– Да ладно, – усомнилась я, – не мог один человек натворить такого, что все демоны до сих пор нас шарахаются.
А потом вспомнила парочку исторических личностей и скривилась. Да, наверное, такое могло произойти. С веками история обросла всякими подробностями, вот и появились пугалки у демонов в виде людей. А у нас – в виде демонов.
– Господин ректор, – вежливо обратилась к нему я. – Дайте мне шанс доказать вам, что люди очень милые существа. Не надо мне никакого домашнего обучения в вашей закрытой башне. Я не Рапунцель, косу не отращу.
– Чего?
– Говорю, не нравится мне эта идея. Не надо меня запирать. Просто дайте защиту, чтобы меня никто не прибил ненароком.
– Хорошо, – вздохнул ректор. – Только говорите всем, что вы эльфийка. Не ломайте психику моим студентам. Даже моя оказалась слишком хрупкой для такого.
Я лишь развела руками. Мне и самой-то не очень хотелось афишировать свое происхождение, но и скрывать его долго не удастся. Все же я понятия не имела, кто такие эльфы. Леголаса мы, конечно, все помним, как и толкиеновских представителей этой расы, но насколько они реалистичны? Змея Горыныча я тоже знаю, а передо мной сидит дядька без чешуи и утверждает, что он дракон.
– Если мне придется здесь остаться, как… ну… Деньги, в общем, мне откуда взять? Есть же у вас какие-нибудь ссуды?
– У вас будет стипендия и место в общежитии.
Я мысленно представила себе клоповник, в котором мне приходилось раньше жить до получения первой нормальной работы и взвыла. А потом в памяти всплыли трехзначные цифры стипендии, которых не хватало даже на проезд, и стало совсем тошно.
– А я могу совмещать работу с учебой? – спросила я. – Может, уборщицей где-нибудь подработаю.
– Зачем? – удивился ректор. – Стипендия гораздо выше зарплаты простого персонала. Если хотите, можете попробовать на втором курсе занять место ассистента у какого-нибудь мага. Там и золота больше получите.
Я приободрилась. Может, не так уж плохо в этой Адской Академии. Тем более, у меня имелся обширный опыт борьбы с тараканами и наглыми соседями. Да и во времена студенчества приходилось выживать на копейки. И сейчас как-нибудь протяну. У всего были и свои плюсы. По крайней мере, успею отдохнуть от Игнатьича.
– Простите, – сказала я, – а сколько на Земле пройдет времени, пока я буду учиться?
– Это сложно подсчитать. За неделю здесь вы потеряете не больше пары часов там. Это при худшем раскладе. Может, вы вернетесь через сотню лет, а там пройдет лишь пара секунд. Если хотите, проконсультируйтесь с нашим профессором по ритуалистике, лордом Эарделем. Он занимается межпространственной теорией. Однако время – сложная материя. Бывают сбои, аномалии.
В памяти что-то щелкнуло. Я машинально потрогала место, где остался конвертом с письмом.
– А он какой расы, этот профессор? – уточнила я.
– Увидите.
– А вдруг он, гм, тоже эльф? Начнет расспрашивать, а я не смогу ответить.
– Да, – признал декан. – Плохо. Эардель действительно эльф. Знаете, пожалуй, пока что вам лучше держаться подальше от своих собратьев. Ненастоящих, разумеется. А если встретите человека, убегайте!
– Я же тоже человек, – напомнила я.
– Да. Но вы не выглядите опасной. Даже полулюди могут создать вам кучу проблем. Они настоящие монстры. Будьте осторожнее.
Я лишь закатила глаза. Ректор упорно не желал признавать, что его басни про людей несправедливы. Не знаю, кто там столько насочинял, но репутация у нас тут была одиозная.
– Если что, – сказал ректор, – говорите всем, что вы из лунных эльфов. Эта раса в принципе не очень жалует сородичей из других кланов. Лунные и вовсе живут высоко в горах и редко контактируют с другими.
Ректор надел на меня блокирующий магию браслет во избежание недоразумений и отправил искать общежитие. Как он сказал, в Академии училось очень мало студентов, так что и площадь у нее была небольшая. Заблудиться – сложно, выйти за пределы территории – невозможно. Я не стала спорить.
Мне показалось, что к моменту моего ухода у Старага появилось несколько новых седых волос.
Глава 4
Ректор оказался прав: на территории Академии сложно было заблудиться. Даже с моими выдающимися способностями. У меня получилось за пару минут набрести на студгородок, где стояло несколько двухэтажек. Радовало, что в общагу вело сразу несколько дверей. То есть, там существовали условные подъезды.
Я нашла тот, что больше всего подходил под описание ректора. Красная дверь, рядом золотой листик, как табличка.
