– Я ждал вас, Иверин, – тихо сообщил он.
Она развернулась, пряча довольную кошачью улыбку, закрыла дверь, помедлила и повернула замок в позицию «не беспокоить», как делали педагоги во время контрольных тестов. Нервничая и стараясь не влететь ни в один из учебных столов по дороге, она подошла к нему.
Рядом он казался выше и больше, чем она помнила.
«Пришла. Она здесь», – не веря своим глазам, повторил про себя Эшсен. Ему нужно было какое-то материальное доказательство. Он взял ее руку, перевернул внутренней стороной вверх и поднял к своим губам. Сначала едва касаясь, затем смелее он поцеловал ее запястье, словно завершая прерванный ранее ритуал.
Иверин прислушалась к одобрительному мурчанию своих ощущений. Его жест придал ей уверенности.
Она положила руку ему на грудь.
Эшсен накрыл ее руку своей, удерживая, не давая разорвать контакт.
Она рассматривала их руки, соединенные вместе, оттягивая момент, когда нужно будет посмотреть ему в глаза.
Он не торопил ее и не отпускал.
Иверин положила его руки себе на талию, он соскользнул оттуда к спине, поглаживая ее и привлекая к себе. Она провела кончиками пальцев по его плечам, шее, коснулась его бороды, привыкая. Она хотела его, но еще больше хотела, чтобы он хотел ее.
Его глаза обжигали, не отпускали, словно он боялся, что она исчезнет.
Она потянулась к нему и чуть коснулась губами его губ. Полукасание, полуласка, разрешение. Иверин отстранилась, дразня его, но он притянул ее ближе.
Поцелуй – сначала бережный и очень нежный – запустил собственную необратимую реакцию, становясь все откровеннее, интимнее.
Она провела язычком по его губам.
Он ответил, запуская пальцы в ее волосы. Чем более контролирующими, демонстрирующими желание, становились его движения, тем большим возбуждением отзывалось ее тело.
Они остановились. Переводя дыхание, жадно вглядываясь друг в друга, словно боясь, что морок исчезнет и реальность вернется. Остановились, пытаясь осознать уже пройденные точки невозврата и то, как далеко они готовы зайти сегодня.
Эшсен по-прежнему не инициировал продолжения, готовый остановиться в любую минуту, если она захочет. Странным образом это заводило.
Она стянула зеленую форменную жилетку через голову и бросила на учительский стол. Взяла его руку и кончиками его пальцев провела по своей шее. Села на край стола и направила его руку ниже, к расстегнутым верхним пуговицам рубашки.
Он повторил это путь поцелуями, спускаясь к ее ключицам.
Иверин не смогла сдержать стон, прикосновения его губ и бороды дразнили, смешивая нежность и жесткость. Хотелось большего, ее пальцы потянулись к пуговицам на ее рубашке, нетерпеливо расстегивая их сверху вниз.
Он продолжил спускаться ниже, жадно целуя ее грудь через тонкую кружевную майку на бретелях.
Соски стали твердыми, он ласкал их, целуя. Через кружево она чувствовала его щетину, это сводило с ума. Она притянула его к себе и спустила бретельки с плеч. Опустила кружево ниже, давая еще одно разрешение.
Он играл с сосками, обводил языком, легко покусывал, сжимал их, чередуя нежное и слишком сильное, почти болезненное, прикосновение.
Она несколько раз почти остановила его. Возбуждение смешивалось с оттенками дискомфорта, почти доходя до болевой отметки, тут же возвращаясь к ласке. Она словно проверяла себя, но вместо желания прекратить чувствовала только растущее возбуждение и азарт любопытства. Иверин нетерпеливо расстегнула ремень на своих брюках.
Эшсен посмотрел на нее, любуясь, – он хотел бы взять ее прямо здесь.
«Она не готова!» – одернул он себя.
