Дмитрий Николаев "Взрослые игры"

– Ты чего, говорю!

– А она контрольную списать не дала!

– А я то тут причём? – и томно вздохнув, Ксения отдала футляр Светке и подошла к Дерябину, который уже и забыл про очки, и дразнил сейчас сидящую позади себя Иванову. Размахнувшись, Ксения от всей души врезала Илье учебником по голове.

– Воробьёва, ты дура? – завопил он словно ошпаренный.

– А, мне думаешь приятно было? Вымахал вон, под небеса, а ума то и нет совсем, – и с чувством выполненного долга она, довольная собой, вернулась на своё место. В классе по-прежнему царил хаос: то и дело летали какие-то бумажки, вещи и даже чей-то ботинок, словно ракета, проделав в воздухе хитрую траекторию, приземлился аккурат у входной двери. Кто-то вдруг завопил и обернувшись, она увидела как всё тот же Дерябин принялся отыгрываться на более слабом Игнатьеве, забрав у того к тому же ещё и телефон. Почему-то до сих пор не было звонка на урок и поднявшись со стула, Ксения продралась—таки к Ивановой, рискуя каждую секунду получить чем угодно и по чём угодно:

– Дай химию списать, – без прелюдий попросила Ксения. – А то я как учебник открываю, мне плохо становится. А ты же знаешь" химичку». Мигом пару влепит, если домашку проверять начнёт. А она это дело любит. Да и мне никак сейчас нельзя двойки хватать. Ну никак…

Иванова, томно вздохнув, нехотя полезла за тетрадкой:

– Только не давай никому, умоляю. Догадается, психовать начнёт. Помнишь как на контрольной психовала? Вернее после, когда догадалась что я всему варианту списать дала. Ошибки ведь одинаковые. Хорошо?

– Да что я, дура? Кто" хиппи» не знает?

– Какого" хиппи»? – не поняла Иванова.

– Не какого, а какую? – рассмеялась Ксения. – Ты что, не слышала как её в школе зовут? Ну ты даёшь? Хотя, ты же в школе всего-ничего. Да она как-то на уроке плейер забрала у Андреева. А он просто помешан на тяжёлой музыке. Не знаю, правда, как такое можно слушать. Ну, а" химице» палец в рот не клади, дай поумничать. Вот и начала она про молодость свою рассказывать, про то что рок и раньше был, и про" хиппи». Это течение такое. Прикольные времена тогда были, я в Интернете потом вычитала: свобода, секс и рок-н-ролл.

– Секс? – дёрнулась Иванова, но тут же замялась и покраснела.

– Ну, она немного не так сказала, но что-то около этого. Вот её Андреев «хиппи» и прозвал. А потом кличка и приклеилась. А что? Ей идёт. Ладно, мне ещё химию надо списать, потом поболтаем, – опомнилась Ксения.

Судя по всему, звонка на урок просто не было, и заходя в класс, учительница химии была твёрдо уверена в том, что в нём стоит тишина и покой. Но, она глубоко ошибалась и едва отворив дверь, первым делом получила рыжим ботинком по своей рыжей голове. Это кто-то, по не менее сложной траектории чем раньше запустил очередной снаряд, и судя по воплям, отобранный у Игнатьева. Волна смеха, пробежавшаяся следом, тут же стихла, ибо все понимали что совсем скоро будет не до смеха. Браун обречённо произнесла" пипец», а Ксения грустно подумала что тетрадь Ивановой её определённо не спасёт. Наверняка контрольную внеплановую влепит. Вот сволочь…

Глава 7

– Ты уж извини… – и Ксения виновато вернула тетрадь Ивановой назад, – Называется и сама не списала, и тебя подставила.

– Ай, пустяки! – махнула рукой Наташа, – Кто же знал что она меня первой к доске вызовет? Да и её двойка карандашом можно сказать и не двойка вовсе. Исправлю в пятницу. Мне химия легко даётся, а вот с литературой совсем грустно. Ладно, не парься, нормально всё. Мне бежать надо, у меня мать в больнице, потом ещё Соню с продлёнки забрать.

– Ого! Прямо как взрослая… – и Ксения тут же замолкла, не зная завидовать этому обстоятельству или нет.

