Андрей Снекиров "Бегство колдуна"

Он потянулся внутрь, но высокий его осек.

– Да ну, видно же что ничего совсем, пошли лучше другие дома осмотрим, может хоть там что-то есть.

Мужчина с лицом, словно сырая глина, которую долго мяли и резали, хмыкнул.

– Ну и пошли отсюда.

Когда дверь за ними захлопнулась, Роза, прятавшаяся в темноте подвала с шумом вобрала недостающий воздух в легкие и мысленно, как только могла, прокляла этих двоих и их «нюх на подвалы». Когда они открыли люк, она еле успела спрятаться под лестницу. Чудо, что этот уродец с помятым лицом не посмотрел вниз и не разглядел ее в сумраке.

Розалинда знала, что трупы людей нужно закапывать – два года назад они всей деревней хоронили знахарку. Раньше она думала, что это такой обряд, чтобы только попрощаться с умершими, и ничего более. Оказалось, что это необходимая мера.

Оказалось, что трупы быстро гниют и начинают ужасно смердеть. Поначалу, когда Роза рыдала над бездыханным, все еще теплым телом отца, зовя его и моля проснуться, запаха не было. Но утром от него начало нести сладковатым запашком, от которого Розу чуть ли не вырвало наизнанку. Она хотела его похоронить, как и следовало, но она не то чтобы не могла поднять его, но даже подойти к нему из-за рвотного рефлекса. Поэтому лишь накрыла его белой простыней.

Вскоре отвращение перебороло страх, и она, накинув на плечи походный плащ, тихонько отворила входную дверь. Побелевшие костяшки сжимали каму.

Улица встретила ее накрапывающим дождем, струями дыма со всех сторон деревни, поднимавшихся от сожженных домов, и трупами.

Трупы были повсюду. Мужчины, женщины, старики и дети. Никто не смог избежать смерти. Рой мух кружил над каждым из них. Розалинда отвернулась, не желая найти знакомые лица, но взгляд все же зацепился за молодую девушку, лежащую навзничь, с младенцем у груди. В одной ночнушке, задранной вверх.

Их соседка, они с мужем совсем недавно переехали из города в их деревню. Ее муж лежал неподалеку. Судя по всему разбойники напали, когда мужчины все еще были на охоте или возвращались оттуда. Сначала перебили тех, кто остался в деревне, а затем и вернувшихся охотников, но и те не смогли дать отпор.

Вот так вот. Вот так вот просто какие-то разбойники ворвались в их деревню и поубивали всех людей. И никто им даже помешать не смог. Роза видела вокруг только тела местных, но ни одного чужеземца. А где же воины Агранска, которые должны были защищать их в случае чего? А где был Свет, Святой Свет, их Бог?

Ворона, сидящая на уцелевшей балке дома, громко гаркнула, заставив девочку вздрогнуть и оторваться от своих мыслей. В клюве она держала за нерв чей-то глаз. Девочка не хотела, но все же разглядела его голубую радужку. Она подумала о голубых глазах Рональда, и ей стало тошно.

Роза пониже натянула капюшон и осторожно побрела вдоль сгоревших сооружений, трясясь в тенях. Запах разложения и сгоревшей плоти, жужжание бесконечного количества мух преследовал ее по пятам, а воронье кружило над головой и безостановочно каркало.

Мародеры не нашлись ни в деревне, ни в округе. Только вереница из множества следов в мокрой грязи свидетельствовали о направлении, в котором они ушли. Девочка блуждала среди сожженных сооружений. Некоторые дома, в которых, видимо, ночевали бандиты, остались целы, но стекла были выбиты, а двери слетели с петель.

Роза вдруг споткнулась обо что-то. Посмотрев вниз, она едва смогла сдержать крик, попятилась назад и чуть не упала. Из-под обломков рухнувшего здания торчала детская ручка. На среднем пальце было знакомое кольцо. Такое кольцо носил Рональд, светловолосый, вечно улыбающийся мальчик, который еще утром был жив. Девочке стало плохо от мысли, что перед ней лежит его труп, на глаза вновь накатили слезы. Она зло сморгнула их, не желая вновь впадать в истерику.

Через час она вышла из дома неподалеку, за плечом покоилась походная сумка с провиантом, сменной одеждой и даже лечебными травами. Розе очень повезло, что разбойникам не удалось найти эту заначку. Этот дом раньше принадлежал знахарке, а после ее смерти перешел в руки ее дочери с семьей. Их тела в спальной одежде лежали неподалеку в канаве. На лицах застыли гримасы бесконечного ужаса и боли. Она остановилась, стараясь держать лицо спокойным, и поклонилась.

– Спасибо вам за еду и одежду, с ними моя дорога станет легче и простите, что обворовала ваш дом. Пусть хранит ваши души Бог.

Жужжание мух и карканье ворон было ей ответом.