Он мягко поставил ее у стола, запустил пальцы под ее трусики. Ему хотелось попробовать ее запах там, но он сдержался. Прижав ее к столу, встал рядом с ней.
Иверин притянула его ближе к себе, разрешая, впуская его. Эшсен неторопливо и с наслаждением исследовал ее тело, внимательно запоминая ее реакции.
Он играл с клитором, скользя в ее шелковой смазке, усиливая прикосновения и сразу после этого делая их легкими, нежными. Он целовал ее шею, и прикосновения бороды в сочетании с его пальцами внизу вызывали в ее голове еще более неприличные желания. Наконец, она не выдержала, и сама направила его руку глубже. Горячая и тесная, сама того не зная, она значительно усложняла для него задачу быть осторожным.
Эшсен сел на учительское кресло и посадил ее к себе на колени. Он хотел, чтобы она кончила только от его ласки, но пока знал ее тело недостаточно. Приглашающе опустил ее руку вниз, заставляя прикоснуться к себе самой. Лаская себя под его взглядом и одновременно чувствуя его пальцы внутри, Иверин одновременно чувствовала себя смелой и пошлой. Она старалась прижаться к нему плотнее. Но когда она коснулась ширинки его джинсов, проведя по напряженному члену рукой, Эшсен замер и мягко вернул ее руку обратно в область ее собственного удовольствия.
Он снова запустил пальцы в ее волосы и немного потянул назад, обозначая контроль и не давая отстраниться, вернулся поцелуями к шее. Она отреагировала неожиданно для самой себя, открываясь ему навстречу и впуская его пальцы глубже. Довольный ее ответом, он заставил ее больше запрокинуть голову, удерживая и открывая жадным поцелуям шею и ключицы.
Он сменил нежные движения на резкие, почти грубые. Ее дыхание стало прерывистым, он почувствовал, как ее мышцы внизу сжались вокруг его пальцев, она плотнее прижалась к нему и сорвалась в терпкий оргазм.
Он остановился. Бережно прижимая Иверин к себе, он чувствовал, как восстанавливается ее дыхание. Он не получил разрядки, возбуждение отзывалось болью, но он знал, что сегодня это было верное решение.
«Возможно, единственное», – печально заметил он.
Находясь так близко, она вдыхала его запах… даже не парфюма, а скорее, геля для душа.
«Холодный, но не резкий, – определила она, – какой-то универсальный, обезличенный».
Сейчас он смягчался, смешиваясь с легким шлейфом ее духов.
Нужно было собраться, привести мысли в порядок.
Глава 7
Время работало против них. Она не могла решить, с чего лучше начать.
«Дома будут волноваться, если я не появлюсь к ужину…», – подумала она, вдруг смутившись и почувствовав себя неуместной.
– Эшсен?..
Он тяжело вздохнул, но продолжил прижимать ее к себе.
– Если не появлюсь через час, меня начнут искать, – посмотрела на часы Иверин.
– Я подвезу, – предложил Эшсен, рассчитывая остаться рядом с ней дольше.
– Сам заешь, что не подвезешь, – жестче, чем хотела, сказала она.
Она была права. Ее присутствие в его машине пришлось бы объяснять.
Продуманная обстановка учебного класса контрастировала с их внешним видом и состоянием.
Она мягко отстранилась и начала одеваться.
Эшсен не хотел отпускать ее так.
– Полчаса, – произнес он.
Иверин поймала себя на мысли, что ей нравится его голос. Он звучал спокойно и уверенно, как говорят люди, привыкшие хорошо продумывать свои слова и знающие, что к их мнению прислушиваются. Появляющиеся иногда интонации были едва намечены, словно приглашая в эмоциональный квест.
– Хорошо, – отозвалась она, стараясь смягчить свою недавнюю резкость.
Кабинет мешал думать, заставляя мысленно возвращаться к произошедшему.