– А что делать то? – вздохнула Наташа. – Я отца и не видела никогда. Хорошо помню тот момент как спросила у матери про отца и как она начала мне впаривать про его подвиги на полярной станции. Тогда, правда, я поверила этим сказкам и даже гордилась им. А оказалось потом, что его подвиги совсем другие и гордиться ими, по крайней мере, глупо. В общем, каждый прокурор оценивал его подвиги по разному: кто на пять лет, кто на три. А теперь я и не знаю где он. Да и смысла нет.

– Понимаю… – протянула Ксения. – Я вот чего хотела спросить, – и она замялась, собираясь с мыслями. – У тебя с парнем было что?

– Это как? – не поняла Наташа.

– Ну… У тебя секс был с парнем? – и произнеся эти слова, она вдруг резко покраснела.

– Какой секс, ты что? – возмутилась она. – Это не по адресу. У Браун с Глембоцкой спроси. Они то точно в курсе. Всё, пора мне, заболталась я! – довольно резко бросила Иванова и мигом испарилась за углом длиннющего девятиэтажного дома.

Почувствовав себя крайне неловко, Ксения хотела было догнать одноклассницу, но потом передумала: с какой это стати она должна оправдываться перед ней? Ну спросила, и что тут такого? Да и у кого ещё спрашивать? У матери? Очень смешно… Она до сих пор считает её маленькой девочкой. Про месячные рассказала – уже хорошо. А к Браун просто так не подойти, она вся такая крутая…

– О, привет!

Обернувшись, Ксения увидела перед собой соседа сзади, Николая Громова:

– Ну привет. Называется давно не виделись… – и усмехнувшись, она внимательно бросила на него взгляд. – А курточка у тебя ничего. Если бы ещё очки убрать, вообще был бы красавчик. Хотя… В очках ты выглядишь намного умнее чем есть на самом деле.

– А ты в своём репертуаре, – и поправив очки, невысокого роста паренёк, смешно улыбнулся.

– А чего мне притворяться? Интересный ты. Я такая как есть и люблю говорить что думаю. Зачем прятать свои мысли? От этого всего и рождаются всякие сплетни и домыслы. Ладно, чего хотел?

– Домой тебя провести… – неловко выдавил он, после чего достал носовой платок и повертев в руках, снова засунул его назад.

– Ну ладно, пошли, – и сняв со своих хрупких плеч рюкзак, Ксения решительно всучила его прямо в руки топтавшегося на месте одноклассника. – Чего застыл? Или ты думаешь девушка должна такие тяжести тягать когда рядом настоящий парень? Вернее рыцарь. Или ты не рыцарь?

– Ну… Я не знаю… Наверное рыцарь, – и смешно хлюпнув носом, Николай схватил рюкзак Ксении. – Ого, ты что, кирпичей в него положила?

– А как же? Да и тебе полезно качаться. Рыцари… Они ведь сильные. Помнишь, как у Скотта?

Что было у Скотта и кто это такой Скотт, Николай помнил и знал смутно, но другого выбора как кивнуть головой у него просто не было.

Весело журчали под ногами первые весенние ручейки и то и дело Ксении приходилось проявлять всю ловкость и координацию движений дабы не промочить ноги. Следующему за ней Николаю было намного сложнее: два рюкзака явно лишали его прыгучести, но он стоически преодолевал попадавшиеся на пути ручейки, лужи и островки грязи. Ксения то и дело бросала заинтересованные взгляды на худосочного паренька. Почему-то вдруг вспомнилась первая любовь, после которой остались на душе весьма противоречивые чувства. Как очень быстро она зажглась так же быстро и погасла. Словно спичка местной Жабинковской фабрики. Даже не удалось толком насладиться этим волшебным состоянием. А всё из-за дешёвой китайской пластмассовой линейки, которую Петя сломал. Казалось бы, сущая мелочь, но линейка была любимая, это раз. И она довольно долго умоляла его не ломать её, это два. А он взял и сломал. Треск тот до сих пор в ушах стоит, хотя прошло уже три года. Или четыре… И вообще, причём здесь Петя, когда рядом Коля? Помахав самой себе головой, Ксения с удивлением обнаружила что до родного подъезда рукой подать. Называется поговорила с Колей. Сломанный вот уже второй месяц домофон превратил когда-то уютный и милый подъезд с фиалками на окнах в филиал бесплатного городского туалета в сквере имени Ленина. Правда, если в этом самом сквере за вход в туалет надо было платить, то здесь было всё бесплатно. Туалетной бумаги конечно здесь не было, но зачем она, если полным-полно газет с бесплатными объявлениями? А ещё и покурить можно. Виной всему этому безобразию служил располагающийся в непосредственной близости от подъезда работающий круглосуточно магазин. Выпил с компанией в кустах и в туалет. Вернее в подъезд. Тем более что со ступенек магазина, где обычно трётся местный бомонд, очень даже хорошо видно как болтается эта самая входная дверь.