Заходить в общагу было страшно. Я ждала, что за открытой дверью меня встретят два гигантских таракана, распивающих чай из бабушкиного фарфорового сервиза. Или, на худой конец, толпа демонов в розовых мини-юбках, хлещущая абсент из горла.
Мне надоело мяться у двери, и я сделала первый шаг навстречу судьбе. Оказалось, что в подъезде светло и уютно, у стены стоял диванчик, пара вешалок. Деревянная лестница не скрипела под ногами. Окна были вымыты, рядом стояли цветы в плошках. В общем, общежитие оказалось ухоженнее, чем я предполагала. Это радовало.
Я, конечно, могла бы смастерить мышеловки и изобрести аналог дихлофоса, но как-то не хотелось. Приятнее жить в месте, где к тебе в кружку чая в принципе не может упасть таракан.
Ректор предложил мне заселиться на второй этаж, в комнату к студентке-первокурснице. Её тоже призвали гуманисты – в принципе, как и всех здесь. В отличие от меня, она провела в стенах Академии почти три месяца до официального начала учебного года.
Я нашла табличку с цифрой 5. На двери красовался плакат со знаком, подозрительно похожим на земной "не влезай, убьёт".
Мысленно попрощавшись с близкими, я постучалась в дверь. Ничего. Я попробовала еще раз. За дверью раздалось настороженное шуршание.
– Кто там? – спросила моя, видимо, соседка.
– Я, – ответила я. – Твоя новая соседка. Меня ректор заселил.
– Не может быть, – поведали мне из-за двери. – Ко мне нельзя никого заселять!
Я закатила глаза. Ну началось. У нас тут, похоже, звезда, к которой особый подход нужен. Наверное, дочка какой-нибудь большой шишки в своём мире.
– Извини, но всё вопросы к господину… лорду Старагу. Впусти меня хотя бы. Я с дороги, дай хоть присесть.
Ложь, конечно. Я до этого полчаса штаны протирала в кабинете ректора. И ещё у культистов, тьфу, гуманистов вздремнуть умудрилась. Но если новая соседка не хочет меня пускать, попробую надавить на жалость.
– Тебе лучше уйти, – мрачно сообщили мне из-под двери. – Не то хуже будет.
– Ты что, угрожаешь мне? – уточнила я.
Ректор сказал, что в Авоншире все жители лапочки-цветочки! Нежные студенты, ага. То-то мне незнакомка в первые пять минут общения угрожать начала.
– Слушай, – продолжила увещевания я. – Давай вместе сходим к ректору, и ты ему объяснишь, почему мы не можем жить вместе. Что тебе места мало, шкафа не хватает и на одного человека, а по утрам в душ очередь. Из тараканов. Я бы и сама сходила к Старагу, только дорогу не помню.
Здесь я не врала. Общежития-то легко было найти, а вот кабинет ректора запомнить не удалось. Может, я бы его узнала чисто визуально, но отыскать нужный коридор в учебном корпусе даже под угрозой расстрела не смогла бы.
– Никуда я не пойду, – фыркнула соседка. – Я опасна!
“О, – подумала я, – ректор решил поселить меня к такой же опасной иномирянке. Надеется, что мы перебьем друг друга, тем самым устранив угрозу Академии?”
– Да ладно, – вслух сказала я, – думаешь, ты сильнее меня? Как бы не так!
Дверь распахнулась. Передо мной предстала рыжая растрепанная девица с заплаканными глазами. Она стояла в дверном проеме в одной лишь измятой ночнушке. Похоже, пребывание в Академии не пошло ей на пользу.
На вид моей соседке нельзя было дать больше восемнадцати. Получается, меня отправляют учиться с подростками? То еще удовольствие, скажу я вам, сидеть в кругу молодёжи и недоумевать, что значат все эти словечки типа "хаги-ваги".
И им будет со мной скучно, и мне уже не стать юной, легкой и беззаботной. Временами мне самой от себя бывает тошно, особенно когда колени начинают хрустеть.
– И по какому поводу слезы? – вздохнула я, принимая на себя роль мамочки.
Никто не просил меня утирать ей сопли, но мало ли что случилось? Вдруг леди изволит от неразделенной любви страдать? Может, к ней в комнату до меня крыса поселилась и надо спасать?
Всё же у меня опыта побольше, чем у восемнадцатилетней девицы. И нервы покрепче, что уж там. И хахаля осажу, и крысу выселю посмертно. Я в последнее время вообще начала смотреть ужастики и видео про маньяков, просто чтобы расслабиться после работы. Меня уже ничем не напугать: ни крысой, ни арбузерами.
– Смотри! – сказала девица и шлепнула меня по руке.
Мы обе уставились на пострадавшую кисть. Ничего не происходило.
– М-м-м, – промычала я. – Ты драться будешь?
– Нет, – удивлённо ответила девица.