Они перешли в лаборантскую. Она села на старый диванчик, осматриваясь. Он подумал и сел на пол, напротив нее, спиной к столу. В маленькой комнатке из этой позиции он мог касаться Иверин. Почему-то ему казалось, если он сохранит физический контакт, остальное будет легче.
– Хорошо, – он задумчиво поглаживал ее по ноге, решая, с чего начать.
Иверин молчала.
– Вы с Ареном пара? – рискнул он.
– Дурацкий вопрос.
– И?
– Иногда, – с вызовом посмотрела Иверин.
– Хорошо, – он ожидал чего-то в этом духе. – Почему ты не пришла? – задал он вопрос, который несколько раз обещал себе не задавать.
Иверин обдумала услышанное.
– Чтобы ты думал обо мне, – улыбнулась она. – Сработало?
– Да, – кивнул Эшсен. – В зале… вы были парой? – с усилием сформулировал он.
Она спустилась с дивана на пол, оказавшись у него между ног.
– Эшсен, правильно ли я поняла, ты хочешь знать, имел ли меня Арен до того, как ты вмешался? – вкрадчиво спросила она, положив руку ему на колено.
– Да, Иверин, – подтвердил он, подавляя незваное возбуждение и стараясь приготовиться к любому ее ответу, справедливо полагая, что ему самому есть в чем признаться. – Я хочу знать.
– В тот раз нет, – легко ответила она и почувствовала, как он расслабился. Она раздумывала, стоит ли откровенничать и как сильно. – Я знала, что ты дежуришь.
– Откуда? – недоверчиво спросил он, иррационально, по-мальчишески надеясь, что так оно и было.
– Летнее волонтерство. Помогала Тильде – секретарю Скай. График дежурств валялся у нее на столе, так что в этом моей заслуги нет, – призналась она, чертя круги кончиками пальцев по текстуре джинсовой ткани на его колене.
Он мысленно повторил ее ответ в своей голове.
– А в чем есть?
«Боги, – подумала она, – видимо, к этому придется привыкнуть». Откровенничать дальше было рискованно.
– Тильде было скучно, летом тихо, – осторожно начала Иверин. – Мы обсуждали последние новости: отставку Вудсона, поиск нового учителя… И я почти совсем не видела твой файл, когда она обедала, забыв выйти из системы. – Иверин приняла максимально невинный вид. – Хотя все основное Тильда и так рассказала, можно было даже не спрашивать, просто слушать.
Эшсен подумал о том, как много из его жизненной ситуации могло попасть в личное дело на уровне учебного корпуса. Данные об образовании, карьере, наградах – наверняка, остальное – маловероятно.
– Что там про здоровье? – спросил он.
Иверин задумалась, припоминая.
– Спортивные награды в профессиональном корпусе, кажется, – ответила она.
Он кивнул. «Что ж, не так уж и страшно», – успокоившись, решил он.
– Твое любопытство приятно… – искренне сказал он. – И я надеюсь, ты простишь меня.
– За что? – настороженно спросила она.
«Сейчас или никогда».
– Выслушай меня, хорошо?
Она кивнула.
– Твое дело мало информативно, – он замолчал, снова пытаясь подобрать слова, смягчающие ситуацию.
– И? – не выдержала она.
– Данных не было, – медленно начал он, – Но есть Сеть… Я отслеживал твою активность.
– Активность? – в ее голосе прозвучали тревожные нотки.
– Ресурсы, которые ты посещаешь. Все, кроме личной переписки, – честно добавил он. – Открытые страницы… и старую Сеть.
«Все, – подумал он, – сейчас она меня пошлет». Он замер, остановив свою руку на ее лодыжке, ожидая последствий своего признания.
– Но это невозможно, у меня были временные пароли… – недоверие сменилось удивлением.
– Вспомни, где я работал, – спокойно сказал он.
Она сложила руки на груди, отстраняясь и раздумывая.
«Его осведомленность – это хорошо или плохо?»
– Сейчас ты так не делаешь?
– Нет.
– Но ты скажешь, если начнешь?
