– За дружбу!
– За хозяйку!
– За любовь!
– За здоровье!
– За всё хорошее…
В общем, через несколько таких «ЗА» стук вилок о тарелки слегка приутих, и «растеклись мысью по древу» интеллигентные речи… Все речи мы воспроизводить, конечно, не будем. Немного понаблюдаем, как Альбина стреляет глазками и делает умилительные авансы в адрес Демьяна. В тёмных глазах Егора вздымается волна запоздалой ревности. Анатолий вяло ухаживает за Еленой, которая постреливает беспокойным взглядом на Егора, Демьяна, Альбину и почти не обращает внимания на своего тихого ухажёра… Нерон затих где-то под столом, тревожно поводя в полусне чутким носом… Но к чему нам все эти житейские мелочи, не правда ли?
– Демьян, – обратилась Альбина к молодому человеку, кокетливо поведя плечиком в его сторону, – а тебе не доводилось участвовать в спиритических сеансах. Мне показалось, что Егор обещал нам твоё содействие.
– Да, – поддержала разговор Лена, – мы здесь до вашего прихода пытались что-то организовать, но то ли Альбинка каракули вместо пентаграммы изобразила, то ли до нашего Замышинска ни один дух не долетает? – Выпитый алкоголь явно снял с девушки повышенную тревожность в отношении нового гостя.
– Кота, наверно, тягали вместо меня? – Егор весело рассмеялся.
Лишь Анатолий не поддержал разговор, а как-то двусмысленно крякнул…
– Ах, у вас пентаграмма не получилась! – оживлённо отреагировал Демьян.
В душе Елены, не смотря на процент выпитого, снова неожиданно заскреблись кошки, словно все подруги Нерона разом затеяли сводный хор. Но девушка постаралась запереть на замок этот оркестр и отогнать тревогу. Демьян разом посерьёзнел и, словно увидев сомнения Елены, неожиданно и как-то величественно произнёс:
– Сейчас мы с вами организуем нечто более интересное, чем приманивание бесплотных духов. Но прежде я хотел бы поднять тост: за Душу!
Друзья молча переглянулись. Каждый опять же понял этот тост по-разному, по-своему. Однако никто не решался ни спросить о его причине, ни даже высказать какие-то мысли…
Нежданно-негаданно подал голос доселе скромно молчавший Анатолий:
– А души нет!
– Как совсем нет? – заинтересованно развернулся к нему Демьян, по-прежнему держа немного на отлёте наполненный бокал.
– Совсем нет!
– Ты – атеист?!
– Да, я – атеист!
– Ох, какая прелесть! – вскричал Демьян и завертел головой, глядя одновременно на всех присутствующих, словно призывая их посмеяться над удачной шуткой.
– А позволь спросить, что и Бога нет?
– Нет…
Тут Демьян отколол такую штуку: встал и пожал изумленному Анатолию руку, произнеся при этом:
– Позволь. Любезнейший, поблагодарить от всей души!
«Боженьки! Они же Булгаковский текст повторяют, – мелькнуло в голове неглупой Елены. – Это что же ещё за интермедия такая? Сейчас чего доброго Демьян скажет, что Аннушка уже пролила масло…»
Но Демьян, усмехнувшись, сказал иначе:
– Продукты нынче подорожали! И атеисты – крайняя редкость.
Анатолию почему-то стало как-то липко и холодно. Он оглянулся, ища поддержки у друзей, но те молчали. Ему показалось, что под столом Нерон потёрся об него своим тёплым боком, и это придало внутренней силы скромному юноше:
– Это всё бред! Да, сейчас разрешено молиться хоть Христу, хоть Будде, хоть идолищу. Но я глубоко убеждён, что это сказки для прибежища недалёких! Все сейчас горазды креститься, венчаться, отпеваться. Но это дань моде. Долго запрещали, вот и кинулись сейчас все в церкви. Кто раньше громче всех орал, что Бога нет, тот теперь ниже всех поклоны кладёт и свечки ставит… Ханжество это! А душа – вообще абстракция недоказанная. Всё объяснимо с научной точки зрения! И мы здесь идиотизмом, конечно, от скуки занимались. 1999 год! Ах, переверните! Ах, число Сатаны! Спиритический сеанс затеяли! Развлекуха для девчонок…
Анатолий осёкся, столкнувшись взглядом с Демьяном… По мнению Альбины, взгляд гостя светился ангельски, Егору казалось, что Демьян улыбается скептически, а Елена углядела в его мимике зловещую ухмылку. Анатолий, выплеснувший в этом небольшом монологе свое долгое молчание, вдруг разозлился:
– Чего так смотришь двусмысленно? Имеешь другое мнение?