Их с папой дом был, наверное, самым маленьким и покосившимся во всей деревне. Он был заброшен, пока отец не привез ее в деревню и не сказал, что теперь они будут здесь жить около пяти лет назад. А что было до этого и где они жили, Роза, как ни старалась, не могла вспомнить.

Девочка накидала вокруг дома более-менее сухое сено. Встала на одно колено перед стогом и принялась ударять камень о камень.

Папа с утра упомянул ее маму в разговоре, что очень удивило Розу – маму она совершенно не помнит, хотя точно знает, что именно она научила ее готовить, шить и многое другое. Словно бы кто-то очень аккуратно вырезал маму из памяти и детали по ее исчезновению. Куда она делась? Умерла или ушла от них? Почему они с папой никогда не говорили о ней?

Впрочем, сейчас это было вторично.

Камень выбил искру, но сено не хотело поддаваться, от мелкой мороси оно начинало потихоньку намокать.

Она не могла похоронить отца должным образом, но и оставлять его тело гнить в своем собственном доме было немыслимо.

Камень продолжал выбивать искры, пока сено не разгорелось, и Розе не пришлось отшатнуться назад от жара.

Вот и все.

Она отступила на несколько шагов назад, наблюдая, как разгорается сено. В один момент ей показалось, что влага взяла вверх, и хотела уже вновь выбивать искры, но тут пламя поднялось изнутри и отовсюду одновременно, окружая домик. Влажное дерево сопротивлялось, но огонь не оставлял ни шанса.

Жар бросался ей в лицо, кусал ее за щеки, она должна была отойти, но продолжала стоять на месте. Горящие клочки сена отрывались от общей массы и взлетали вверх. Один даже приземлился Розе на щеку и мгновенно погас, но она даже не обратила внимания на ожог. Все продолжала стоять и смотреть на свой родной полыхающий дом.

Вот и все. Детство кончилось.

Глава 2

Волчий оскал

***

Тот разбойник, ворвавшийся в их дом, и убивший отца Розы, был прав – идти ей и вправду было некуда. Никаких родственников кроме папы у нее не было, или она просто не знала о них. До ближайшего поселения – до того города, куда они совсем недавно ездили на ярмарку – была неделя пути, и девочка здраво взвешивала свои силы и понимала, что в одиночку ей не добраться. Поэтому единственным путем для нее было преследование мародеров.

Но не более ли это самоубийственная идея? Конечно, она могла рискнуть и пойти до города, надеясь встретить по дороге людей, но у нее была еще одна причина идти за разбойниками, точнее за одним их них.

Гнев, который проснулся в ней в ту злополучную ночь, сейчас осел на дне где-то внутри нее. Но она знала, что если не утолит эту злобу внутри, рано или поздно она сожжет ее изнутри.

***

Утро выдалось мерзопакостно-промозглым. По коже моросил мелкий дождь, под плащ поддувал студеный ветер, не желающий почему-то разгонять густой туман, из-за которого нельзя было разглядеть ничего дальше вытянутой руки.

Мужчина ехал на лошади во главе отряда разбойников. Лошади были только у двух человек кроме него, остальные тридцать шли пешком. Порядком исхудавшие, озлобленные из-за долгой выматывающий дороги, словно дикие звери.

Без боли и не взглянешь.

– Тайлор! – позвал его женский голос.

Он придержал коня за уздцы, снижая скорость, и смуглая женщина на лошади поравнялась с ним.

– До привала долго еще? – спросила она.

– Часа два, не меньше. Ляжем сегодня поздно и встанем рано, как всегда. Мы спешим, сама знаешь.

Женщина нахмурилась.

– Люди устали, им нужен отдых.

– Лучше, чтобы королевские догнали нас? – возразил Тайлор.

– Догонят ли они нас – это лишь вопрос времени. Как ты предлагаешь сражаться с ними? Посмотри на своих воинов – они еле на ногах стоят!

Тайлор оглянулся. Серые лица, взгляды в никуда, редкие короткие диалоги.

Мужчина тяжело вздохнул.

– Ладно. Ты права, Марфа. Нам всем нужно передохнуть.

Местом для временного лагеря он выбрал глубь поляны. Люди расставили палатки, в котелках с помощью Марфы и Клинка забурлило ароматное варево из мяса барана из разграбленной ими деревни.

Тайлор вздохнул. Пять суток прошло с той ночи. Припасов, которых они смогли взять с собой, должно было хватить еще на недели две. Что делать потом Тайлор не представлял. Больше на их пути таких мелких деревушек не было. Вообще никаких поселений не было, кроме Агранска в неделе пути. Но, понятное дело, пограничный город они взять не могли.

И деревню они бы тоже обошли стороной, если бы не нужда в провизии. Хоть лето и кончалось, но дичи в лесу почти не было, и кормить солдат было нечем. Первому эта идея пришла Морде. Сначала Тайлор скривился от одной мысли, что они будут заниматься тем, чем занимались те, за кем они раньше охотились. Но голод поджимал к горлу, а войско короля наступало на пятки, и ему пришлось принять решение.

