей семьёй на море. А тут Тома изобразила соседского рыжего кота – упитанного и вальяжного. Вот работы посерьёзней – портреты её мамы и Саши, близнецов, её дедушки.
Ей всегда была больше по душе портретная живопись. Ещё в детстве, когда большинство детей рисовали «палку-палку-огуречик», Тамара изображала внушительного размера овал, а в нём появлялось что-то похожее на глазки, носик и ротик. Мама спрашивала: «Как же он будет ходить, если у него нет ножек?» А папа смеялся: «Это колобок, будет просто кататься туда-сюда».
Постепенно её рисунки становились более информативными: на них стали появляться брови, веснушки, спиральные щёчки. Взрослые умилялись, хвалили маленькую художницу. Бабушка даже говорила, что не мешало бы отдать девочку в художественную школу. Когда-то её сын – отец Томы – также любил рисовать. Только возможности с детства совершенствовать его талант не было. И он был согласен с своей матерью – у Томы такая возможность была. Но потом бабушки не стало…
На какое-то время Тамара перестала рисовать. На всех рисунках у неё каким-то необъяснимым образом всё время получалась бабуля. Даже на детских забавных портретах сходство было очевидным. У бабушки были густые, красивого медно-рыжего цвета волосы. Зелёные, почти изумрудные глаза, моментально притягивали к себе внимание. Внучка была очень на неё похожа. На такую любимую, милую, тёплую бабушку Зою. И малышка перестала брать карандаши и кисти в руки, чтобы не напоминать себе и своим родным о том, что бабули больше нет. Это была первая потеря близкого человека в её жизни. А как переживал папа. Его будто подменили тогда. Приходя домой он чаще просто сидел в кресле, молча смотрел в пол и о чём-то думал. Мама говорила ему что-то, а он просто молчал. Потом молча накрывал своей ладонью мамину руку, несколько секунд смотрел на неё влажными от слёз глазами и также молча уходил спать. Это продолжалось несколько недель.
А дальше в жизни Томы началась школа, первый класс. Вроде бы жизнь стала возвращаться в привычное русло. У Томы даже появились друзья, она стала приглашать одноклассников в гости. Родители стали, как будто прежними. Девочка радовалась, что наконец-то её мир снова стал ярче и красочней.
И вот новая жестокая шутка жизни – мама с папой развелись.
Тогда, в силу возраста, девочка не понимала, почему в их спокойной и благополучной жизни вдруг что-то опять поменялось. Сначала мама стала меньше улыбаться, а папа меньше шутить. Потом Ирка начала чаще ругаться с родителями. Интуитивно Тамара чувствовала – происходит что-то нехорошее. И в один хмурый день отец просто не пришёл с работы домой. А мама без всяких объяснений сообщила девочкам, что папа теперь будет жить отдельно, что так надо. «Вырастите – поймёте», – отрезала она. Но Тома до сих пор не догадывалась, что тогда произошло. Когда в жизни человека наступает тот момент, когда он становится взрослым и всё понимает?
Сейчас, сидя у себя в уютной комнате, Тома уже не сильно углублялась в те воспоминания. Перед ней стояла задача придумать «сценарий» празднования своего дня рождения. Как она не любила эти шумные мероприятия! «Вся в отца», – говорила мама. Но не со злости. Именно эти черты в нём так нравились ей, и именно их она так ненавидела. Черты, которых не хватало ей самой, но которых было слишком много в характере бывшего мужа – мягкости, некой романтичности, которую редко встретишь; доброты, переходящей в постоянное сочувствие всем, кому хуже тебя. Но ведь ещё вопрос, а кому хуже? А младшая дочка переняла эту натуру, полностью впитала при появлении на свет каждую чёрточку и каждый штрих папиной души.
Томе хотелось провести этот день спокойно, без лишнего пафоса. Рядом с родными. Без банальных поздравлений и громких тостов. Вот было бы здорово, если бы и папа, и дедушка тоже приехали. Но это было невозможно. Папа нечасто виделся с дочерями. Хотя они жили в одном городе, встречи случались довольно редко. В основном это была «передача подарков» на праздники и дежурные фразы по телефону: «Как дела?» О чём говорить отцу с двумя молодыми девушками, если он пропустил основные этапы их взросления? Вот и Тома не знала.