– Очень с тобой согласен! – излишне порывисто отреагировал Демьян. – Но давай, дружок, всё-таки выпьем за душу!?
Анатолий уже собрался парировать, но Альбина его опередила:
– Мальчики, не ссорьтесь. Такой славный вечер. «Душа дрожит, готова вспыхнуть чище…» Все поэты писали о душе! Давайте в целях компромисса выпьем за душу в её поэтическом понимании!
При звуках чарующего Альбининого голоса воинственный пыл Анатолия как-то сам собой угас, перегорел. Он задумчиво взял свою рюмку…
Ни Лена, ни Егор встревать в разговор не решились. Лена внутренне с Анатолием была не согласна, но принимать сторону Демьяна ей не хотелось. А для Егора это был тот редкий случай, когда он не имел определённого мнения. Если хотите, не подготовился, потому что чаще в привычном для него обществе говорили о деньгах, а не о душе…
– О, женщины! Имя вам… – вместо тяжёлого шекспировского продолжения Демьян заговорщически подмигнул светлым глазом Альбине. – За Душу! За Души!
Уже никто не спорил. Выпили из загадочной, словно бездонной бутылки, принесённой Демьяном. Напиток напоминал ликёр с необычным сладковатым привкусом. По молодым организмам разлилась приятная истома, в головах неожиданно просветлело до хрустальности. Из-под стола величественно вышел Нерон и с осознанием своего величия уселся со всеми за стол. Никто не возражал. После некоторого молчания Демьян проговорил:
– Ребята, вот мы с вами собрались в такой приятной компании, как в средневековом замке. Представьте, вокруг свирепствует чума, точнее грипп, а мы здесь в изолированной безопасности сидим, беседуем… Вы «Декамерон» читали?
– Обижаешь, Дёма! – неожиданно решил реабилитироваться Егор. – Моя интеллигентская братва и не такое читала. Я сам, конечно, больше по «Курочке Рябе» специалист, но Лена с Альбиной меня просвещают иногда. Так что и я в курсе. А к чему ты опять клонишь? За души пили. Теперь за средневековую порнографию выпьем?
– Весёлый ты парень, Егор. Но ты неверно понял мою мысль, поскольку знания твои поверхностны. А вот друзья твои мне очень нравятся. В средневековом замке было десять человек, а нас пять, поэтому мы организуем игру «Пентамерон».
– Мы будем несколько дней здесь сказки рассказывать? У нас дела, – попробовала возразить Елена.
– Нет. Конечно, не несколько дней… Пройдёт много лет, пока завершатся наши рассказы!
– Ты шутишь, Демьян? – захлопала ресницами Альбина. – Хотя я готова и много лет с такой компашкой провести.
– Конечно, шучу! Идея простая, рассказываем друг другу истории. Но не простые. Для начала предлагаю каждому поведать о самом нелицеприятном интимном поступке в своей жизни. Так сказать, вытащим по скелетику из шкафчика! Или все безгрешны?