– Ну вот мы и пришли… – остановившись, Ксения потянула руку за своим рюкзаком. – Ну, я пойду?

– Да подожди ты! – и Николай, смешно поправив свои очки, сделал несколько шагов навстречу. – Я хотел, вернее хочу сказать тебе что ты мне нравишься. Вот… – и вздохнув с облегчением, он принялся дожидаться ответной реакции.

– Я рада. И что дальше? Это всё? – спокойно произнесла Ксения, чувствуя что признание парня не оставила на душе хоть какой-нибудь след. Это сродни тому что крикнуть в воздух: вроде и было что-то, и сил в это что-то вложил, но следов то нет.

– Ну да… – растерянно выдавил Николай, явно не ожидая такой реакции от девушки.

– Я тогда пойду? – и не дожидаясь ответа, она мгновенно скрылась из его поля зрения, радуясь что живёт не на первом этаже. И даже не на втором.

Глава 8

– Ленка, мне с тобой поговорить надо… – и оглядевшись, чтобы не дай Бог кто услышал, Ксения тихонько, чуть слышно, добавила: – По личному.

– Ну чё тебе? – жуя жвачку долговязая, словно шпала, одноклассница брезгливо уставилась на, как ей казалось всегда, тихоню.

– У тебя парень был? – с трудом выдавила Ксения и тут же покраснела, не зная куда себя деть от неловкости.

– Чего? – не поняла та.

– Ну парень у тебя был? В смысле мужчина… – ещё тише произнесла Ксения, оглядываясь по сторонам.

– Ну был, и чё? – продолжая жевать жвачку, Ленка вдруг добавила: – У тебя денег одолжить не будет? Рублей пятьсот.

– Денег? – вопрос этот поставил Ксению в тупик и растерявшись, она какое-то время просто молчала, наблюдая за начинавшей терять интерес одноклассницей.

– Оглохла что ли? – спросила Браун.

– Денег? – переспросила зачем-то Ксения. – У меня с собой столько нет. Могу вот… – достав кошелёк, трясущимися руками вытянула из него купюру в 50 рублей. – Больше нет. Я завтра принесу, – засуетилась она.

– Да не парься! – обречённо махнула рукой Браун. – Я у Катьки возьму.

– А тебе понравилось? – спросила вдруг Ксения.

– Что понравилось?

– Ну… С парнем… – и совсем растерявшись, она застыла на месте.

– А то! – высокомерно произнесла Ленка, поглядывая ещё более брезгливо, на выглядевшую мокрым воробушком девушку.

– Чего к Ленке пристала! А ну, кыш! – и прилетевшая, словно торнадо, Катя Глембоцкая решительно отвела слабосопротивляющуюся Ксению в сторону. – Иди к Ивановой сходи: видишь, она скучает. Иди, иди…

– Что уже эта овечка хотела? – и Катя презрительно бросила взгляд в сторону топтавшейся неподалёку Воробьёвой.

– Ой, да ну её! – отмахнулась Ленка. – Спросила, был ли у меня парень. Прикинь?

– Во даёт! – заржала невысокого роста девушка, которая в компании с долговязой Браун смотрелась мягко говоря нелепо. – И чё ответила?

– А я чё… Ну был…

– Правда? А когда? И чего это я не знаю? – возмутилась Катя.

– Не знает она… – развела руками Браун. – У тебя что, амнезия?

– Что у меня?

– Амнезия…

– Аааа..—протянула Катя. – А что это?

– Отстань, не смешно… Да я сама смутно помню… – погрустнела вдруг Браун.