– Тогда зачем ударила?
– Показать тебе магию
– И как? – уточнила я.
Мало ли? Меня всяким волшебным штучкам не обучали. Я их, быть может, и в упор не увижу. Вдруг там нужны долгие медитации и особое зрение, чтобы заметить магию? Для меня ничего не произошло, а девица уже наложила проклятье чихидриста.
– Сама не видишь? – фыркнула рыжая. – Не сработало.
– Почем мне знать, – пожала плечами я. – Первый раз про магию услышала сегодня. Ночью. И мало что поняла. Ты же не говорила, что собираешься сделать.
– Я огненный элементаль, – с легкой грустью в голосе поведала она. – Огненный.
– И?
– Ты должна была загореться.
Я посмотрела на свою руку. Повертела рукав балахона гуманистов.
– Вряд ли я полыхну, – на всякий случай сообщила я. – Но ладно. Попробуй еще раз, только по голой коже, а то балахон жалко.
Рыжая посмотрела на меня, как на дуру, но еще раз шлепнула по руке. Мы присмотрелись к покрасневшему месту.
– Не горит, – удивилась рыжая.
– И не должно, – фыркнула я. – Волосы плавятся, а не горят. Вон, тут похоже сработала твоя магия. Ну и отлично! Можешь не переживать.
– Наоборот! – с жаром ответила она. – Я не хочу, чтобы моя магия тебе навредила. Поэтому никому нельзя со мной жить.
– Знаешь, ночевать в парке на скамейке куда опаснее, чем с огненным элементалем.
– Я могу тебя нечаянно сжечь.
– А я могу за это тебя нечаянно ударить. Будем надеяться, что ни того, ни другого не произойдет.
Я решительно отодвинула рыжую плечом и прошла в комнату. Она ойкнула и со священным ужасом в глазах посмотрела на мой балахон.
– Не переживай, – сказала я. – Мне гуманист балахон отдал. Так-то я не из их секты.
– Я не об этом, – отмахнулась девица. – Боялась, что загорится. Но на тебя почему-то не работает магия. До этого я случайно устроила несколько пожаров, просто прикоснувшись к вещам, а тебе будто все равно.
Я тяжело вздохнула. Ректор поселил меня к девушке, которая ненароком может сжечь и мое, и свое имущество. Я решила сразу принять меры и отыскала ванную. Там обнаружилось и ведро, и кран, очень похожий на обычный, из тех, что ставят в торговые центры. Я провела под ним ладонью, сработал датчик и полилась холодная вода. Мне оставалось лишь подсунуть ведро.
– Ты же говорила, что ничего не знаешь о магии, – возмутилась соседка.
– Именно, – подтвердила я. – Но уж краном-то пользоваться каждый умеет.
В глазах соседки светилось недоверие. Она дернула себя за рыжую кудряшку и посмотрела на ведро, в которое с веселым бульканьем лилась холодная вода.
– А это тебе зачем?
– Как это, зачем? Ты же сказала, что можешь случайно устроить пожар. Я и готовлюсь.
– Мое пламя не потушить обычной водой, – улыбнулась соседка.
– Тогда я буду лить ледяную, – флегматично решила я, – на тебя. Мотивировать, чтобы ты потушила пламя. Оно ж ведь магическое, значит, у тебя получится его контролировать.
Кажется, соседку это успокоило. Она еще раз улыбнулась мне и скрылась в комнате. Загремели ящики шкафов. Кто-то решил переодеться.
Я закончила с ведром и даже быстренько ополоснулась в ванной. Запасной одежды у меня не было, поэтому пришлось влезть в ту же пижаму. Соседка удивленно покосилась на мои шорты с авокадо и отвернулась.
– Есть хочешь? – спросила она.
– О! – вдохновилась я. – Конечно, хочу! Я еще даже не завтракала.
Однако меня смутил один момент. Ректор, конечно, заявил о материальной помощи попаданцам, но стипендии во всех вузах выдавали в конце месяца. Интересно, мне ее ждать неделю или все пять? Если второе, то придется просить у соседки взаймы и идти в поломойки, потому что голодать ой как не хотелось, да и сидеть на шее у кого-то я не могла. Все же с детства привыкла к самостоятельности.
– Извини, – осторожно начала я. – Видишь ли, я в Аду совсем недавно, и у меня нет вещей. И денег тоже нет.
Румянец медленно заливал мои щеки. Оказывается, я уже совсем позабыла, какого это – быть должницей. Признаваться в собственном плачевном положении было нелегко.
– И что? – не поняла рыжая.
– Я не смогу тебе заплатить за еду, – пояснила я.
И придется ходить месяц в пижаме и балахоне культиста, если только соседка ненароком их не спалит. Впрочем, спать мне тоже придется в них.