«Интеллигентская братва» призадумалась. Невольно каждый оглянулся на свой недолгий жизненный путь, взвесил небольшой «сексуальный багаж», прикинул, что можно поведать миру, а какие детали лучше похоронить в недрах памяти… Самое странное, что ни Анатолию, ни Елене не пришло в голову воспротивиться этой идее. Они уже словно околдованы обаянием Демьяна, и бдительность их крепко спит, убаюканная чудесным зельем из загадочной бутылки. С умной мордой философа-созерцателя Нерон по-прежнему восседает за столом, на котором уже убрана лишняя посуда, а для антуража расставлены несколько свечей… Друзья устраиваются поудобнее и готовятся слушать откровения друг друга. Нет сомнения, что их рассказы будут занимательны, интересны и откровенны…
В «Декамероне» сто новелл. Видимо, в «Пентамероне» их должно быть пятьдесят или двадцать пять? Но мы сами пока не знаем, как долго продлится и чем закончится эта странная игра, затеянная Демьяном, который неожиданно появился декабрьским промозгло-гриппозным вечером 1999 года в городке Замышинске, что притулился на реке Нижней МышЕ, Хвоёвской губернии.
Глава 5. Пять рассказов участников игры «Пентамерон»
Как и полагается, эта глава состоит из отдельных историй. Благодаря жребию судьбы или бойкому языку над первой историей курчавится витиеватая монограмма Егора.
Егор. «Лизонька-одуванчик»
«Дело было не так давно, но и не так недавно. Вообще я, конечно, немало могу рассказать на любовно-интимные темы, но эта история особая, поскольку подруга моя была, культурно говоря, девица, что нынче редко встречается.
У моего папаши сослуживец есть. Вроде как стали дружить семьями. Раз приходят они на какие-то очередные посиделки и приводит с собой жену с тремя подбородками и необъятной грудью, и где-то из-под правой грудищи выглядывает эдакий одуванчик и тоненьким голоском пищит: «Лизанька». Я на неё и внимания тогда не обратил, подумал только, как из такого стебелька худенького потом убойная бабища вырастает, как её маменька. В общем, посидел я с предками и Лизанькой для приличия с полчаса и по своим серьёзным делам удалился. Но это всё, конечно, предыстория. Как я уже сказал, дружили мы семьями, поэтому визиты наносили друг другу нередко. Как-то раз пришла Лизавета не в привычном полудетском платьишке-балахоне, а в джинсах и водолазке, смотрю – а фигурка у неё ничего, ладненькая проглядывает.
По случайности дел у меня в тот день не было, вот и решил я слегка приударить за Лизанькой-одуванчиком. А она и рада, надоело ей целыми днями при монолитной мамаше своей находиться.
С позволения предков отправились мы в святая святых – мою комнату. И котяра мой за нами попёрся. Кусий тогда ещё был молод и энергичен. Я тренировал его таскать в зубах сигареты, но фокус пока удавался нечасто. У Лизаветы глазёнки горят, всё разглядывает, как молодой мужчина живёт. А я за ней наблюдаю: ручку протянула, головку повернула, через гантели перешагнула легко, как пушинка. Воздушная девочка. Она и косметикой ещё не пользовалась, вся такая натуральная, воздушная…
Я взял её на руки, а она и не сопротивляется, даже как-то, словно прижалась ко мне пушистой головёнкой. Ну, простите, тут и я голову потерял. Даром, что предки в соседней комнате чавкают… В общем, чуть до греха не дошло…»
Егор помедлил, словно что-то вспоминая или обдумывая и, встряхнув густой шевелюрой, радостно закончил рассказ:
«Летим мы с девушкой во взаимности, но …я споткнулся в самый неподходящий момент и чуть не уронил сокровище – Лизавету. Кусий, подлец, под ноги кинулся. Случайно или специально, не знаю. И представляете, ещё и сигаретку мне принёс в зубах. Дрессировка сработала. Лизавета хоть и засмущалась вся, но смеялась долго и заливисто… Ну, а мне и сигаретка пригодилась, что Кусий принёс, когда ворвалась Лизина маман, заподозрила неладное и начала орать, что ей тринадцать лет! В общем, хвала Кусию…»
Все после рассказа Егора оживились и развеселились, принимая правила игры. Ведь поначалу ребята на полном серьёзе вспоминали нескромные эпизоды своей жизни и уже собирались рассказывать нечто скоромное, но Егор задал верный тон…
Демьяну рассказ молодого человека тоже пришёлся по душе. Особенно он заинтересовался ролью кота Кусия в этой истории, всё переспрашивал детали и ухмылялся.