Звонок на урок мигом превратил битком набитый коридор в пустынный, и лишь одна Ксения привычно никуда не торопилась, думая о Николае, к которому вдруг возникли весьма противоречивые и непонятные душе чувства. Совсем непонятные…

Глава 9

– Строимся… Я говорю строимся… – и дунув что есть мочи в свисток, молоденький совсем учитель физкультуры в который раз призвал к порядку словно сошедший с ума класс. – Да вы будете строится или нет? – и отчаявшись, Андрей Петрович практически сорвался на крик: – Строится, мать твою! Вот, уже лучше. На первый, второй рассчитайсь! – и не дожидаясь окончания переклички, физрук, поглядывая на часы торопливо произнёс:

– Значит так: Яблонский, остаёшься за старшего. У меня через пять минут педсовет. Мальчики на улицу в футбол, а девочки остаются в зале оттачивать броски по баскетбольному кольцу. На следующей неделе сдача нормативов.

– Что, опять? – и Носова, новенькая, едва появившаяся в их классе, брезгливо бросила в сторону валявшихся в углу кучке мячей.

– Да, опять… – и Андрей Петрович, поглядывая на часы, махнул рукой. – Не до тебя сейчас Носова, потом, потом… – и физрук мигом испарился из спортзала, искренне радуясь что на сегодня свои уроки он отработал. Вон, на прошлом уроке 10 " А» всю кровь высосал вместе с нервами.

– Значит так… – деловито произнёс Костя, играя своими широкими, от занятий плаванием плечами. Мальчики на улицу, а девочки остаются тут. Ершова, проследишь за порядком, – бросил он в сторону невысокой черноволосой девушки, стоявшей самой последней в ряду. А ты, Иванова, дуй в каптёрку за блокнотом Андрея Петровича, запишешь потом кто сколько попал со штрафных.

– А я об эти ваши дурацкие мячи на прошлом уроке два ногтя сломала – печально вздохнула вдруг Носова и вышла из строя, показывая всем свои, некогда шикарные ногти. – Один маникюр чего стоит…

Смех, раздавшийся спустя мгновения, заставил её спрятаться за спинами более фактурных одноклассниц.

– Носова, не пудри мозги! Не хочешь, посиди просто на лавочке с Браун.

– А я чё? – отозвалась Браун. – У меня справка есть.

– Всё, хватит! – решительно отрезал Костя. – Мальчики за мной. Петухов, а ты чего застыл? Особое приглашение нужно? Что, пакость очередную задумал? – и он бросил презрительный взгляд в сторону топчащегося на одном месте паренька.

– Чего сразу пакость? – прогундосил Петухов. – Живот чего-то резанул, иду сейчас.

– Ладно… – махнул рукой Яблонский. – От тебя всё одно на поле толка мало.

Строй как-то само собой рассеился: мальчики понеслись на улицу, девочки привычно разбрелись по группкам и лишь одна Ксения, в ожидании исчезнувшей Ивановой, лениво бродила по спортзалу и тупо глазела по сторонам. Мыслей не было никаких и подлости в те минуты от кого-либо не ожидала и на резкий толчок сзади отреагировала поздно. Вернее не отреагировала вовсе и пролетев несколько метров, очутилась в заранее кем-то открытой кладовке. Испугаться она не успела и когда чьи-то сильные руки решительно толкнули её дальше, на стопку матов, Ксения послушно превратилась от растерянности в тряпичную куклу, которая не умеет ни говорить, ни пищать. Кто-то ловко завёл её руки за спину и так же ловко связал их какой-то верёвкой. И лишь потом, когда за незнакомцем мягко захлопнулась дверь, она запоздало дёрнулась. Но, как ни удивительно, страха не было и в помине. Даже наоборот, было забавно что-ли. Дёрнув ещё раз связанными руками, Ксения почувствовала как приятная волна, зародившись где-то в глубине души, лихо пробежалась по телу. Новые, невиданные доселе ощущения и чувства были такими ошеломляющими, что она невольно закрыла глаза, боясь встать. Внизу живота вообще началось твориться бог весть что и тихонько ойкнув, она почувствовала как стало вдруг приятно потягивать внизу живота, а на лбу выступили капельки пота. Захотелось испытать эти ощущения ещё раз, но понимая что это невозможно, просто закрыла глаза. Как же хорошо, то… Время остановилось, и всё, что ранее сильно беспокоило, стало вдруг смешным и пустяковым. И думалось – так будет всегда. Но хитрая и коварная реальность ловко продралась сквозь лабиринты счастья и Ксения моментально почувствовала всю неловкость положения. Приложив совсем немного усилий, ей удалось освободиться и аккуратно пробраться к едва заметной полоске света. Тихонько открыв замок она снова очутилась в спортзале. Яркое освещение тут же ударило в глаза так, что невольно, Ксения закрыла их, стараясь придти в себя после всего произошедшего. Лёгкий толчок в бок мигом перенёс её в реальность и открыв глаза, она увидела перед собой запыханную Иванову:

– А, вот ты где! А то я обыскалась совсем. Тебе что, плохо? – и Наташа, видя что с подругой происходит что-то не то, обеспокоенно взглянула в её глаза.

– Мне посидеть надо – с трудом выдавила Ксения. – Голова кружится что-то. Видно отравилась чем-то. Чувствовала она себя и в самом деле не очень хорошо. Но, к отравлению это явно не имело никакого отношения. Неловкость, смешанная с растерянностью не самая приятная смесь для жизни. Ничего не оставалось как доковылять до лавочки и осторожно присесть на твёрдую поверхность, пытаясь сообразить что это вообще было и как с этим жить дальше.

Глава 10

– Мать, ну что там у нас на второе? – и отец, смачно посасывая кость, желая найти в ней ещё хоть что-то съестное, бросил взгляд на выглядевшую явно нехорошо дочь.– Ну, а ты чего такая кислая? Двойку получила, небось? – и радуясь своей прозорливости, Иван Кириллович Воробьёв громко рассмеялся.

– Чего сразу двойку то? – возмутилась Ксения. – Да и вообще. Нет у меня двоек. Ну, почти нет.

– А чего тогда? Мать, ну где тебя черти носят? Второе давай!

– Чего ты пристал ко мне? И вообще, тебе лишь бы пожрать – резко встав из-за стола, Ксения, спустя мгновения, вызывающе громко хлопнула дверью своей комнаты.

Оставшись в одиночестве, она с видимым облегчением плюхнулась на диван, в какой уже раз искренне радуясь что у неё есть свой уголок. Свой уголок своего одиночества. У отца же, на все случаи жизни было всего два вопроса: что пожрать и как дела в школе. А, ну и ещё изредка бывает третье: " Покажи дневник маме». А у мамы своих вопросов куча и проблем полон рот. И ещё подруга её полочная, время постоянно отнимает. И проблемы дочери касаются матери ровно так же, как вопросы простого народа касаются президента. Вроде как бы и должны, но…

Недельной давности случай в каморке до сих пор тревожил и волновал все фибры души. С этими воспоминаниями она ложилась спать и с этими воспоминаниями она и просыпалась. Фантазии тогда ещё не имели чёткой определённости и выглядели весьма размывчатыми. Определённо хотелось одного – продолжения. Вот бы её кто украл. Например, с целью выкупа. Прямо как в кино. Вот было бы здорово. Это и есть самая настоящая жизнь. Не то что у неё. Только вот кому она надо? Только если Коле Громову и то… – поднявшись, Ксения подошла к зеркалу. Вроде и внешность привлекательная, и фигура ничего, а толку. А ручки какие! Не то что у Васильевой с" В» класса, которая центнер весит. Внимательно осмотрев свои запястья, она в который раз мечтательно вздохнула, вспоминая те, короткие мгновения новых, до сих пор волнующих душу ощущений. Жаль что закончилось всё так быстро. Да и потом ещё Иванова эта пристала как банный лист: что с тобой, да что с тобой. Пришлось превратиться в актрису и чуть ли не корчиться от боли. Мол отравилась. И самое интересное что уже дома живот скрутило так, что сил не было никаких терпеть. Вот что называется силой самовнушения.

Вспомнив что в рюкзаке лежит купленная сегодня помада, Ксения с волнением достала её, блаженно вдыхая в себя аромат.

Немного вызывающе конечно, но… Трясущимися руками она кое-как накрасила губки и какое-то время просто любовалась собой, искренне сожалея что такую красоту никто не оценит. Инстинктивно, Ксения провела по накрашенным губам кончиками пальцев, превратив в одно мгновение своё милое лицо в рожу индейца. От этого всего стало довольно смешно и улыбнувшись, она принялась истошно тереть платком по лицу, пытаясь избавиться от непривычных глазу следов.