И тут в её голове мелькнула мысль, от которой ей стало тепло. Дедушка! Но мама никогда не позволит ему приехать к ним в гости. Всё, что связано с бывшим мужем, было ей неприятно. «Я хорошо отношусь к его родителям. Они порядочные люди. Но никаких напоминаний о прошлой жизни мне не нужно», – поясняла она. Последние пару лет дни рождения девочек отмечались шумно, весело и в компаниях, где не было места одинокому пожилому человеку. И сейчас Тома решила, что завтра, в её день, они просто посидят в семейном кругу. А в выходные она обязательно отправится к дедушке в деревню.
ГЛАВА 3. СЕСТРА
Размышления Томы прервал звук открывающейся двери. В проёме появилась её старшая сестра.
– Привет, сестричка! – Ира слишком быстро закрыла дверь комнаты и прислушалась. – Эти детки какие-то неугомонные. Они устают когда-нибудь или нет? Еле сбежала от них. Что делаешь? – спросила она, присев на кровать рядом с Томой.
– Да так, ничего особенного.
– С Пашкой переписываешься? Как там твой Дон Жуан поживает? – Ирина начала поглаживать мягкую пёструю подушку и загадочно взглянула на сестру.
– Никакой он не Дон Жуан. Ты хоть знаешь, кто это? – рассмеялась Тома.
– Эх, Томка. Ты – зануда! – воскликнула Ира и слегка пихнула сестру плечом. – Уже решила, как мы твой день рождения будем отмечать?
– Что вы все прицепились ко мне с этим днём рождения! Не хочу я ничего отмечать. Поужинаем, да чай попьём. Ну, если хотите шашлыков поесть, давайте поедем на дачу. Но сначала я съезжу к дедушке.
– Зачем? – Ирина приподнялась на локте и вопросительно посмотрела на Тому. – Недавно же ездили. Через пару-тройку недель каникулы, так хоть на все лето езжай. Лишний раз трястись в электричке ради одного дня? – Задумчиво рассматривая длинный ноготь на указательном пальце, Ира слегка поморщилась. Тома в очередной раз отметила для себя, какая же красивая у неё сестра, особенно сейчас, когда солнце так мастерски подчёркивает безупречность её идеального лица и гладкую кожи, блеск роскошных волос.
– Ну, он там совсем один. Как справляется со всем? И связь постоянно плохая, мы даже поговорить нормально не можем. – Тома вздохнула, отложила телефон и встала с кровати.
Она подошла к окну и посмотрела на мерцающие огни, на вереницы машин, нетерпеливо движущихся в противоположные стороны, на людей, спешащих по своим делам. Через приоткрытое окно в комнату проникали сладкие запахи весеннего воздуха, монотонные звуки огромного живого организма со своими привычками, правилами, особенной притягательностью. Тома глянула вниз и увидела соседа, живущего парой этажей ниже. Он только что припарковал свой автомобиль и шёл домой после изнурительного рабочего дня. Подходя к дому, он остановился и что-то недовольно бормотал миловидной старушке с соседнего подъезда, которая каждое утро и каждый вечер кормила дворовых котов. Большинству жителей многоэтажки это не нравилось, но и бабушку все жалели. Её единственный сын много лет назад уехал за границу, обзавёлся там семьёй, но ни разу так и не навестил мать. Валентина Павловна жила одна, сколько Тома и Ира её помнили. И хотя старушка всегда приветливо улыбалась и казалась крепкой и жизнерадостной, практически все соседи, как могли, помогали ей.
Кто-то покупал для неё буханку хлеба по дороге домой, кто-то помогал выкинуть мусор, выходя из дома, а кто-то просто перекидывался с ней парой слов, понимая, что общение для таких людей порой бывает важнее материальной заботы. Она была для всех соседей немым напоминанием о том, что они и их близкие тоже могли бы оказаться такими одинокими и беззащитными.
– Что ты там увидела? – Ирина подошла к Томе и, приобняв её, выглянула в окошко через плечо сестры. – А, понятно… Сердобольная ты наша.