А вот Нерон явно был недоволен. Усы его печально повисли, левый глаз презрительно прищурился и кот, плотно подвернув передние лапы под себя, сурово нахохлился.
Непритязательная монограмма Елены расположилась перед следующим рассказом.
Елена. «Больные ушки»
«В общем, рассказ мой будет довольно обыкновенным, многие бы и не назвали этот эпизод нехорошим. Но для меня он остаётся самым отвратительным. Заодно представляется прекрасный случай раскаяться.
Была у меня подруга Светлана, не сказать, чтобы очень близкая, скорее даже не подруга, а приятельница. Мы учились вместе до восьмого класса, потом наши пути разошлись, и мы долго не виделись. Я слышала, что она рано вышла замуж по великой любви, как говорили очевидцы, о которой только в сказках пишут, и объект любви – «принц» значительно старше её.
Так вот, встретились мы совершенно случайно. Я сразу после училища работала медицинской сестрой в процедурном кабинете детской поликлиники, куда мама Света привела своего маленького сынишку. У него болели ушки, и ему назначили процедуры прогревания. Ходили они регулярно, и мы со Светкой как-то наговориться не могли. Дома она скучала, муж всё время на работе, а у нас общие приятные школьные воспоминания… Ушки у её парня, конечно, выздоровели, ну а мы не могли так вот взять и расстаться. Договорились отпраздновать излечение ушек.
Светлана передала официальное приглашение от её семейства. Наконец-то не я была хозяйкой, ответственной за курицу!
Вылеченного сынишку они отправили к бабушке. К моему приходу на столе прямо скатерть-самобранка расстелена – всего вдоволь… Муж одноклассницы, действительно, оказался дядечкой в годах, с чуть заметным брюшком и со странностями, заметными гораздо сильнее, чем брюшко: он постоянно посмеивался над чем-то своим, ему одному ведомым. Скажет шутиху и сам же смеётся, забавно вскидывая глаза и кудахтая, мерзко ковырял вилкой в зубе, строил из салфеток кораблики и самолётики. На меня он особого впечатления вообще не произвёл. Удивляло, что Светлана прямо млела от его глупых шуток и благоговейно следила глазами за вилкой в его зубе. Глупая влюблённая дура…
Меня больше поразил их шикарный котяра породы мейн-кун по имени Лео. Величественный и холёный, огромный и строгий возлежал он на специальном для него устроенном ложе и сурово лицезрел наш скромный праздник. Его огромные лапы покоились одна на другой, рыжеватая манишка шелковисто кудрявилась, чуткие уши с небольшими кисточками, словно прислушивались к нашим разговорам.
Впрочем, слушать особо было нечего. Светлана быстро опьянела от счастья, доверчивости и неумения пить; наклюкалась и задремала прямо за столом. Супруг её неожиданно преобразился: перестал кудахтать, оставил все свои идиотские замашки…
«В глупости женщины высшее блаженство мужчины», – изрёк «мистер большая любовь», видимо, фразой этой выражая своё отношение к их браку.
Я тоже была не самой трезвой в тот вечер и захотела блеснуть знаниями: «О, вы любите Роттердамского, раз цитируете его «Похвалу глупости» ?!
Светланин супруг был немало удивлён. Слово за слово, и между нами завязалась оживлённая беседа, подкрепляемая периодическим звоном бокалов. Потом мы танцевали под какую-то попсовую мелодию, сопровождаемую слабым похрапывание Светланы. Потом ещё говорили, ещё пили… Как мы оказались в их спальне я не помню, но вдруг почувствовала недвусмысленные поползновения в свой адрес «законопослушного супруга»…
Как ни странно, но спас положение Лео! Каким-то чудом он уже возлежал на супружеском ложе и строгим, почти человеческим взглядом взирал на предстоящее безобразие. В общем, мужик как-то стушевался, замялся… Вдруг неожиданно в комнату ввалилась проснувшаяся припухшая Светлана. Она переводила взгляд с мужа на меня, потом на кровать, что-то соображая. Но на расправленной кровати лежал Лео!