Еда, конечно, была важна, но Тайлор бы не стал убивать столько народу только ради нее. И ему оставалось только молиться Свету, чтобы его хлипкий план с бесовыми гончими удался.

Теперь же они оставили за собой пепелище, которое как бы кричало: «Мы здесь! Мы здесь!» их преследователям.

Ему вспомнилась та девчонка, отца которой он заколол. Ее большие серые глаза, которые смотрели на него с ужасом и гневом. И две дорожки слез на щеках.

Перед глазами всплыло заплаканное лицо с каплями крови на румяных щеках. Тихий плач. Маленькое тельце с быстро поднимавшейся-опускающейся грудкой. Затихающее дыхание. Холодеющие руки.

«Не вспоминать. НЕ ВСПОМИНАТЬ»

***

Пять дней. Прошло пять дней с тех пор как ее дом был разрушен. Как все, что ей было дорого, и все, что было ее миром, убито и сожжено. Как умер ее отец. С тех пор, как она впервые встретила того мерзавца. Пять дней она шла по их следам, то теряя, то снова находя их.

Отец нечасто брал ее в лес, а когда брал, то рассказывал про основу выживания и охоту в дикой местности. Также некоторые знания она находила в разговорах других мужчин в деревне.

И сейчас она брела по лесу. Изголодавшая, замерзшая, усталая. Все утро моросил мелкий дождь. Вроде бы незаметный и несильный, но со временем он промочил всю Розу насквозь. Волосы липли к ее лицу, капли из маленьких собирались в большие и скатывались по ее лицу. Одежда с сумкой отяжелели и давили на плечи. С каждым даже с самым слабым ветерком она содрогалась от холода, пронизывающего ее до костей.

В конце концов она не выдержала, решив, что дальше пойдет под покровом ночи, если морось к тому времени прекратится, и устроилась под густой елью.

Предыдущие дни она спала на толстых ветках деревьев, чтобы ночные хищники не смогли добраться до нее. Этому ее научил папа. Мысленно она отблагодарила его за то, что заставлял ее спать на неудобных балках под крышей их дома. Бесполезное занятие, как она раньше считала, помогло ей не свалиться ночью с ветки и не стать обедом какого-то медведя.

Одного она совсем недавно видела. Он шел один, в трехстах метрах от нее. Увидев его, она спряталась за ближайшую березу, и стояла там, пока он не скрылся из виду. К сожалению, следы разбойников вели в сторону косолапого, из-за чего ей пришлось сделать большой крюк, чтобы обойти его и не потерять мародеров, потеряв полдня.

Роза и так отставала от них как минимум на день, так еще и двигались они быстрее нее. Поэтому она не позволяла себе спать больше четырех часов, надеясь на то, что они тратят на сон больше времени.

Костер она не смогла развести. Влага пропитала весь лес и сухого хвороста нигде не было. Роза хотела схитрить, и когда дождь только начинался, она взяла сухие ветки и завернула их в свой плащ. Хоть дождь и был мелким, но шел уже целый день, из-за чего она промокла до нитки и ветки тоже.

Роза достала из мешка кусок вяленого мяса. Долго жевала, прежде чем проглотить. И, свернувшись калачиком, уснула под густой хвоей.

Разбудило ее рычание.

Роза медленно открыла глаза, еще не понимая где она и как она здесь очутилась, ей снился дом, ее отец и матушка, и увидела волчью морду прямо перед собой.

Секунду Роза смотрела на нее, то ли оцепенев от страха, то ли еще не соображая спросонья, а потом вскочила на ноги, ударившись головой об ветку.

Волк смотрел на нее.

Она поняла что безоружна, и выхватила каму отца из-под мешка, который она использовала как подушку.

Волк продолжал смотреть на нее.

Выставив перед собой лезвие, девочка замерла. Что ей делать? Бежать? (Нет, волк быстрее нее и с легкостью догонит). Оставалось только защищаться. (Только как?)

Волк с интересом разглядывал ее и, видимо, не собирался кидаться на нее.

– К-кто ты? – выдавила из себя девочка, мысленно ругая саму себя за дрожь в голосе и слабость.

Зверь рыкнул на нее, заставив ее вздрогнуть, развернулся и ушел в темноту леса.

Девочка дождалась, когда его серый с белым хвост полностью проглотит мгла, и осела на землю, привалившись к стволу ели. Сердце бешено колотилось, пальцы побелели, а ноги казались ватными и не слушались.

Почему не напал? – стучал в голове единственный вопрос.

Стояли сумерки, которые вот-вот должны были перейти в полноценную ночь. Морось, наконец, прекратилась, и девочка решила двинуться дальше в путь.

Она постоянно оборачивалась, боясь увидеть перед собой волчий оскал и пару желтых глаз, но ночной гость так и не показался вновь.

Стояла уже глубокая ночь, когда вдалеке она увидела огонь костра и услышала голоса людей.