«Вот, Светик, котика нашего показываю! Лёвушка здесь лежит, спит, посапывает, а мы песенку ему колыбельную поём-напеваем!» – мужик опять начал нести ахинею и нелепо кудахтать. Его снова, словно подменили… Лео издал какой-то странный рыкающий звук, и мы все спешно удалились из опочивальни.
Как я и говорила, ничего похабного не случилось. Но ведь чуть не случилось! Если бы не мейн-кун Лео, как бы я смотрела Светлане в глаза и лечила бы ушки её милого сынишки?»
Елена, завершив рассказ, покаянно вздохнула. А Демьян прямо порозовел до ушей от её повествования. Смеялся заразительно и снова переспрашивал детали, как возлежал Лео на кровати.
Как и после рассказа Егора, кот Нерон вновь выглядел недовольным. Усы его печально повисли, левый глаз презрительно прищурился и носитель звучного имени, плотно подвернув передние лапы под себя, сурово нахохлился.
Аккуратнейшая монограмма Анатолия увенчала следующий рассказ.
Анатолий. «Бабка-подглядка»
Несмотря на выпитое, этот застенчивый парень долго собирался с силами, чтобы начать рассказ. Видимо, он старался определить приемлемое русло, по которому польётся его повествование…
«В общем и целом, нить моей истории начинается тоже на празднике. Как это называется? Молодой отец обмывает новорождённого в приятной компании в то время, когда молодая мать отходит от этого радостного события, лёжа на казённой койке родильного дома.
Мои симпатии, конечно, на стороне молодой матери. Но справлять это радостное событие довелось с новоявленным отцом, который ещё ребёнка на руках не держал, но вид имел непомерно гордый. Он – создатель, зачинатель рода! Папашу распирает гордость, он готов расцеловать весь мир от радости, особенно от осознания, что ребёнок – мальчик.
Скажем так, молодой папаша – просто приятель, другом его назвать сложно. Моя роль в этой истории косвенная, но, на мой взгляд, очень некрасивая…
Итак, вновь явившийся на свет человечек был уже спрыснут, обмыт и переобмыт. Выпито было уже за каждый его маленький пальчик в отдельности. Вместе со всеми гостями праздновал и старый хозяйский кот со странным именем – Конищев. Приятель мой отличался весёлым и несколько хулиганским нравом, поэтому и котофею совал под нос бокал с пивом. Всех крайне веселило, как старый Конищев совал туда свой розоватый нос, а потом озабоченно отфыркивался и энергично встряхивал мордочкой. На обвислых усах поблёскивали капельки пенного напитка. Потом захмелевший котяра проделывал забавный трюк, пытаясь лапкой поймать всплывающие пузырьки. За здравие Конищева тоже пили, называя его и дядькой, и братом, и дедом новорождённого. По всей вероятности, коту такие застолья были привычны, и он с удовольствием сидел рядом с активно выпивающими гостями.
Праздник подходил к известному финалу, когда имеющие силы и средства разъезжаются по домам. А некоторая часть гостей лежит под столом, по углам или прямо в своих тарелках. К стыду своему, я не был исключением. Появляться дома в таком виде мне было крайне стыдно.
Молодой отец щедро предложил мне раскладушку. Отключился я быстро. Помню, что рядом примостился Конищев. Голова моя коснулась подушки, и я ощутил характерное тошнотворное состояние, называемое «вертолёты», когда голова, словно плывёт по подушке, отделяясь от бренного тела, – явный признак перебора с алкоголем. Среди ночи я, как и следовало ожидать, проснулся с омерзительным ощущением распухшего языка, прилипшего к верхнему нёбу. Очень хотелось приникнуть к тому стакану, из которого Конищев ловил прохладные шаловливые пузырьки… Я ощупью направился на кухню глотнуть хотя бы водички.
Мне показалось, что из комнаты молодого отца раздавались очень странные звуки… Ну, как бы сказать, – равномерного поскрипывания… Я, знаете, не особо искушён в этих делах, но как-то догадался, что там происходит. Дверь в комнату оказалась слегка приоткрыта. Видимо, вследствие выпитого молодой отец не особо заботился о конспирации своих грехов.
